Read the book: «Переменчивая неизбежность. Поэма»

Font:

ISBN 978-5-0053-7193-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1 «Путь естества»

Душные вопли презренного дня
Бьются отчётливо в ставни души.
Просят гармонией сердце занять.
Носят иронию, чтобы прожить.

Бродит дорога сама по себе,
Там, где навеки раскинулся лес.
Бурый медведь настигает обед,
Месяц бессовестный в тучи залез.

Держат бутоны душистых шмелей,
Солнце печёт кружевные блины.
Бликами рожь озаряя с полей,
Льются тропиночки разной длины.

Настежь раскрыты объятья, как сны.
Что-то неловкое в таинстве глаз.
Сердце начнёт безысходностью ныть.
Что-то по-новой случится у нас.

Двигатель серых растянутых масс
Тянет стремленья со скоростью драм.
Вялый оттенок ненастья угас.
Ходит старуха-печаль по дворам.

Бродит раздолье по жёлтым кругам.
Солнце взывает прочувствовать миг.
Плачет в всемирной тоске хулиган.
Скоро помрёт заурядный старик.

Хочет затменье обуглить свечу.
Снова печальные тучки плывут.
«Я к тебе даже и не полечу!» —
Молвит признанье знакомый маршрут.

Ляжет на дно обещания суть.
Смотрит везде беспощадная ночь.
Не захочу я в глазах утонуть.
И кулаком чьи-то мысли толочь.

Шум объявлений рычит не для всех.
Шорох сомнений – скрипучий мешок.
Слышащих утро, встающих на смех
Не так-то просто повергнуть в ожог.

Полка ошибок – весомый наш груз
Копится книгами в памяти век.
Чтобы открыть благонравия шлюз,
Чтобы несчастен не стал человек.

Глава 2 «На глубине души»

Тьма пуховая по небу плывёт
Земли лежат марсианскою ржавчиной.
Чувство вины, беспорядок и гнёт.
Силы душевные напрочь истрачены.

Пахнет нарезанной свежей травой.
Небо простреляно льдинами пуль.
Сложно когда-то остаться собой.
Тьмой беспощадно взрывается пульс.

Тянет уныние каждый висок
Дёргает мысли потухшие глаз.
Бурей усталость, как влажный песок
Сыпется всюду нарочно на нас.

Сладко забвенье уносится вдаль.
Ломит тревога, как пасмурный тлен.
Миг равнодушия снова так жаль.
Не примирит нескончаемый плен.

Бьётся сознание в клетке главы.
Строится безоговорочный план.
Где-то протяжно, задумчиво выть,
Переключиться на нужный канал.

Дни безысходности гасят напор
Самоотверженных, праведных сил.
Хочется снова забраться на борт
И ни о чём никогда не просить.

Сердце стучит, как плохой метроном.
Струнами нервы опять дребезжат.
В горле застыл омерзительный ком.
Дух обездолен и будто зажат.

Перевороты, измены судьбы
Распространили колючую тьму.
Мысли кусают свои же плоды.
И заставляют побыть одному.

Тон изоляций не дарит покой,
Лишь ожидание гложет, трясёт.
Машет прощание влажной рукой,
Словно с собой завещанье несёт.

Глава 3 «На перекрёстке путей и дорог»

Мысли разъехались, как поезда.
Путь одноликим молчаньем мычит.
Хочется бросить, уйти, опоздать!
Пусть себе дальше отчаянно мчит.

Тело болит, кровоточит душа.
День ото дня истязает их мир.
Не перестанет огнём иссушать
Цепь многоточия злой командир.

Сонных иллюзий торжественный ком
Катится и разминает, скользя.
Больше не нужно страдать ни о ком.
Есть только путь и едина стезя.

Но остановки нас тянут назад,
Силы воруя и нагло смеясь.
Вечно идёт, торжествуя, парад.
Твёрдо ступает в упрямую грязь.

Грязь повреждённой морали вопит
И проникает во все тайники.
Святостью, верой посланник убит,
Что разорил нефтяные круги.

Крутит любовь белокурую прядь.
И затемняет рассудок сполна.
«Нет ничего, что нельзя потерять!» —
Шепчет в ночи ледяная луна.

След моросящий раскрыл небеса.
Возгласы в небо и взоры вперёд.
Силы являются, ищут глаза.
Жмёт ожиданье, терзает черёд.

Деструктурирован старый исток,
Точку отсчёта подскажет волна.
Белый разложенный чистый листок
Чёрным наполнится, стерпит сполна.

Будет порядок и сытый покой.
Выстрелы ливней и град иногда.
Нежно она мне помашет рукой.
Но не уйдёт в этот раз никогда.

Спелые яблоки падают вниз.
Белая исповедь ласковых глаз.
Прошлое снова станцует на бис.
И унесётся в сомнительный час.

Глава 4 «Временная остановка»

Дождь за окном поливает канистрой,
Злобу свою разбросав.
В небе опять рассыпаются искры.
С громкостью полных октав.

Вечер волочит посланья размыто.
Их разрывают года.
Что-то потрачено, что-то забыто.
Но это не навсегда.

Остановиться не значит проститься,
Или же сгинуть с пути.
Сердце, оно всё равно будет биться.
Ведь от себя не уйти.

Рваться без устали, где бы ты ни был
Пламенным ясным лучом.
Может быть поезд ещё твой не прибыл
И было всё не о чём.

Правда царапает жуткой корягой
И накрывает сполна.
Трусость запрячется перед отвагой.
Вновь онемеют слова.

Спрячется призрак забытой отравы.
В памяти скрытых времён.
Там, где колышутся нежные травы,
Там, где волнуется клён.

Ночи безмолвия сгладят порывы
Злых, необузданных сил.
Чистые веют над небом посылы.
Я много раз их просил.

Чтобы не трогали лживые тропы
Гадостью грязных сторон.
Нечисть живая сложилась в окопы
В недосягаемый склон.

Глава 5 «Новое наступление»

Волны закидывать взглядом устали.
Ожесточился удар.
Поры раскрытые жадно питали
Сладостный чёрный нектар.

Тень безысходности жаром объяло.
И зазвенели сады.
Бледно-прозрачное слёз одеяло
Разворошило пруды.

Ярким букетом украшена юность.
И ты её не вернёшь.
Сердце нащупало нежную чуткость.
В теле холодная дрожь.

Маленький лучик вот должен пробиться.
И теплотой засиять.
Где-то порхают свободные птицы
И на душе благодать.

Глава 6 «Шестерёнка кривосудия»

Грубая гадкая чёрная скатерть.
Старый чугун забинтованных глаз.
Ей здравомыслия точно не хватит.
Злом отдаёт от убийственных фраз.

Тон железяки и хриплый оттенок.
Рваные сдвиги распухших мозгов.
Тьма коридоров потерянных стенок.
Крики тупых, равноценных голов.

Тягость контроля и вечных проверок.
Гул суеты, тяжесть толстых сапог.
Не по душе одночасие, скверно.
Плен огорчения, смерти виток.

Буйство отдельных, безумие в целом.
Страх большинства заражает их всех.
Словно стоят они все под прицелом,
Будто на душу накинули грех.

Души болят, да по кожам морозы.
Ноги, как корни застыли в полу.
Кактусом острым засыпят угрозы.
И поклонятся вселенскому злу.