Read the book: «100 великих тайн из жизни растений», page 5

Доноры и вампиры

Приобретая очередное заморское «чудо» и определяя его на самое видное место, мы даже не задумываемся, какой энергетический потенциал заключен в этом зеленом питомце и какое влияние он будет на нас оказывать.

Древнекитайское учение фэн-шуй рассматривает растение как распределитель жизненной энергии ци. Согласно фэн-шуй, растения, стоящие на окне, отфильтровывают негативную энергию, висящие в изголовье кровати – гармонизируют ци спящего, а в углу комнаты – не позволяют ци застаиваться на месте. Но среди растений встречаются самые настоящие энергетические доноры и даже вампиры!

Академик РАМН В. П. Казначеев утверждал, что все живые организмы излучают энергию в определенных областях ультрафиолетового спектра. Сотрудники воронежского Черноземного института мониторинга земель и экосистем А. Сухоруков и Е. Пургин провели ряд экспериментов, показавших, что растения обладают биополем и способны контактировать с другими живыми объектами на энергоинформационном уровне.

В обычной квартире исследователи разместили несколько видов комнатных растений, руководствуясь принципами фэн-шуй, индийским учением васта и русскими народными традициями. В течение длительного периода они замеряли энергетическое излучение специальными приборами. Предположения ученых подтвердились: одни растения подзаряжали людей энергией, другие ее отсасывали.

Но как заранее определить, насколько удачно сложатся ваши отношения с зеленым питомцем?

Приобретая цветок с рук, вы получаете в нагрузку энергию его прежних хозяев, поэтому старайтесь покупать растения в специализированном магазине или оранжерее.

После того как вы впервые прикоснулись к растению, не забудьте вымыть руки. Старайтесь контактировать с ним в утренние и дневные часы, когда оно накапливает энергию, ибо ночью ваш подопечный освобождается от отрицательной энергетики.

Исследования показывают, что растения обладают биополем

Перед поливом слегка встряхните листья цветка, а затем поверните горшок по часовой стрелке, избавив, таким образом, растение от негатива. Время от времени переставляйте цветы, чтобы определить, где они лучше себя чувствуют. Если они начали необоснованно чахнуть на новом месте, значит, попали в геопатогенную зону. Некоторые цветы умеют смягчать действие патогенной энергетики или даже полностью нейтрализовывать ее. Не следует спать в комнате, буквально заставленной растениями, тем более когда вы не знаете, насколько хорошо они уживаются вместе и как это может воздействовать на домочадцев.

«Пожиратели людей»

На первый взгляд возможность «пожирания людей» грибами кажется сомнительной.

– Я и сам сначала задавал врачу-лаборанту из Белгорода Лидии Васильевне Козьминой ироничные вопросы, – признается журналист М. Дмитрук. – Но после нескольких многочасовых бесед скептицизм мой несколько увял. Похоже, что Козьмина действительно обнаружила некоего биологического врага рода людского, который много лет оставался незамеченным и безнаказанным…

Это началось в 1980 году. На обследование в лабораторию направили молодого человека со странным заболеванием. Время от времени у него без видимых причин повышалась температура до 38°С. Казалось бы, ничего страшного. Но этот легко больной серьезно сказал лаборанткам: «Девочки, я чувствую, что скоро умру». Они ему не поверили, потому что лечащий врач подозревал у него всего лишь малярию. Ее возбудителя целый месяц пытались найти в крови больного. Но так и не нашли.

А пациент неожиданно для медиков очень быстро «отяжелел». Тогда они с ужасом обнаружили у него септический эндокардит – инфекционное поражение мышцы сердца. Спасти парня уже не удалось.

Козьмина не выбросила пробирку со взятой для анализов кровью пациента. Рассматривая ее еще раз под микроскопом, она неожиданно обнаружила в ней мельчайшие микроорганизмы с крохотным ядрышком. Два месяца пыталась идентифицировать их, пока не нашла нечто похожее в книге молдавского автора Шройта.

Там были фотографии и описание странных микроорганизмов – микоплазм, которые не имеют плотной клеточной оболочки. Их покрывает лишь тонкая мембрана, поэтому они легко меняют свою форму. Например, из шарообразной микоплазма может вытянуться, как червячок, – и протиснуться через узкие поры в человеческую клетку. На это не способны даже вирусы.

Но как это часто бывает в науке, первая находка породила больше вопросов, чем ответов. В книге Шройта исследовательница нашла упоминание второго претендента на роль возбудителя септического эндокардита. И внешностью, и повадками очень похожей на микоплазму была так называемая эль-форма бактерий. Она появляется, когда больного начинают лечить пенициллином, который препятствует образованию оболочки у бактерий. Раньше врачи думали, что без нее паразиты гибнут. А потом выяснилось, что они могут жить без оболочки и даже вызывать болезни, но протекающие весьма необычно, как говорят врачи, атипически.

Наконец, нашелся и третий претендент на роль убийцы несчастного парня, самый маленький – хламидия. Одни ученые называли ее спорой грибка, другие – вирусом, но все сходились во мнении, что этот карлик микромира свободно проникает в клетки и паразитирует внутри их.

Микоплазмы

Увы, первые попытки распознать тайного убийцу породили три версии, каждая из которых могла оказаться ложной. Но эти поиски не прошли даром.

Если теперь Козьмина находила в чьей-нибудь крови подобную «мелочь», на которую прежде не обращали внимания (этого не требовалось и по инструкциям), она поднимала тревогу. Чтобы врачи не проглядели болезнь, как это случилось с тем парнем…

В 1981 году в лабораторию прислали беременную женщину с диагнозом «лихорадка» и дали указание: «Ищите возбудителя малярии». Тогда лаборанты «посеяли» кровь больной в питательной среде. В одном «посеве» действительно выросли уже знакомые Козьминой микоплазмы, а в другом – о, ужас! – появились малюсенькие… трихомонадки. Те самые, которые, по мнению официальной медицины, вызывают венерические заболевания, а по «неофициальному» мнению ряда специалистов – множество и других «недугов цивилизации».

Впрочем, об альтернативных исследованиях Козьмина тогда не знала. Она изучала паразитологию по советским учебникам, в которых написано, что трихомонад в крови вообще не бывает.

Мол, они обитают только в урогенитальной полости и передаются исключительно половым путем. А Лидия Васильевна обнаружила трихомонад в крови беременной женщины с симптомами, как у парня, умершего от септического эндокардита!

В книге одного ученого она вычитала, что трихомонады размножаются… спорами. Как это понять, ведь споры бывают у гриба, а трихомонада считается, так сказать, животным? Если мнение ученых верно, то эти жгутиконосцы должны образовывать в человеке грибницу – мицелий… И действительно, в анализах некоторых больных под микроскопом было видно нечто похожее на грибницу…

– Сначала я удивлялась, что это за нити? – вспоминает Лидия Васильевна. – Может, вата? Но потом с удивлением обнаружила, что нити состоят… из одноклеточных паразитов. Правда, не из трихомонад, а из микоплазм.

Так, может, это один и тот же микроорганизм, но на разных стадиях своего развития? Тогда неудивительно, что трихомонады образуют споры, а микоплазмы – мицелий. Просто в нас растет грибница…

Несколько лет Козьмина гнала из головы крамольные мысли, которые противоречили мнению «светил» медицинской науки. Но новые факты и результаты исследований давали пищу для размышлений.

Ключом к тайне послужила любопытная история, которая произошла в Республике Чад. В один год все родившиеся дети оказались больны энцефалопатией, а со всех пальм почему-то опали незрелые кокосы. Этот факт заинтересовал ученых, и они установили, что болезни людей и растений вызваны… одним и тем же паразитом – спироплазмой, которая является родственницей микоплазмы и уреаплазмы.

Получалось, что в нашем организме живет гриб-слизевик – тот самый, который можно увидеть на гнилых колодах и пнях. Раньше ученые-медики не могли его распознать из-за узкой специализации: одни изучали хламидий, другие – микоплазм, третьи – трихомонад. Никому из них и в голову не приходило, что это три стадии развития одного гриба.

А теперь у врачей и ученых, возможно, появилась надежда, что опознан биологический враг рода людского – универсальный возбудитель болезней неизвестной этиологии?

Победители малярии

Вода горного озера помогла найти лекарство против одной из самых древних болезней человека – малярии.

Описания симптомов этого недуга тысячелетий содержатся в египетских папирусах и в сочинениях китайских учёных, созданных задолго до новой эры. Опустошительные эпидемии малярии периодически поражали различные регионы Земли, в том числе Европу. При этом нередко гибли даже крупные поселения.

Подобная трагедия постигла, например, всемирно известный античный город Эфес. Построенный эллинами на восточном берегу Средиземного моря, он был процветающим торговым, культурным и религиозным центром Малой Азии. Здесь находился знаменитый храм Артемиды, считавшийся одним из семи чудес света.

К сожалению, текущая близ города река Каймтрос, которая поила его жителей, несла с гор немало песка и грязи и постепенно мелела. Попытки эфесцев углубить её русло (естественно, вручную) привели к экологической катастрофе. В результате суда по-прежнему поднимались по реке до города и причаливали к мраморному молу, но устье водного потока уже превратилось в обширное болото. На нём расплодились комары, и, как следствие, началась эпидемия малярии. Тем, кого не сразила болезнь, пришлось покинуть это место.

О роли шестиногих кровососов в распространении смертельного недуга тогда никто, конечно, не догадывался. Но то, что он чаще даёт о себе знать в районах с влажным климатом, заметил ещё Гиппократ. Правда, по его мнению, заболевание возникало из-за нездорового воздуха, который содержит какие-то яды. Эта точка зрения «отца медицины» нашла отражение в названии хвори. По-латыни «mala» – плохой, дурной, a «aria» – воздух.

Истинная причина напасти долго оставалась неизвестной, не были разработаны и методы её лечения. Боролись же с таинственным убийцей даже в просвещённом XVIII веке порой весьма экзотическими средствами. Так, пензенские крестьяне, не доверяя лекарствам, надеялись на магию, используя в качестве амулета кожу летучих мышей или змей. Киргизы, пытаясь спастись от малярии, обвивали вокруг шеи больного змею, прикладывали к телу пластырь из пауков, яичный белок с корицей, перетягивали жгутами конечности, натирали позвонки, применяли и специфический местный способ лечения – верховую езду.

Официальная медицина предлагала средства столь же оригинальные и такие же «эффективные». Например, немецкий профессор К. Килиан в сочинённом им лечебнике рекомендовал давать заболевшим малярией по шесть горошин чёрного перца в день. Другой врачеватель, Герстенберг, в своей брошюре, многократно издававшейся в Веймаре, советовал больным во время приступа лихорадки держать в обеих руках зёрна ржи. В этом же опусе предлагался и второй, не менее «действенный» метод лечения. При отсутствии под рукой семян злакового растения следовало трижды смочить больному голову водой, после чего воду нужно было вылить на перекрёстке двух дорог; в этом случае первый оказавшийся там прохожий принимал болезнь на себя.

Русский естествоиспытатель П. Паллас, увлекавшийся изучением электричества, считал, что малярия возникает в результате изменения электрического напряжения воздуха, и лечил больных, укладывая их на кровати со стеклянными ножками. Таким путём учёный стремился изолировать пациента от действия атмосферного электричества. И подобные лечебные средства были в ходу даже в то время, когда уже было известно о существовании надёжного лекарства против страшного недуга.

Как ни странно, но лечить малярию научились намного раньше, чем поняли ее причину. Согласно преданию, первым европейцем, спасённым от этой болезни, был молодой испанский солдат. Когда стало понятно, что жизнь уходит из его тела, влюблённая в «бледнолицего» индианка, несмотря на строжайший запрет вождей аборигенов Америки, стала лечить юношу, который скоро поправился. И хотя она не выдала никаких тайн, испанские завоеватели поняли, что коренные обитатели Нового Света владеют секретом лечения малярии.

Целительная кора цинхоны

Уже в XVII веке европейцы, возвращавшиеся из-за океана, рассказывали о перуанских индейцах, которые умели изготовлять замечательное снадобье – красный порошок – из коры какого-то тропического дерева. Позднее родилась и весьма правдоподобная легенда о том, как нашли это лекарство. Однажды, задолго до появления в Америке европейцев, во время сильнейшей бури несколько вырванных с корнями деревьев упали в небольшое озеро. Вскоре вода в нём приобрела горьковатый вкус. Женщины, ходившие сюда за водой, пили её и быстро излечивались от болотной лихорадки, как называли в Новом Свете малярию. Но своих повелителей – мужчин – они не решались поить горькой водой и носили им воду из другого источника. И представители сильного пола продолжали болеть этим недугом. Догадаться о целебных свойствах горькой воды и о том, что сделало её таковой, было нетрудно. Американские индейцы умело пользовались «талантом» зелёного лекаря. К сбору «кинакина» – «коры всех кор» – допускались лишь наиболее надёжные люди. Кстати, от этого слова произошло название приготовленного из коры лекарства – хинин.

А вот европейцам, особенно когда они вторглись в зону тропических лесов, пришлось худо. Болезнь косила и рядовых конкистадоров, и их командиров. Широкую известность получила смерть дона Луиса Геронимо Фернандеса де Кабреры, Бибиадильи-и-Мендосы, графа Цинхона, вице-короля Перу в первой половине XVII века.

Когда правитель заболел, он уже знал, что лекарство, которое может его спасти, готовят из коры какого-то дерева. Благодаря своему положению вице-король смог достать значительное количество целебного сырья, однако секрета получения снадобья ему никто не выдал. С мешком коры граф вернулся в Европу в надежде на искусство здешних эскулапов. Однако долгое и тяжёлое путешествие вконец подорвало здоровье вельможи, а врачи Старого Света так и не догадались, как превратить кору в лекарство. Впрочем, возможно, они вообще не верили в её целебные свойства. Вскоре вице-король скончался.

Первыми европейцами, сумевшими приготовить противомалярийный порошок, стали католические миссионеры-иезуиты. Папа римский решил, что чудо-препарат может щедро пополнить казну Святого престола, и дал согласие на монопольную продажу снадобья по сверхвысокой цене. Но вышел конфуз. Европейские врачи с недоверием относились к зелью «дикарей», и спросом лекарство не пользовалось.

Между тем эпидемии малярии гуляли по Старому Свету. Люди умирали, не сделав даже попытки испробовать заморское средство. Отчасти в этом были виноваты религиозные распри на континенте. Английские протестанты, например, отказались покупать лекарство у католиков. В результате не смог справиться со смертельным недугом Кромвель, крупный политический деятель, едва не сделавший Англию республикой, и чуть не умер английский король Карл II. Его спас с помощью иезуитского снадобья никому не известный знахарь Талбот, не открывший, однако, метод лечения. За сохранение жизни августейшей особы ловкий проходимец удостоился титула лорда. Затем по приглашению Людовика XIV он приехал во Францию, где вылечил маршала Рошфора, кардинала Мазарини, самого монарха и некоторых членов его семьи. Король уговорил гостя продать секрет порошка за три тысячи золотых франков. Довериться Людовику знахарю было проще, поскольку тот был католиком, но Талбот поставил условие, чтобы заветная тайна при его жизни не была обнародована.

Итак, о существовании лекарства от страшной болезни стало известно за пределами Нового Света, но с какого дерева снималась целебная кора и где оно растёт, не знали даже испанцы, скупавшие её у индейцев и перепродававшие в Европу. Первым белым человеком, увидевшим загадочного представителя флоры, был участник французской астрономической экспедиции Ла Кондамин. Он прислал знаменитому естествоиспытателю Карлу Линнею гербарный образец зелёного незнакомца. Мэтр науки то ли в честь вице-короля, погибшего на мешке коры этого растения, то ли в честь жены правителя, спасённой таинственным деревом, дал ему научное родовое название цинхона. Вывезти из Америки черенки победителя малярии ни Кондамину, ни его многочисленным последователям не удалось. Правительство Перу запретило такой «экспорт» под страхом смертной казни, и немало людей поплатились жизнью, пытаясь доставить посевной материал в Европу.

Ботанику Жюсье, самому молодому участнику упомянутой экспедиции, удалось выяснить, что цинхона растёт в горах по восточным склонам Кордильер (Анд) на высоте от 2000 до 3500 метров. Хинные деревья (их 40 видов) широко распространены в Южной Америке, но сплошных лесов нигде не образуют. Высота этих питомцев флоры от 10 до 33 метров. У них могучие стволы с красивой серебристой корой, листья сверху тёмно-зелёные, а снизу бледно-серебристые. Цветки растения мелкие и собраны в метёлки, напоминающие соцветия нашей сирени. Семена, заключённые в двухгнёздную коробочку, – небольшие крылатки, легко разносимые сильными горными ветрами.

Исследования Жюсье продолжались 17 лет, а когда учёный решил вернуться домой, его слуга сбежал, похитив все научные материалы.

Неудачи ещё долго преследовали тех, кто решил заняться изучением хинных деревьев. Англичанин Ледгер в течение 16 лет посылал в джунгли на поиски «зелёных лекарей» нанятых им людей, но индейцы убили всех его разведчиков. Только преданному слуге Мануэлю Мамени в конце концов удалось вывезти семена цинхоны. Ледгер собирался выращивать их на юге Англии, но пал жертвой убийц, которых подослали к нему испанцы. Мамени, вернувшийся на родину, был схвачен и казнён, а хинное дерево получило новое название – цинхона ледгериана.

В середине XIX века голландцы уговорили немецкого ботаника Хассекарла поехать в Южную Америку по поддельному паспорту, чтобы скрыть свою профессию. Пережив труднейшие испытания, больной учёный всё же сумел в 1854 году переправить большое количество семян цинхоны на голландский крейсер, специально посланный к берегам Южной Америки. Этот посадочный материал перевезли на остров Ява, где наконец была заложена обширная плантация хинных деревьев. Победителей малярии приручили и поставили на службу здоровью человека.

Хотя давно существуют синтетические заменители чудо-порошка, которые ни в чём ему не уступают и достаточно дёшевы, многие больные предпочитают использовать для лечения натуральную хину. Сегодня, помимо Явы, цинхону выращивают в Индии, на склонах Гималаев на высоте 2500 метров. В коре здешних деревьев содержится до 4 % хинина – значительно больше, чем у их «диких» сородичей. При Хинном департаменте страны действует фабрика по производству лекарства, и сегодня оно присутствует на мировом рынке в достаточном количестве.

Они показывают время и предсказывают погоду

Конечно, предсказывать погоду по листьям дерева – способ устаревший и немодный, однако каждый американский фермер знает, что дело идет к дождю, если листья клена сворачиваются и подставляют свежеющему ветру нижнюю поверхность. Житель лесов утверждает, что по толщине лишайников на ореховом дереве он может узнать, холодная ли предстоит зима. Фермер, промышляющий кленовым сахаром, бросив один взгляд на свои деревья, может определить, какой сейчас месяц, а смолокур узнает время по своим соснам.

Люди, живущие в тесном общении с деревьями, начинают разбираться в их привычках и настроениях. Ботаник Коуэн наблюдал в Индии листья дождевого дерева, которые обладают замечательным свойством менять свое положение в зависимости от атмосферных условий. Он писал: «В солнечный день они располагаются горизонтально, так что густая крона не пропускает ни единого луча солнца, но по ночам, в пасмурные дни или во время дождя листочки складываются попарно, черешки обвисают и каждое перо поворачивается на своем утолщенном основании так, что все листья обращаются ребрами вверх». Тамаринд складывает листочки на ночь и в пасмурную погоду; в каждой бирманской деревне имеется свой большой тамаринд, который считается обителью бога дождей.

Листья дождевого дерева способны предсказывать погоду

В тропической Западной Африке деревья служат часами, их считают даже весьма надежными будильниками. Дж. Ирвин называет четыре таких дерева.

Гриффония имеет пятисантиметровые вздутые стручки, которые лопаются с оглушительным треском, напоминающим ганским фермерам, что пора сеять.

Клаоксилон – дерево высотой 18 метров. Плоды клаоксилона созрели – значит, пришла пора праздновать Новый год.

Либерийский тополь – дерево высотой 30 метров. Появление молодых красных листьев на этом тополе означает наступление рыболовного сезона.

Трихилия – дерево высотой 18 метров, цветущее в феврале и августе. Цветение этого дерева указывает время второго посева кукурузы перед наступлением второго сезона дождей.

Исследователь Дж. Долзил сообщает, что дикая груша в Восточной Нигерии служит указателем времени – «сев начинается».

Пройдитесь по лесу в сухой и ветреный осенний день, вслушайтесь в его безмолвие, и вы услышите повсюду вокруг шелест и шорох листьев. Вы различите вздохи и тихое эолово пение сосновых игл на ветру. Если деревья уже достигли величественной старости, то вы услышите скрипы и стоны, а иногда и вопли трущихся друг о друга сучьев или громкий треск падающей сухой ветви.

А в теплый тихий апрельский день в березовом лесу стоит будто шум дождя – это раскрываются почки.

Все это – обычные лесные шумы и лишь малая часть того, на что способны деревья.

Ботаник Фредерик Коу писал: «Казалось бы, шелушение коры – не такой уж шумный процесс, но в роще тихоокеанских земляничных деревьев в жаркий и сухой июльский день непрерывно раздается тихий шепчущий звук. Это со стволов и веток, открытых прямым солнечным лучам, планируют, как конфетти, тонкие пластинки коры… Осыпается только верхний бумажный слой коры, но он опадает со всего дерева и устилает землю легким ковром.

…Стоило бы, вероятно, в жаркий сухой день послушать и растущие по соседству большие эвкалипты, с чьих белых чистых стволов кора свисает полосками по семь-восемь метров». Предположение Коу отвечает истине: эвкалипты действительно шумят. Врач Дж. Хьюитт из Австралии писал: «Да, когда кора эвкалиптов… отходит от ствола, кажется, что это рвется бумага или полотно. Часто такой звук возникает потому, что длинные полосы коры отваливаются под действием собственной тяжести».

Однако не все звуки, издаваемые деревьями, поддаются такому простому объяснению. А. фон Гумбольдт сообщал об оглушительном треске, который нарушает ночное безмолвие на Амазонке.

Другие путешественники приписывали этот звук пушечным деревьям, но без каких-либо конкретных оснований. Ботаник У. Спрус пытался установить источник этого звука, который он тоже слышал и сравнил с выстрелом большой пушки. Судя по всему, это не такое уж редкое явление, так как Л. Блоссфелд сообщил, что сам его слышал во время пребывания на реке Инка в верховьях Амазонки. Он объяснял этот треск внезапным разрывом тканей в чрезвычайно быстро растущих древесных стволах, когда заболонь под влиянием повышенного тепла и влажности начинает расти с такой скоростью, что остальные ткани за ней не успевают. В результате заболонь внутри лопается. Блоссфелд видел такие внутренние разрывы в поленьях, которые грузили на пароходы на реке Амазонке.

Л. Блоссфелд сообщал и о других звуках: «Гонконгский старожил, навестивший меня в Сан-Паулу, рассказывал о своей поездке вверх по реке Янцзы в края бамбуковых лесов, которые снабжают весь Китай строительным материалом. Он поселился в гостинице, стоящей посреди рощи гигантского бамбука. Перед рассветом он проснулся, разбуженный ужасным визгом, плачем и слабыми стонами, доносившимися из рощи. В испуге он разбудил своего спутника, который объяснил ему, что звуки эти производятся растущими молодыми побегами гигантского бамбука, пробивающими себе путь сквозь кроющие листья. В теплое влажное утро бамбук растет с необычайной быстротой, и трение порождает эти жуткие звуки».

Деревья чаще шепчут, но иногда они и повышают голос. Шелковая акация, тропическое дерево родом из Азии, но прижившееся в Вест-Индии и во Флориде, дает великолепную тень, и ее культивировали бы куда более широко, если бы не множество стручков длиной 30 сантиметров, свисающих с ее веток всю зиму и отвечающих на каждый порыв ветра громким стуком свободно перекатывающихся семян.

В Западной Африке суеверным почтением окружено «говорящее дерево» и тому, кто его срубит, грозит суровое наказание. Дж. Долзил говорит, что оно и по сей день считается оракулом и суеверные люди платят большие деньги за разрешение посидеть под ним, поведать ему свои заботы и сорвать несколько листьев.

Подобное же суеверие существует и в Либерии, где магические свойства приписываются дереву из семейства бобовых – Cynometra ananta. Долзил сообщает, что человек, желающий, чтобы его друг пришел к нему или получил от него весть, должен сдуть с ладони в том направлении, в каком этот друг находится, щепотку нюхательного порошка, изготовленного из высушенных листьев магического дерева.

В ботанической литературе не раз описывался магический «камфарный язык» сборщиков камфары. Этот оригинальный язык, возникший в Джохоре, употребляется только во время сбора капель камфарной смолы с деревьев, и больше никогда. Местные жители свято верят, что не получат камфары, если заговорят на каком-нибудь другом языке. Эта смола в десять раз дороже смолы китайского камфарного дерева. Дриобаланопс в пределах своего ареала встречается в больших количествах, но кристаллы камфары дает далеко не регулярно. Это не настоящее камфарное дерево, но его смола обладает сходными свойствами и служит для тех же целей. Малайцы и другие джохорские туземцы верят, что у каждого вида дерева есть свой дух или бог-покровитель. Дух камфарного дерева называется Бисан – буквально «женщина». Богиня Бисан любит отдыхать возле своих деревьев, и когда по ночам в лесу раздается своеобразный звук, напоминающий треск цикады, считается, что это поет Бисан и что в этом месте непременно окажется камфара.

Однако богиня камфарных деревьев, по-видимому, ревниво оберегает драгоценную смолу. Если она узнает, зачем пришли в лес сборщики, то попытается увести их в сторону. Туземцы верят, что она знает и малайский, и джакунский языки. Следовательно, если сборщики заговорят на этих языках, она поймет, что они пришли за камфарой, и помешает им. Поэтому необходимо говорить на языке, которого она не знает. И для этой цели был изобретен «камфарный язык». Он состоит из смеси малайских и джакунских слов, но измененных или произносимых наоборот. Туземцы верят, что богиня не в состоянии понять этот жаргон.

Джакуны рассказывают, что кристаллы камфары образуются в трещинах внутри дерева, так что его приходится раскалывать на куски, после чего смола тщательно соскребается с древесины. Затем с нее смывают щепки и сок и продают китайцам, которые используют ее для бальзамирования. Камфара образуется лишь в очень немногих деревьях. Сборщики сначала проверяют дерево, делая глубокий надрез в коре. Если появится слабый запах камфары – но только в этом случае, – они срубают дерево и тщательно его исследуют.

В Тихом океане лежит большой остров Бугенвиль. В болотах этого острова растет «рыдающее дерево». Местные жители говорят, что его цветки, открываясь, издают своеобразный рыдающий звук.

В Центральной Африке растет одно из прекраснейших тенистых деревьев мира. У. Палгрейв писал о нем: «Паринария мобола широко известна как «шипящее дерево». Это интригующее название возникло из поверья, будто дерево шипит, когда его срубают. Туземцы утверждают, что шипение раздается при каждом ударе, когда лезвие топора врезается в ствол. Мы решили проверить эту гипотезу на опыте, но ни разу, рубя дерево, не слышали какого-нибудь необычного звука. Возможно, правда, что звук этот возникает только в определенное время года, например при весеннем движении сока. Однако нам представляется гораздо более вероятным, что это просто легенда, опирающаяся на местные мифы и суеверия».

Миф о шипении не нашел поддержки и у лесничего А. Фэншоу. По его мнению, поскольку паринария – очень ценное плодовое растение и имеет большое значение для местного пивоварения, эта легенда могла быть изобретена сознательно для того, чтобы уберечь растение от топора.

Покидая область суеверий, нельзя не упомянуть вполне реальные шумные стручки многих растений из семейства бобовых. Когда такие стручки, высыхая, сжимаются, они лопаются по швам с оглушительным треском.

Долзил писал, что очень твердые и деревянистые стручки Afzelia africana «взрываются», разбрасывая семена, а коробочки Berlinia он описывал как «кожистые или деревянистые, плоские, по форме часто напоминающие подошву башмака, лопающиеся с громким треском».

Другой исследователь тропических деревьев, Г. Гай, писал, что семенные коробочки Baikiaea plurijuga, трех видов Brachistegia и Isoberlina лопаются с большой силой, так что в жаркий октябрьский день по лесу непрерывно гремят настоящие пистолетные выстрелы. К. Энуин сообщал, что африканский масляничный боб имеет стручки длиной 30 сантиметров, которые лопаются «с громким треском, напоминающим звук выстрела из крупнокалиберного охотничьего ружья».

Сосновые шишки, которыми украшают комнату на Рождество, выстреливают свои семена по всей комнате, когда тепло подсушивает и заставляет раскрываться их чешуйки. Особенно эффектны в этом отношении шишки пиний. О других стреляющих соснах Ф. Коу писал: «Монтерейская сосна широко культивируется в районе залива Сан-Франциско. Как-то в жаркий сентябрьский день я проходил по роще взрослых сосен и услышал пощелкивание, доносившееся откуда-то с вершин. После долгих наблюдений с помощью бинокля я установил, что пощелкивают раскрывающиеся чешуйки шишек, которые выбрасывают семена. Время от времени семена, планируя, опускались кругами на землю. Эта сосна принадлежит к группе сосен с нераскрывающимися шишками, но, по-видимому, в отдельных случаях бывает достаточно и солнечного тепла, чтобы они раскрылись, в то время как некоторым другим соснам требуется интенсивный жар огня, чтобы их шишки полностью раскрылись и выбросили семена».

В другой раз Ф. Коу услышал звук, какой издает, лопаясь, «воздушная кукуруза». Это раскрывались стручки акаций. Был жаркий и сухой июньский день.