друг. Тогда за оградой роддома дерево
огромное росло.
Молния в тот год попало в него – возле роддома
села сгорело оно.
Вековая берёза росла, а после молнии место это
было черным-черно.
На двоих в годах сейчас нам сто.
Матери наши соседки тогда – родили соседки
меня и его.
Родились день в день мы. Было светло.
Родились час в час мы. Апреля был конец, было
тепло.
Родились минута в минуту. Всё хорошо.
Здоровые оба на радость отцам, матерям.
Снимали нас в кино.
В селе родились двойники. Двух мальчиков
крепких мамы родили, родили легко.
День этот запомнило наше село.
Запомнило ещё и потому что как раз в этот день
в клубе села было кино:
«Севильский цирюльник»; всем было смешно.
Сельчанам этот комедийный фильм понравился,
запомнился. Герой в нём главный —
цирюльник Фигаро́.
Нам потом про это совпаденье с фильмом
рассказали; в месте том я помню гипсовую
девушку, держащую весло.
У клуба села нас было пятеро сельчан. Был вечер
ноября, праздник Октября – седьмое
число.
Мы стояли у копии скульптуры из числа
известных скульптур «Девушка с веслом».
Из нас двое в пальто.
В пальто одинаковых: мы – двойники. Там
и тогда про совпаденье это рассказали
нам. Много лет прошло.
Полвека я прожил, и столько же прожил мой друг.
Уже о-го-го.
Меня назвали, как отца: Артём, и на душе светло.
Степаном назван друг, так звали его деда;
удачное решение пришло.
Понятно, имена нам дали разные: моё Артём,
Степан его.
Мы с детства дружим, и это в дружбу крепкую
мужчин переросло.
В Москве учились в разных вузах, потом нас
в разные места планеты нашей занесло.
Степан с семьёй живёт в Париже, владеет там
бистро.
В Норвегии живу я – в Осло. Есть в памяти
Степана и в памяти моей – Осло́.
Степан однажды в школе так Осло называл —
смешно.
Не выучил урок, найти не мог на школьной карте
своё Осло́.
Потом отметку исправлял, что было не легко.
«Всё. Пять», – он буркнул мне за партой в классе
тогда через плечо.
О, сколько лет прошло!
Сейчас я в Осло тренер; я на работе в кимоно.
Семья есть тоже, как у Стёпы – счастье не мало.
Два брата старшие у Стёпы, и старшая сестра есть
у меня. Рожденья время наше ко временам
тяжёлым отошло.
Родились все в Стране Советов; послевоенным
было время. Да, в детях счастье родителей
заключено.
Мы родственников любим наших; они взаимно
любят горячо.
Степана здесь, сейчас не жду я – во Франции
он – далеко.
Приехал на неделю я один из Осло навестить
отца и мать. Смотрю в открытое окно.
Жена на этот раз осталась дома, чтобы начать
ремонт квартиры нашей. Нам с новой
планировкой повезло.
Старше я на восемь лет моей норвежской жены;
сын и дочь уже взрослы. Мы дружны – всё
этому подчинено.
Мать сейчас к соседям ушла; пригласили
посмотреть фамильное серебро.
Ждала меня сегодня – материнское чутьё
не подвело.
Отцу и матери я собирался сделать сюрприз
и о своём приезде не предупредил никого.
Останется в памяти моей, возможно навсегда, то,
что открыло мне распахнутое окно.
Оно миры мои открыло: прошлого, настоящего,
будущего под солнцем нашим; и сразу
памятью в детство меня унесло.
С тех пор волнует чувства мои рожденья, детства
и отрочества край. В него с тех пор
влюблён, и чувство моё росло.
Я снова в настоящем весь. За речкою,
переливаясь этого лета цветами, до самого
горизонта лес – богатство края всего.
До реки от забора и за рекой до леса растут
отдельные деревья и кусты; остальное
разнотравьем поросло.
Всё это буйно зеленеет и цветёт. Я чувствую, как
летнею природой наполнен воздух
ароматами всего.
За окном сирень цветёт; во дворе у резных ворот
вековой дуб раскинул ветви свои – под
ним на траве седло.
От дома до забора грядки ровные; ухожены
заботливо они. Это место свой урожай
принесло.
До жёлтого песка проложена дорожка от калитки
резной до берега речного – мне видно
хорошо в окно.
С удочкой на берегу отец; куры рядом топчутся;
по теченью ниже гуси, утки на реке;
у берега в воде два мальчика с корабликом
играют – больше никого.
Гладь речки ровная с водой у берега зеленоватой
чуть – дно речки в этом месте заросло.
И над всем небо безоблачное, голубое; и яркое,
жаркое, почти совсем белое, солнце, что
за лесом, как обычно, взошло.
Великое наше светило нещадно печёт и с утра всё
время пекло.
Ещё я вижу в небе голубом голубей сизарей
весёлую стайку – их восемь там всего.
Я мысленно уже и выше стайки, и за небом, тут
осознанье вновь пришло.
Наш мир известный прост; и, ой, как он не прост:
добро в нём есть и зло.
И как известно – нужно верить, чтобы понять,
что нужно выбирать добро.
Я улыбнулся этой стайке сизых голубей; и день
меня увлёк с собою дальше. Вот это
мастерство!
И людьми овладевать уменье – не отнять у дня.
Да, уваженье правил дня в жизни нас
ведёт, вело.
С дороги вещи мои пока не распакованы; солнце
в небе ещё высоко.
И день предлагает совершить мне прогулку
сейчас. Это сразу меня увлекло.
И предложено в моих местах детства
и отрочества побывать, что давно
в традицию вошло.
Я всегда, когда приезжаю сюда, в пять лет
примерно раз, бываю там, где это время
моё прошло.
Каждый раз во время этой прогулки жду я, что
вспомнится что-то интересное, то
есть – оно,
Что за годами скрылось. Я уже во дворике возле