Я сидела на кровати в своей комнате и растеряно смотрела на Ярослава. Голос куда-то пропал, были только жесты и эмоции, которые я никак не могла озвучить.

– Ты слышишь меня?.. – Ярослав взял меня за руку и настойчиво сжал ее. – Ты выйдешь за меня замуж?

– Я… я не могу…– я отвела руку.– Мы же с тобой уже все обсудили и решили…

– Это ты решила, а не я,– отчеканил Ярослав.

– Разве ты не этого хотел? Ты просил принять решение, я его приняла.

Какое-то время он, молча, смотрел в окно, а потом отчетливо произнес:

– Я ни разу не говорил… я люблю тебя. Я очень тебя люблю, Маша, и я не могу без тебя.

Я смотрела на него не в силах что-либо ответить. В ушах звенело так, как будто кто-то с размаху ударил по ним ладонями.

– Зачем ты мне говоришь это сейчас? – я сверлила ему спину своим взглядом.

– Не знаю… Наверное, в последний раз пытаюсь сделать так, чтобы ты передумала,– не поворачиваясь, ответил он.

– Я не передумаю, Ярослав. Все закончилось. Я очень устала от всего этого… правда. Просто дай мне уйти.

Он продолжал смотреть в окно и думал о чем-то своем, у меня даже появилось сомнение, слышал ли он то, что я ему сказала.

– Когда у вас свадьба?

– Я… не знаю. Мы не назначали конкретную дату, просто решили, что поженимся,– я решила соврать ему насчет Алексея в надежде, что тогда он точно оставит меня в покое и не станет настаивать на продолжении наших отношений.

Ярослав долго стоял не шевелясь, как будто впитывая в себя все то, что я ему сказала, а потом повернулся и сел рядом со мной на кровать.

– Тогда у нас еще есть куча времени, чтобы расстаться.

Я отвела взгляд, пытаясь унять вдруг появившуюся уже знакомую дрожь во всем теле от его присутствия рядом.

– Нет, – я встала с кровати и отошла к окну,– мы должны закончить все это. Сейчас.

Ярослав подошел ко мне сзади и едва различимо коснулся губами затылка.

– Я и предлагаю все закончить… – его ладонь слегка обхватила мою шею, и он стал медленно гладить ее большим пальцем и нежно касаться губами. У меня было ощущение, что его горячее дыхание оставляет на моем затылке и шее влажные следы как на оконном стекле… Страсть тонкой прозрачной паутинкой вновь медленно обволакивала меня с ног до головы, отшвыривая страх в сторону.

– Зачем ты пришел?– выдохнула я, пытаясь унять дрожь и волнение.

– Зачем ты меня впустила?– ответил он вопросом на вопрос.

– Не знаю…– пробормотала я,– хотела расстаться по-человечески и…

– Врешь,– прервал он меня,– тебе нравится, когда я рядом, когда касаюсь тебя. Ты все еще меня хочешь.

– Нет,– я повернулась к нему лицом и почти скороговоркой произнесла то, что давно собиралась.– Ярослав, все закончилось… Я тебя не люблю и никогда не любила. Это все какая-то огромная ошибка. Я сожалею обо всем, что между нами было.

Я видела, что каждое мое слово больно режет ему по сердцу, но уже не могла и не хотела останавливаться. Я должна была покончить со всем этим раз и навсегда.

– Тебе лучше уехать.– мой голос едва заметно дрогнул.– Отпусти меня… пожалуйста, отпусти…

Я опустила глаза и сопела ему в подбородок. Он стоял так близко ко мне, что мы почти касались друг друга носами, его ладонь все еще была на моей шее, а пальцы запутались в волосах. Я слышала еле заметный возбуждающий запах леса исходящий от него, чувствовала его учащенное дыхание, видела, как играет жилка на его шее и понимала, что любое мое движение спровоцирует его, и он набросится на меня как ошалелое животное на свою добычу, и я ничего не смогу сделать. Он тоже понимал это, поэтому просто стоял и ничего не делал, стоял и ждал, когда я сломаюсь. И я сломалась. Я подняла голову и посмотрела на него, и в то же мгновение его губы впились в мои с такой силой и жадностью, что я почувствовала солоноватый привкус крови от своей оцарапанной губы. А потом все завертелось вокруг, и назад дороги уже не было…

Мы лежали обнаженные и разгоряченные на полу в моей комнате, и каждый по привычке молчал о своем…

Ярослав о том, что такую боль ему давно никто не причинял. Он поверил, что я – то добро, о котором он так давно рассуждал, сидя в подвале со своими друзьями, он хотел, чтобы я сделала его жизнь наполненной и избавила его от вязкой тьмы и пустоты, ничего не прося взамен. Я не оправдала его надежд, оттолкнула его, предпочла ему другого. Его любовь и страсть ко мне, так похожая на наркотический дурман, медленно, но верно превращалась в ненависть, начиненную злостью и отчаянием. В нем медленно зарождался смерч, грозящий смести все на своем пути. Без разбора. И он не хотел и не пытался его остановить.

Я же думала о том, что в очередной раз не нашла в себе сил сказать ему «нет», и темнота в нем отщипнула от меня еще кусочек. Я начала ненавидеть себя, его, Лешу и всех, кто был счастлив и радостен вокруг. Мне хотелось свернуться калачиком и уснуть так надолго, чтобы, проснувшись, уже не вспомнить ни Ярослава, ни себя, ни нашу с ним историю.

Для чего мы встретили друг друга?.. Сейчас мне кажется, что этого не понимал ни один из нас. Мне не удалось вытащить Ярослава из той темноты и бездны, в которой он жил долгие годы, более того, своим отказом выйти за него замуж я толкнула его туда еще глубже. Он не хотел выбираться оттуда, он жил, потому что была эта пустота и чернь внутри него. Они питали его и уничтожали меня.

Я посмотрела на лежащего рядом Ярослава и ни говоря ни слова, поднялась, собрала ворох сорванной с меня одежды и ушла в ванную. Когда я вернулась Ярослава уже не было, и я облегченно вздохнула.

24. Мария

Май 2006 года, Рига, Латвия

День 20 мая 2006 года я помню поминутно и уже никогда не забуду. В этот день я умерла. Сейчас мне кажется, что я чувствовала такой исход, шкурой ощущала морозящую прохладу смерти рядом, но тогда это было просто зыбкое призрачное предчувствие чего-то тяжелого, а в тот день оно облачилось в конкретные действия определенного человека и мою боль.

Ярослав убил меня быстро и совершенно осознанно, не находясь под влиянием ночных кошмаров, наркотиков или приступа агрессивности. Он ходил за мной тенью несколько предыдущих дней, словно проверяя твердость собственных намерений. Чем чаще он меня видел, тем отчетливее понимал, что не может без меня жить и не хочет, чтобы я жила без него. В день нашей последней ссоры что-то окончательно потерялось в нем и через эту душевную расщелину просочилось все хорошее и человеческое.

Последнее, что я увидела в тот вечер, возвращаясь с работы и зайдя в подъезд своего дома, это его холодные совершенно безэмоциональные глаза. Я сразу поняла, что он пришел не для того, чтобы говорить или слушать. Он пришел делать. Сначала был жуткий сковывающий страх и бешеный стук сердца… а потом стало как-то легко и даже радостно на душе. Боль от потери Алексея и себя самой вдруг ушли, оставив место пустоте и вечности. Ярослав сумел превратить меня практически в свою рабу, и он же освободил меня от этого.

Он сделал все быстро и профессионально. Как его научил командир, как его научила жизнь. Нож вошел мне в сердце по самую рукоятку, и я ощутила лишь сильное жжение и тупую холодную боль там, где еще несколько секунд назад стучала жизнь и была безмерная боль по той моей жизни, которую я отравила и уничтожила своими руками. Потом было освобождение… и я как будто видела все со стороны.

Ярослав еще короткое время держал мое бездыханное тело в своих руках, словно обнимая, а потом просто положил на холодный бетонный пол около почтовых ящиков и не оглядываясь удалился прочь.

Бог пожалел Ярослава, и он никогда не узнал, что вместе со мной убил и нашего ребенка, которого к тому времени я уже семь недель носила под сердцем. Малюсенькая часть его самого так и не получила возможность прийти в этот мир и, возможно, сделать его хоть капельку лучше…

Следствие, которое проводилось по делу, расследующему мое убийство так и не нашло виновного, хотя мне кажется, что Алексей всегда знал, кто это сделал, но так и не смог ничего доказать. Всю жизнь он будет считать себя виноватым в том, что оттолкнул меня, и я оказалась в тот день одна. Он еще долго будет торговаться с судьбой, строя разные предположения, что было бы, если… но так и не найдет утешения.

Через некоторое время после нашего расставания Алексей заключит новый контракт с канадским предприятием, улетит на год в Квебек, а потом останется там на постоянное место жительства. Почти через пять лет он женится на доброй хорошей девушке, моложе его почти на десять лет и у них родится прелестная доченька, которую он назовет Марией. Девочка эта будет удивительно напоминать Алеше меня, и иногда он будет любить просто сидеть у ее кроватки и наблюдать, как она спит, тихонько по-детски сопя в подушку. Машуня, как ее станет называет Алеша, проживет замечательную и счастливую жизнь. А я буду с удовольствием за ней приглядывать и оберегать в меру своих сил.

Ярослав все оставшееся ему время на земле проведет в алкогольном и наркотическом опьянении, лишь изредка позволяя яви и боли полностью поглощать себя. Он умрет в больнице Страдиня почти через пятнадцать лет после моей смерти от осложнений от пневмонии.

Мы с ним больше никогда не встретимся.