Гамбит по Воскресенскому

Глава 1

Гамбит – комбинация ходов, во время которых жертвуют фигурой или пешкой ради получения скорейшей возможности перейти в атаку.

– Где она? – рявкаю на вытянувшуюся по струнке охрана.

– Так это… в туалет… пошла.

– В туалет? – Кретины. – Это вы у меня туалеты драить будете, как в армии, мать вашу! Идиоты…

Рванувшись в сторону женского туалета, я резко открываю дверь и что вижу? Правильно, ни хрена не вижу. Хотя нет.

Из открытого окна тянет сквозняком и, выглянув наружу, я вижу как эта… вот что за отмороженная? У неё что, папочка – Тарзан?

Окинув взглядом пожарную лестницу в метре от себя, я стискиваю зубы.

Дать ей уйти? Вот так просто позволить мелкой девчонке себя переиграть?

Шум трёхполосной дороги подо мной давит на уши.

Четвёртый этаж. Давай, Воскресенский, решайся. Либо сейчас ты сигаешь из окна, либо раз и навсегда теряешь возможность узнать, что за крыса под тебя копает. Обтянутая кожаными штанами задница уже на шестом этаже. Из восьми.

– Чёрт.

Пиджак летит на широкий подоконник, галстук туда же.

Надеюсь, хоть кому-то из наших мадамов придёт в голову вернуть это всё в приёмную, меньше всего хочется терять свой любимый костюм.

Расстегнув манжеты, я рывком задираю рукава до локтя и, матерясь, встаю на подоконник, чтобы наполовину высунуться из окна.

– Кот?

Повезло, жена брата и мой секретарь едва ли не самая адекватная женщина в этом здании.

– Крис, верни вещи в кабинет, я буду позже.

– Пожарных вызывать? – уточняет она со смешком.

– Лучше дурку.

Увы, до пожарной лестницы я не достаю буквально чуть-чуть. И, резко выдохнув, отталкиваюсь, чтобы, спустя охренительно страшное мгновение, уцепиться за видавшую виды лестницу.

Спасибо, что не развалилась, вешу я явно больше вертлявой девчонки. Которая, кстати, уже почти вылезла на крышу. Сматерившись ещё раз, я ускоряюсь.

– Я передам Нику, что на ужин ты опоздаешь, – доносится вслед издевательское от Крис, но мне уже не до этого.

Не упустить бы.

Переставляю руки-ноги, чувствуя себя обезьяной на арене. Вываливаюсь на крышу с намёком на отдышку. И решаю, что Ник в кои-то веки был прав, изредка можно и побегать по полю. Но это потом.

Сейчас я аккуратно приближаюсь к той, кто последние две недели сливала все данные фирмы “Прометею”. А те, как последние идиоты, топорно перебивали мои контракты. Настолько по тупому, что даже кретины-охранники поняли бы, у нас завелась крыса.

И вот сегодня мышеловка захлопнулась. Днём обронив пару фраз в благодатную бухгалтерскую почву главных сплетников компании, спустя три часа я застал эту вот за взломом своего компьютера.

Но кто же думал, что охрана у нас такие имбецилы!

И теперь вместо того, чтобы звать ментов и разбираться, кто есть кто, я рискую здоровьем на продуваемой крыше и репутацией перед Крис. Которая в жизни не забудет этот мой прыжок с четвёртого этажа.

А мышь, которая всё это время притворялась уборщицей, как ни в чём не бывало отвечает на звонок.

– Это я. Да, получилось. На том же месте через три часа. Ок. – Она сбрасывает вызов, засовывает телефон в карман и тяжело вздыхает.

Что, нелегка жизнь воровки? Сейчас станет ещё хуже.

– Это вряд ли. – Подпрыгнув, она оборачивается и отскакивает от меня на шаг. Но куда там, вокруг нас крыша и ни одного дома поблизости для самоубийственных паркурных выходок. – Встретишься вряд ли.

Она нервно оглядывается по сторонам. Дёргается в одну сторону, в другую.

– Не старайся, шоу окончено. – Я полгода готовил почву для контракта с Китаем, а грёбаный “Прометей” перехватил его за сутки до подписания. – Сдавай явки-пароли, пока я не разозлился по-настоящему.

– Уже боюсь, – фыркает она и бросается в сторону выхода с крыши.

Сейчас же.

Перехватываю её на половине пути, отбрасываю в сторону компактный рюкзак, хватаю за руку, в которой зажата флешка.

Как будто в прошлое нырнул, без облачных хранилищ и прочего ноу-хау.

– Бойся, мышка, – цежу сквозь зубы. Встряхиваю так, что у неё клацают друг об друга зубы. – Из-за тебя я потерял сильно до хрена и хочу компенсировать потери.

– На органы продашь? – Вскидывается она.

От резкого движения кепка слетает с головы. А резкий порыв ветра окутывает нас облаком неожиданно длинных светлых волос. Дерзкий взгляд, вздёрнутый нос и искривлённые с досады губы.

– Я тебя знаю, – уже не зло, но мрачно вглядываясь в черты. И от того, как она вздрагивает, я только убеждаюсь, что прав. – Как тебя зовут?

Девчонка, которая оказывается реально девчонкой, лет двадцать от силы, зло прищуривается.

– Крыса Ивановна, – заявляет вызывающе, а в следующее мгновение меня складывает пополам.

Зар-раза.

Хватая ртом воздух, я пережидаю приступ боли от удара в пах. И бешусь, что какая-то малявка так по тупому меня обошла. Выходит, что я кретин не лучше своих охранничков.

Выдыхаю. Выпрямляюсь, глядя, как она добегает до выхода с крыши.

Уйдёт, конечно, но в таком состоянии мне её точно не догнать. Да и хрен с ней, тем более что желание догонять испарилось как вид. Потом найду. Попрошу знакомых ментов составить фоторобот, благо память у меня фотографическая. Пробьют по базе, вряд ли такая птичка нигде не засветилась.

Зло щурюсь, матеря себя, как последнего идиота. И ещё больше злюсь, когда она дёргает на себя открытую дверь.

Вваливаясь прямо в руки трёх дюжих мужиков.

Глава 2

– Так и будем молчать? – Оторвавшись от вида за окном, я подхожу и присаживаясь на край стола рядом с ней. – Или сдадим хозяев и получим премию?

– Премию? – презрительно кривит она губы. – Для таких, как ты, кроме денег ничего не существует.

– А кто говорит про деньги?

Но в этот момент нас прерывают. Дверь открывается, и Аня обводит сгорбленную девчонку в кресле удивлённым взглядом.

– Крис уже ушла, – осторожно напоминает она, не отпуская ручки, – предложила идти с ней, но я решила дождаться тебя. Всё нормально?

– Вполне. – Поднявшись, я подхожу, целую её в висок. – Я задержусь, можешь ехать, встретимся там, – с улыбкой.

– Ты ещё долго? – И снова странный взгляд на недоворовку. – Может, стоит…

– Ань, – качая головой. – Езжай. Я приеду позже, Крис в курсе.

– А девушка?

– По работе.

Восьмимесячные отношения с Аней оказались на удивление приятными. Уютными, согревающими, без истерик, ссор и ревности. Идеальными, о чём не устаёт напоминать Крис, всячески защищая бывшую секретаршу Ника.

Бывшую, потому что спать с той, кто работает в соседнем кабинете так себе затея даже для меня. Поэтому Аня теперь кадровик – и ей нравится, и меня не напрягает слишком близкое соседство.

– Тогда жду тебя у Ника, – тепло улыбается она, касается моей щеки, целует в уголок губ и выходит за дверь.

В проёме которой, кстати, мелькают проштрафившиеся охранники. Караулят, надеясь, что за рвение я не срежу им оклады? Как будто первый год меня знают.

– Так что там с премией? – усмехнувшись, возвращаюсь к девчонке, разворачиваю соседний с ней стул и сажусь лицом к лицу.

– Плевала я на твои деньги, – ворчит она, скинув тяжёлые ботинки и подтягивая колени к груди.

– Никто про деньги и не говорит.

Перед ней на столе та самая флешка с моими последними переговорами. Не задержись она с передачей данных, в жизни бы не подумал, что меня сливает какая-то уборщица. Именно ей устроилась предприимчивая мадам, а мои идиоты не стали перепроверять данные в анкете. Как же, ведь на такую должность никто нормальный всё равно не придёт, смысл напрягаться.

Правда, напрячься им всё равно придётся, потому что уволю на хрен.

– Зовут как?

– Аня, – усмехается она, бросая на меня взгляд из-под ресниц.

– А на самом деле?

– Крис? – Она резко разворачивается, подаётся вперёд. Наклоняется так близко, что я чувствую дыхание у себя на лице. – Оля? Даша? Катя? Марина? Придумай сам, если так надо.

Меня даже Крис в самом начале их с Ником отношений так не бесила, как эта.

И, зло выдохнув, я резко хватаю её за затылок. Мышка не ожидает такой подставы и пытается отстраниться, но по инерции оказывается так близко, что касается губами моих губ.

Застываем оба.

Она от страха, что легко читается в широко раскрытых глазах. Я от внезапного нытья там, где всё должно быть тихо, спокойно и умиротворённо. Уж о чём, а об этом Аня печётся в первую очередь. И делает это успешно, но…

Дыхание сбивается. Сердце долбится в рёбра. А я охреневаю, потому что какого вообще лешего.

– Будешь Майя, – раздражаюсь и отпускаю так же резко, как схватил. Первое пришедшее в голову имя выходит каким-то детским, но не менять же теперь.

Прохожусь до компа, но за стол не сажусь. Проснувшаяся хотелка всё ещё со мной, но бесит так, как никогда до этого.

– Хрен с тобой, молчи. Пусть менты разбираются, кто ты, откуда и что делала в моей фирме.

Лучшее решение, но раздражение только усиливается.

Сжав руку в кулак, я разворачиваю его костяшками, глядя на царапины от ржавой лестницы. Напоминание о сегодняшней идиотской выходке. И это тоже бесит.

Какого хрена я, успешный бизнесмен и адекватный мужик сиганул в окно за глупой воровкой?

Адреналина не хватает? Так стоит просто приехать к Нику на тренировку. Тот мигом организует – поставит в ворота, а своих пацанов заставит отрабатывать на мне удары. И поржёт ещё, издеваясь над моей якобы никакой формой.

– Не надо, – голос вдруг раздаётся слишком близко. Развернувшись, я оказываюсь нос к носу с этой заразой. – Пожалуйста. Мне нельзя к ним, меня… я всё скажу.

Словно испугавшись собственных слов, она отступает, опустив голову.

– Обещайте не сдавать меня полиции, и я скажу всё, что хотите.

Совсем всё?

Мозг вдруг оккупируют какие-то совсем кретинские мысли, и ни одна из них не связана с воровством, “Прометеем” и ментами. А при взгляде на светлую макушку с отросшими корнями появляется другая картинка. С крышей, светлыми, разбросанными в беспорядке прядями и дерзкими глазами.

И что-то щёлкает в голове, на раз меняя задуманный сценарий.

– Обещаю, но простых рассказов мне мало.

Девчонка вскидывается, встречается со мной взглядом, беспокойно закусывает губу.

И именно это мгновение выбирает охрана, чтобы проявить инициативу.

– Константин Александрович, у вас всё нормально?

– Скрылись, – рявкаю, не отпуская её взгляд.

Занятие оказывается… затягивающим. Настолько, что очень хочется шагнуть, прижать её к стене, поймать вздох и…

– Чего вы хотите?

Мрачный тон мало сходится с творящимся в мыслях беспределом. Отвернувшись от греха, я вспоминаю, что меня ждут. На ужин и вообще, а я здесь. Теряю время, мозги и остатки совести.

– Я хочу, чтобы ты помогла мне прижать сволочь, которая тебя заказала.

Несмотря на возраст, девчонка оказывается умной. Не ахает, не возмущается и даже дурацких вопросов не задаёт.

– И план есть? – Она обхватывает себя за плечи.

– Куда нам без плана, – усмехаюсь, глядя на город. Хотя на самом деле смотрю на её отражение. – И начинается он с имени. Так как тебя зовут?

– Майя. – Я резко оборачиваюсь, встречаясь с угрюмым взглядом. – Меня зовут Майя.

– Какие люди и без охраны, – насмешничает Крис, стоит двери распахнуться во всю ширину. – А я думала, мы тебя не дождёмся.

– Не дождётесь, – хмыкаю весело и скидываю пиджак.

– Прошу любить и жаловать, – громко оглашает Крис, возвращаясь в гостиную, – Его Величество Константин Александрович пожаловали.

– Не беси, а то выгоню, – иронично поднимаю бровь и подставляю руку, куда сразу прилетает дай пять. – Привет, мужик. Ты скоро меня перерастёшь.

– Легко, – обещает Данька и пролетает мимо куда-то в сторону детской. – Мам, я щас.

– Даня! – И это всё, на что хватает Крис.

Раньше бы дёрнулась, догнала и схватила сына, сейчас не позволяет положение. В которое, кстати, она вогнала не только себя, но и всех вокруг, включая меня.

– Иду, – кричит он из глубины квартиры и пропадает.

Я бы на его месте тоже пропал, но мне возраст не позволяет. Да и семья есть семья.

– И ты тоже меня скоро перерастёшь, – недовольно качаю я головой, глядя на округлившийся живот своего секретаря. За что и получаю пинок брата, стоит сесть за стол.

– Кто мешал отпустить мою жену в декрет? – прищуривается он.

– Она и помешала. Я предлагал выгнать её сразу после положительного теста на беременность.

– Ко-остя, – Аня со смехом ставит подбородок мне на плечо.

– И где я был неправ? – Подняв бровь, мы с Ником меряемся взглядами. Но он, как обычно, проигрывает – спешит на помощь ойкнувшей Крис, а спустя мгновение посередине стола появляется пышущее жаром блюдо. – Сейчас уже не выгонишь, чуть что ей сразу плохо. Да, Крис? – повышаю я голос, чтобы было слышно и по ту сторону кухонного острова.

– Да ты без меня ни одну свою бумажонку не найдёшь, – самоуверенно фыркает она и присоединяется к нам. – Даня! Ну где ты?

– Отстань от ребёнка, – хмыкаю, разливая всем сок, раз уж наши посиделки уже восемь месяцев как приняли безалкогольный характер. – У него есть занятия поинтереснее, чем сидеть и слушать нас.

– А ты-то откуда знаешь?

– Оттуда. – Я ставлю графин на место. – У меня тоже есть занятия поинтереснее.

– Костя. – смеётся Аня.

– Кот! – возмущается Ник.

– Ах, ты, – начинает приподниматься Крис с вилкой в руке.

– Всё-всё, молчу. – Примирительно поднимаю руки смеясь. – А то завтра в кофе вместо сахара мне положат мышьяк. Страшное это дело, когда все, с кем работаешь, оказываются вами.

– И положу, – прищуривается Крис. – Чтобы бедной Анечке не терпеть твою персону всю оставшуюся жизнь.

А сама ахает и прижимает ладонь ко рту. Глаза виновато распахиваются, перебегаю с меня на мою пока девушку, но уже всё, поздно пить Боржоми.

– Как всегда, да, Крис, – фыркаю я и поворачиваюсь к Ане. – У меня к тебе предложение, от которого невозможно отказаться.

– Ко мне? – теряется она.

– Хочешь стать богатой вдовой, когда она, – кивок на Крис, – отравит меня мышьяком?

Из Ника вырывается что-то явно нецензурное, но шёпотом. А не всем, как им с Крис, во время предложения заливать приторный воздушный шар приторным же шампанским и счастливыми слезами.

– Мышьяк? – Аня растерянно смотрит на расстроенную Крис. – Я не понимаю. – Иногда я жалею, что Ник всё-таки женился и именно на ней.

Ок, сделаем проще.

– Ань, – коснувшись щеки, я возвращаю фокус на себя, – выйдешь за меня?

Глава 3

– Ну, ты, конечно, – присоединившись ко мне на балконе, Ник качает головой.

– Что. – Я с усмешкой рассматриваю город под нами.

– Умелец делать предложения. – Он облокачивается на окно рядом. – Даже цветов девушке не подарил.

– С каких пор цветы – признак любви? – хмыкнув, я поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с братом.

Слышна сирена Скорой. Недалеко медгородок, так что здесь это нередкое явление. Но я всё равно отвлекаюсь на звук. Он всегда ассоциировался у меня с тревогой.

– А ты любишь Аню? – поднятая бровь и вызов во взгляде.

Никита. Ник. Такой большой, а всё верит в сказки. Видимо, потому, что свою он создал из ничего. По сути, на пепелище чужой семьи, хоть это и было лучшим выходом для них обоих.

– Я люблю маму, отца. – Даже не собираюсь отводить взгляд. – Вас, идиотов. Совсем немного Крис. – Брат шутливо тычет в плечо. – За вас я готов убить и умереть. Наверное, – с коротким смешком. – А с Аней мне просто хорошо.

– Тебе со всеми хорошо, – неодобрительно качает головой Ник. – В чём разница?

– Старость пришла? – поднимаю я бровь.

– Она ведь любит тебя, – не поддаётся он на провокацию.

– Я в курсе.

Я глубоко вдыхая, разворачиваюсь спиной к городу и опираюсь о раму, глядя в комнату, где за столом шушукаются Крис и Аня. Последняя смущённо улыбается, на скулах красные пятна. Спорю на годовые дивиденды, что Крис подбивает её на лимузины, шары и голубей. Но вот Аня поднимает голову, встречается со мной взглядом. Подвисает, широко раскрыв голубые глаза.

Красивая, понимающая и любящая Аня. Идеальный вариант жены.

А перед глазами почему-то обтянутая чёрной кожей задница и дерзкий тёмный взгляд.

– А Аня в курсе на что подписывается? – мрачный тон заставляет искоса взглянуть на Ника.

– О чём речь?

– О тебе, – кивает он на меня, – и твоих… развлечениях.

– Я не собираюсь изменять, – выпрямляясь и разворачиваясь к нему. – Ни Ане, ни любой другой, кого хотел бы видеть в роли жены.

За почти полсотни лет брака отец ни разу не изменил маме. Между ними были ссоры, непонимание, сложности, но такого неуважения друг к другу не было никогда.

– Знаешь, Кот, – качает головой Ник, – временами меня от тебя тошнит.

– Знаю, – хмыкнув. – И знаю, что не всем везёт так, как тебе. – Кивок на Крис. – Встретиться, долбить себе мозг восемь лет, а потом организовать хеппи-энд… в моей жизни такого везения никогда не было. И не будет. А Аня устраивает меня во всех смыслах.

– И мне её уже жалко, – хмурится Ник.

Жалко у пчёлки, а у нас всё чинно и благородно.

– Скажи лучше, чем тебе аукнется разрыв контракта с китайцами?

– Можно хоть сейчас не о работе, – закатывает глаза брат.

– Так, ты и на работе не хочешь о работе, – со смешком. – Чем, Ник.

– Выкручусь, – отмахивается он. – Железа, конечно, нахапали по самое не хочу, рассчитывали-то на другие объёмы, а вышло… да и плевать. Скинем цену от розничной, пойдёт вроде как по акции. По факту выиграем процентов тридцать точно. А чем разрыв контракта аукнется нам? – переадресует вопрос Ник.

– Уверен, что хочешь это знать? – хмыкаю и добавляю без перехода. – Полтора лярда. Или около того.

Вместо ответа офигевший протяжный свист.

– В перспективе? – после паузы интересуется Ник.

– В том числе.

Тема так себе. Откровенно хреновая тема, потому что бомбит до сих пор. И простить уродов вот так просто? Бегу и падаю.

– И что ты будешь делать?

Усмехаюсь.

И так всегда. Не «мы», хотя компания поделена поровну на троих, а «ты». И это давно уже не задевает, но в такие вот времена чувствуешь себя не братом, а отцом двух недомладенцев.

– Разбираться.

Между нами пауза, во время которой он внимательно меня изучает.

– Кот, может хрен на них? Что мы, не заработаем ещё… – но с каждым словом Ник всё больше сдувается под моим взглядом. Примирительно поднимает руки. – Ок, делай как знаешь. Я поддержу в любом случае.

– Знаю. – С мимолётной улыбкой. И вспомнив вдруг про отдышку. – Скажи лучше, когда там у тебя следующая тренировка – я приду.

И вот здесь Ник охреневает даже больше, чем от суммы убытков.

– И уволь уже свою жену, пока она у меня прямо в приёмной не родила!

Со смешком я хлопаю Ника по плечу и возвращаюсь к девушке, которую решил назвать своей женой.

– Как успехи? – Стоит открыть дверь и двое из ночной смены вытягиваются в струнку. – Сидит?

– Сидит, Константин Александрович.

– Открывали? – Я наклоняюсь, вглядываясь в один из мониторов.

– Нет, как вы и приказали.

Приказал. А перед этим заказал девчонке… Майе пиццу и поставил литр воды. На пару часов должно было хватить, но я не думал, что задержусь настолько.

Пока поужинали, пока бесполезно почесали языками, пока я отвёз Аню домой, пока отказался от настойчивого приглашения на кофе. Вместо двух часов прошли все пять. И вот почти полночь, а я снова в офисе из-за одной недоворовки.

Хотя почему недо. Кадры нарыли, что Солнцева Майя Никитична устроилась к нам почти два месяца назад. Сколько она вынесла за это время – большой и больной вопрос. И хреновый, потому что откровенный слив информации я заметил недели две с половиной назад. И напрашивается вопрос, что она делала до этого.

И как этим планируют распорядиться «Прометей».

– Ключи. – На вытянутую ладонь падает тяжёлая связка. – Камеру в серверной отключить. Следите за камерой в коридоре. Если вдруг девчонка выйдет одна, ловите и сдавайте ментам.

– Как скажете, Константин Александрович, – переглядываются они, но молчат.

Хотя у меня после таких инструкций вопросы бы возникли. Даже если бы мне платили, как им.

Выйдя из комнаты охраны, я подбрасываю ключи на руке, слышу перезвон и быстрым шагом направляюсь к серверной.

Как удачно задержалась доставка новых серверов. То самое везение, о котором говорил Ник, не иначе. Только ему везёт в любви, а мне как обычно.

– Жива? – Открыв дверь, с порога насмешливо интересуюсь я.

– Лучше бы нет, – ершится Майя, хотя мне казалось, что с её хамством мы закончили.

Большое, квадратов в пятьдесят помещение девственно пусто. Ни окон, ни дверей, кроме той, через которую я зашёл. Из коммуникаций только вентиляция, которую невозможно испортить в принципе.

– Лучше умереть, чем посидеть пару часов в тёплом и сухом месте? – хмыкаю, подходя ближе.

Дверь за собой я закрыл, ключи в кармане брюк. Без меня ей отсюда не выйти.

– Пару часов?!

Она подскакивает и с силой бьёт кулаком мне в грудь. Но где я и где тот кулак размером с грецкий орех.

– Да я сижу здесь уже… уже… – она оглядывается в поисках помощи, но кроме нас здесь пусто. – До фига уже сижу. А ты? Р-р!

Метнувшись к двери, она дёргает ручку.

– Пусти!

– Торопишься от меня избавиться? – С улыбкой рассматривая совсем растрепавшиеся длинные волосы. Слегка кудрявые, как в рекламах лаков для волос.

– В туалет тороплюсь, – рычит Майя, глядя на меня злыми глазищами.

Конечно, как нет-то.

– Без проблем, – хмыкнув, я достаю из кармана наручники и протягиваю ей. Итак большие, глаза шокировано распахиваются.

– Ты совсем больной? – Отступая, она упирается спиной в дверь.

– Я предусмотрительный. – Прокручиваю наручники на пальце, поднимаю взгляд на неё. – Так что, ты ещё куда-то торопишься?

– И как я по-твоему пойду в них… – Она кивает на позвякивающие браслеты. – Туда?

– Насколько я помню анатомию, проблем не возникнет, – насмешливо.

Майя хмурится, ищет варианты, но их нет. Со мной точно нет и, усмехнувшись, я подхожу вплотную к ней. Девчонка закидывает голову, глядя мне в глаза.

И я снова не в себе. Вижу, как прижимаю к двери своим телом. Как удерживаю её руки над головой. Как вклиниваюсь коленом между её ног и чувственно веду носом от острого подбородка по щеке, до виска.

– Мы идём? – Зависнуть на секунду после вопроса это ведь не преступление?

Надо было сегодня остаться у Ани. Но вот так бросать девчонку практически в подвале? Нет уж, она мне ещё нужна.

А, значит, заинтересовать, исполнить план и переспать. Ладно, с переспать погорячился, у меня ведь Аня. Невеста. И если я её обижу, Крис точно подсыпет мышьяк.

– Идём, – мрачно отзывается Майя и протягивает руки, на которых я застёгиваю наручники.

И уже без опаски открываю дверь.

Лестница, коридор, ещё лестница и мы на первом этаже. Вот и дверь с дамой по курсу. Открыв её перед Майей, я захожу следом. И натыкаюсь на возмущённый взгляд.

– А ты куда собрался?

– Мышка, мне надоело тебя ловить, – с усмешкой. А глаза-то у неё синие, но очень тёмные. Почти чёрные. – Хочешь в туалет – иди.

Я показательно открываю дверь кабинки и, яростно пыхтя, она проходит внутрь. Закрываю, прислоняюсь спиной к двери, но больше ничего не происходит.

Проходит десять секунд, двадцать.

– Я так не могу, – слышу жалобное. – Выйди.

– Нет.

– Издеваешься? – Её злость чувствуется даже через дверь, но заставляет лишь улыбаться.

– Нет.

И правда нет. Не хватало ещё самоутверждаться за счёт мелкой напуганной девчонки. Хотя не настолько и мелкой, раз весь её вид вызывает во мне слишком знакомые реакции.

Ещё одна пятисекундная пауза.

– Ну, Костя. – От собственного имени в её исполнении поднимается бровь. – Пожалуйста. Я, правда, не могу так.

С другой стороны, куда она денется.

– Хорошо.Только быстро, – раздражённо выдыхаю я, иду к выходу, хлопаю дверью.

И бесшумно возвращаюсь, вставая так, чтобы меня скрыла открытая дверь кабинки.

Внутри туалета тишина, снаружи тоже. Слышно лишь тихое позвякивание наручников.

Я успеваю досчитать до восемнадцати, когда дверь открывается. Через щель между дверью и стеной мне видно, как мышка Майя прислушивается к происходящему за входной дверью. Кивает сама себе, а после дёргается в сторону окна, – что они ей покоя-то не дают – а оказывается в моих руках.

– Бу, – с нескрываемым удовольствием выдыхаю ей в лицо. И крепко держу руки за спиной дрыгающейся мышки.

– Ты! – зло шипит она и почти выворачивает тонкое запястье из захвата, но в последнее мгновение я перехватываю её руки удобнее. – Отпусти. Гад.

– Мышка Майя сделала все свои дела?

От её близости снова коротит.

– Не все! – вскидывается она, встречается со мной взглядом.

И вздрагивает.

Зрачки вдруг расширяются, дыхание срывается. И смотрит на меня мышка уже совсем по-другому. Испуганно, почти затравленно. Её тело деревенеет, язык облизывает вмиг пересохшие губы.

Это что за смесь ужаса и желания?

И хочется воспользоваться обоими, но во-первых, секс в туалете – это что-то из времён студенческой юности. Слава богу, прошедших и давно забытых. А во-вторых, мышка Майя нужна мне для занятий куда более интересных.

– Занятный у тебя опыт, – хмыкаю я, имея в виду снятые наручники. И игнорируя собственные реакции и тяжесть в паху. – Полезный.

Взгляд проходится по светлой макушке, глазам, приоткрытым губам. По беззащитной шее и выпирающим ключицам. Задевает что-то глубоко внутри.

Но мне не до бесполезной лирики.

– Идём. – Отпускаю её руки и легко отталкиваю от себя. – Расскажу, что мне от тебя нужно.

Глава 4

И снова кабинет.

Хмыкнув при виде доисторической флешки, я засовываю её в разъём. Жду загрузки, открываю файлы. И бегло просматриваю собственную переписку, планы рекламных кампаний и отчёты по последним сделкам.

– Что именно тебе заказали? – поднимаю снова мрачный взгляд.

Потому что бесит. Стоит вспомнить, что меня обкрадывали столько времени, и тянет кого-нибудь убить. И ладно бы просто деньги воровали, но нет же. Умные сволочи тырили информацию, которая была дороже денег.

– А поспать мне сегодня дадут? – хмурая мышка Майя сидит в ближайшем к моему столу кресле, подтянув под себя ноги, и периодически сдувает прядь волос, которая падает на лицо.

– Дадут, но попозже. – Хотя глагол «спать» в моём воображении предстаёт совсем в другой форме. – Итак?

– Всё. – Она пытается натянуть рукава на пальцы.

Вот только не получится.

Объятия, что случайно и нет, происходили между нами всё это время, предоставили достаточно пищи для ума. Для моего уж точно. Потому что чёрные штаны на мышке хоть и принадлежали недешёвой марке, но коллекцию эту давно сдали в утиль. Да и потёртости на швах точно не входили в дизайн.

А чёрная кофта с длинным рукавом той же марки хорошо так скаталась от частых стирок. Добавим к этому затёртый кожаный рюкзак, не убиваемые берцы и куртку, что тоже нашлась и была обыскана лично мной. Ничего противозаконного в простенькой косухе из безымянного магазина одежды не нашлось, зато аккуратно зашитая дырка была тут как тут.

И всё это вызывало резонанс ещё больший, чем моё к ней незапланированное желание.

– Конкретнее. – Я удаляю файлы с флешки, форматирую её, достаю из компьютера и встречаюсь с Майей взглядом.

– Всё, что получится достать, – отвечает она очень неохотно. – Любую информацию, вплоть до расписания уборки в туалетах.

Хмыкнув, под её протестующий вопль я ломаю флешку пополам, но не выбрасываю в мусор. Собираю все части на стикер, сминаю и убираю в карман пиджака, собираясь сжечь. Или выкинуть в реку, что тоже вариант.

– Ты должен мне флешку, – бурчит Майя.

– А ты мне полтора миллиарда. Так и быть, я вычту из них стоимость этого антиквариата. А теперь, мышка Майя, главный вопрос.

Подойти, нависнуть над девчонкой, которая изо всех сил пытается быть дерзкой, но всё равно съёживается. Податься ещё ближе.

– Кто заказчик?

И мышка смелеет – упрямо поджимает губы, пальцами добела стискивает подлокотники кресла. Такая принципиальная?

– Кто. Заказчик.

Одной рукой прижимаю её запястье к креслу сильнее, чем надо и она морщится. Костяшками второй веду по нежной коже щеки, чтобы положить ладонь на шею над ключицами и легко сжать.

– Не вынуждай меня, мышка, – тихо и не отводя взгляда. – Моё дело – это моя жизнь.

– Неудивительно, раз ничего другого нет, – смело вскидывает она голову. – Хотя у тебя же Аня.

Рука на шее сжимается чуть сильнее.

– Не о том думаешь, Майя Андреевна.

И вот здесь она пугается по-настоящему.

Что, мышка, думала, я обойдусь одним твоим именем? Плохо меня знаешь. Пока плохо, но и это мне скоро предстоит исправить.

– Ты… ты… – Ей не хватает воздуха, короткие и частые вздохи предваряют настоящую панику.

Криво усмехнувшись, я убираю руки, присаживаюсь на стол и просто смотрю. На то, как уже она хватается за собственное горло. Как испуганно расширяются зрачки, как бледнеет загорелая даже сейчас, в середине весны, кожа.

– Я, мышка, не работаю с тем, о ком ничего не знаю. – И вроде ничего особенного в ней нет, но внутри вдруг подаёт голос несвойственная мне жалость. – А твоё лицо слишком часто мелькало на первых полосах и в полицейских сводках. Года два назад?

– Полтора, – после недолгой паузы она, наконец, берёт себя в руки. Смотрит исподлобья. Похоже, до мышки доходит, что раз она всё ещё здесь, а не в лапах дюжих мОлодцев, сдавать её просто из вредности я не собираюсь. – И что дальше? Будешь шантажировать отца?

– Андрея Михайловича? – Хмыкнув, я опираюсь ладонями о столешницу. – Мне ни за каким чёртом не сдался местный олигарх. Мне даже неинтересно, почему ты сбежала от любимого папы… во сколько? В девятнадцать?

– В восемнадцать, – мрачно отзывается она, обхватывая себя руками.

– Пусть в восемнадцать, – с интересом склонив голову. – Гораздо больше него мне нужна ты.

И Майя правильно трактует мой меркантильный интерес, ещё больше насупившись.

– Видишь ли, это не просто бизнес, это моя страсть. И трогать, а, тем более, забирать своё я не позволю. Вот только одна мышка оказалась слишком исполнительной. Информацию передала, деньги наверняка получила и выбесила меня не столько фактом промышленного шпионажа, сколько наглостью.

Для лучшего эффекта посверлив её недовольным взглядом, я возвращаюсь за стол.

– Я не хочу к отцу и… – Майя встряхивает волосами и они закрывают половину лица. Резким движением откидывает густую гриву, встречается со мной взглядом. – Чего ты хочешь? За молчание.

С ироничной ухмылкой откидываюсь на спинку кресла.

Вот за что, а за это мне ещё не платили ни деньгами, ни услугами. А мышка Майя готова. Причём на многое готова, не зря закусила губу, не зря смотрит так отчаянно и решительно одновременно. Даже интересно становится, что такого мог сделать золотой папочка, чтобы дочка выпорхнула из клетки, да ещё с таким шумом. Потому что те давние поиски имели всероссийский масштаб. И тем удивительнее, что её не поймали, это личико не меньше полугода мелькало просто везде, от досок с уличными объявлениями до рекламы по тв. Въелось на подкорку каждого жителя города, встречая в магазинах, метро и на баннерах.

И ведь не нашли её даже с таким размахом, так что мышка выбрала подходящую для себя профессию. За столько времени не попасться настойчивому родителю это надо уметь.