Read the book: «Не трогай, это на Новый год!»

Красный футляр

Вечером двадцать пятого декабря в городе, насквозь пропитанном джингл беллсами и предновогодней суетой, менеджер Оксана выбирала платье для завтрашнего корпоратива. Внутри торгового центра магазины сияли гирляндами и истекали предпраздничными скидками.

Шагнув в помещение под вывеской известного бренда, девушка сразу наткнулась на эффектное красное платье-миди. Фигурный вырез интригующе подчёркивал декольте. Фасон футляр плотно обнимал бёдра, и, если бы не скромный разрез сзади, ходить в такой красоте было бы весьма проблематично. Оксана покрутилась перед зеркалом и осталась собой довольна. Но женщина есть женщина, а бес шмоточного чревоугодия уже шептал на ушко: «Давай посмотрим что-нибудь ещё».

Через полтора часа впустую потраченного времени она влетела обратно в магазин с чётким намерением купить алый наряд. В этот момент платье хищно сграбастала какая-то наглая девка и направилась в примерочную.

– Эй! – громко возмутилась Оксана. – Это моё платье!

Девица обернулась и смерила конкурентку презрительным взглядом.

– Да? С чего это вдруг? Я его с вешалки взяла.

– А я его раньше померяла, и мне подошло. Отдайте! – Оксана шагнула вперёд и ухватилась за красную ткань.

– Чего ж сразу не купила, раз подошло? – нахалка дёрнула платье к себе.

– Дамы! Дамы! – вмешался охранник магазина. – В чём дело у вас?

Уловив суть конфликта, мужчина принял по-своему соломоново решение:

– Пусть девушка померяет, а вы подождите. Ей может и не подойдёт.

Девица самодовольно вздёрнула нос и скрылась в примерочной, а Оксана посмотрела на часы: пятнадцать минут до закрытия магазина.

Немного повозившись за занавеской, соперница вдруг выскочила, буркнула «не мой фасон», и, сунув наряд Оксане, быстро направилась к выходу. Алый трофей, добытый в околокровавом бою, был победоносно пробит на кассе и упакован в пакет.

Усаживаясь в нём в такси на следующий вечер, Оксана отметила, что в зоне бёдер платье стало чуть свободнее. «Конечно, весь день пробегала без обеда» – подумалось ей.

– Чего так долго-то? Тут уже половина народа упилась, пошли скорее! – коллега Юлька тащила эффектную девушку в красном за стол. Мужчины оборачивались вслед. Некоторые отчего-то хихикали.

– Вон он, твой красавец. Сидит с Машкой, скучает.

Предмет воздыханий Оксаны – закупщик Иван – был плечист, до безобразия хорош собой и снисходительно-надменен с окружающими. Оставалось придумать повод, чтобы затеять с ним разговор.

– Оксана, привет! Шикарно выглядишь. – Айтишник Виктор шёл навстречу девушкам, широко улыбаясь.

– Спасибо, Вить. Ты тоже сегодня красавец.

– Ну, давай! Пошла, пошла, пока сидит… – Юлька пихнула подругу в бок. Оксана сделала два шага и почувствовала мужскую ладонь на запястье.

– Так, стой! – Витя потянул её за руку и тихо добавил: – Платье.

– Платье?

– Оно сзади разошлось по самую…Кхэм… Ну, ты поняла, в общем.

Медленно ощупав наполовину отсутствующий шов, Оксана покрылась стыдом в тон наряду и выдохнула:

– Господи, какое позорище…

– Да ладно, бывает. Хочешь, я тебя домой отвезу, переоденешься и вернёмся? – предложил Витёк, – Я ещё не пил сегодня.

– Адрес помнишь?

– Ну если с позапрошлой недели, когда я привозил отчёты и лекарства для кота, ничего не изменилось…

– Поехали скорее!

***

– Здоров, блохастый! – Витя сгрёб кота в охапку. – Ну что ты тут, отошёл?

– Отошёл он, отошёл. Тебе чаю налить, пока я соберусь?

– А давай.

В конце концов, напоить чаем рыцаря, спасшего принцессу от прилюдного конфуза – меньшее, что стоило сделать. Оксана поймала себя на мысли, что перед Витей ей почему-то совсем не стыдно за платье. Да и вообще с ним ни за что никогда не было стыдно. Только тепло и легко.

Подумав, она налила и себе кружку.

Спустя полчаса разговоров парень громко смеялся, слушая историю покупки многострадального платья.

– Да-а-а… Я, конечно, знал, что женщины слишком серьёзно относятся к шмоткам, но чтобы настолько, – качал он головой, прихлёбывая остывший чай.

– Ладно, надо, наверное, одеваться, – вздохнула Оксана и ушла в комнату. Витя заметно погрустнел.

Она наконец избавилась от красного футляра, раскрыла шкаф и пробежалась глазами по вешалкам. Смартфон, лежавший на тумбочке, завибрировал и высветил Юлькин номер.

– Подруга, ты где там? Счастье твоё тут с Машкой танцует уже, давай пошустрее как-нибудь!

– Ага, да, – рассеянно пробормотала Оксана и положила трубку.

Она снова подошла к шкафу и задумалась. Потом улыбнулась, нашла нужную вешалку и потянула на себя.

– Ну как тебе?

Витёк поперхнулся чаем.

– Это что?

– Кигуруми. Смотри, тут и хвостик есть.

Парень заржал и взял ключи со стола.

– Шика-а-арно. Ты прям так и поедешь?

– Ну-у-у… Я тут подумала, – протянула Оксана, закусывая губу и доставая бутылку красного вина из-за спины. – А может ну его, этот корпоратив? Всё равно уже полвечера прошло, да и хорошо сидим ведь, правда?

– Правда, – тихо сказал сияющий Витяй и положил ключи на место.

Настоящий пират

Вадик смотрел в окно второго этажа. Три краснопузых снегиря увлечённо поедали припорошенные свежим снегом ягоды рябины, росшей прямо перед домом. Внизу по дороге катили разноцветные машины. У одной из багажника торчала затянутая в зеленую сетку ёлка. Новый год, до которого оставались считанные часы, стремительно приближался, а Вадим Александрович Птичкин, семи лет от роду, как назло, умудрился где-то простыть пару дней назад.

В комнату вошли мама и сироп от кашля в её руках.

– Вадюша! Иди сюда, зайчик, время лечиться.

Лекарство было сладким, но мальчик всё равно поморщился. Болеть – это совсем не круто, тем более в Новый год.

Больше всего на свете Вадик любил пиратов и их приключения. А разве пираты болеют или пьют сиропы от кашля? Нет, всем известно, что настоящие морские разбойники храбро бороздят океаны в поисках островов с сокровищами. А когда находят, то радостно машут саблями, кричат «Йо-хо-хо!» и пьют какую-то свою пиратскую микстуру из странных бутылок с надписью «Ром».

А ещё каждый уважающий себя пират обязательно носит шляпу-треуголку и говорящего попугая на плече. Чёрная треуголка с красивым пером и какая-никакая сабля у Вадика уже имелись. Птицы вот не было, а так хотелось.

Выпрашивать попугая у родителей за последний месяц мальчику порядком надоело. Всё равно они всегда отвечали одно и то же: «посмотрим», «давай не сейчас», «поговорим позже». И сколько бы раз Вадик ни заводил разговор о питомце, это самое «позже» всё не наступало и не наступало. Что ж, значит, осталось последнее средство.

Вадим Александрович сел за свой письменный стол, аккуратно вырвал листок из пустой тетради в клеточку, взял ручку и начал писать: «Дарагой Дедушка Мороз!»

Тут Вадик остановился и задумался. Потом решительно исправил вторую «а» на «о», потому что проверочное слово «дарога», по которой Дед Мороз едет в санях (это же всем известно!), и кратко, но настойчиво изложил своё новогоднее желание.

Закончив писать, мальчик согнул листок пополам и отправился к комоду в прихожей, на котором вчера видел пару пустых конвертов. Проходя мимо кухни, он услышал обрывки телефонного разговора. Мама грустно вздыхала, говорила, что ничего уже не знает, и что-то про «наверное, развестись».

Что такое это «развестись» Вадик точно не знал, но вспомнил, как бабушка летом рассказывала, что у их деревенского соседа Степаныча в этом году развелось много кроликов. Может, мама тоже решила купить кролика?

Мальчику эта мысль не понравилась. Он всё-таки мечтал о попугае, а не о домашнем зайце.

Интересно ещё, что на это скажет папа, когда вернётся.

***

Неделю назад, пока Вадик смотрел свои любимые мультики, мама с папой громко спорили о чём-то взрослом на кухне и даже случайно разбили четыре тарелки. Потом мрачный папа достал из шкафа огромную чёрную сумку и молча собрал в неё часть своих вещей. Затем поцеловал сына в лоб, сказал, что уезжает в срочную командировку, и вышел за дверь.

Мама тихонько плакала. Наверное, это потому, что порезала палец, пока собирала осколки. Всё-таки взрослые иногда такие неаккуратные, вот честное слово, хуже детей. Вадим принёс лейкопластырь и спросил, когда вернётся папа.

– Не знаю, ничего не знаю, – она покачала головой и обняла мальчика.

***

Раздобыв в прихожей конверт, Вадик вернулся в детскую и запечатал письмо как положено. Потом старательно вывел синими буквами «Деду Морозу» в графе «кому» и стал думать, как отправить послание.

Добраться до почты было делом нехитрым. Мама частенько туда с ним ходила, так что дорогу мальчик помнил хорошо: перейти дорогу на зелёный светофор, пройти мимо большого серого дома, завернуть за угол – вот и она! Правда, больного его точно никто никуда не отпустит, а сама мама чем-то занята на кухне. Что ж, придётся всё сделать тихо, быстро и без разрешения. Наконец-то настоящее приключение, йо-хо-хо!

Бесшумно просочившись в прихожую с игрушечной саблей и конвертом в руках (кто же идёт в приключение и без сабли?), Вадик наскоро оделся и рывком выскочил за дверь. Через десять минут заветное письмо опустилось в большой синий ящик почтамта.

– Никогда больше так не делай! – выговаривала мама сыну за самоволку. – Всегда говори мне, куда ты собрался! Ещё и больной пошёл, ну что это такое…

Вадим Александрович кивал, хлопал глазами и торжественно пообещал больше никогда не уходить из дома без спроса. Самое главное было сделано, оставалось дождаться новогоднего утра.

Дальше время тянулось, как противная ириска, которая всегда застревала у Вадика в зубах.

Вечером в гости зашла мамина лучшая подруга тётя Марина. Вручив мальчику огромную коробку с конструктором пиратского корабля, она отправилась с мамой на кухню.

Вадик как раз закончил собирать мачту и киль, когда входная дверь неожиданно хлопнула снова. Он с любопытством выскочил в коридор. На пороге в присыпанном снегом пальто стоял мужчина с огромным букетом цветов. Большая чёрная сумка лежала рядом.

– Папа! – Вадик бросился обнимать отца.

Появившаяся в проходе тётя Марина моментально оценила обстановку, заулыбалась и схватила с вешалки свой пуховик.

– Та-а-ань! Ну я этсамое… Пошла, короче! Счастливого Нового года вам всем тут!

Дверь снова закрылась.

– Марина, стой! Куда? – мама выскочила в коридор и застыла с кухонным полотенцем в руках.

–Тань, я такой дурак. Прости, а? Не нужны нам никакие разводы. Давай сейчас сядем и поговорим.

Папа снял пальто, обнял маму и вручил ей цветы.

– Ну, заходи, раз пришёл, – мама изо всех сил старалась не улыбаться.

– Сейчас… У меня тут ещё кое-что есть, – он присел на корточки и стал открывать молнию на сумке. – Встретил тут Деда Мороза по пути, «передай Вадику» говорит. Ну я спрятал его, пока дошёл от парковки. Побоялся, что замёрзнет, бедолага.

Раздалось негромкое чириканье, и из черной оболочки вдруг появилась клетка с волнистым попугайчиком. Вадик обнял её, как самое большое сокровище.

– Значит, письмо всё-таки дошло! – улыбался родителям теперь уже совсем настоящий пират.

Желание

Утром тридцать первого декабря Степан Михалыч брел вдоль заснеженной и укатанной дороги прочь из городка, где прожил 60 лет. Постепенно панельки с одной стороны от него сменились уныло-белым пустырем, а с другой – невысоким холмом над речкой, на вершине которого чёрт знает когда и бог весть зачем кто-то поставил одинокую скамейку.

Кое-как взобравшись на холм и расчистив лавку от снега, дед Степан сел, глубоко вздохнул и полез за пазуху. Дешевый коньяк обжёг горло. Закуски не было, поэтому, по древней традиции предков, старик нюхнул засаленный рукав пуховика и, удовлетворенно крякнув, вперил взгляд вдаль. С холма открывался живописный вид на соседнюю деревеньку, где дед Степан провёл босоногое детство в стране, которой уже давно не было.

Возвращаться в пустую городскую квартиру совсем не хотелось. Жена Степана Михайловича, Марфа Сергеевна, умерла несколько лет назад, сосед Иваныч – двумя неделями ранее от инсульта, а отношения с сыном, живущим в другом большом и красивом городе, давно не складывались. Идти праздновать старику было некуда, да и незачем.

Через полчаса коньяк был допит. Разморенный алкоголем дед Степан поджал ноги, улегся на скамейке, подложив руку под голову, и задремал.

«Гав!» – послышалось сквозь марево сна. «Гав-гав!» – звук становился отчётливее и быстро приближался. Степан Михалыч открыл глаза и попытался рывком сесть, когда огромный алабай резко положил ему на плечи передние лапы и принялся вылизывать лицо горячим шершавым языком.

– Уйди, шельма! – отбивался старик.

– Жужа, стой! Фу!

Наверх к скамейке бежала девушка лет шестнадцати в смешном голубом пуховике, меховых наушниках и варежках с поводком в руках.

– Нашел всё-таки, стервец! – тихо улыбнулась она псу, фиксируя карабин на ошейнике и оттаскивая животное назад. – Вы извините за собаку.

– Да ничего-ничего, – отозвался Степан Михалыч, вытирая лицо рукавом. – А как ты сейчас пса-то назвала?

– Жужа.

– Надо же, как совпало. И у меня такой Жужа был когда-то.

– Так может, это тот же самый, – хихикнула девушка. – Вы приглядитесь.

Старик смерил её суровым взглядом.

– Не смешно. Собаки столько не живут. Да и того я сам лично закапывал, когда он издох по старости.

– Простите. А вы чего здесь сидите один? Праздник же. Или вы уже того… Отмечаете? – насмешливо спросила барышня, кивком указав на пустую коньячную бутыль.

– Да я эт самое… – замялся Степан Михалыч. – Я не то, чтобы сильно…

– Да ладно-ладно, – улыбнулась хозяйка алабая. – Я же не в укор. Просто странно как-то. Сидите на скамейке за городом совсем один.

– А я и у себя дома совсем один, – вздохнул старик. – Кругом один.

– Неужели всё так плохо? – участливо спросила девушка.

Степан Михалыч устало посмотрел ей в глаза и кивнул.

– Как перст остался незнамо зачем.

– А дети где же?

– Да что дети… – замялся было старик. – Сын вот есть, да живёт неблизко. Видимся редко, да и, по чести сказать, не ладим давно. Это я сам виноват, конечно.

Степан Михалыч замолчал, хозяйка алабая призадумалась.

– Ну… А может, хотя бы новогоднее желание какое есть?

Старик внимательно посмотрел ей в глаза и кивнул.

– Есть. Да только не сбудется такое.

– Это какое такое?

– Уж больно сказочное.

– Ну, вы загадайте, а там посмотрим. Новый год всё-таки.

Дед Степан грустно улыбнулся:

– Чудная ты. Нездешняя что ль?

– Это как посмотреть, – хитро прищурилась собеседница. – Так что там с желанием?

Старик тяжело вздохнул.

– Да что сказать… Измаялся так, что сил нет. Всё бы отдал, чтобы этот Новый год с Марьюшкой моей встретить. Как померла она, так я и остался тут сам по себе неприкаянный.

– Что ж, – девушка посмотрела на странного вида наручные часы и обняла алабая. – Будем считать, что я сегодня и Снегурочка на полставки. А ещё напугать боялась, костюмчик вот подобрала посимпатичнее.

Она подошла к Степану Михалычу, сняла варежку и положила бледную холодную ладонь на его голову. Внезапно весь хмель выветрился, и старому, уставшему от жизни телу стало так легко, как не было уже лет сорок. Вспышка озарения мелькнула в глазах деда Степана.

– Ты?!.. Так ты…

Девушка кивнула.

– Так это и впрямь мой Жужа?!

– Да.

Степан Михалыч упал на колени, сграбастал пса в объятия и заплакал.

– Веди! – сказал он, вставая. – Забирай к Марьюшке, здесь меня ничего не держит!

Смерть снова кивнула и протянула старику поводок.