Read the book: «Мы люди… Разлом», page 7

3

Командир дивизии, уже немолодой генерал, вначале с недоверием отнесся к назначению начальником штаба полковника из квартирмейстерского управления, даже пытался уговорить командующего армией не делать этого. С другой стороны, дела дивизии были совершенно расстроены, и срочно нужен был помощник. Полковник прибыл в штаб рано утром, а вечером уже бойко докладывал о делах дивизии и подготовил, как считал генерал, весьма дельные и продуманные предложения, которые в дальнейшем принесли результат. С этого момента генерал доверился этому еще не нюхавшему пороха, но весьма толковому штабному офицеру. Дивизия три дня отбивала атаки немецкой дивизии, нанесла ей значительный урон, а главное, дала возможность соседям справа отойти на подготовленные для обороны рубежи. Сергей Александрович сразу же выявил слабые звенья, которые не позволяли дивизии успешно вести боевые действия, их оказалось не так много: не было налажено должное взаимодействие с полками, кроме того, из рук вон плохо была организована разведка. Через несколько дней он уже чувствовал доверие к себе со стороны командиров полков и офицеров штаба, а еще перед ним открылась реальная картина происходящего на фронте, о которой он не имел представления, находясь в уютном домике в сосновом лесу. Подготовив первое донесение в вышестоящий штаб, он с ужасом понял, что оно и близко не отражает истиной обстановки, к тому же ежечасно меняющейся. Не успевали ликвидировать прорыв в одном месте, как выяснялось, что соседний полк уже отошел на другие позиции на целый переход, и нужно срочно нацеливать полки на другие задачи, хотя в это время командующим армией было приказано контратаковать противника. Накануне в состав дивизии прибыл кавалерийский полк без обозов и одного эскадрона. Выслушав по телефону доклад командира, Сергей Александрович понял, что для приведения полка в готовность к участию в боевых действиях необходим хотя бы один день. Собрав офицеров и привлекая к обсуждению командиров полков, он подготовил предложения для проведения контрудара: сформировать сводный отряд из батальонов двух пехотных полков и одного эскадрона. Оставалось подписать такой приказ по дивизии и начать незамедлительно его исполнять.

В это утреннее время командир дивизии заканчивал туалет и готовился к завтраку, поэтому его адъютант не советовал Сергею Александровичу беспокоить Его превосходительство. Однако Сергей Александрович потребовал немедленно доложить, что дело очень срочное и не терпит отлагательств. Адъютант вышел с недовольным видом и пригласил его в комнату. Генерал пил чай, он с удивлением и некоторым недоумением взглянул на вошедшего. Сергей Александрович поприветствовал своего начальника и пожелал ему приятного аппетита. Генерал, опустив седую голову, принялся помешивать в стакане чай и сухо разрешил докладывать. При этом лицо его посветлело и стало не таким надменным, что придало Сергею Александровичу уверенности. Да он и не сомневался, что подготовленный приказ непременно будет подписан, а генерал выскажет ему слова благодарности. Он подал документ, генерал выпрямился, откинулся на спинку кресла, надел пенсне, потрогал правый ус и начал читать. На его лице появилось подобие улыбки.

– Нас с вами, дорогой Сергей Александрович, за такое самоволие могут ох как взгреть, а то и под суд отдать. Это в высших штабах можно предлагать воевать и так и этак, и всяк правильно будет, а здесь нам командующий армией приказал, дай ему Бог здоровья и уважения всяческого, контратаковать ненавистного нам противника, и силы нам необходимые дал, и не велел нам привлекать наши полки, возможно, они для других важных планов предназначены. Потрудитесь, Сергей Александрович, исправить написанное и направьте кавалерийский полк в дело. В этой обстановке кавалеристы как никто другой выполнят поставленную задачу, немцы боятся нашей кавалерии – и генерал отодвинул от себя доклад.

На мгновение Сергей Александрович оторопел, краска стала заливать его лицо.

– Ваше превосходительство, по данным разведки, недалеко от места контратаки обнаружены батареи немцев, они могут накрыть атакующих конников, и для нас неизбежны большие потери. Это серьезный риск, пехота будет находиться рядом с окопами противника, артиллерия не сможет вести по ним прицельный огонь.

Генерал нервно отодвинул стакан с недопитым чаем.

– Дорогой Сергей Александрович, уж поверьте мне, я нахожусь на фронте с первых дней этой войны и хорошо знаю противника – и немцев, и австрийцев. Завидев атакующую конницу, они приходят в ужас, а то, что могут быть потери, я знаю не хуже вас, на то она и война – генерал все больше распалялся и говорил тоном, не терпящим возражений. – Мне поставлена задача контратаковать противника, и мы обязаны выполнить приказ, а не рассуждать, как это делается в академиях и высших штабах.

– С полком еще не прибыли обозы, у них отсутствуют боеприпасы, – привел последний аргумент Сергей Александрович.

– А сабли и пики они не оставили в обозе? Это их основное оружие, – последовал ответ, после которого стало ясно, что дальнейший разговор бесполезен.

Сергей Александрович быстро подготовил новый доклад и снова представил его командиру дивизии. Тот пребывал в хорошем расположении духа, смеясь, он с кем-то разговаривал по телефону. Генерал прочитал доклад и со словами: «Вот это другое дело», – подписал его.

– Храни их Бог, напоследок сказал он, – а когда полковник уже подходил к двери, добавил: – Да, Сергей Александрович, неплохо бы оставить здесь при штабе в резерве один эскадрон, который задержался на марше, мало ли что.

Начальник штаба остановился, четко, по-военному повернулся кругом и бодро ответил:

– Слушаюсь, Ваше превосходительство.

4

Из комнаты командира дивизии Сергей Александрович вышел подавленным и раздраженным, никто раньше не разговаривал с ним в таком тоне. Обстановка в дивизии требовала энергичных мер и действий, за которые Сергей Александрович отвечал по долгу службы. Он отдавал приказания, уточнял задачи командирам полков, и недовольство и разочарование после разговора с генералом ушло. От командующего армией поступил очередной приказ: отходить на новые рубежи. А зачем же была нужна контратака, недоумевал Сергей Александрович и снова почувствовал прилив раздражения. Вспомнилась размеренная служба там, в сосновом лесу, и захотелось вернуться туда…

Его размышления прервали доклады с места нанесения удара, они были и обнадеживающими, и удручающими. Кавалерийский полк прорвал оборону противника и преследует его, в плен взято более полутысячи немцев, захвачены орудия. Но преследовать противника дальше нет сил, командир полка ранен, но остается командовать и просит подкрепления, хотя бы эскадрон, оставленный в резерве.

Сергей Александрович поспешил с докладом к командиру дивизии, который находился в полевом штабе. Тот радостно его встретил:

– Молодцы кавалеристы, я знал, что они выполнят задачу и погонят немцев. Командующий армией нами доволен и просил передать вам благодарность, – командир дивизии взглянул на нахмуренное лицо своего подчиненного и, перестав улыбаться, с беспокойством спросил, что с ним случилось. Сергей Александрович стал докладывать о сложившейся обстановке в полку и необходимости направить ему подкрепление.

– Да Бог с вами, дорогой Сергей Александрович, дивизии дан приказ совершить дневной переход и занять новый рубеж, а полк будет прикрывать отход остальных полков. Ни сегодня, ни завтра немцы атаковать их не станут, они два дня будут приходить в себя после заданной им хорошей трепки, а эскадрон пусть останется у нас в резерве, – с воодушевлением закончил генерал.

– Полк понес очень существенные потери, по докладу командира, конников наберется всего-то на один эскадрон, они не смогут сдержать противника и будут уничтожены.

– Э, какой вы неугомонный, Сергей Александрович, так это же война, это вам не карты рисовать, здесь смерть рядом ходит. У меня есть уверенность, что немцев мы разобьем, хотя у них и боеприпасов полно, и стреляют они метко, но у нас есть неоспоримое преимущество – мы можем мобилизовать в армию огромное число солдат, а у них раз-два и хонде хох. Поэтому нас победить нельзя, а войны без потерь не бывает, поверьте мне, дорогой Сергей Александрович, и давайте будем готовиться исполнять приказ командующего армией.

Снова нужно было определять место размещения штаба, пути движения, налаживать все виды связи и многое другое, а главное, не дать противнику беспрепятственно наносить удары по отходящим полкам и другим воинским частям. В этой суматохе незаметно прошел день, встал вопрос о необходимости обеспечения охраны движения штабных колонн и обозов. В этот момент Сергей Александрович вспомнил об отставшем от полка эскадроне и с досадой подумал: «А ведь прав был генерал, оставив его в резерве». Он приказал вызвать к себе командира эскадрона. Тот представился ротмистром Кольцовым и, вытянувшись, застыл в ожидании своей дальнейшей участи. Кольцов уже знал о судьбе, постигшей полк, а его эскадрон почти в полном составе находился здесь, в довольно безопасном месте, и, направляясь к начальнику штаба дивизии, он ожидал нагоняя за опоздание отправки туда, где погибали его однополчане. Но узнал он и другое, что начальник штаба назначен в дивизию из самого главного штаба недавно и армейскую фронтовую жизнь еще постиг слабо, да и с подчиненными он хоть и заносчив, но доброжелателен, это немного успокаивало.

В этот момент Сергея Александровича связали по телефону со штабом полка, который находился уже на переходе. Из доклада следовало, что немцы прорвали оборону на стыке с соседней дивизией и зашли в тыл полка, практически окружив его. Там, где находятся остатки кавалерийского полка, слышна артиллерийская канонада, требуется срочное подкрепление. На этом связь прервалась. Сергей Александрович изменился в лице и даже на миг забыл, зачем здесь стоит ротмистр и кто его сюда вызывал. Напрягся и Кольцов, он почувствовал, что назревает серьезное дело, в котором ему придется участвовать. В такие ответственные минуты Сергей Александрович весь сжимался и начинал, казалось бы, спонтанно предпринимать меры, но впоследствии они давали нужный результат. Вот и сейчас он попросил ротмистра подойти к столу, где лежала карта, и, чеканя каждое слово, поставил перед ним задачу: отправить в указанном направлении разведку, в бой не вступать, получив сведения о противнике, немедленно доставить их сюда в штаб. Он тут же приказал выделить взвод для сопровождения штабной колонны и обозов. Кольцов уточнил на карте места разведки, маршруты движения и был отпущен для выполнения приказа.

Командир дивизии выслушал доклад начальника штаба:

– Я вами доволен, Сергей Александрович, только мы с вами не исполняем личный приказ Верховного главнокомандующего, где четко обозначено: ни шагу назад без приказа. А у нас в тылу противник гуляет, это надо исправить. Сергей Александрович, ваши приказания очень уместны. Так, по приказу командующего армией мне необходимо сменить место расположения. До встречи на новом месте, – генерал поднялся, подошел к несколько растерянному полковнику и протянул ему руку.

Сергей Александрович было удручен: «Он надо мной просто издевается. Да, такой приказ из Ставки был получен, но как его выполнить, если противник наседает и непрерывно наносит удары, а мы отходим и отходим? Вот и получается, что отступаем без приказа». Подходя к штабной комнате, он увидел спешившего ему навстречу ротмистра, тот доложил, что разведка встретила передовой отряд противника в составе не менее двух батальонов у населенного пункта в четырех верстах отсюда. У противника имеются артиллерийские орудия небольшого калибра и несколько пулеметов, также была замечена небольшая колонна наших пленных под охраной немцев, которая двигалась в сторону шляха. В заключение ротмистр доложил, что направил конные разъезды для ведения разведки на других направлениях. Сергей Александрович поблагодарил его и приказал немедленно приступить к выводу колонн и обозов. Началась суета, последовали команды, все пришло в движение, заржали лошади, и штабная колонна двинулась в путь.

5

Сергей Александрович понимал, что штаб дивизии утратил управление и не знает сложившейся обстановки, а это уже была его личная вина. Ему пришла мысль: вместе с остатками эскадрона отправиться навстречу противнику, туда, где находятся полки, и самому оценить обстановку. Он вызвал ротмистра и приказал ему готовиться выступить с остатками эскадрона навстречу противнику, с ними последует и он, начальник штаба дивизии. Это была авантюра, но другого выхода для себя Сергей Александрович не видел.

Вестовой подал ему верховую лошадь. Сергей Александрович не садился в седло с тех пор, как вместе с другими офицерами совершал верховые поездки в часы отдыха на прежнем месте службы. На него нахлынули воспоминания тех нереально далеких времен. «А было ли это?» – пронеслось у него в голове.

Эскадрон уже начал движение. К Сергею Александровичу на красивой рыжей лошади подъехал ротмистр, по-видимому, хотел помочь ему, но полковник уверенно вскочил в седло, чем тут же заслужил уважение своего подчиненного. После версты езды рысью к Сергею Александровичу вернулись навыки верховой езды, а с ними и ощущение тревоги, которое охватило его перед отъездом. Однако вскоре все думы и тревоги ушли, эскадрон столкнулся с разведкой противника, тут же смял ее, и конники, разгоряченные удачной стычкой, выскочили на опушку леса, за которой начиналась деревня. Оттуда раздавались орудийные выстрелы. Ротмистр выделил Сергею Александровичу двух конников для охраны, а сам повел эскадрон на противника, который собирался атаковать остатки батальона полка. Атака была стремительной и настолько неожиданной, что два десятка немцев, побросав оружие и сбившись в кучу, подняли руки вверх, остальных добивал батальон и конники. Сергей Александрович тоже пустил лошадь вслед и остановился возле сгрудившихся немцев. Он впервые так близко видел лица вражеских солдат. Нет, раньше, в мирное время, он много раз встречался с представителями различных ведомств Германской имперской армии, многие немцы командовали дивизиями, армиями и даже фронтами в русской армии, но то были совершенно другие немцы. Эти же были врагами, которые несколько минут назад убивали наших солдат. Вид у них был испуганный, глаза бегали, некоторые пытались что-то говорить. Заметив военного, который отличался от рядовых, пролетевших, как вихрь, конников, своей формой и погонами, они, по-видимому, посчитали, что это большой начальник. Опустив руки, они стали приводить себя в порядок. Как и подобает военному человеку, подумал Сергей Александрович. С этой мыслью пришло другое понимание: «Эти люди могли быть убиты, как и те, что лежат чуть поодаль, зачем же мы убиваем друг друга? За что? Только за то, что надели форму?» Но вопросы эти некогда было обдумать, к Сергею Александровичу подъехал всадник и доложил, что противник понес потери, что неподалеку находится командир полка и не будет ли угодно Его превосходительству проехать в штаб. Сергей Александрович молча кивнул, еще раз взглянул на пленных и поскакал за всадником.

Штаб полка располагался в просторном доме ксендза, который утопал в зелени вязов и лип. Он стоял сразу за костелом, а деревня представляла собой всего одну улицу, вытянутую с востока на запад вдоль небольшой речушки, с западной стороны которой и находился костел, а на восточной стороне, ближе к центру, возвышался купол церкви. Несколько домов были разрушены снарядами, на другой стороне речки за поймой находился противник.

Командир полка, седовласый полковник с пышными усами, встретил Сергея Александровича у дома, виделись они впервые, он представился и пригласил его в штаб. Из его доклада следовало, что полк восстановил свое положение, однако в батальонах личного состава наберется не больше одной-двух рот, люди чрезмерно устали, боеприпасов практически нет, от разгрома полк спасли кавалеристы, если бы не их атака, пришлось бы отбиваться в окружении. А боеприпасы на исходе, повторил командир полка. В докладе наступила пауза, все молчали, молчал и подполковник, начальник штаба. Тишину нарушили два взрыва и несколько винтовочных выстрелов. Сергей Александрович чувствовал, что эти серьезные и ответственные люди чего-то не договаривают, а делового разговора не получалось. Только он так подумал, как полковник вдруг заговорил:

– Сергей Александрович, вы простите великодушно, что я к вам так обращаюсь, мы, совершив переход, стали строить оборону и организовали здесь штаб. А вчера ко мне пришли несколько крестьян из этой деревни со священнослужителем и спросили, что им делать, как быть дальше. Я, может, по своей неопытности попросил местных жителей помочь в пропитании нижних чинов, так как тылы наши были расстроены и горячей пищи не было два дня. А еще они спросили, надолго ли мы здесь задержимся и как им жить под супостатом, если, не дай Бог, мы оставим их здесь одних на родной земле. Я им ответил, что это наш последний рубеж, ибо мы получили приказ от самого государя: «Ни шагу назад!» Только предупредил их, что бои здесь могут быть жаркие, и посоветовал им соорудить укрытия у каждого двора. Помогли они нам целый батальон накормить, а поутру опять меня спрашивают. А мы из штаба дивизии приказ получили отходить еще на один переход…

Командир полка замолчал, видимо, собираясь с мыслями, а затем продолжил:

– Сергей Александрович, я, знаете, старый служака, если дал слово, его надо держать. Это как в картах: проиграл – будь добр вернуть долг, это честь твоя. А без чести какой же я офицер? Так и здесь получилось, когда стали нас окружать, я подумал, вот и будет честь моя спасена в бою, а вы подоспели, и враг отброшен. И что же мне им сказать? А еще, Сергей Александрович, скажу вам о нижних чинах и других тоже, они не только чрезмерно устали физически, они устали от отступления, от того, что не можем мы этого врага не то что побить, а даже остановить. Дух у них почти сломлен, еще месяц-другой, не дай Бог, побегут они по домам или, того хуже, в плен сдадутся, и так уже каждый пятый готов сдаться. В плену страшно и жутко, но и здесь становится не лучше. Я вам не жалуюсь, Сергей Александрович, вы в дивизии человек новый, из высших штабов прибыли, вам с генералом за целую дивизию, за тысячи людей думать надо. Уезжайте поскорее, у вас целая дивизия, а ею надо управлять, – лицо командира вспотело, он вытер его платком и хотел что-то добавить, но в этот момент начался обстрел из орудий тяжелой артиллерии.

Все поспешили к выходу. На прощание Сергей Александрович крепко пожал руку командиру полка и взглянул ему в глаза, в них был отчаяние.

– Вы простите, Сергей Александрович, за такой разговор: накипело. А вы человек новый, еще не потерявший веру в будущее, к вам относятся с уважением. Да, и спасибо за выручку, если б не вы, многих уже не было бы в живых. Ну, да храни вас Бог, мне надо в штаб, – и, повернувшись, командир полка, прихрамывая, направился в дом.

У костела стояло несколько верховых лошадей. Навстречу Сергею Александровичу, придерживая саблю, бежал ротмистр Кольцов. Он доложил, что в эскадроне имеются потери, убито шесть кавалеристов, сорок один кавалерист, которые вышли из окружения, направлены к месту передислокации штаба дивизии. Какие будут приказания, спросил он. Сергей Александрович, удрученный разговором с командиром полка, ответил кратко: «В штаб».

День подходил к завершению, лошадь шла рысью, ветерок освежал лицо полковника, мрачные мысли уходили, но набегали вопросы, как там в штабе на новом месте, что делается в дивизии, как отнесется командир к столь длительному его отсутствию. Ответ нашелся быстро: «Вот прибуду в штаб и разберусь», но спокойствие не наступило. Сергей Александрович все еще находился под впечатлением от монолога командира полка. Вдруг лошадь полковника шарахнулась в сторону и пустилась галопом. Сергей Александрович придержал ее, дал ей время успокоиться, успокоился сам и задумался над тем, верит ли он в победу над врагом. Он аж заерзал в седле, отчего лошадь переменила шаг и забеспокоилась, а скакавшие впереди конники продолжали движение, не меняя ритма. Его лошадь прибавила шаг и снова перешла на рысь. Сергей Александрович отогнал от себя этот коварный вопрос и заметил, что навстречу ему галопом мчится рыжая лошадь ротмистра. Когда ротмистр подъехал, стал накрапывать дождь.

– Ваше высокоблагородие, вас вызывает командир дивизии, до штаба еще версты три-четыре, дождь начинается, вот, возьмите, – и он протянул Сергею Александровичу брезентовый плащ.

Полковник неумело накинул его, настроение немного испортилось, предстоял не очень приятный разговор с командиром дивизии.

К длительному отсутствию Сергея Александровича командир дивизии отнесся неодобрительно, он уже знал о том, что произошло в полку, и о роли в этом его начальника штаба. Да, он совершил благородный поступок, но здесь же целая дивизия, это тебе не полк, и необходимо постоянное управление, а это прямая обязанность штаб-полковника. А там мог бы справиться командир батальона или даже эскадрона. Так, вышагивая по небольшой комнате в доме небогатого помещика, размышлял генерал.

Раздался негромкий стук в дверь. Попросив разрешения, Сергей Александрович вошел с докладом. Выслушав его, генерал сухо и строго стал перечислять обязанности начальника штаба, а напоследок произнес:

– Такого своеволия прошу впредь больше не допускать. Идите, Сергей Александрович.

У полковника перехватило дыхание от таких слов, он повернулся и вышел с мыслью, что в таком тоне с ним там, в сосновом лесу, не разговаривали.