Read the book: «Большой весельчак»

Николай Сидоров

Font::

Иллюстрация на обложке: dazbastadraw

Литературные редакторы повести «Снег» Яна Могилевская, Юлия Сергеева.

Копатели

– У тебя лопата есть? – шепотом спросил Сашка у соседки по парте.

Катя бросила настороженный взгляд на учителя, затем локтем ткнула Сашку в бок.

– Ты что, дурак? Какая лопата, у нас контрольная.

– Обычная лопата, копательная. Есть?

Катя пригнулась, чтобы ее не было видно учителю, и, выпучив глаза, зашипела на Сашку.

– Корнилов, ты дурак? Зачем тебе в школе лопата?

– Да не в школе…

– Майорова, – окликнула Катю учительница. – Что у вас за совещание?

Катя выпрямила спину и сосредоточилась на задании.

– Я нашел мамонта, – не унимался Сашка.

Катя снова ткнула его локтем в бок и, скривив рот, едва слышно процедила:

– Отстань.

– Помнишь, нам в музее мамонта показывали? – выпалил Сашка, как только началась перемена. – Я еще одного нашел у нас в Озерках.

– Они все вымерли давно, – включилась в спор Катя.

– Значит, не все! – настаивал Сашка. – Я вчера в Озерках гулял, а там по дороге дядька шел пьяный. Бабка какая-то его увидела и спрашивает: «Боря, как твой мамонтенок?» Дядька рукой махнул: «Сдох, говорит, мой мамонтенок, вчера закопал за огородом». Понимаешь? Мамонтенок! Как тот, в музее.

Катя недоверчиво смотрела на встревоженного Сашку.

– Они же в Якутии жили.

– Значит, этот заблудился, пришел сюда и тут вымер. Я за дядькой тем проследил. Он в дом, а я через огород, а там за забором земля перекопанная, – выпучив глаза, Сашка понизил голос. – Это она, могила мамонтячья.

– Лопату не дам, – немного помолчав, заявила Катя.

Такой ответ расстроил Сашку. Он сел за парту и стал вынимать из портфеля учебники для следующего урока.

– Жмотина, – буркнул он с досадой.

– Я не жмотина, это папина лопата.

– И что? Я же не насовсем прошу.

– Ага, сломаешь ты, а накажут меня.

– Как можно сломать лопату? – вновь оживился Сашка. – На денечек дай, пожалуйста, а?

Катя уверенно молчала, Сашка стремительно грустнел. Вдруг он раскрыл портфель шире, посмотрел внутрь, перевел взгляд на Катю и снова заглянул в портфель, словно оценивая, поместится она туда или нет. Немного подумав, он вынул набор фломастеров в ярком пенале на молнии и положил перед Катей.

– Ты мне на день лопату, я тебе на день фломики, уговор?

– Уговор, но я пойду с тобой, – согласилась Катя и тут же сунула фломастеры в портфель.

– Завтра после уроков.

– Э… Завтра нельзя, сегодня надо, – запротестовал Сашка.

– Сегодня у меня танцы.

– А завтра его кто-нибудь другой выкопает. Давай сегодня, ты успеешь. Вдвоем мы за пять минуточек справимся.

На платформу из пригородной электрички, держа лопату на плече, вышел Сашка. За ним из тамбура выпрыгнула Катя.

– Ты что, так далеко от дома гуляешь? – удивилась она.

– Конечно, я же не малявка какая-то, я даже в город сам ездил. Пошли, тут рядом.

Поднимая клубы пыли, они прошли деревню насквозь и остановились возле последнего дома. Сентябрьское солнце клонилось к закату.

– Вот его дом, – прошептал Сашка и, пригнувшись, нырнул в кусты.

– А как мы его назовем? – спросила Катя, стараясь не отставать от Сашки.

– Кого?

– Мамонтенка.

– Известно как, Саша.

– А если это девочка?

Сашка на мгновение остановился и задумался.

– Тоже Саша, но это мальчик. Мамонтенок – это же «он».

– Нет, так нечестно. Нашел ты, а лопата моя, значит, я тоже могу имя придумать.

– Пришли, – прервал ее Сашка.

Они оказались на небольшой полянке, заваленной садовым мусором. Посередине чернело пятно свежеперекопанной земли. Сашка воткнул лопату в землю.

– Завтра про нас напишут во всех газетах.

– Что напишут? – поинтересовалась Катя, обрывая ягоды с куста дикой малины.

– То, что мы нашли мамонтенка. И фотографии наши. Нам весь двор завидовать будет.

Копать оказалось труднее, чем Сашка предполагал. Длинный черенок лопаты был выше его роста, отчего держать ее было неудобно, а тяжелые комья земли то и дело соскальзывали с полотна.

Уже смеркалось, когда на дне ямы мелькнуло что-то серое. Сашка подал Кате лопату и, присев на корточки, начал разгребать землю руками.

– Это веревка, – послышался его голос из ямы. – Вот почему мамонтенок к своим не ушел. Его дядька на привязи держал.

Катя посмотрела по сторонам.

– Мне страшно.

– Бу! – крикнул Сашка и схватил Катю за ногу. На его чумазом лице светилась лукавая улыбка.

Катя взвизгнула и отпрыгнула от края ямы.

– Ты что, дурак? Пугать нельзя, лицо перекосится и так на всю жизнь может остаться.

– Враки, такого не бывает, – рассмеялся Сашка и снова скрылся в яме.

– А вот и бывает, мне бабушка говорила.

– Шерсть! – крикнул Сашка со дна ямы.

Катя подошла к краю и облокотилась на лопату. В накатившихся сумерках было видно только Сашкину спину и мелькающие руки.

– Сейчас, сейчас, – бормотал он. – Надо его за веревку выдернуть. Малыш совсем, не то что тот музейный.

– Вы что, сволочата, делаете? – раздался удивленный и неприятно нудный мужской голос.

Сашка поднял голову. Над ним у самого края ямы, опираясь на лопату, стояла Катя. На фоне темного неба ее лицо было бледным, почти белым, а глаза таращились на него так, словно это он только что заговорил таким голосом. Вдруг за ее спиной показался черный силуэт дядьки.

– Я вас спрашиваю, вы что творите? – повторил дядька.

Глядя Кате за спину, Сашка раскрыл рот и завопил что было мочи.

– А-а-а!

Вытаращив глаза еще больше, Катя схватила лопату за конец черенка и со звуком «йых», как метатель молота, развернулась вокруг своей оси.

– Ай! – вскрикнул дядька и, ломая ветки, упал в кусты.

Не удержавшись на ногах, Катя рухнула в яму.

Продолжая истошно орать, Сашка выпрыгнул наверх и что есть силы потянул за веревку.

– Слезь с мамонта, дура, – крикнул он барахтающейся внизу Кате.

Не выпуская лопату из рук, Катя выпрыгнула из ямы. Веревка поддалась, и из-под комьев земли показался мамонтенок.

Не замолкая ни на секунду, они мчались по дороге. Первой с лопатой наперевес бежала Катя, за ней, волоча на веревке мамонтенка, несся Сашка, чуть позади, прихрамывая и матерясь, за ними гнался дядька. С диким воем они вбежали на платформу и запрыгнули в тамбур стоявшей электрички.

– Куда? – окрикнула их женщина. – Вы зачем эту мерзость в вагон тащите?

Оторопев от ее крика, юные археологи обернулись. На самом краю платформы перед распахнутыми дверьми электрички лежала непонятного вида грязная туша.

– Отдайте собаку, сволочи! – выкрикнул подбежавший дядька и, схватившись за веревку, выдернул ее из Сашкиных рук. Двери закрылись, электричка тронулась.

Поезд медленно катился по рельсам. Стараясь не смотреть на Катю, Сашка изо всех сил вглядывался в темноту за окном, но и там он не видел ничего, кроме ее отражения. Катя сидела напротив и одной рукой держала лопату, уперев ее черенком в пол. Ее спина была прямая, как эта дурацкая лопата, на еще недавно белый передник прилипли комочки земли и колючки репейника, по щекам причудливыми грязными полосками тянулись размазанные следы от слез. Она смотрела на Сашку круглыми от испуга глазами и молчала. Этот взгляд был невыносим.

– Может, еще на танцы успеешь? – не выдержал Сашка.

Катя не ответила. Медленно покачиваясь вместе с лопатой в такт движению поезда, она продолжала таращиться даже не на него, а куда-то вглубь себя.

– Ну откуда я знал, что это собака? Они же ее мамонтенком называли, вот я и подумал… Кать, не молчи.

«Озерки», – объявил женский голос по громкоговорителю. С каменным лицом Катя встала, взвалила лопату на плечо и, продолжая таращиться куда-то вперед, пошла к выходу. Сашка поплелся следом. Он знал, что ему влетит, но больше его беспокоили слова Кати. Вдруг не враки? Что, если ее лицо так и останется? Вытаращенное…

Чужой

Капли дождя отчаянно бились о стекло автобуса. Девчушка лет пяти сидела возле окна и разглядывала мужчину напротив. Ее взгляд был по-детски ясным и не по годам сосредоточенным. Мужчина читал книгу.

– Мама, мама, – девочка дернула за рукав сидевшую рядом женщину. – А этот дядя – чужой? – она повернула ручку ладошкой вверх и указала на мужчину.

Женщина вопросительно посмотрела на дочурку.

– Что значит «чужой»?

– Ну, папа вчера на празднике сказал: «Дорогие дамы, берегите своих мужчин – пилите чужих». Этот – чужой?

Женщина бросила извиняющийся взгляд на мужчину и покраснела. Мужчина улыбнулся и, показав обручальное кольцо на пальце, тихонько сказал:

– Меня уже спилили.

Девчушка грустно вздохнула, затем выпрямилась и принялась всматриваться в других пассажиров. За окном показалось солнце.

Паспорт

Аркадий очень уважал власть, а сейчас, глядя на Агату Степановну, еще и побаивался.

– Гаточка, что-то случилось? – робко спросил Аркадий, не решаясь войти на кухню.

Миниатюрная Агата Степановна строго посмотрела на Аркадия. Она имела над ним такую власть, что позавидовал бы любой диктатор.

– Сядь, – скомандовала она.

Покорно подчинившись, Аркадий сел, заполнив собой немалую часть компактной кухни. От волнения на его лысине проступили капли пота. Агата Степановна положила в центр стола паспорт Аркадия.

– У тебя сегодня последний день, когда можно поменять паспорт без штрафа.

Аркадий облегченно вздохнул.

– Ну подумаешь, рублей пятьсот штраф. Это мелочи, завтра подам.

– Из таких мелочей состоит жизнь, – холодно парировала Агата Степановна. – Аркадий, тебе сорок пять лет, а ты документы в порядке держать не способен. Страница четырнадцать, открой.

Аркадий промокнул платком взмокшую шею и открыл паспорт.

– Ну что… Старый штамп о браке.

– Старым, Аркадий, – повысила голос Агата Степановна, – он может стать, только если рядом стоит штамп о разводе. А его там нет. Ты женат! И не на мне.

– Гаточка, не сердись, ну не было мне необходимости ставить этот штамп, вот и все. Завтра подам на смену паспорта и поставлю штамп уже в новом.

– Если ты срочно не решишь эту проблему, у тебя будут крупные неприятности.

– Ну, не крупнее меня, – попытался отшутиться Аркадий.

– До закрытия МФЦ осталось сорок минут, – холодно отрезала Агата Степановна.

Спустя полчаса, тяжело дыша, Аркадий вываливал на стол перед оператором МФЦ документы.

– Успели, завтра уже штраф был бы, – сообщила сотрудница МФЦ, глядя в паспорт Аркадия.

Протирая вспотевшее лицо платком, Аркадий попытался что-то сказать, но от волнения получилось только выдавить из себя что-то наподобие хрипа и кивнуть.

– Так, – деловито продолжила сотрудница, – в анкете указано, что вы разведены. А где свидетельство?

Аркадий суетливо сунул платок в карман и начал перебирать бумаги.

– Вот, вот копия свидетельства.

Сотрудница внимательно посмотрела на документ.

– Так не пойдет. Это свидетельство о разводе вашей жены.

– Бывшей жены, – уточнил Аркадий.

– И тем не менее…

Едва успокоившийся Аркадий вновь начал волноваться и потеть.

– Ну как же, – он схватил свидетельство и провел пальцем по строчкам, – Анна Владимировна разведена с Аркадием Павловичем. Аркадий Палыч – это я.

Женщина чуть выдвинулась вперед.

– Эта бумага говорит о том, что ваша бывшая жена, – на слове «бывшая» она повторила интонацию Аркадия, – с вами разведена. А где ваше свидетельство?

– Нету… – едва слышно пробормотал Аркадий, уставившись на женщину.

– Погодите, – спохватился он. – Вы что, хотите сказать, что она со мной разведена, а я все эти десять лет в одностороннем порядке на ней женат?

Женщина пожала плечами и отодвинула от себя бумаги.

– Я хочу сказать, что у вас не хватает документов. Завтра в ЗАГСе свой экземпляр получите и приходите.

– Завтра мне приходить будет не за чем, да и нечем, – трагично произнес Аркадий.

– Даже если я приму документы сегодня, то через несколько дней вам их вернут, понимаете?

– Значит, можно сегодня? – ободрился Аркадий. – Пусть! Лучше через несколько дней вернут документы, чем сегодня вывернут мозги.

Аркадий вернулся домой с шампанским и приподнятым настроением.

– Гаточка, я подал документы, – радостно сообщил он.

– Молодец, – сухо отозвалась из комнаты Агата Степановна.

Аркадий вошел в комнату и, остановившись на пороге, поднял над головой бутылку шампанского.

– Отмечаем?

Агата Степановна отложила книгу, подошла вплотную к Аркадию и, задрав голову, строго посмотрела ему в глаза.

– Я с женатыми мужчинами не пью и не сплю. А тебе на кухне постелила.

Ошеломленный Аркадий сделал шаг назад и снова оказался в коридоре.

– Гаточка, ну это всего лишь формальности…

– Из таких формальностей состоит жизнь.

Дверь в комнату закрылась.

– Милая, еще два часа назад жизнь состояла из мелочей… – выкрикнул Аркадий, припав к двери.

Ответа не последовало.

С момента переселения на кухню время для Аркадия остановилось. Оказалось, что Агата Степановна чужих мужей еще и не кормит. С тоской он возил ложкой по тарелке, гоняя по ней мутную жижу под названием суп «Радость». Еда в заводской столовой вызывала уныние и изжогу.

– Палыч, а ты как здесь?

Аркадий оторвал взгляд от жидкой радости. Перед ним стоял мастер сборочного цеха Егор.

– Я к тебе упаду? – спросил Егор и, не дожидаясь ответа, поставил поднос с едой на стол.

– Ты чего в столовой-то? У тебя же домашний спецпаек.

– На диете, – нехотя ответил Аркадий.

– Поругались? – продолжил допытываться Егор.

Аркадию не хотелось делиться, но вдруг, словно перетянутая пружина, терпение лопнуло. Не стесняясь в эмоциях и выражениях, он вывалил коллеге все о случившемся да наболевшем.

– Ну дела… – протянул Егор, как только Аркадий закончил. – И все это из-за просроченного штампика?

Лицо Аркадия перекосила страдальческая гримаса. Он виновато кивнул.

– Пиночет в юбке, не иначе. Аркаша, да тебя весь завод боится, а она, размером с поварешку, так тобой вертит?

– Пиночет, – повторил Аркадий и ухмыльнулся. – Метко.

– Жахнул бы разок, показал, кто в доме хозяин. А то устроила бюрократический апартеид.

Аркадий замахал руками.

– Что ты, что ты, прибью ведь, статья…

– Да по столу, – засмеялся Егор. – Жахни так, чтобы тарелки подпрыгнули. Ты же мужик!

– Мужик! – решительно кивнул Аркадий и тут же осекся. – Но я боюсь ее и люблю. Это противоречие создает мне душевное равновесие, но сейчас я его теряю. Вот такой вот гнутый профиль, хрен спрямишь.

Егор недоуменно покачал головой.

– Слушаю тебя, Аркаша, и понимаю: моя-то – святая, только что нимба нет.

Аркадий посмотрел на телефон и расплылся в улыбке.

– Отказали… Вернули документы, можно забирать.

Он вскочил со стула и с надеждой посмотрел на Егора.

– Дружище, выручай, мне бежать надо. Прикрой меня.

Егор выпучил глаза.

– Куда?

– В ЗАГС, срочно, свидетельство о разводе получать.

– У нас планерка вечером.

– Вот ты и планируй. А я жрать нормально хочу и спать не на кухне, а рядом со своим Пиночетом.

С пакетом возвращенных документов под мышкой Аркадий бежал к ЗАГСу и на ходу набирал сообщение: «Гаточка, деточка, стели мне где положено, как официально разведенному. Сегодня принесу тебе не документ, а документище. Ссылка окончена».

Войдя в ЗАГС, Аркадий тут же уперся в спины посетителей.

– Ого, народу-то, – удивился Аркадий. – Тут что, пропуск в рай выдают?

Стоявший рядом мужчина устало посмотрел на Аркадия:

– Кому в рай, кому из рая. За мной будете.

Очередь Аркадия подошла через три часа.

– Думал, не дождусь, – пошутил он и протянул документы.

Работница ЗАГСа с невозмутимым, как айсберг, лицом раскрыла паспорт и тут же вернула его на стол.

– У вас паспорт просрочен.

Озноб пробежал по спине Аркадия, он нервно дернул плечами.

– И что? Ведь это же мой паспорт.

– Ваш, но он просрочен. Я не могу оформить свидетельство по недействительному документу, – холодно ответила женщина.

Дрожащей рукой Аркадий вынул из кармана платок и обтер лицо.

– И что же мне делать? – голос Аркадия дрогнул.

– Идите в МФЦ, поменяйте паспорт и приходите.

От этих слов у Аркадия потемнело в глазах. Бюрократический круг замкнулся. Лицо работницы ЗАГСа потеряло форму, расплылось и превратилось в дымку, из которой в солнечных очках и мундире вышел Аугусто Пиночет.

Он сделал несколько шагов и наклонился так близко, что в отражении его очков Аркадий разглядел свое вспотевшее и перекошенное от испуга лицо.

– Гаточка будет очень недовольна, – прошептал Пиночет на чистейшем русском языке и укоризненно покачал головой.

– Откуда вы так хорошо знаете русский? – пролепетал Аркадий и попятился назад.

Пиночет шагнул к нему и, прижав к стене, заорал во всю глотку:

– Воды!

В ушах у Аркадия зазвенело, лицо Пиночета расплылось и превратилось в перепуганную работницу ЗАГСа.

Аркадий огляделся по сторонам. Он лежал на полу, окруженный толпой посетителей.

– С вами все в порядке? Мужчина! – кричала работница ЗАГСа, склонившись над ним.

– Что случилось? – спросил кто-то сверху.

Чуть не плача, работница пожала плечами.

– Не знаю! Я сказала ему, что у него паспорт просрочен, а он удивился, что я с ним на русском разговариваю, и в обморок упал.

Аркадия подняли с пола и усадили на диван. Работница села рядом.

– Вот, попейте, – дрожащей рукой она протянула ему стакан воды.

– Нет, спасибо, – едва слышно прошептал Аркадий, уставившись немигающим взглядом в пол.

– Ну что же вы так переживаете. – Она отхлебнула из стакана. – Поменяете в МФЦ паспорт, и выпишем вам свидетельство. Можете без очереди ко мне подойти. – Она снова глотнула воды.

– Я там уже был, – ответил Аркадий, продолжая таращиться в пол.

– Ну… И что?

– Без этого свидетельства не меняют.

Работница допила воду и всплеснула руками.

– Да как же это?!

Аркадий пожал плечами.

– Им нужно свидетельство, вам – паспорт. Все, тупик. Бюрократический апартеид и домашний геноцид.

Работница с сочувствием смотрела на Аркадия. Вдруг она оживилась, придвинулась чуть ближе и заговорила вполголоса:

– Послушайте, а вы идите в полицию. Скажете, что потеряли паспорт, они вам выдадут справку, и с этой справкой пойдете в МФЦ.

На лице Аркадия появился румянец. Он посмотрел на часы, затем выпрямился и восторженно посмотрел на собеседницу.

– Спасибо, до свидания, – выпалил он и, схватив документы, выбежал из кабинета.

В отделение полиции Аркадий не вошел, а ворвался.

– Здравствуйте! Успел? – задыхаясь выпалил он скучающему за стеклом дежурному.

Дежурный с выражением вселенской усталости посмотрел на Аркадия.

– Успели куда?

– Ну… – Аркадий развел руками и оглянулся по сторонам, – не закрываетесь еще? – Он посмотрел на часы.

На лице дежурного отразилось раздражение и страдание. Чуть прикрыв глаза, он глубоко вдохнул, затем медленно выдохнул.

– Мужчина, мы открылись в одна тысяча семьсот восемнадцатом году и до сих пор открыты.

Аркадий виновато улыбнулся и хлопнул ладонью себе по лбу.

– Извините, забегался сегодня, такой день…

– Что у вас? – прервал его дежурный.

– Да я паспорт потерял, выпишите мне, пожалуйста, справку.

– Будем оформлять. – Дежурный положил перед собой лист бумаги и взял ручку. – Имя, фамилия, адрес регистрации, где и при каких обстоятельствах потеряли паспорт?

– Да что там оформлять? – Аркадий всплеснул руками, папка с документами выпала из подмышки. Аркадий ее поднял и, спрятав обратно, продолжил: – Когда потерял – не помню, где – тоже ума не приложу. Выпишите мне справку, да и дело с концом.

Дежурный посмотрел на папку, краем торчащую из-под руки Аркадия, затем ткнул в ее сторону ручкой.

– А это не он?

Аркадий вынул папку, в которой сквозь прозрачный пластик алым цветом сиял его паспорт.

– Он…

Дежурный откинулся на спинку кресла.

– Документ найден, дело закрыто.

– Послушайте, – затараторил Аркадий, – мне эта справка нужна как воздух, а паспорт все равно почти неделю как недействителен. Выпишите, пожалуйста.

Дежурный нахмурился.

– Паспорт у вас на руках?

Аркадий неохотно кивнул.

– Паспорт есть, значит, справки нет. А заменой паспортный стол занимается, вход с другой стороны здания.

– А если я его сейчас потеряю, оформите справку?

Дежурный подался вперед, всем видом показывая, что он очень старается быть вежливым.

– Послушайте, утрата паспорта – это статья. Административная, но может быть переквалифицирована и в уголовную.

Аркадий махнул рукой.

– Да что вы меня пугаете, я с этой канителью сегодня даже Пиночета видел.

Дежурный пристально посмотрел на Аркадия.

– Трезвый?

– К сожалению, – с досадой ответил Аркадий и вышел из отделения.

В паспортном столе было тихо и безлюдно. Аркадий вошел в первый попавшийся кабинет и с порога спросил:

– Здравствуйте! Кто у вас тут выдает справки о просрочке паспорта?

– А вам зачем такая? – поинтересовалась паспортистка.

Аркадий сел и, выложив документы на стол, начал рассказывать свои злоключения. Нехорошие эпитеты и междометия то и дело вертелись на языке, но, глядя на погоны паспортистки, Аркадий держал себя в руках.

– Вот такой вот гнутый профиль, хрен спрямишь, – закончил он свой рассказ.

Паспортистка сдвинула тонкие брови и внимательно посмотрела на документы.

– Ничего не понимаю. Ну нет у вас свидетельства о разводе. Так почему вы не подали на замену паспорта без него?

– К… – у Аркадия пересохло в горле, – К… Как без него?

– Не указывали бы, что вы в разводе, и подавали просто на замену. Потом с новым паспортом пошли бы в ЗАГС и получили свидетельство и штамп.

Ошарашенный простотой способа решения проблемы, Аркадий потянулся за платком.

– Но я же указал в анкете, что разведен, – пролепетал он.

– Заполнили бы новую. Почему вам в МФЦ этого не сказали?

Опершись локтями в стол, Аркадий обхватил голову руками.

– Я не знаю почему, – отрешенно ответил он.

Паспортистка положила перед ним бланк и ручку.

– Заполняйте, через неделю получите новый паспорт.

Когда Аркадий вернулся домой, настроения у него не было. Как и раскладушки на кухне, отчего настроение только ухудшилось. Он не представлял, что скажет своей любимой Гаточке, но точно знал, что ей это не понравится.

Услышав шум в коридоре, из комнаты вышла Агата Степановна.

Встав на обувную тумбочку, она поцеловала Аркадия.

– Ну показывай документище, – игриво произнесла она.

Аркадий вынул из кармана клочок бумаги и сунул ей в руку. Она развернула справку, и радость на ее лице исчезла.

– Это справка о том, что ты сегодня сдал паспорт на обмен.

– Да, – непринужденно ответил Аркадий, проходя на кухню. – Процесс идет.

– Но ты же сдал его четыре дня назад…

– Да, там у них что-то не получилось, и они вернули.

– Что? В стране бумага закончилась или они читать разучились, что не получилось?

– Да пес их знает. В паспортном столе все сделают через неделю. Так есть хочется, давай поужинаем, – попытался сменить тему Аркадий, глядя на кастрюлю свежесваренного борща.

– Я не удивлюсь, если окажется, что ты действительно женат, – сухо бросила Агата Степановна и вышла из кухни.

Через несколько минут Аркадий ел вкусный Гаточкин борщ, но без всякого аппетита. Напротив него стояла стопка белья и раскладушка.

Неделя ожидания изменила Аркадия. На лице появилась щетина, а в глазах – ненависть. Он ненавидел бюрократию за то, что она только и делает, что придумывает нормальным людям проблемы. Паспортные столы – за то, что они плохо работают. Даже почту, так как они наверняка были из одного теста. Он ненавидел всех, кто сейчас стоял перед ним в очереди за паспортом, потому что это можно сделать в любой другой день, а не когда ему срочно. И только Гаточка была непогрешимым ангелом среди этих демонов.

– Граждане! – не выдержал Аркадий. – Разрешите без очереди пройду, у меня ЗАГС через час закрывается.

– Женишься, сынок? – радостно спросила старушка, стоявшая перед ним.

– Нет, развожусь.

– Вот и стой, – нахмурилась она.

Аркадий всплеснул руками.

– А если бы я вам наврал, что женюсь?

– Врать – грех, – не поворачиваясь, ответила старушка.

– А если я развожусь, чтобы сразу жениться? – не унимался Аркадий.

– Бабник! – буркнула она и, расставив руки поперек коридора, завопила во все старушечье горло. – Люди! Не пускайте его, он бабник.

* * *

– Получил? – спросила Агата Степановна, едва Аркадий переступил порог дома.

Он протянул ей новенький паспорт. Агата Степановна раскрыла обложку и принялась листать страницы.

– Я так и знала, – трагично и торжественно объявила она, остановившись на странице четырнадцать.

– Сегодня не успел, завтра поставлю штамп, – процедил Аркадий, стоя в дверях.

– И как с тобой жить? – поникшим голосом спросила Агата Степановна.

– Я разведен! – взревел Аркадий. – Не веришь? Вот выход! – Он выхватил из ее рук паспорт и ткнул в сторону раскрытой двери. – А если веришь, не пи… – Он на мгновение осекся, а глаза Агаты Степановны округлились. – Не пиликай, если веришь, – выкрутился Аркадий.

Агата Степановна вскочила на обувную тумбочку и, оказавшись вровень с Аркадием, закричала тоненьким голосом:

– Может, и верю! Но не доверяю! Как я могу тебе доверить свою жизнь, если ты простую бумажку вовремя победить не можешь?

– Могу! – орал в ответ Аркадий. – Говорю же, не нужна была!

Встревоженные криками соседи стали стучать по батареям, но ни Аркадий, ни Агата Степановна этого не слышали. Они жарко спорили о вере, доверии и ответственности.

На следующий день Аркадий поставил печать о разводе и наконец-то съехал с кухни. А через месяц на пятнадцатой странице его паспорта появился новый штамп – о браке.