Quotes from the book «Дозор навсегда. Лучшая фантастика 2018»
чарующий вольной жизнью, конечно же, на время, перестает казаться мне таким уж безрассудным. Возможно, что я… Тимофей внезапно шипит, и я слышу, как он яростно бьет лапами. При этом нет никаких посторонних звуков и запахов. Такое впечатление, что он сражается с пустотой. – Что случилось? С кем ты там? – взволнованно спрашиваю
Да, юноша, да. Я, «тот самый Эндрюс», не могу починить проклятый пресс! А ведь сам его сконструировал. Я совсем старый, юноша. Какая гадость эта старость. Если бы кто сказал мне, что она такая мерзкая, я удавился бы еще лет десять назад. А теперь уж поздно, придется доживать. Старик сердито потер слезящиеся глаза. – Пепел и пар! – повторил он. – Я столько лет превращал этот мир в пепел и пар, чтобы заставить его кружиться. Я так и сказал этому хлыщу Тедди Рузвельту – брось в топку все, чего не жаль, и то, о чем жалеешь, вскипяти этот мир, и он влетит на пару в чертов новый век. Но кто я был! Просто чертов британец, который посмел советовать президенту Америки. Эндрюс прижал ладонь к груди, словно готовясь запеть гимн, но закашлялся, согнувшись пополам, а потом рассмеялся каркающим диким смехом и продолжил: – Когда немцы подняли в воздух своего «Графа Цеппелина» на паровом жиффаровском двигателе, усовершенствованном до пятнадцати лошадиных сил, наши прибежали. Закричали: нам надо! Сделай! Я дал им «Эр сто», а за ним его братца – «Эр сто один». Никто не помнит, что именно я предложил первые варианты конструкции. Англичане редко помнят работяг. Тогда я был никем. Знаешь ли ты, каков он был, мой первый дирижабль? Когда «сто первый» попал в грозу весной тридцать первого, я плакал, мистер Уайт. Я плакал и жалел, что меня нет на борту. Англичане сдались, а я… я перебрался сюда. На эту проклятую благословенную землю, где все решают деньги. И пришел к Тедди Рузвельту и сказал ему про пепел и пар! И знаешь, что он ответил? Он сказал: «Это дорого, мистер!» Их «Экрон» в тридцать третьем попал в шторм – и я оплакал его, как мой «Эр сто первый». А потом эти идиоты ухлопали на учениях «Мекон»! Я предлагал такую конструкцию, которая сделала бы вашу жадную страну царицей небес! Но эти боровы в конгрессе сказали… Да, юноша. Они сказали: «Это дорого, мистер!» Старик снова закашлялся. Генри поддержал его под руку. Ветер усилился, и обоим пришлось поднять воротники пальто. Ветер, разозленный таким равнодушием, в гневе рвал с лип листья и бросал под ноги редким прохожим. Над крышами показался похожий на спину небесного слона верх аэростата. – Дорого! – прокричал в лицо ветру Эндрюс. – И тогда я предложил им свой первый «Лонг-Пит»! Не золотой дирижабль, а грошовый аэростат на простеньком паровом двигателе всего в четыре лошади. Зато это было дешево. И знаешь, они это съели! Они сожрали и захотели больше! Никакой цеппелиновской системы отсеков! При чем тут безопасность! Деляга Эдисон всего лет пять как
– Когда я называю тебя жирной свиньей, – объяснял
