Read the book: «Отражение темной Луны»
Пролог
В огромном котле, висящем над жарко пылающим костром, булькало свежее снадобье. Белый дым густыми клубами кружился над поверхностью, создавая плотное облако.
Молодая ведьма, скинув капюшон и подвернув рукава, бросила в варево щепоть белого порошка и зажмурилась: «Сейчас обязательно должно получиться!»
Надо сказать, что эта чудо-колдунья впервые решилась провести обряд мимолетного проклятия. До этого, все ее магические ритуалы вершились строго по заказам щедрых посетителей. Для себя – то времени не находилось, то духа не хватало.
Она еще раз проверила список ингредиентов, время варки и остановилась на мысли, что чего-то не хватает. В рецепте написано, что зелье должно иметь приятный пряный аромат с легкой ноткой горечи. А как по-другому? Сложный состав предполагал строгое соотношение компонентов, и малейшая ошибка сводила на нет все старания. Возможно, она могла спровоцировать и вовсе обратный эффект.
– Тертая поганка, порошок из листьев беладонны, настойка из цветов олеандра, корень чемерицы, – прошептала ведьма, затыкая нос пальцами.
Запах от котла невероятным образом сходился с «ароматом» юного козленка, вошедшего в пору зрелости.
«Ошиблась! Опять!» – рассердилась ведьма, топая ножкой.
Она, сгоряча ухватила деревянный половник, и со злостью кинула его в котел. Кипяток мигом принял нового постояльца, укутал бурлящими пузырями и выдал в ответ новую порцию дыма. Только в этот раз над полянкой образовался иссиня-черный туман с горьковатым привкусом полыни.
Ведьма даже подпрыгнула от радости. Она расправила полы длинной юбки, отвела длинные волосы за спину, встала лицом навстречу восходящей луне и отчетливо произнесла:
«Мчись стремительно стрела моей ненависти, через густые леса, через гнилые болота, целься во врага моего. Вонзись не в его бровь или глаз, а попади прямо в сердце. Причини ему страшную боль, проткни сильно и разорви вдребезги. Да будет так!»
Глава 1
Близился к концу мой первый студенческий год. Этого события я ждала с особым нетерпением, потому что приближалась дата дня рождения, а вместе с тем и день совершеннолетия. Это обстоятельство имело огромное значение, как впрочем, и для других моих сверстниц, потому что с этого дня я становилась взрослой девушкой, впереди ждала интересная жизнь, полная радостных событий, удивительных приключений, любовных историй.
Именины предстояло провести не в кругу сокурсников, а с родителями, которые ждали важное событие не меньше меня. По догадкам, уже шли приготовления к предстоящему празднику. Мама и папа хотели, чтобы этот день навсегда остался в памяти, как рубеж перехода к взрослой жизни. Они, кстати, жили в небольшом уютном городке в трехстах километрах от мегаполиса, где я училась. Чтобы добраться домой, предстояло три часа ехать на электричке, а затем еще около часа на рейсовом автобусе. Это не считая времени на длительное ожидание на автовокзале. На такое путешествие тратился целый день. По этой причине родителей я навещала редко. Исключениями были праздничные дни, когда было много выходных и в институте не было занятий.
С самого детства привыкла, что именины приходится на выходной день, ведь родилась я первого мая – в Праздник весны и труда. Однокурсники в этот день разъезжались по домам проводить время в увеселениях на природе в кругу семьи. Они, надо сказать, считали меня везучей, потому что я отмечала сразу два праздника.
В семье я была единственным ребенком, по словам мамы, очень долгожданным и желанным. Оба родителя души во мне не чаяли, баловали, прощали любые шалости и при этом не лишали самостоятельности, так как не особо поучали. По их мнению, я должна была наделать собственных ошибок, потому что на примере других не учатся.
По своей оригинальности, мама выбрала для меня имя – Маргарита в честь Булгаковской героини. Для нее книжный образ являлся предметом для восхищения – этаким эталоном вечной любви с примесью мистики и истинного творчества. Роман великого писателя она перечитывала без счету раз, цитируя любимые отрывки наизусть. Порой, пребывая в философском настроении, вдохновенно твердила, чтобы я испытала те же чувства, что и книжная тезка. Я соглашалась с ее мнением лишь потому, что старалась поддержать игру, но на самом деле мало озадачивалась стремлением походить на эту героиню. Вернее, я не замечала сходства с этим персонажем, романтичным и вместе с тем таинственным.
Пока я ставила перед собой вполне реальные цели: получить образование учителя истории, устроиться на работу, а после обзавестись семьей, в которой помимо красавца мужа – двое прекрасных детишек: мальчик и девочка.
В мечтах я грезила, как сотни учеников престижной школы уважительно называют по имени отчеству – Маргарита Николаевна и в классах царит любимая наука История. Со школьной скамьи состояла фанатом этого предмета, с удовольствием посещала уроки: мысленно перемещалась во времени и посещала различные эпохи, была участницей событий, когда вершились великие перевороты, а иногда представляла себя на балу среди фраков и мундиров, пышных бальных платьев, дам с веерами, где под звуки оркестра пары танцуют менуэт. По этой причине, как героиня детского стишка, я постоянно витала в облаках. Это вроде бы безобидное обстоятельство порой играло со мной злую шутку – терялись вещи, особенно очки, без которых мир перед глазами имел размытый вид. За школьные годы я распрощалась с целым десятком этих жизненно необходимых вещей. Книги, карандаши и ручки неведомым способом исчезали, и родителям приходилось покупать новые.
Однажды, классе в четвертом, произошел и вовсе казусный случай: я оказалась в школе без платья в одних колготах и майке. Утром в спешке надела пальто поверх прочих предметов одежды, а о платье забыла. Надо сказать, что в этот день в школе стала «Звездой», к тому же занятия пришлось пропустить. Целую неделю задиры подшучивали, а «растеряша» тихонечко плакала от стыда в раздевалке. Я не была участницей детских развлечений своих одноклассников и слыла «Белой вороной», потому что старалась обходить стороной шумные озорные компании.
На исторический факультет педагогического института я поступила без затруднений. Здесь сразу же оказалась среди единомышленников и почувствовала себя легко и уверенно. Рядом находились удивительные люди, обладающие поразительными знаниями, впитывать которые было сплошное удовольствие. Каждый день приносил новые открытия, делал меня более счастливой. С однокурсниками сложились добрые дружеские отношения. Мы много говорили на общие темы, обсуждали спорные вопросы, делились успехами и сопереживали неудачам.
Там же появились первые близкие подружки – две задорные девчонки, с которыми поселилась в одной комнате в общежитии. Они, так же как и я, приехали в город для получения образования. Им были известны почти все мои тайны. В сложные минуты они поддерживали, как могли. Проблем было не так уж много: сложные зачеты, проблемы с преподавателями, любовные неудачи. Острота эмоциональных переживаний гасилась при активном участии подруг. Чувствовалась забота и неподдельный интерес к проблемам. Мы проводили много времени друг с другом, в свободное время ходили в кино или парк или просто гуляли.
Пока я не ставила перед собой цели налаживать отношения с противоположным полом. Эту тему закрыла до момента окончания обучения. Девчонки, наоборот, оказавшись без родительского попечения, с головой окунулись в романтические приключения. Они привлекали взоры большого числа поклонников, в отличие от меня. Я не отличалась яркой внешностью и на их фоне выглядела достаточно скромно и оставалась в тени. Мне не нравилось наряжаться в платья, а небогатый гардероб состоял из пары брюк и нескольких свитеров. Подружки следили за изменениями моды, старались одеваться нарядно, с особой тщательностью делали макияж и прическу. По этому поводу была капля зависти, но со временем это чувство сменилось интересом, ведь я не имела понятия об элементарных женских секретах привлекательности. Девчонки иногда подшучивали надо мной, но я не злилась, наоборот, комичные ситуации поднимали настроение.
Эталоном красоты в моих глазах всегда была мама. Она обладала врожденной женственностью, а ее одежда отличалась особенным вкусом, когда простое на первый взгляд платье превращалось в произведение кутюрье. Все ее старания сделать из меня девочку-кокетку не увенчались успехом. Я зачастую наблюдала, как мама красит губы, укладывает волосы и пыталась повторять, но выходило неумело. Когда она выходила из дома в воздушном, легком платье, струящемся на ветру, вслед оборачивались все без исключения – мужчины сворачивали шеи, а женщины завистливо поджимали губы. Ей шло абсолютно все: и строгий костюм и короткое мини. Те платья, которые покупались для меня, висели в платяном шкафу, не вызывая желания их носить.
– Ты же такая куколка! – восторгалась мама, любуясь, как я облачаюсь в темно-синее короткое платье.
Я придирчиво вертелась возле зеркала, одергивала подол, стараясь сделать его подлиннее. Ну, что за наказание, когда чувствуешь себя слишком голой.
– Мне не нравится, – звучал вердикт.
Мама, тем временем доставала другое, только я находила тысячи причин, чтобы забраться в удобные брюки. Лишь на выпускной вечер, пришлось сдаться и нарядиться в дорогущее бальное платье в пол, которое так и осталось платьем одного вечера. Одноклассницы, кстати оценили, наперебой выдавая комплименты.
Оставалась две недели до именин, вместе с тем усиливалось волнение. Утро нового дня не предвещало ничего необычного. В институт нужно было ко второй паре, поэтому я не спешила вставать с постели. Такое удовольствие понежиться, расслабиться, пока две щебетуньи не напрягают бесконечной болтовней. Они, кстати уже «улетели» на занятия, перед этим разбросав вещи. Такой хаос, обычно к вечеру разбирался, но ежедневно повторялся снова. Я чихнула, ругая вреднулю-Иринку, которая постоянно перебарщивала с лаком для волос.
Уже поддавшись сладкой дреме, я сомкнула веки, но телефонный звонок заставил вздрогнуть от неожиданности. Удивительно, мне никогда не звонили в это время. С родителями общалась вечером, после возвращения с работы, такой порядок установили изначально, чтобы не отрывать друг друга от важных дел. Исключением была сессия, когда результаты экзамена они ждали с особым волнением.
В трубке услышала незнакомый мужской голос:
– Маргарита Николаевна?
– Да, слушаю, Вас.
Возникла пауза. Голос по ту сторону замешкался, а потом медленно произнес:
– Разрешите представиться: майор полиции, старший уполномоченный Морозов Сергей Дмитриевич.
Снова возникла пауза. В этот момент я почувствовала, что случилось что-то страшное. Беспокойное состояние холодком спустилось по спине. Полицейский тем временем, тяжело вздохнул и продолжил:
– С тяжелым сердцем сообщаю, что сегодня утром на территории лесного массива были обнаружены ваши родители без признаков жизни. В настоящее время ведется следствие. Необходимо явиться по месту прописки, чтобы пройти процедуру опознания.
В ответ не могла ничего вымолвить. Сердце сжалось от боли, а из глаз градом хлынули слезы.
Полицейский вымолвил: «Крепитесь!» – и прервал разговор.
Жизнь в одночасье потеряла всяческий смысл. Родители – единственные близкие люди, которые являлись опорой. Своими успехами я была обязана только им!
Я слышала о конце света, когда вокруг остаются только руины, нет надежды на будущее. В этот момент наступил мой личный конец света. Занятия в институте ушли на второй план. Наспех швырнув в дорожную сумку пару вещей и взяв документы, помчалась на электричку. Соседкам по комнате оставила записку: «Уехала домой. Позже перезвоню!»
К вечеру, когда солнце уже почти село, я оказалась дома. Я обожала возвращаться сюда. Родной городок с любимыми улочками, памятными местами самое дорогое место на планете. Здесь провела детство под чуткой заботой семьи, «купалась» в любви родителей и с удовольствием наблюдала за прекрасными, можно сказать, даже идеальными отношениями между мамой и папой. Их взаимное уважение являлось примером для подражания. Иногда, я мечтала, чтобы рядом со мной оказался такой же мужчина как мой отец. Мама никогда не раздражалась по пустякам, шутила и пела. Папины сюрпризы – приятные мелочи: букетик полевых цветов, любимые конфеты, чашка ароматного кофе по утрам придавали романтизма и вносили в их жизнь ощущение волшебства. Словно юная влюбленная парочка они мило «ворковали», а если шли по улице, то всегда держались за руки.
Не могла думать о них в прошедшем времени и до сих пор не верила в страшное известие: «Сейчас, открою дверь, а там как прежде ждут!» Только чуда не произошло – квартира оказалась пуста. По особым приметам, известным с детства, я догадалась, что они собирались на пикник. Не было на месте походных рюкзаков, резиновых сапог и еще кучи прочих вещей для отдыха на природе. По наступлению теплых дней, выходные мы традиционно проводили на свежем воздухе. В программе обязательные пешие прогулки среди высоких деревьев, еда на костре. Счастливые, довольные родители устраивали концерт. Папа брал в руки старенькую потертую гитару, а мамин красивый голос, создавал атмосферу чарующей сказки. Когда она начинала петь, по коже бежали мурашки. В каждую фразу и ноту вкладывалось столько эмоциональной окраски, что я невольно начинала подпевать. Эти душевные песни стали достоянием нашей семьи.
Нахлынули светлые воспоминания, от которых больно сжалось сердце. Я не желала принимать жестокую реальность, лишившую меня самого дорогого на свете.
Вновь ожил телефон:
– Маргарита Николаевна…
Я узнала голос, принесший плохую новость:
– Майор?
– Мы можем встретиться?
– Я не хочу никого видеть! – со злостью бросила я, сама удивляясь такому поведению.
– Это ваш долг, – сухо уведомил полицейский.
– Я дома…
– Не уходите, сейчас буду! – перебил он, сбрасывая звонок.
Майор Морозов, прибывший за мной, оказался вполне приятным человеком. Он по-отечески обнял меня за плечи, заглянул в глаза:
– Будь сильной! – вымолвил он.
– Хорошо, – согласилась я, не представляя, что самое страшное еще впереди.
Процедура опознания, относящаяся к обязательным следственным действиям для родственников погибших, оказалась неподъемной ношей. С момента, когда я увидела два тела, накрытые с головой белыми простынями, мир перестал существовать, в привычном понимании этого слова. Как бы я слышала, видела, только сквозь пелену. И когда, из-за спины, я услышала: «Ты готова?», не смогла ответить ничего вразумительного. Девушка в ослепительно белом халате взялась за края простыни и открыла лицо человека, оказавшегося моим отцом.
– Узнали?
– Папа, – прошептала я чуть слышно и упала в обморок.
Очнулась я совсем в другом месте, когда все та же медсестра махала перед носом остро пахнущим тампоном.
– Где я?
– В полиции.
– Зачем?
– Осталась небольшая формальность, – сказал подошедший майор.
– Я устала…
– Прежде, чем пойдете домой, я объясню, что признаков насилия не было обнаружено и причина гибели ваших родителей неизвестна.
– Разве так бывает?
– Предварительные версии о переохлаждении или отравлении опровергнуты результатами экспертизы. Получается, что у обоих в одно и то же время остановилось сердце, возможно от сильного испуга, ведь нашли их сидящими возле большого дерева, тесно прижатыми друг к другу.
– Мне страшно!
– Хотите, я пошлю нашего сотрудника к вам домой.
– Спасибо! Не стоит. Я большая девочка.
– Если потребуется, примчимся по первому звонку, не стесняйтесь!
– Хорошо…
– У выхода вас ждет автомобиль.
Мне ничего не оставалось, как отправиться в одинокий дом, наполненный воспоминаниями о прекрасном прошлом.
О следующих днях в памяти сохранились лишь смутные обрывки, потому что от обилия пролитых слез все смешалось в однообразный серый туман. Я не ощущала окружающего мира, хотя вокруг было много людей, которые искренне сочувствовали. Похороны окончательно подкосили и лишили меня сил.
Неизвестно сколько дней провела, не желая никого видеть. День сменял ночь, время бежало по строго установленному режиму, а я будто не замечала этого. Мне было все равно, что происходит вокруг, я не ощущала звуков, не помнила, когда в последний раз что-то ела, пила. Я заняла место на диване, чтобы бесцельно пялиться в потолок. Единственный вопрос, который бесконечно вертелся в уме: «Почему?» никак не давал покоя, к тому же ответа на него так и не находилось.
Больно было находиться среди вещей, которые хранили на себе отпечаток благополучной жизни. Запах маминых духов, папин пиджак на вешалке, пара ботинок у порога и многое другое приводило в неистовое чувство отчаяния и страданий. Впервые в жизни я оказалась перед лицом непоправимого горя и поняла, что не готова мириться с таким положением.
Взяв себя в руки, тем обстоятельством, что вряд ли маме понравилось, как я превращаюсь в ноющую размазню, я решила двигаться дальше. Вспомнила, как мы мечтали о счастливом будущем, ставили цели, к достижению которых я стремилась.
– Вставай! – проговорила вслух самой себе, – пора навести порядок.
Действительно, квартира была не в лучшем виде: кругом пыль, разбросанные вещи. Не до уборки было в последнее время.
Я разобрала посуду, перемыла тарелки и расставила их по местам, полила цветы. Тут в руки попал семейный альбом, лежавший открытым на столе. Каждая фотография как маленький кусочек ярких событий, калейдоскопом сменяющих друг друга. От альбома шло удивительное тепло, словно родители находились где-то рядом.
Полистала, только для того, чтобы разбередить свежую рану. Горечь утраты вновь дала о себе знать и отозвалась колкой болью в сердце. Я вытерла ладонью слезу, застывшую на щеке, закрыла альбом и приготовилась спрятать его подальше, но не тут то было. Из него в руки вывалился конверт без адресата. «Нельзя читать чужие письма!» – предупреждал внутренний голос, когда я уже открыла его.
Листок в клеточку из школьной тетради, помещенный внутри, содержал краткое сообщение:
«Ульяна Григорьевна – бабушка по материнской линии…
У меня дыхание перехватило от радостной новости. Оказывается, у меня имелась родственница, хоть и проживающая за тысячу километров отсюда. За всю свою сознательную жизнь я не видела ни одного близкого родственника, который бы появлялся на пороге дома или хотя бы иногда давал о себе знать. У всех одноклассников бабушки и дедушки являлись неотъемлемыми атрибутами воспитания, я же была лишена подобной радости, поскольку знала, что старшие представители семьи отошли в мир иной. Родители при этом, никогда не распространялись на данную тему и не вносили ясности. Сейчас появился шанс обрести новую родню, пусть незнакомую, но от этого не менее желанную: «Я не одинока!» За последнее время, это единственное обстоятельство вселило в меня надежду, позволило обрести смысл существования.
Дальнейшие действия не подлежат логическому объяснению, впрочем, я порой поступала слишком импульсивно, руководствуясь сиюминутными порывами. Вместо того чтобы вернуться к учебе и приступить к сдаче сессии, я купила билет и отправилась на поиски бабушки. В семнадцать часов заняла верхнюю полку плацкартного вагона, а в восемь-сорок утра уже стояла на платформе вокзала нужного города.
Город был прекрасен. Некое сочетание современности с вкраплениями элементов прошлых эпох. Гости, понаехавшие из других мест, стремились прогуляться по набережной, чтобы увидеть во всей красе великую реку. У меня в планах изучение достопримечательностей не значилось, потому что путешествие еще не закончилось. Нужно было проследовать до деревни, указанной в письме, но когда я обратилась к кассиру с просьбой продать билет, она удивилась:
– Милочка, нет такого направления!
– Не может быть!
Я предъявила письмо как доказательство. Кассирша минуту поразмышляла, после чего пригласила на помощь коллегу постарше. Та, поправивши профессорские очки, сообразила на удивление очень быстро:
– Как же, помню! Двадцать лет назад все жители этой деревеньки разъехались в разные стороны. Сейчас там остались только разрушенные дома непригодные для проживания да старый погост, который давно никто не посещал.
– Так я могу…
– Непонятно, что вы задумали, но не стоит туда ехать.
– Почему?
– Места гиблые, да и поговаривают, что прежде там люди пропадали.
– Мало ли что говорят!
– Настырная, – кассирша покачала головой, как бы в осуждение, – все же ответь, что такой симпатичной девушке там понадобилось?
– Научный интерес.
– Хоть бы попутчика взяла!
Мне стала докучать излишняя забота совершенно незнакомой женщины, прилипчивой, как банный лист. Сделав глубокий вдох, я вновь произнесла:
– Один билет, пожалуйста!
– Последний раз предупреждаю, – не унималась сердобольная, – в той деревне колдовство древнее живет.
«Ага! Баба Яга и Кощей Бессмертный!» – про себя пошутила я.
Впрочем, я пропустила мимо ушей эти нелепые сведения, посчитав их «полетом» фантазии впечатлительной дамочки. Что бы она ни говорила, я твердо решила идти до конца.
Билет получила до близлежащего поселка в двух часах езды. Старенький автобус, видавший сотни тысяч километров, весело подскакивал на кочках давно не ремонтированной трассы. Ухабам не было конца и создавалось впечатление, что автобус двигается по шпалам железной дороги. От жуткой тряски в животе было тошно. К неприятным физическим ощущениям добавлялся эффект внутренней дрожи, ухудшающий общее состояние. К концу путешествия и вовсе наступила паника. Огня в масло подливали постоянно болтающие тетки, рассказывающие жуткие истории.
– Слыхала ли? – начала одна из них.
– Вся округа гудит! – поддерживала вторая, в предвкушении разведать подробности.
– Вчера возле колодца, где Васька повесился, привидение видели. Вроде как облачко, но с руками, ногами, а глазищи – два красных фонаря.
– Брешут!
– Вот те крест!
– А еще говорят…
Мне уже хотелось было закрыть уши, чтобы не слушать этот бред, но тетки не унимались, и пришлось слушать до конца.
– В округе волк объявился. Голодный, злой. С починка дед пропал, не иначе хищник загрыз.
– Не ровен час на людей охотиться начнет!
– Стоит ему только кровушки отведать, не отбиться будет. Деда-то почитай неделю ищут, да только и косточек не осталось!
– Людоед – одним словом! – всплеснула руками впечатлительная слушательница.
– Ты гляди, в темноте по деревне не шастай, а то со спины схватит, да и в лес утащит!
– Не буду!
– А еще случай вышел, – наводила смуту все та же сплетница, – на болоте третьего дня свет видели. Митрич, тот, что с краю живет, НЛО видел.
– Чего видел? – переспросила одна из теток.
– Тарелку летающую, а там этих, как их…
– Пришельцев? – помогла собеседница.
– Нет. Лунатиков с десяток не меньше.
– Врет твой Митрич.
– Не обижай! Он человек серьезный. Раз сказал, значит так и есть! Они его чуть с собой не забрали, еле отбился.
Невероятные истории, по всей видимости, добавляли остроты в обыденную сельскую жизнь, находящуюся в стадии разрухи. Об истинном положении дел современной деревни я не имела понятия. Перед глазами возникали картины всеобщей запущенности. Мелькающие за окном населенные пункты, целиком состоящие из ветхих бревенчатых домов, наводили тоску. Почти каждый второй дом был нежилым, разваленным от времени и ненужности.
Поселок, в котором довелось выйти на остановке, мало отличался от остальных. Возле единственного общественного места – магазина с облезлой вывеской «Сельпо» пенсионеры ждали прибытия автолавки с хлебом. Я подошла, чтобы спросить, куда мне двигаться дальше:
– Не подскажете… – начала я беседу, надеясь на радушие.
– Чего тебе? – грубо ответила полная женщина, даже не обернувшись.
– Как добраться до Климовки?
– Сумасшедшая какая-то! – ответила тетка.
Все же мне удалось выведать, что до деревни нужно идти пешком не меньше пяти километров. По весенней слякотной земле это расстояние покажется бесконечно долгим. В городе давно уж сухо, и жители перебрались в удобную легкую обувь, а здесь стоило бы иметь резиновые сапоги, чтобы не промочить ноги. Мои крепкие ботинки на шнурках служившие верой и правдой второй сезон, к сожалению, сдались под натиском распутицы и промокли насквозь, хотя я не проделала и половины пути.
Шаг за шагом преодолевала путь среди заросших бурьяном полей. По обе стороны от колеи старой дороги вымахала густая непролазная поросль березняка. Порой становилось жутко, ведь я осознавала, что все дальше отдаляюсь от жилых домов и направляюсь навстречу опасностям. Вокруг ни одного живого существа. Самые малые шорохи пугали так, что «душа уходила пятки», но словно по заданной траектории, я ступала вперед. Конечно, в голову лезли страшные мысли о жутких диких тварях поджидающих за каждым деревом, чтобы сожрать на обед. Возможно, это были волки или медведи, оголодавшие за суровую зиму.
Вечерело. Весеннее яркое солнышко склонилось за горизонт, оставляя после себя кровавое зарево. Еще чуть-чуть и наступит пора, когда очертания деревьев превратятся в устрашающие тени. Перспектива заночевать под открытым небом не просто страшила, а доводила до ужаса. Повернуть назад я не могла, так как по подсчетам, проделала большую часть пути. Мысленно, ругая себя за отсутствие самосохранения, я продолжала верить, что достигну цели.
Вдруг, удача! Вдалеке замаячил робкий огонек. Оказалось – это пламя маленькой свечки в окне одинокого дома, словно маячок указывающий путь. Что бы там ни говорили, этот дом нежилым точно не назовешь: сказочная избушка в узорных деревянных наличниках с маленьким аккуратным крылечком выглядела довольно мило и дружелюбно, подобные рисуют на картинках в детских сказках. «Вот, я и на месте» – обрадовалась я, стуча в дверь.
Отворила симпатичная старушка:
– Умничка девочка! Без приглашения не входишь. Это хороший знак, родители тебя хорошо воспитали.
– Добрый вечер, бабушка! Не знаете, жива ли Ульяна Григорьевна, которая в здешней деревне раньше жила?
– А, что мне сделается? Скриплю помаленьку – одна на весь простор.
– Бабушка! – воскликнула я, стараясь скрыть слезы.
– Не волнуйся Рита, я ждала тебя. Верила, что найдешь. Порода у нас такая – до конца все доводить. Бывало мамке твоей, что в голову взбредет, так ничем не выбьешь!
– Вы знаете мое имя?
– А как же! Добро пожаловать, внученька!
Она раскрыла объятия и крепко прижала меня к груди.
– Проходи! Будь как дома!
Я проследовала вслед за гостеприимной хозяйкой. На сердце стало спокойно от ощущения уюта. Посреди избы находилась большая печка, излучающая приятное тепло, которое я сразу же почувствовала, стоило дотронуться до беленых кирпичей. Удивительно, на сколько обстановка вокруг напоминала исконные традиции прошлого века: всевозможные вышивки и кружева украшали старинную мебель, поверхность пола застелена домоткаными половичками, кухонная утварь, расположенная на полках, состояла сплошь из чугунов и кринок, в углу стоял ухват, до сего времени не виденный мной воочию. Убранство дома радовало глаз и вызывало неподдельный интерес, ведь мне не доводилось ранее видеть нечто подобное. Общая гармония нарушалась одним странным дополнением, показавшимся мне лишним – это веревочки под потолком, с обилием букетов разнообразных сухих трав.
– Освоилась? – поинтересовалась бабушка.
Я ответила с улыбкой:
– Вполне…
– Не стесняйся, если что! Будь проще. Я сама такая – камня за пазухой не держу!
За окном сгущались сумерки, и домик погрузился в темноту. Я догадалась, что электричества нет, потому что свет шел от свечей, расставленных в разные углы дома. Без прочих разговоров, поужинали и расположились ко сну. «Завтра ждет удивительный день!» – подумала я, закрывая глаза.
– Доброй ночи! – проговорила бабушка, задувая свечи.
