Read the book: «День, когда вздохнули ангелы»
«Царствие это подобно зёрнышку, которое сеятель взял и посеял. Это зёрнышко было даже меньше макового, было как песчинка или даже меньше того – как пылинка невесомая было то зёрнышко. Удивительно, но оно укоренилось, выросло и стало сильным, красивым деревом. И прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его. И усталые путники отдыхают в тени его и срывают плоды его. Сеятель очень хорошо знал, что делает. И он улыбался. Имеющий глаза да увидит».
⁄ Из старинной притчи ⁄
… а иногда в ветвях его отдыхают уставшие ангелы …
«Не старайтесь быть “мудрыми”, как змии с их грязным лживым умом, но будьте в словах ваших и помыслах ваших такими же простыми и чистыми, как чисты освященные жертвенные голуби в Храме Соломона».
«Брань наша не против крови и плоти, но… против начальств тьмы века сего, против духов злобы поднебесной».
Нет, то не был обычный гром, повергнут коим был я навзничь. Упав на спину, я смотрел – совсем без страха, впрочем, – в небо и в нем врата, отворены что были. Из отворенных этих врат к земле спускались кони, блестя в вечернем полумраке златыми, сильными крылами. А между крыл златых – в молчаньи грозном – сидели те, которых сразу я узнал, хотя их лиц не мог я рассмотреть – они не близко были, но знал и видел их своим я сердцем. Повергнутый на землю как песчинка, лежал недвижно я и после стольких лет исполнен был блаженного покоя: я знал – без тени всякого сомненья – с кем я, и с кем они – Воители, слетающие с неба… Я встал, вздохнувши полной грудью: всё было и легко, и просто, и понятно – я знал, что делать и куда идти… Так сбылся сон, что мне привиделся когда-то – в другой, теперь такой далекой жизни…
«…и никто не вливает молодого вина в мехи ветхие; а иначе молодое вино прорвет мехи, и само вытечет, и мехи пропадут; но молодое вино должно вливать в мехи новые; тогда сбережется и то, и другое. И никто, пив старое вино, не захочет тотчас молодого, ибо говорит: старое лучше».
Книга о… сами решите, о чем, или День, когда вздохнули ангелы
Почему Библия и Церковь молчат о Пирамидах и о построившей их высокотехнологичной цивилизации, и какие опасности скрываются за этим загадочным молчанием
Аннотация
А в Писании поменяли они слово «род» на слово «геном», и увидели они, что это хорошо, и вы тоже попробуйте это сделать, и вы увидите, что получается очень интересная и важная игра смыслов. Сжатая, а местами доведенная до буквально нескольких слов-мазков, прорисовка некоторых весьма темных, но и весьма важных мест истории нашей – и не только нашей. Что бывает, если очень долго и очень упорно пытаться оскорбить Бога. Что за страшная беда действительно случилось с Россией в 1917 и 1991-м годах, и когда эта беда началась. Что стало с божественными распевами из сердца древнего царя и вернутся ли они в наше сердце. Удивительное рядом – опять о Леонардо да Винчи и о том, почему он насильственно будет с нами навсегда. И о достославных египетских Пирамидах – как же без них! Видимо, «воры в законе» пришли на Русь с Рюриком облаченными в пурпурные мантии и уже не уйдут от нас никогда. К нашему великому сожалению. Аннотация получилась какая-то не очень понятная, скажете вы? Охотно соглашусь с вами, но и вы должны согласиться со мной, что сам формат аннотации не так уж располагает к прозрачности и понятности – читайте мою книгу полностью, и вам будет более понятно, о чем я говорю, вернее, пытаюсь сказать…
От автора
Я долго размышлял о том, нужно ли мне называть свое имя, и не будет ли сокрытие имени явным свидетельством того, что я боюсь людей – боюсь ответить за свои слова перед людьми, которых я этой книгой как-то задел или даже вольно или невольно обидел. И тогда я решил своего имени не скрывать. Но потом я заметил, что в этих соображениях присутствует и немалая толика гордыни – дескать, я умный, я сильный, я смелый, я никого не боюсь, и я оставлю свое имя в истории, несмотря ни на что. Но тогда возникает вопрос, делаю ли я это в обычном человеческом безумии во славу свою или всё-таки я это делаю во славу Божию? Я еще раз обо всем этом подумал и решил, что своего имени называть не буду, но и отказываться от своего авторства я тоже не буду, если меня об этом спросят. И когда меня спросят, я просто скажу, что согласен абсолютно со всем, что в этой книге написано, и готов нести за это любую ответственность. А что касается моего имени, то пусть людям пока я буду известен, как Одинокий Путник. Да будет так.
Несколько слов о корнях этой книги
Году в 2007 или 2008 в руки мне попала книга американского православного монаха Серафима Калифорнийского, в миру Роуза. Книга описывала его духовные искания в 1970-80-х годах и читалась на одном дыхании. В целом книга оказалась очень полезной, но самыми интересными и значительными для меня в ней оказались буквально несколько страниц, а особенно – предварительное оглавление будущей книги о. Серафима, которую он так никогда и не написал. В этой книге он планировал самым подробным образом рассмотреть разного рода «пришельцев», НЛО, описания прижизненного выхода души из тела в «астрал» и тому подобное. Общие взгляды о. Серафима на вопрос мне стали понятны и заронили то самое зерно, из которого выросла моя книга – та самая, которую вы и держите сейчас в руках. Если коротко, то эти взгляды можно свести к тому, что христианские воззрения не только не противоречат всем этим «пришельцам из далеких миров», но и являются наиболее логичным объяснением из всех имеющихся в настоящее время.
Для меня это было удивительным, поскольку для меня христианство и современная научная логика всегда были вещами в принципе несовместимыми – помните сделанное знаменитым высказывание одного из ранних христианских мыслителей «Верую, ибо абсурдно»? Оказалось, что вера в Бога и современное научное мышление, эти, казалось бы, абсолютно несовместимые вещи прекрасно дополняют и усиливают друг друга, а получаемый в результате такого слияния синергетический эффект является едва ли не термоядерным. Для меня это было в высшей степени удивительным, но о. Серафим очень легко, очень логично и очень доходчиво объяснял многие совершенно необъяснимые с точки зрения современной насквозь атеистической науки явления и использовал для этого совершенно современный и совершенно прозрачный языковой и понятийный аппарат. Для меня это было долгожданным глотком свежего воздуха: «Оказывается, для того чтобы стать православным, не нужно, подобно трухлявому пню, покрываться снаружи и изнутри словесной плесенью и интеллектуальным мхом!
Вера не абсурдна! Можно одновременно быть и умным, и верующим! И не только можно, но и нужно! Необходимо!» Оказалось, что для того, чтобы верить в Бога, не нужно предварительно усилием воли отключать свой разум и включать дремучую глупость и косоглазие, а ведь именно так думает подавляющее большинство современных людей – ровно так же, как и я думал об этом раньше. Мы все так обычно думаем, поскольку нас в этом давно убедили, причем, убедили не только и не сколько открытые враги Бога и Церкви, но и в первую очередь – сама Церковь. И не надо строить себе на этот счет никаких иллюзий: это может нравиться или это может не нравиться, но, увы, это именно так – вина в равной мере лежит и на Церкви, и на ее энергичных и умных врагах. Впрочем, об этом позже.
Так или иначе, но интеллектуальные оковы с меня внезапно упали, и я почувствовал себя умственно освобожденным. Не знаю, какой именно эффект на вас произведет моя книга, но я искренне надеюсь, что он хотя бы отдаленно будет напоминать тот эффект, который произвела на меня книга о. Серафима.
Итак, в некотором смысле уподоблюсь ныне покойному о. Серафиму и вкратце изложу содержание моей книги – книгу, которую вы сейчас читаете. Если оно вам понравится, то вы продолжите ее читать, а если не понравится, то на этом вы ее чтение и завершите, тем самым сэкономив ваше время. Также не исключено, что даже и краткое содержание, так сказать, пунктиром, окажется для кого-то небесполезным – как оказалось весьма полезным и проросшим во мне зерном даже простое оглавление так никогда и не написанной книги о. Серафима. Мы не знаем, как и на какую почву падают зерна наших слов, как они прорастут, и какой урожай они дадут. Вряд ли знал об этом и о. Серафим, когда разбрасывал зерна своих облеченных в слова раздумий о вере в Бога и ее достойном месте в современном высокотехнологичном мире с его компьютерами, атомными реакторами и ракетами.
Поспешу успокоить уже успевших испугаться – моя книга отнюдь не состоит из тошнотворных для вас призывов денно и нощно биться лбом об пол, заунывно бормоча молитвы на не вполне понятном для вас языке. Не состоит она и из глубокомысленно-благочестивых пояснений, как «правильно» ставить свечки перед «правильными» иконами «правильным» святым. Моя книга не об этом, тем более что я и сам не знаю, да и, если честно, не хочу знать, как «правильно» ставить эти свечки. Спросите об этом кого-нибудь другого. К тому же, таких книг и без меня уже написано превеликое множество, и еще одна погоды, как говорится, не сделает. Такие книги давно нашли своего благодарного читателя, который прочно составляет примерно один процент или даже того меньше от населения нашей уверенно идущей в будущее страны и не имеет тенденции ни к сокращению, и к увеличению.
Если бы вас такие книги интересовали, то вы бы их давно нашли и зачитали, как говорится, до дыр, ибо сегодня они очень широко – в избытке! – доступны, и моя книга, будь она написана в том же жанре, ничего нового вам бы не дала. Так что если до сих пор вы подобного рода литературой не заинтересовались, то уже никогда не заинтересуетесь. Да и зачем мне заполнять пустотой еще одну книгу? Не вижу в этом смысла. Моя книга вообще о другом. Совершенно о другом. Абсолютно о другом. Уверен, что она может оказаться очень любопытной и для закоренелых атеистов марксистского толка, и для открытых всем духовным ветрам агностиков, и для жизнерадостных язычников-кришнаитов с бритой головой и бубном в руках, не говоря уже о хмурых подозрительных конспирологах и обычных любителях пыльной древней истории – египетской, центральноамериканской и альтернативной, конечно. В конце концов, кто из нас еще со школы не испытывает любопытства по поводу египетских Пирамид? Хотите узнать о них то, чего вам больше нигде – уверяю вас, нигде! – не скажут? Тогда полистайте эту книгу…
Предисловие
Общая цель данной книги – это соединить в одну цельную картину отдельно существующие в воображении человека миры: «придуманный» странный мир малопонятных для нас и неуверенно выглядывающих из темных пыльных углов сознания образов, до зевоты скучных церковных обрядов и вгоняющих в дремотную тоску тусклых слов замшелых косоглазых стариков с запашком и уродливых злобно шипящих старух и наш динамичный и улыбающийся яркими цветами «реальный» мир с его привычными молодыми заботами, бойко снующими по своим увлекательным делам красивыми модно одетыми «смартфонизированными» людьми, бодрыми правилами и четкими энергичными законами.
Обычно эти миры в сознании современного человека никак не пересекаются и существуют отдельно друг от друга по своим законам, которые между собой ничего общего практически не имеют и в целостную осмысленную картину не соединяются – да и в принципе не могут соединиться. Такое вот расщепление сознания на независимые параллельные вселенные с дальнейшим их фрагментированием и искажением. Отпавшие от Бога ангелы и их предводитель затратили очень большое количество времени и ресурсов, чтобы сначала помочь возникновению такого разрыва в головах и душах, а потом и увековечить его существование. Пропасть в головах между «придуманным» и «реальным» мирами была целенаправленно создана, расширена, углублена и постепенно сделана зияющей и практически непреодолимой.
Или можно сказать, что изначально цельная ткань человеческого сознания истончилась, прохудилась и стала рваться. Грехопадение первого человека было первым и самым значительным ее разрывом. Затем таких разрывов стало появляться всё больше и больше, и к настоящему времени наше сознание превратилось в неопрятную кучу изодранных, грязных и почти никак не соединенных между собой лоскутков. Наше некогда цельное сознание стало лоскутным.
Преодолеть эти искусственно созданные врагом провалы, предпринять попытку починить современное лоскутное сознание, соединяя, казалось бы, уже несоединимое, навсегда разорванное, восстановить из имеющихся осколков целостную картину мира, мне представляется совершенно необходимым и в высшей степени полезным. Именно это я и пытаюсь сделать, перебрасывая мостики над глубокими и подавляющим большинством людей принимаемыми за существовавшие уже изначально провалами. В этой книге я строю над клубящейся темной бездной кажущиеся мне логичными конструкции-мостики и по мере сил пытаюсь сшить вместе края хотя бы некоторых лоскутов нашего истлевшего и распавшегося на части сознания. Получится ли у меня это сделать? Не знаю. Посмотрим.
Предлагаю ли я вам в этой книге истину в конечной инстанции? Нет, конечно. В этой книге я вам предлагаю не истину, которая для современного человека, видимо, недоступна, – я предлагаю вам всего лишь некоторую правду, но не исключено, что некоторым из вас она поможет найти ту самую дорогу, ведущую к истине. Иными словами, я предлагаю вам один из вариантов пути к истине и через нее к свободе. Моя правда – это всего лишь один из многих путей, ведущих к истине и свободе. От вас зависит, примете ли вы эту правду, тем более что отнюдь не все могут ее вместить. Ведь в том же Писании сказано, что «люди своими глазами смотрят и не видят, и своими ушами слушают и не разумеют». И еще там сказано, что «никто не вливает молодого вина в мехи старые; а иначе молодое вино прорвет мехи, и само вытечет, и мехи пропадут; но молодое вино должно вливать в мехи новые; тогда сбережется и то, и другое. И никто, пив старое вино, не захочет тотчас молодого, ибо говорит: старое лучше».
Другими словами, если в рамках имеющихся у вас представлений о мире вы чувствуете себя полностью комфортно, никаких противоречий в своих взглядах вы не чувствуете, ваш разум безмятежен, и гармония царит в вашей душе, то мои доводы будут вам не только не интересны и не нужны, но, пожалуй, даже и вредны – тогда просто улыбнитесь и оставайтесь с вашими старыми представлениями о мире, я же, улыбнувшись вам в ответ, останусь со своими, и в конечной точке наших пока что кажущихся различными путей мы встретимся. До встречи. Искренне желаю вам успеха.
Детская болезнь марксизма
До 13 лет я был марксистом – практически ничем не замутненным марксистом. Впрочем, особенного выбора тогда у меня не было – мой марксизм был определен тем, что жил я в Советском Союзе, который в полном соответствии с самым передовым учением в истории человечества строил счастливое коммунистическое общество. Никто меня не спрашивал, хочу ли я быть марксистом, да и зачем было задавать человеку такие глупые вопросы, когда все ответы на все вопросы были давно получены мудрейшими из мудрых и добрейшими из добрых, портреты которых самым наглядным и убедительным образом висели на школьных стенах, согревая учеников своими проницательными и немного строгими взорами.
Это были портреты тех, которые задолго до нас обо всем подумали и сделали выводы, а нам же осталось эти выводы с глубочайшей благодарностью принять. Да и мыслимо ли спрашивать человека о том, желает ли он принять участие в создании рая на земле, где всё человечество будет счастливо, наконец-то завершив свою предыдущую историю бесконечных горестей и страданий? Конечно же, только сумасшедший откажется, поэтому никто никого и не спрашивал, ибо об очевидном не спрашивают. Да здравствует конец старой человеческой истории – истории мучительных страданий, ужаса и мрака, и начало истории новой – истории сияющего света и будущих радостных свершений человечества, освобожденного от тысячелетних оков самого отвратительного и унизительного рабства эксплуатации человека человеком! Грядет счастье для всех людей земли, и ты удостоен величайшей чести быть в авангарде этого радостного процесса, увлекая освобожденных людей за собой к свету своим героическим примером! Вот об этом и говорили мне люди со школьных портретов, и кем нужно было быть, чтобы остаться равнодушным к их словам?
Логика построения нового прекрасного мира была безупречной и дала первый серьезный сбой, когда мне было 12-13 лет. Я вдруг осознал, что через каких-то 50-60 лет я умру. А если даже и не через 60, а через 1000 лет, то меня всё равно не будет – никакой особой разницы между этими сроками я не ощущал уже тогда. А тогда я почувствовал себя безжалостно приговоренным к небытию, к черной ужасающей пустоте исчезновения всего. Мое существование сводилось к беспомощному ожиданию исполнения неизбежного и заранее известного мне приговора в камере смертников. И какое мне было дело до счастливого будущего, в которое, радостно блея, двигались окружающие меня советские люди и всё остальное человечество под их руководством?
Это была тяжелейшая зима в моей жизни – свалившимся на меня грузом я был буквально придавлен к земле и едва мог переставлять ноги. Попросить о помощи я никого не мог, поскольку прекрасно понимал, что в этой ситуации мне никто не поможет – ибо не способен помочь в принципе. Мудрейшие из мудрых на школьных портретах в своих гениальных научных трудах об этом ничего не говорили. Видимо, они не считали этот самый главный и ужасный для меня вопрос особо важным для нормальных людей, строящих светлое коммунистическое будущее, исполненное межгалактических полетов и радостных улыбок красивых, сильных, умных и бесстрашных людей. Понятно, что даже само возникновение этого вопроса у меня в голове являлось явным признаком постыдного умственного отклонения, которое нужно было всячески утаивать от окружающих. Срам необходимо тщательно скрывать, и я это делал!
Для тех, кто не вполне знаком с основами советской марксистско-коммунистической идеологии, необходимо пояснить, что смертный приговор мне вынесли именно эти самые мудрецы с портретов, поскольку существование Бога, богов, души и всего такого целиком и полностью ими на системной основе отвергалось и подвергалось осмеянию и оплевыванию как зловредные поповские сказки, которые мрачный старый режим придумал и целенаправленно использовал для того, чтобы держать темный народ в рабстве и повиновении. Громогласно декларируемый атеизм был сердцем и душой отрицавшей существование человеческой души системы – всё держалось на атеизме, всё вращалось вокруг атеизма, всё дышало атеизмом, всё приводилось в движение атеизмом. Революция 1917 года была совершена под красным знаменем атеизма, которое продолжало гордо развеваться над СССР вплоть до его распада в 1991 году. Вера в какого-то там бога, сидящего на облаке, считалась как бы оставшейся от старого режима неприличной грязью на сияющих сапогах строителей нового светлого общества, и грязь эту полагалось терпеливо – хотя и не без некоторой брезгливости – счищать. В первые годы после революции эта застарелая вековая грязь энергично счищалась массовыми расстрелами и длительными лагерными сроками, но потом эти меры стали излишними – активное сопротивление реакционных старорежимных элементов ослабло, а затем и практически исчезло, перестав представлять какую бы то ни было опасность для нового строя, основанного на самой передовой науке, а не на смехотворных старушечьих суевериях, затянутых паутиной.
Настоящий советский человек был обязан признавать только существование атомов, молекул и классовой борьбы, а всё остальное – это вредное и постыдное мракобесие, подрывающее устои нового общества, основанного на строго научном фундаменте, который был заложен мудрейшими из мудрых со школьных портретов! У настоящего советского человека, конечно же, не может быть никакого глупого старорежимного страха смерти. Именно об этом говорили мне своими мудрыми взглядами эти портреты; и взгляды эти делали пронизывавший меня до мозга костей и до самой последней составляющей меня передовой атеистической молекулы страх смерти еще более кошмарно-невыносимым.
Теперь-то я понимаю, что это и был тот самый «страх Божий», о котором постоянно говорили, к которому призывали и который считали величайшим из даров многие молитвенники и подвижники прошлых веков. Увы, тогда моя немощная душа оказалась неспособной вместить в себя этот воистину бесценный дар. Способна ли она на это сейчас? Не знаю. Не уверен…
Впрочем, книга эта будет не о страхе Божием. Не совсем о страхе Божием. И не о коммунизме с марксизмом, которые давно перестали меня интересовать. Меня больше интересует то, как возникают и обретают силу мирового пожара подобные «гениальные» идеи. Как они овладевают миллионами и миллиардами людей. Как и почему появляются школьные портреты «мудрейших из мудрых», под взглядами которых повсеместно ежатся бедные школьники и не только школьники. Сейчас это меня интересует гораздо больше, нежели все эти «гениальные» идеи сами по себе. Откуда приходят идеи? Зачем они приходят? К кому? Есть ли в этом какая-либо система или же это чистая случайность, подобная появлению картинок в калейдоскопе? Сегодня мне кажутся важными эти вопросы и возможные ответы на них. Не исключено, что они покажутся важными или хотя бы интересными кому-то еще. Или узоры моих мыслей покажутся интересными. Почему бы и нет? В конце концов, кто-то иногда любит заглядывать и в калейдоскоп.
О мире и его границах
История нашего мира началась, когда были сотворены время и пространство. Так называемая материя является их производным. Что было до появления времени, пространства и материи нашего мира? Для ограниченного человеческого разума это невместимо. Для человеческого понятийного и языкового аппарата это недоступно. Как объяснить двухлетнему ребенку устройство и функционирование атомной электростанции? Понятийный и языковой аппарат ребенка не позволит этого сделать. Если я и скажу несколько слов на тему того, что было до появления нашего мира, нашего времени, нашего пространства, то с осознанием этой невместимости. Мое незнание безгранично и всегда таковым останется, какие бы преисполненные гордыни заявления по этому поводу не делались. Не по поводу конкретно моего знания или незнания, конечно, а по поводу человеческого разума и знания вообще. Человеческий разум ограничен, и не стоит обольщаться на этот счет.
Почему же вопрос о том, что было до, имеет значение? Только ли в силу человеческого любопытства? Мне кажется, что это не только удовлетворяет наше праздное любопытство, но и обладает некоторым вполне практическим измерением применительно к нашим с вами реальным текущим делам. Впрочем, давно известно, что хорошая теория бывает очень практичной. Да и то, что было до появления нашего мира, в значительной мере перешло сюда и присутствует в нашем мире здесь и сейчас. И не просто присутствует где-то на заднем плане, но и играет очень важную если не решающую роль в моей и вашей судьбе и в судьбе всего мира целиком.
Итак, о чем же я говорю? Я говорю о сотворении мира и о том, что было до его сотворения. И, что еще более важно, кто был до сотворения нашего мира. Конечно, кому-то кажется очень важным и интересным, когда, через сколько долей секунды после Начала, возникли водород с углеродом и кислородом или какая-нибудь туманность Андромеды, но что касается меня, то для меня это абсолютно не важно и до зевоты скучно. Какое мне дело, с какой скоростью разлетаются галактики и куда? Меня гораздо больше интересует, куда и с какой скоростью полетит моя душа после смерти моего тела. Понятно, что члены самых разнообразных «научных» сект категорически осуждают и высмеивают такого рода интерес, предпочитая с серьезным видом возиться в своих научных песочницах, до краев наполненных всякими фотонами, позитронами и прочими синхрофазотронами, но важный вид этих людей и их развесистые хитросплетенные словеса, призванные скрыть отсутствие действительно важного содержания у излюбленных ими игрушек, меня давно уже не впечатляют.
Понятно, что до сотворения нашего мира был Бог, этот мир и сотворивший. Также с очень большой долей вероятности можно предположить, что уже тогда существовали и ангелы. В любом случае, когда был сотворен человек, ангелы уже существовали. Законы существования ранее созданного Богом мира или миров, в которых они существовали, мы совершенно не можем себе представить, даже обладая самым ярким воображением. Скажем, если предположить, что там не было и нет времени в нашем понимании этого слова, то мое воображение тут же отказывается мне служить. То же самое случается, если эти ангельские миры не трехмерные как наш мир. Понятийный и языковой аппарат человека базируется на известных нам законах этого мира и жестко ограничивается физическими законами этого мира.
Впрочем, при всей нашей ограниченности некоторые вещи мы можем предположить без особой опасности совершить серьезную ошибку. Скажем, можно предположить, что на момент сотворения нашего мира и человека уже произошло отпадение части ангелов от Бога, хотя их общение с Богом и продолжалось, ибо по меньшей мере одному падшему ангелу было дозволен доступ в Рай и к людям там обитавшими. Не можем же мы предположить, что этот падший ангел, именуемый сейчас сатаной, прокрадывался в Рай для беседы с людьми, незамеченный Богом и без Его ведома? Бог не знал, что происходит в Раю? Бог не мог запретить нежелательным лицам доступ в Рай или куда бы то ни было? Как такое возможно? Логичней будет предположить, что на тот момент доступ в Рай и даже к людям был для сатаны всё еще разрешен. То есть у падших ангелов была возможность достаточно свободного перемещения между разными мирами, которая осталась и до сих пор, хотя, видимо, эта возможность не полная, а каким-то образом ограниченная. В некоторые части миров доступ темных ангелов категорически воспрещен. Например, кажется немыслимым свободный или даже частичный доступ падших ангелов к тем областям, где обитают спасенные человеческие души. Вполне можно предположить, что существуют и другие запретные или частично запретные для них области. Но есть и области, где падшие ангелы находятся у себя дома и чувствуют себя совершенно свободно. Условно говоря, есть область Рай, есть область Ад, есть промежуточные между ними области, скажем, области «мытарств», через которые проходит душа после смерти тела, и есть наш мир.
Не вижу особого смысла в том, чтобы перенапрягать свою фантазию, пытаясь описать какие-то конкретные свойства ангельских миров, ибо такие фантазии не будут для нас особо полезными и продуктивными. Можно лишь сказать, что, видимо, светлым ангелам позволено пересекать границы между всеми мирами и свободно двигаться во всех мирах. Передвижение же темных ангелов каким-то образом ограничено и затруднено волей Того, Кто создал и миры, и границы между ними, и самих ангелов с их способностями, конечно. Вне сомнений, Создавший может по своему произволу менять Им созданное – и свойства миров, и свойства границ между ними, включая их проницаемость для чего бы то ни было или кого бы то ни было. Это касается и возможностей ангелов, эти миры населяющих. Правила могут меняться. Создавший все правила может их в любой момент и поменять, и кто помешает Ему это сделать?
Уверен, что на границы между мирами и правила прохождения этих границ обратил внимание не только я. Я более чем уверен, что задолго до меня на это должны были обратить самое пристальное внимание темные ангелы во главе с сатаной, поскольку первое, на что обращает внимание заключенный, – это, конечно же, стены своей тюрьмы. «Из чего сделаны эти стены? Крепкие ли они? Как их преодолеть? Есть ли в них слабые места? Можно ли эти стены уничтожить? Если можно, то как?» Разве сатана, явно считающий себя заключенным, свободу которого несправедливо ограничили, не задает себе такие вопросы? Для меня ответ очевиден. Интересно, что в этом смысле человек и сатана похожи – им обоим очень хочется запретного, а особенно, если кажется, что под запретом их свобода!
О целях падших ангелов
Является ли проблема границ и их преодоления самой главной проблемой для сатаны и его армии падших ангелов? Нет, конечно. Для них эта проблема хотя и очень важна, но не является центральной. Проблема преодоления границ между мирами вторична, поскольку главной целью сатаны может быть только низвержение Бога, промежуточной ступенью к чему является достижение равенства с Богом в силе. Сначала – равенство, а затем – низвержение! Логичным будет предположение, что гордыня сатаны допускает только такую конечную цель. Более мелкие цели явно будут считаться недостойными того, кто бросил вызов самому Богу.
Какой же должна стать сила сатаны, чтобы сравняться или хотя бы приблизиться к силе Бога? Сатана должен стать способным творить что-то из ничего – творить время и творить пространство из ничего. Творить материю. Творить вселенные – из ничего. Как это делает Бог. И быть способным творить разум – неких разумных или частично разумных существ.
Что же для этого нужно? Как первый шаг необходимо понимание того, как всё устроено. Всё – и наш мир, и другие миры, созданные Богом на отличных от нашего мира принципах. И «стены» между этими мирами. И ангелы, в этих мирах обитающие. А для такого понимания необходимы исследования. И я берусь утверждать, что первым ученым-исследователем был не кто-то, а именно сатана. Именно он-то и является отцом-основателем науки и всех научных методов. Кстати, советские ученые-атомщики явно что-то такое подозревали, поскольку частенько проводили «веселые» парады-беснования, для которых рядились сатаной и другой нечистой силой помельче. Один такой парад был снят на видео в Чернобыле незадолго до той самой катастрофы – на кадрах видно, как работники Чернобыльской АЭС беснуются, сопровождаемые одобрительным ласковым взглядом самого главного «атомного» академика СССР! Так что, да здравствует наука, товарищи! Ура, так сказать.
Принимать во внимание необходимость такого рода фундаментальных исследований необходимо потому, что эти исследования требуют очень значительных ресурсных затрат. Я говорю о том, что число отпавших от Бога и являющихся главным ресурсом сатаны ангелов, конечно же, ограничено. Этим ресурсом необходимо маневрировать, постоянно принимая решения о направлении каких-то частей этого ресурса на решение тех или иных задач, которые на данный момент считаются ключевыми для общего стратегического успеха. Другими словами, есть фронт, на котором ведутся боевые действия, и верховный главнокомандующий принимает решения, на каких именно участках сконцентрировать свои силы, чтобы обеспечить прорыв этого фронта и дальнейшее наступление на противника. Если главнокомандующий принимает решение усилить какое-то направление, то тем самым он неизбежно ослабляет другие направления, с которого он должен снять какие-то силы для их развертывания в другом месте фронта. Такого рода решения о маневре ресурсами должны и приниматься постоянно и являются одной из важнейших функций верховного главнокомандующего, которого в нашем случае и представляет из себя сатана.
