– Сестра забрала. Делим наследство…
– Да… Такие они женщины… Жадины… Моя жена тоже… Вы бы были осторожней…
– Не думаю, что она подпалит дом, – устало усмехнулся Тай.
Скепсис невооруженным глазом читался на лице бригадира.
– Моя поцарапала аэрокар последней модели маникюрными ножницами, а потом подожгла гараж, хотя за кредит платил всегда я…
– Может ты и прав, – согласился Тай. – Стоит подумать о сигнализации…
Он по привычке подыграл собеседнику с нелегкой семейной судьбой.
– Да уж, эти женщины. Одни деньги на уме… Дерево во дворе, я так понимаю, Ее работа?
Тай огорченно развел руками. Вечером после заседания сестра и в самом деле навестила его с топором в руках и принялась рубить ни в чем неповинное дерево.
– Этот дом тоже для меня много значит! Здесь прошло и мое детство! – кричала она в истерике. – А ты рушишь мне жизнь… В глазах людей я…
Он окатил ее из шланга и холодно предложил подложить под фундамент взрывчатку, под порог, так будет честнее, дерево не виновато…
– На этом дереве были мои качели. Ты его не получишь!..
К счастью, сил Грэй хватило на пару ударов, и все же пришлось вызвать садовника, чтобы привести двор в порядок.
~
– Как же вы допустили?!. Это же редкий вид!.. Столько труда вырастить!.. – возмущался тот, обрабатывая израненный ствол и все время поминая своего сына-егеря, работавшего в парке неподалеку.
– Его бы сюда. Он бы показал, как издеваться над беззащитными!..
– Да вы философ, – удивился Тай.
– Я люблю и знаю свое дело, причем здесь философия?! – раздражился старик. – А некоторые не имеют ни малейшего уважения к чужому труду!
– Вы никогда не думали работать на пару с сыном? У него же посменные дежурства? – прикинув что-то в уме, спросил у садовника Тай.
Он умел быстро приспосабливать людей к нужным задачам. Через пару минут у него в кармане были все необходимые ему контакты. Касательно бизнеса Соар кое-чему научил своего приемного сына.
~
«Держи цель – Слушай – Используй. Без сантиментов».
Перед тем, как позвать в дом чистильщиков, Тай тщательно собрал и сжег все вещи, что хранились в потайной комнате. Для виду подбросил туда пару сомнительных предметов. О подлинном назначении помещения никому не следовало знать.
ТЕЛО ЕГО МАТЕРИ ТАК И НЕ НАШЛИ. «Утопление, несчастный случай», – сказали они. Он тоже думал так некоторое время, пока случайно не наткнулся на
МАВЗОЛЕЙ.
Тогда-то он и психанул – сел в кар и, нажав на газ, рванул, куда глаза глядят. Бросив сестру, бросив Анни…Спасибо Соару, тот не рассказал Грэй о предательстве брата, просто сломал ей руку – чтобы Тай понял: за его ошибки будут расплачиваться и другие.
«Хватит в нашей семье и одного труса», – презрительно отозвался об отце Тая Соар.
~
– Здравствуй…
– Вам надо поговорить. Я оставлю вас на пару минут, – вежливо удалилась дежурная медсестра.
Они долго молча смотрели друг на друга.
– Я не буду просить прощения.
Соар разочарованно пожал плечами.
– Полагаю, здесь впустую тратятся мои деньги, если все эти врачи даже не могут научить тебя разговаривать подобающим образом.
Он встал и направился к двери.
Тай помнил, как его прошиб холодный пот. Было страшнее, намного страшнее, чем даже там, на болоте.
– Подожди!..
Он не помнил, как вскочил, как оказался между гостем и дверью. Охранник за стеклом поспешно поднялся, но Соар жестом остановил его.
Тай облизнул пересохшие губы.
– Забери меня отсюда. Пожалуйста.
– Ты же хотел уехать от меня куда-нибудь? Чем это место не подходит под твое определение?
– Я схожу здесь с ума!..
Тай и в самом деле был в отчаянии. Без прикрас. Без игр. Без истерик. Он перепробовал все способы побега, но все кончалось лишь новыми уколами и временной фиксацией, так здесь называли связывание.
– Это просьба? В таком случае ее стоит исполнять не так.
Соар пальцем показал на пол, и Тай отпрянул к двери, оглянувшись на охранника.
– Что такое? Стесняешься попросить милости у отца на глазах у изумленной публики?
Разочарование в голосе – оно не сулило Таю ничего хорошего. На этот раз угроза была не игрой. Они зашли слишком далеко, чтобы остановиться на полпути.
Он прижался спиной к двери и медленно сполз на колени.
– Пожалуйста, забери меня отсюда.
Он стоял на коленях, не поднимая глаз, потому что не хотел видеть лицо Соара и не хотел, чтобы тот видел его лицо.
– И больше ты не будешь убегать и будешь делать все, что я скажу?
Тай кивнул.
– ВСЕ? Я хочу услышать ЭТО. Подними голову.
Тай наконец-то совладал со своим лицом и посмотрел вверх.
– Да, все верно. Я не буду больше убегать, и я буду делать все, что ты скажешь. Молча.
– Последнее не обязательно.
После триумфа на победителя нахлынуло мнимое великодушие.
– Будь хорошим мальчиком. Не получай замечаний. Я вернусь через месяц. Если не передумаешь, заберу тебя отсюда. Но второго шанса не будет, Тай. Ты понял меня?
– Да.
Он очень хотел найти иной путь отсюда, но так и не смог. Друзья … не ждали его у видеофонов. Он был чудаком. И он смирился.
~
Соар вернулся через три недели: то ли соскучился по своим играм, то ли боялся, что Тай освоиться в новой обстановке и передумает. Но Тай не привык.
Они снова ехали в каре, как отец и сын, и перед тем, как въехать во двор, остановились, – и Соар закурил. Он не курил в доме. Считал, что это дурно влияет на детей. Он ответственно подходил к основным постулатам воспитания, прописанным в журналах для любящих родителей. Блюл репутацию, стервятник.
– Мы можем развернуться и поехать назад, если хочешь. Мне не нужны жертвы, – потушив сигарету, сказал он Таю. – Уверен, что сделал правильный выбор? Если сбежишь до того, как я посчитаю, что твое воспитание закончено, я отправлю твою сестру в бордель и сделаю ставку, сколько мужиков она выдержит прежде чем сдохнет, скуля, как дворовая сука. Веришь? – он зло усмехнулся, увидев, как передернулось лицо Тая. – Но повторю: твое решение – дело добровольное. Нет так нет. Сейчас твой отказ никак не повлияет на твою сестру. Я не хочу видеть у тебя на лице маску жалобщика и неудачника. Я хочу воспитать из тебя настоящего мужчину. И мне нужен достойный противник, способный знать свое место и не растекаться слизнем при моем явном преимуществе. Ты хочешь сыграть в такую игру? Как взрослые мальчики?
– При одном условии.
Разговор Таю был неприятен, но он ожидал чего-то подобного.
– О-о-о?
– Обещай, что больше не отправишь меня в психушку. И, может, все-таки поедем? Грэй обещала, что при моем возвращении меня ждет обалденный ужин. Надеюсь, она готовила его не сама со своими куклами?
Тай достойно выдержал встречный взгляд.
– Молодец. Всегда веди себя как победитель. Даже если это не так.
Соар довольно хлопнул пасынка по плечу и взялся двумя руками за руль аэрокара. Они резко взмыли в воздух, чтобы камнем упасть в собственный двор. Соар любил острые ощущения.
– Сынок, раз ты так хочешь, мы едем. Посмотрим, насколько тебя хватит.
– На всю твою жизнь, папа, – передразнил его Тай.
Оба рассмеялись.
~
По вечерам, сидя всей семьей перед камином, они часто развлекались, разыгрывая маленькие сценки из ситкомов. Жаль, что в жизни герои не были столь сообразительны и проворны. И удачливы… Таю не помешало бы немного удачи…
– Что ты здесь делаешь? Что еще тебе от меня надо?
Он отпил из кружки горячий кофе и обреченно уставился на сестру, притащившуюся ранним утром в его – ЕЕ? – дом.
– Давай остановимся, сестренка, – устало попросил он Грэй. – Он любил тебя. А этот дом и лес… С ними одна морока. Дом старый, его надо ремонтировать, лес – его лучше отдать заповеднику. Ты знаешь, что папа по сути украл этот кусок земли у города? Ты хочешь жить в собственности, которую у тебя в любой момент могут отнять? Тебе не стоит здесь жить. Правда. Я думаю отдать его назад парку, если ты согласишься. Мне кажется, так будет правильно. И полезно для твоей репутации. Это может прибавить тебе пару голосов…
Она стояла и почему-то молча смотрела на него, а он нервничал и все говорил и говорил, и не мог остановиться.
Сестренка была вежливой девочкой, а вежливые девочки не перебивают старших братьев, пьющих кофе у себя на кухне по утрам, ведь так?..
– Священник все рассказал мне. Наша мама… Ты знал…
Удар под дых.
Десять ноль.
Победа и полный разгром.
«Так вот для чего тебе нужен был священник, старый…»
Тай закурил и отвернулся, не в силах подобрать подходящие эпитеты.
«Все, что ни случается в жизни, учит нас».
Соар любил сопровождать побои чтением морали. Он никогда не бил просто так. Всегда была причина. И Тай должен был соглашаться с тем, что эта причина существенна.
Он был за абсолютную справедливость, его приемный отец.
~
Ругать победителя – и плакать о своей судьбе – что еще остается побежденному?..
Ну, нет, он не опуститься до третьесортной драмы. Люди не боги, им незачем стенать и рвать на себе волосы. Мойры не держат в руках нити их судьбы – слишком мелки. Люди, как песчинки, просачиваются сквозь их ладони. Люди свободны и могут делать то, что они хотят. Невзирая на прошлое.
– Я так и знал, что в современном мире тайна исповеди – полная брехня, – все же не удержал он первого стона.
Маленькая слабость. На минутку. Говорят, даже Прометей плакал, когда орлы клевали его печень.
– Он прочитал в газете о нашем суде и решил, что будет правильно…
Молчание брата заставило замолчать и Грэй.
– Прости меня, Тай, но…
– Любой другой отец был бы ненамного лучше…
Он отвернулся от нее еще раз и потушил сигарету о запястье.
– Мало ли что говорят люди при смерти. Тебе не стоило приезжать сюда, Грэй. Подумай о детях. Иди, накорми их завтраком. Дети любят видеть маму по утрам, сестренка. Порадуй их.
Материнский инстинкт. Его сестра любила играть в дочки-матери.
Тай стоял и смотрел, как она выезжает со двора, как оседает пыль, поднятая ее машиной. Потом хлопнул в ладоши, словно отряхивая руки.
– Не будем портить счастливые воспоминания, – командным голосом приказал он себе.
– Алло, вы меня слышите? Я подумал над вашими условиями. Пожалуй, я готов пустить ваших парней сюда на стоянку. Пусть будет второй лагерь, или как это вы называете. Сестра? Она не будет возражать. Да, да, мы с ней обо всем договорились. Она только что выехала от меня. Все улажено. Что? Деталями займутся адвокаты. Мы решили, что так будет лучше… для семейных отношений. Спасибо. До встречи. Как договаривались. И спасибо за садовника. Он великолепен.
– Алло, космопорт? Мне нужен билет на ближайший рейс… Куда-нибудь… Нет, лучше после 12. В 13.30? Отлично, подойдет. Класс бизнес. Ускоренное оформление. Мой номер карточки…. Все верно. Спасибо. Вы очень милы. Надеюсь, это останется между нами.
Маленький город. Если ты хоть на четверть такая же общительная и любопытная, как в детстве, Грэй….
~
Космолет стремительно ревел на полосе, отрываясь от земли в небо.
«Улетает».
Грэй стояла в зале для провожающих, смотрела на исчезающее в ярком отблеске огня крыло и плакала. Она пришла сюда слишком поздно. Не могла заставить себя выйти из аэрокара.
– Для вас записка.
Она со страхом уставилась на большой толстый конверт без подписи. Наконец, решившись, вскрыла его, и с облегчением рассмеялась. Она смеялась и плакала одновременно, ругая по чем свет и желая своему брату счастья.
В большом толстом конверте на огромном листе бумаги, сложенном во столько раз, сколько хватило сил и терпения, размашистым почерком было написано:
«Не разбивай мне сердце, сестренка.
Есть вещи, которые я не могу выдержать.
Люблю тебя.
Твой несносный и самонадеянный брат.
PS: И не ешь много мороженого. У тебя все еще слабое горло».
Он всегда следил за ней и обещал защищать, ее сильный брат. Она вспомнила, как он кружил ее на руках и поднимал высоко-высоко в небо, а она расставляла руки в стороны и гудела, как самолет: «У-у-у-у».
Все дети любят эту игру. Любят летать. Но не всем они доверяют. Таю она верила безоговорочно, всегда, не сомневаясь в его словах – он никогда не врал ей.
~
Тай затушил сигарету о ладонь – привычка, от которой следовало избавиться в его-то возрасте, – и тихо отступил в темноту запасного коридора. Он видел достаточно.
Игра еще не закончена.
Десять два, мерзавец.
У него есть еще шанс вырвать победу. Хотя, если подумать… Сам факт того, что он играет с мертвецом…
Тай сплюнул скопившийся сгусток слюны и сел в кар. Ну и что… Он же свободный человек.
ИМЕЕТ ПРАВО ТРАТИТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ, КАК ХОЧЕТ.
И ИГРАТЬ С КЕМ ХОЧЕТ.
Игра есть игра. Даже если ставка в ней жизнь. Всего лишь ставка в игре…
Его мать, братья, Анни, Грэй, ее дети, трусость его настоящего отца и правота Соара, его жизнь…
Я думал, что сердце из камня,
Что пусто оно и мертво:
Пусть в сердце огонь языками
Походит – ему ничего.
И точно: мне было не больно,
А больно, так разве чуть-чуть.
И все-таки лучше довольно,
Задуй, пока можно задуть…
На сердце темно, как в могиле,
Я знал, что пожар я уйму…
Ну вот… и огонь потушили,
А я умираю в дыму.
И. Анненский