Read the book: «Всем Иран. Парадоксы жизни в автократии под санкциями»

Источники

Для описания парадоксов в Иране Гияби предлагает использовать термин «оксюморон» – внутренне парадоксальное суждение. Ghiabi, Maziyar. Drugs Politics: Managing Disorder in the Islamic Republic of Iran. Cambridge, United Kingdom: Cambridge University Press, 2019. p.9

Linz, Juan J. Totalitarian and Authoritarian Regimes. Boulder, USA: Lynne Rienner Publishers, 2000. p.36

Более поздние и глубокие исследования подтвердили аномальные результаты по провинциям на тех выборах по сравнению с традиционными электоральными предпочтениями. Причем голоса скорее отнимали не у Мусави, а у других кандидатов: консерватора Мохсена Резайи и реформиста Мехди Карруби. См. например: Khosrokhavar Farhad, Ladier-Fouladi Marie, The 2009 Presidential Election in Iran: Fair or foul? EUI RSCAS, 2012/29, Mediterranean Programme Series

Confronting Iran Protests, Regime Uses Brute Force but Secretly Appeals to Moderates, The Wall Street Journal, Nov. 23, 2022

https://www.wsj.com/articles/iran-protests-government-mahsa-amini-11669137860

Harris, Kevan. A Social Revolution: Politics and the Welfare State in Iran. Oakland: University of California Press, 2017. p. 69–73

Mahmood Messkoub, Social policy in Iran in the twentieth century / Iranian Studies, volume 39, number 2, June 2006. p.241

Harris, Kevan. A Social Revolution: Politics and the Welfare State in Iran. Oakland: University of California Press, 2017. p. 3–4 (о доле женщин среди студентов); 11 (об уровне грамотности среди женщин в Иране и Турции)

Salehi-Isfahani, Djavad. Long Term Trends in Poverty and Inequality in Iran. Tyranny of Numbers Blog, 29 March 2016

https://djavadsalehi.com/2016/03 /29/long-term-trends-in-poverty-and-inequality-in-iran/

Персидская служба «Би-би-си», 31 мая 2020 года / وزیر کشور ایران می‌گوید بیش از ۲۰۰ نفر در جریان اعتراضات آبان کشته شدند

https://www.bbc.com/persian/iran-52865225

Интервью вице-президента Электропромышленного синдиката Ирана Пайама Багери, портал «Барг Ньюз», 11 июля 2021 года

https://barghnews.com/fa/news/46305/یارانه‌ی-۸۶-میلیارد-دلاری-بخش-انرژی

Агентство «Мехр», 28 апреля 2021

https://www.mehrnews.com/news/5199454/۳۷درصد-از-جوانان-به-دلیل-سبک-زندگی-امروزی-تمایل-به-ازدواج-ندارند

См. к примеру: Anderson, Benedict. Imagined Communities: Reflections on the Origin and Spread of Nationalism. London, United Kingdom: Verso, 1983; 2nd ed., 1991.

Hobsbawm, Eric, Ranger, Terence. eds., The Invention of Traditions. Cambridge, United Kingdom: Cambridge University Press, 1983.

Green, Nile. The Love of Strangers: what six Muslim students learned in Jane Austen’s London. Princeton University Press, 2016. p. 75–76

Новостной сайт «Афтаб Ньюс», 24 июня 2022 года / افشاگری همتی درباره تلاش روسیه برای تحمیل ترکمانچای به ایران؛ من و روحانی مخالفت کردیم

https://aftabnews.ir/fa/news/778251/افشاگری-همتی-درباره-تلاش-روسیه-برای-تحمیل-ترکمانچای-به-ایران-من-و-روحانی-مخالفت-کردیم

Kamarck, Elaine. The Iranian hostage crisis and its effect on American politics. The Brookings Institution, November 4, 2019

https://www.brookings.edu/articles/the-iranian-hostage-crisis-and-its-effect-on-american-politics/

3.5 Million Reported Middle Eastern and North African Descent in 2020 / Бюро переписи населения США (United States Census Bureau)

https://www.census.gov/library/stories/2023/09/2020-census-dhc-a-mena-population.html

См. к примеру: Moughty, Sarah. Eyal Arad: A “Messianic” Netanyahu. PBS Frontline. January 6, 2016 https://www.pbs.org/wgbh/frontline/article/eyal-arad-a-messianic-netanyahu/

Leslie, J.G. Netanyahu’s Populism: An Overlooked Explanation for Israeli Foreign Policy. SAIS Review of International Affairs, 37(1), 2017. p. 75–82

Simons, Jake Wallis. Truth behind killing of Iran scientist. The Jewish Chronicle, February 10, 2021

https://www.thejc.com/news/world/truth-behind-killing-of-iran-scientist-dhrzqyei

Bergman, Ronen, Fassihi, Farnaz. The Scientist and the A.I.-Assisted, Remote-Control Killing Machine. The New York Times, September 18, 2021

https://www.nytimes.com/2021/09/18/world/middleeast/iran-nuclear-fakhrizadeh-assassination-israel.html

Персидская служба «Би-би-си», 14 апреля 2023 года / روز قدس و «اشغالگر خوب یا بد»؛ انتقاد مخالفان از رفتار دوگانه جمهوری اسلامی

https://www.bbc.com/persian/articles/cp41l0vwrqvo

Издание «Аср-е Иран», 17 июля 2019 года / روحانی: نمی‌توان فضای مجازی را تعطیل کرد/ مردم روزانه از طریق فضای مجازی به مشروعیت حاکمیت نمره می‌دهند

https://www.asriran.com/fa/news/679436/روحانی-نمی‌توان-فضای-مجازی-را-تعطیل-کرد-مردم-روزانه-از-طریق-فضای-مجازی-به-مشروعیت-حاکمیت-نمره-می‌دهند

См. к примеру: Fitzpatrick, Mark. No good reason for Trump not to certify Iran nuclear compliance. International Institute for Strategic Studies (IISS), 26th September 2017

https://www.iiss.org/online-analysis/survival-online/2017/09/trump-iran/

Rabinowitz, Or. What Netanyahu’s dramatic speech about Iran’s nuclear program revealed – and concealed. The Washington Post, May 4, 2018

https://www.washingtonpost.com/news/monkey-cage/wp/2018/05/04/what-netanyahus-dramatic-speech-about-irans-nuclear-program-both-revealed-and-concealed/

Iran-China trade grows 20 % in 2017. The Tehran Times, March 18, 2018

https://www.tehrantimes.com/news/422154/Iran-China-trade-grows-20-in-2017

Iran-China trade transactions surpass $15 billion in 2022. Mehr, April 18, 2023

https://en.mehrnews.com/news/199640/Iran-China-trade-transactions-surpass-15-billion-in-2022

How the UAE will Underwrite the Iran Deal’s Success. Bourse & Bazaar Foundation

https://www.bourseandbazaar.com/articles/2022/2/10/how-the-uae-will-underwrite-the-iran-deals-success

См. к примеру: Khajehpour, Bijan. Deep Data: The Iranian economy in 2024. Amwaj.media, February 23, 2024

https://amwaj.media/article/deep-data-the-iranian-economy-in-2024

Chegeni M., Kamel Khodabandeh A., Karamouzian M., Shokoohi M., Abedi L., Khalili M., Rajaei L., Ardalan G., Sharifi H. Alcohol consumption in Iran: A systematic review and meta-analysis of the literature. Drug Alcohol Rev. 2020, Jul;39 (5). p. 525–538.

https://onlinelibrary.wiley.com/doi/epdf/10.1111/dar.13093

Пезешк-Зод И. Дядюшка Наполеон. Пер. с персид. Н. Кондыревой и А. Михалёва. – М.: Художественная литература: 1981

Wright A.E. The Battle against Opium in Iran: A record of progress. Bulletin of Narcotics 10, 2 (1958). P. 8–11

Noorbala A.A., Saljoughian A., Bagheri Yazdi S.A., Faghihzadeh E., Farahzadi M.H., Kamali K., Faghihzadeh S., Hajebi A., Akhondzadeh S., Mousavi M.T. Evaluation of Drug and Alcohol Abuse in People Aged 15 Years and Older in Iran. Iranian Journal Of Public Health. 2020 Oct;49(10). P. 1940–1946

Портал Thirtyone, 28 ноября 2023 / تریاک، بیشترین ماده مخدر کشف‌شده در ایران

https://fa.thirtyone.land/2023/11/28/ctm15drug/

Ghiabi M., Maarefvand M., Bahari H., Alavi Z. Islam and cannabis: Legalisation and religious debate in Iran. International Journal of Drug Policy. 2018 Jun;56. P. 121–127.

Mohammad, Kazemifar Amir et al. Crack in Iran: is it Really Cocaine? Journal of Addiction Research and Therapy. 2 (2011). P 1–3

The top 100 books of all time. The Guardian, May 2, 2002.

https://www.theguardian.com/world/2002/may/08/books.booksnews

Агентство ИРНА, 21 декабря 2022 года

https://www.irna.ir/news/84976584/۲۳۰۰-زندانی-مهریه-در-زندان-به-سر-می-برند

Процент занятых в сельском хозяйстве в наши дни (для России и для Ирана) приведен по данным Всемирного банка. По историческим данным, см: Петриков А., Галас М. Сельское хозяйство России в XX веке. Россия в окружающем мире: 2001 (Аналитический ежегодник). Москва: Изд-во МНЭПУ. 2001. С. 1

Nouri Naini, Mohammad-Said. Farming in Persia. Encyclopædia Iranica, online edition https://iranicaonline.org/articles/farming#article-tags-overlay

Агентство ИСНА, 17 мая 2023 // وجود ۳۳ مرکز قانونی «همسریابی» در کشور/ نحوه دریافت مجوز مرکز همسریابی

https://www.isna.ir/news/1402022415613/وجود-۳۳-مرکز-قانونی-همسریابی-در-کشور-نحوه-دریافت-مجوز-مرکز

Агентство ИСНА, 5 ноября 2019 года / ثبت ۱۰۰۰ ازدواج دوم در سال ۱۳۹۷

https://www.isna.ir/news/98081307938/ثبت-۱۰۰۰-ازدواج-دوم-در-سال-۱۳۹۷

Персидская служа “Би-Би-Си”, 31 мая 2018 года / زنده ایستگاه خبر؛ پنج‌شنبه ۱۰ خرداد

https://www.bbc.com/persian/live/44314594

Агентство ИЛНА, 31 мая 2018 года / ازدواج‌های تحمیلی از مهمترین دلایل خودسوزی دختران دیشموک است

https://www.ilna.ir/بخش-کهکیلویه-بویر-احمد-104/629070-ازدواج-های-تحمیلی-از-مهمترین-دلایل-خودسوزی-دختران-دیشموک-است-نرخ-خودسوزی-بین-زنان-دیشموک-بالاست

Ahmadi A. Suicide by self-immolation: comprehensive overview, experiences and suggestions. Journal of Burn Care & Research. 2007;28. P. 30–41.

Parvareh M., Hajizadeh M., Rezaei S., Nouri B., Moradi G., Nasab N.E. Epidemiology and socio-demographic risk factors of self-immolation: a systematic review and meta-analysis. Burns. 2018;44. P. 767–775.

Canetto, S.S., Pouradeli, S., Khan, M.M., Rezaeian, M. Suicidal Self-Burning in Women and Men Around the World: A Cultural and Gender Analysis of Patterns and Explanations // Pompili, M. (eds). Suicide Risk Assessment and Prevention. Springer, Cham, 2022. P. 971

Aghakhani, N., Lopez, V., Parizad, N., Baghaei, R. “It was like nobody cared about what I said?” Iranian women committed self-immolation: a qualitative study. BMC Women’s Health volume 21, Article number: 75 (2021)

https://bmcwomenshealth.biomedcentral.com/articles/10.1186/s12905-021-01221-8

Газета “Аср-е Иран”, 20 ноября 2023 / ازدواج ۲۷ هزار دختربچه زیر ۱۵ سال در سال ۱۴۰۱

https://www.asriran.com/fa/news/912335/ازدواج-۲۷-هزار-دختربچه-زیر-۱۵-سال-در-سال-۱۴۰۱

Агентство ИСНА, 17 декабря 2019 года / جزئیاتی درباره قتل‌های ناموسی در ایران

https://www.isna.ir/news/98092619812/جزئیاتی-درباره-قتل-های-ناموسی-در-ایران

Talaei A., Hedjazi A., Badieyan Moosavi N., Dadgarmoghaddam M., Lotfinejad N., Khorashad B.S. The Epidemiology of Gender Dysphoria in Iran: The First Nationwide Study. Archives of Sexual Behavior. 2022 May;51(4). P. 1881–1889.

https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/35511409/

One Year Protest Report: At Least 551 Killed and 22 Suspicious Deaths. Iran Human Rights, September 15, 2023. https://iranhr.net/en/articles/6200/

Tilly, Charles. From Mobilization to Revolution. Reading, Massachusetts: Addison-Wesley. 1978.

© Никита Смагин, 2024

© ООО «Индивидуум Принт», 2024

Посвящается моему отцу

.

Введение
В начале был кот

– Ты работаешь или в отпуске? – написала мне неожиданно моя подруга Саша. – Я хотела тебе кота дать. Умоляю. Реально некому больше.

Отдавать кота навсегда мне не собирались – надо было просто посидеть с ним. Саша вместе с мужем уезжала в путешествие и хотела, чтобы я неделю пожил с котом Тимофеем на их даче в подмосковной Яхроме. В целом такие предложения я обычно встречаю без энтузиазма – слишком много мороки. Однако тогда Саша со своим котом появилась в удивительно подходящее время.

Это было начало августа 2014 года. Буквально накануне я написал заявление об увольнении после года работы в интернет-издании газеты «Собеседник». Увольнялся в никуда, от усталости. В «Собеседнике» я получил первый опыт работы в журналистике, где решил попробовать себя сразу после получения диплома бакалавра. Сидеть без дела не приходилось – год с информационной точки зрения выдался насыщенным. Началось всё с московских выборов мэра, где Сергею Собянину противостоял Алексей Навальный, затем были украинский Майдан, Олимпиада в Сочи, присоединение Крыма и вооруженный конфликт в Донбассе.¹²

Для сайта «Собеседника» даже человек, только пришедший с улицы, мог писать почти всё, лишь бы быстро. За двенадцать месяцев я успел поработать новостником, взять кучу интервью как по телефону, так и лично, опубликовать несколько репортажей и множество статей а-ля «10 самых выдающихся тиранов в истории» и написать неприличное для начинающего журналиста количество колонок по актуальной политической повестке, в основном совершенно бездарных.

После года работы впечатления у меня остались примерно такие: журналистика в России – это когда ты работаешь на износ за копейки, а за это на тебя постоянно орут. С этим сугубо субъективным суждением я уволился, не особо представляя, что делать дальше. В таких обстоятельствах идея провести неделю на пустой даче наедине с котом мне вдруг показалась вполне привлекательной.

– Согласен, – ответил я.

* * *

Прямоухий шотландец Тимофей оказался на редкость покладистым товарищем. Отношения мы с ним наладили моментально. Саша сказала, что я могу брать все, что есть в дачном холодильнике. Там я обнаружил полукилограммовую банку тушеной оленины и распределил по-братски в первый же день: полбанки съел сам, остальное – навалил в миску кота. После этого Тимофей проникся ко мне особым кошачьим уважением.

Что же делать на даче двадцатитрехлетнему «политическому обогревателю» (так в редакции «Собеседника» величали всех журналистов, писавших колонки)? На втором этаже хозяйской квартиры стоял продвинутый комп. Вместе с прочими обстоятельствами жизни это само собой определило распорядок дня: где-то до трех-четырех ночи я играл в Far Cry, затем спал до обеда. После этого кот начинал мягкими лапками ходить по моей голове, чтобы я встал и его покормил. Дальше следовал наш завтрак, и снова Far Cry.

Примерно через три дня такой отдых наскучил, и я начал беспорядочно искать в интернете все подряд. В какой-то момент в голове всплыла фраза моего научного руководителя Андрея Александровича Куделина, брошенная как будто между делом: «насколько я знаю, когда освоил арабский, среди других восточных языков легче всего учить персидский». И я загуглил «курсы персидского».

На первой же странице поисковых результатов мне попалась информация о наборе на такие курсы в Российском новом университете (РосНОУ) – название вуза я слышал впервые. Желающим предлагалось позвонить по указанному номеру. И я позвонил.

– Нет, ну курсы мы только осенью запускать будем. Сейчас набираем бакалавриат, – сказала мне женщина в трубке.

– Бакалавриат у меня уже есть.

– Магистров мы тоже набираем, но прием документов сегодня закончился. Но давайте так: вы приходите завтра, мы поговорим с вами, если вы хотите учить персидский.

* * *

Диплом бакалавра я получил в РУДН в 2013 году по двойной специальности историк/переводчик с арабского языка. Пять лет я занимался изучением арабского, ездил на стажировки по месяцу в Египет, Иорданию и Марокко, но язык давался откровенно сложно – итоговые экзамены еле-еле сдал на четверку. После этого я твердо решил: чтобы по-настоящему продвинуться в языковом плане, надо надолго уехать в другую страну. Варианты для этого были.

РУДН активно сотрудничал с сирийскими университетами, в начале 2010‐х планировали открыть двойную магистратуру с университетом в Дамаске – один год учишься в Сирии, один год в России. Но в 2011 году в стране началась гражданская война, поэтому эти планы пришлось отбросить уже на старших курсах. Потом в университете планировали договориться об аналогичной магистерской программе с Иорданией – тоже не сложилось.

Я был в контакте с представителями Высшей школы экономики, где арабское направление только начинало развиваться. В год, когда я выпускался из бакалавриата, в Вышке меня заверили, что на следующий год появится двойная магистратура ВШЭ и Иорданского университета. Я решил подождать, а пока попробовать силы в журналистике. Но спустя год эта программа тоже не открылась. В итоге я застрял: идти в магистратуру, в принципе, собирался, но не видел по-настоящему интересных вариантов, а задачи получить диплом любой ценой перед собой не ставил. Поэтому вопрос, где продолжить образование, оставался актуальным, но куда идти, было непонятно.

* * *

– Здравствуйте! Проходите быстрее на экзамен, – сказала мне на входе декан Факультета гуманитарных технологий.

– Какой экзамен?

– В магистратуру «Лингвистика»

– Но я же вообще не лингвист.

– Да не переживайте вы. Что напишете, то и напишете

Ошарашенный такими новостями, я прошел к аудитории на втором этаже.

– Этот молодой человек на персидский язык. Он вне конкурса, – сказала декан приемной комиссии.

Мне протянули билет.

Посидев какое-то время над полученным заданием, я пошел отвечать. Первый вопрос был из разряда общих знаний, поэтому получилось что-то наплести относительно в тему. Второй вопрос касался уже непосредственно лингвистики. Пришлось сочинять на ходу.

– Так, ну вы лингвистике до этого не учились, да? – прервала импровизацию комиссия.

– Нет, – ответил я.

– Оно и видно… Но не беспокойтесь, парень вы толковый, а уж лингвистике мы вас обучим.

* * *

В 2014 году Российский новый университет как раз впервые открывал персидское направление. Культурное представительство при посольстве Ирана в Москве поддержало вуз, полностью оборудовало персидский кабинет и пообещало предоставить преподавателя-носителя на один год за свой счет. В качестве ключевого российского преподавателя РосНОУ привлек известного филолога-ираниста Александра Анатольевича Веретенникова. В общем, все развивалось вполне неплохо.

За исключением небольшой проблемы: где взять студентов? На бакалавриат народ еще набрали, хоть и с горем пополам, но предполагалось принять на бюджет еще и двух магистров. Они уже в первый год обучения должны были отправиться на двухмесячную языковую стажировку в филиал университета Азад на иранский остров Киш, что в Персидском заливе. Иранистов-бакалавров в Москве выпускается не так много, и практически все желающие продолжать учебу идут в магистратуру там же, где заканчивали бакалавриат. Найти магистрантов для университета, который только открыл программу по иранистике, – задача непростая.

Одну девочку с хорошим персидским они все-таки нашли, а второе место оставалось вакантным. В этот-то момент и подвернулся я (хоть и с нулевым персидским), а мне, соответственно, подвернулся РосНОУ.

Уже в середине декабря первого года меня ждала языковая стажировка, а для этого нужно было овладеть персидским хоть на каком-то уровне. Поэтому я начал ходить на занятия по языку с первокурсниками-бакалаврами. Примерно все были на этом направлении откровенно «залетными», что моментально сказалось на характере обучения. Уже к концу первого месяца из десяти студентов группы иранистов на пары персидского приходили один-два человека. К концу второго месяца не ходил никто, кроме меня. В результате с начала ноября 70 % моих занятий персидским стали фактически индивидуальными. Меня это очень радовало, а вот профессор Веретенников периодически ворчал.

– Это что у нас с тобой, репетиторские курсы? Нафига я пришел в университет? Где эти оболтусы? Ну ладно, давай читать текст.

При этом руководство РосНОУ на тот момент настолько переживало об успехе своей персидской инициативы, что они, к моему удивлению, наняли за счет вуза репетитора, который два месяца дважды в неделю занимался со мной персидским. В итоге определенную языковую базу за три месяца я набрал. А в декабре меня ждал еще один сюрприз – единственная одногруппница в магистратуре отказалась ехать на стажировку, так что в Иран отправился я один.

На острове Киш меня привели к директору филиала университета Азад – выпускнику российского вуза, прекрасно говорившему на русском. С ним в кабинете сидели две аспирантки филологии, которые приехали из Шираза, чтобы преподавать персидский группе российских студентов (в моем лице). У нас состоялось небольшое собеседование, на котором я уверенно и четко произнес:

– Здравствуйте, меня зовут Никита, я учу персидский три месяца.

Моих будущих преподавателей такие новости откровенно удивили. Они-то ждали «магистров иранистики из России», которые изучают персидский уже много лет. Одна из аспиранток тут же начала что-то высказывать директору. Разбирал я тогда дай бог одно слово из двух, но все же понял, что работать со мной она отказалась наотрез, потому что готовилась совсем к другому. Однако вторая иранка – ее звали Махса, – как мне показалось, никакого возмущения не высказала. В этот момент директор уловил, что я частично понимаю их диалог, и попросил меня выйти из кабинета.

В итоге я остался один на один с Махсой. График обучения оказался вырвиглазным: утром две пары по полтора часа, затем задание, которое делаешь днем, чтобы его проверили на вечерних парах (тоже две по полтора часа). А после я возвращался в гостевой дом готовиться к утренним занятиям. И все это с Махсой, которая не знала ни слова по-английски. Зато к концу двухмесячного курса я обнаружил, что уже разговариваю на общие темы на языке Хайяма и Хафиза – пусть и с ошибками.

Почти сразу после возвращения из Ирана Фарзане, преподавательница персидского в РосНОУ, предложила мне побеседовать с новым главой Культурного центра Ирана, недавно приехавшим в Россию. Он дружелюбно принял меня, усадил на кожаный диван, на столе передо мной стояла деревянная шкатулка, наполненная фисташками.

– Только полгода учишь персидский, а уже говоришь! Прекрасно! – сказал он и взял меня на работу в Культурный центр.

* * *

Персидский язык в Москве преподают в ИСАА МГУ, МГЛУ, МГИМО, РГГУ, РУДН (РосНОУ, где учился я, с 2021 года иранистов больше не выпускает). В 2018 году к этому списку добавилась еще Высшая школа экономики. По логике, каждый год на рынок труда только в столице должны выходить несколько десятков иранистов с соответствующим профильным образованием. На деле же первое, что меня поразило на этапе знакомства с иранистикой, – колоссальный дефицит кадров.

Выпускаясь из бакалавриата РУДН, я одно время искал вакансии с арабским, и недостатка в них не было. Но на каждой вакансии требовали и опыт работы, и знание языка, близкое к свободному. С персидским все было совершенно иначе – на работу в посольство Ирана, иранские компании и туристические фирмы брали всех, кто хотя бы чуть-чуть говорит на фарси. Как я уже писал выше, на первом году обучения я уже более или менее изъяснялся на языке, однако на тот момент не составил бы никакой конкуренции выпускникам профильных вузов. Проблема в том, что таких выпускников я не встречал почти нигде. С иранцами в России гораздо чаще работают выходцы из Таджикистана, язык которых близок к персидскому.

Когда чуть позже я начал писать аналитику про Иран, ситуация в этой области оказалась еще более плачевной. «У нас как будто специально годами выжигали всю иранистику. Заказать статью особо некому, одни и те же люди», – жаловался мне арабист Руслан Мамедов, работавший тогда в Российском совете по международным делам.

Как так получается? Изучающих персидский язык в университетах не то чтобы много, но, казалось бы, более чем достаточно, чтобы закрывать ключевые ниши. Думаю, стоит обратить внимание на то, что большинство студентов-иранистов персидский не выбирают осознанно – им его назначают. Как правило, абитуриент в лучшем случае делает выбор в пользу восточного направления, а дальше вступает в дело система распределения: этот учит курдский, тот – турецкий, еще один – санскрит. Пожелания свои поступающие высказать могут, но почти все выбирают китайский, японский, корейский, арабский. Персидский (как, впрочем, и большинство других восточных языков за пределами четырех, перечисленных выше) – никто.

В абсолютном большинстве случаев студенты, которым назначают фарси, до этого момента ничего толком и не знают об Иране. «Когда мне назначили персидский, я подумал: а что, такой язык вообще есть?», – рассказывал один выпускник ИСАА МГУ. И похожих реплик я слышал очень много.

Примерно треть поступивших отчисляются или переводятся на другие специальности. Еще треть к последнему курсу понимают, что ничего общего с персидским в дальнейшем иметь не хотят. Судить их за это сложно, все-таки сами они это направление не выбирали, а оно, мягко говоря, специфичное. Персидский – это работа с Ираном или Афганистаном, не всех воодушевляет такая перспектива. ³

В итоге до конца обучения благополучно добираются и готовы работать в соответствующей области дай бог треть поступивших. Но где им искать работу? На российских рекрутинговых сайтах вроде HeadHunter вариантов с персидским очень мало. Хорошо, если студент на этапе обучения проходил стажировку в МИД или где-то еще, и его там запомнили. А если не проходил или не запомнили?

На самом деле вакансии для специалистов с персидским найти можно, но только если вы уже оказались в соответствующей «тусовке». Иранцы ценят неформальные связи: даже если крупной компании нужен сотрудник, почти наверняка они не станут размещать вакансию в публичном доступе, если есть возможность разыскать кого-то через знакомых.

А теперь представим обычного студента, который начинает искать работу уже после получения диплома, и никаких навыков поиска, кроме как зайти на соответствующий сайт, у него нет. Скорее всего, он ничего не найдет и отправится работать в области, далекие от персидского и Ирана. Спустя год-другой вне персидского «поля» язык забывается. Карьера у такого выпускника может быть вполне успешной, но, скорее всего, к персидскому отношения иметь уже не будет.

* * *

– Прежде всего тебе нужно отправить запрос на оформление пресс-карты. Затем надо разобраться с машиной, где она и в каком она состоянии. Потом… А ты чего такой счастливый?

Только что я узнал, что еду корреспондентом ТАСС в Иран, и получал первые указания. Довольная улыбка выдавала мои эмоции по этому поводу.

Идея стать корреспондентом стала логичным продолжением моего увлечения иранским направлением. Несколько лет я изучал страну, рассказывал жителям России про ее культуру, пробовал писать аналитику. Пора было выходить на новый уровень, и в этой ситуации разумным следующим шагом казалась долгосрочная командировка. Нет лучше способа узнать страну, чем полноценно в ней пожить и поработать.

С иранским культурным центром, пока я там трудился, сотрудничали два бывших корреспондента ТАСС в Иране. От них я и узнал, что у агентства почти всегда проблема с поиском кандидата на эту позицию. А в какой-то момент журналистка «Коммерсанта» Марианна Беленькая, с которой я уже был немного знаком, разместила в фейсбуке пост с вакансией в справочном отделе ТАСС. Я написал ей и рассказал о своем желании поехать корром в Иран. Марианна посоветовала не идти в «справочную», а лучше сразу обратиться в редакцию международной информации, и дала соответствующий контакт.⁴⁵

На тот момент я уже четырежды бывал в Иране, около трех лет проработал главным редактором издания «Иран сегодня» (нишевое СМИ про культуру и общество Ирана, которое я сам в свое время и запустил, сейчас пребывает в полуживом состоянии), накопил портфолио публикаций в нескольких СМИ. ТАСС иранист был нужен, и меня взяли. Семь месяцев я проработал в московской редакции, затем мне предложили долгосрочную командировку. Мучительные полгода оформления документов, тягомотина с выдачей журналистской визы – и вот в конце июля 2019 года я лечу в Тегеран.

Пожалуй, спустя столько лет было бы правильно сказать «спасибо» коту Тимофею за мой иранский путь, отблагодарив его банкой оленины. Но, увы, Тимофей в том же 2019 году в возрасте шести лет умер от сердечного приступа.

Что ждет внутри книги?

Иран, много Ирана и снова Иран. Но не все так просто. В Иране вообще всё непросто. Сложная коммуникативная культура – даже если знаешь персидский, не всегда разберешь, что иранец имеет в виду. Сложное политическое устройство: авторитаризм с элементами демократии, помещенный в теократическую рамку. Сложная внешняя политика, сложное общество, сложный образ мышления. А какие сложности ждут тебя, если ты сядешь за руль и попробуешь встроиться в поток иранских машин!

Пытаясь рассказать что-то об Иране, я частенько слышал в ответ фразу: «да ты же сам себе противоречишь!». Жизнь сама себе противоречит – так везде. А уж в случае Ирана частота этих противоречий возрастает многократно. Да иранцы вообще частенько сами себе противоречат, скажу я вам! В Иране парадоксальная политическая система, парадоксальное отношение к исламу, парадоксальные законы и мировоззрение.

Парадоксы в Иране не просто на каждом шагу, они – системное явление, которое лежит в основе государства и общества, позволяет ему выживать и развиваться. Как пишет ирано-итальянский исследователь Мазияр Гияби, каждый иранский парадокс – это не просто внутренне противоречивое явление, но противоречие, которое рождает новый смысл.

Именно поэтому книга построена как рассказ о парадоксах. Каждая глава – отдельный пример внутренне противоречивой истории с попыткой объяснить частичку огромной иранской мозаики. Собственный анализ и пересказ чужих научных изысканий перемежаются с моими личными наблюдениями и разговорами с жителями страны. Книга состоит из трех частей. Первая посвящена идеологическим основам иранского государства: структуре власти, социальной политике, отношению иранцев к религии и восприятию собственной нации. Вторая рассказывает о месте Ирана на международной арене: здесь я подробнее говорю об отношениях с Россией, США и Израилем и о том, как на повседневность Ирана влияют международные санкции. Третья часть сосредоточена на жизни иранского общества, и это, пожалуй, самый пестрый раздел книги – я начинаю с рассказа о таких табуированных (но спокойно существующих в Иране) явлениях, как алкоголь и наркотики, затем перехожу к особенностям искусства в Исламской республике, вопросам семьи и личных отношений и заканчиваю исследованием отношений общества и государства, которые часто принимают форму непримиримых уличных протестов. В заключении я подвожу итоги как своего пребывания в Иране, так и того этапа развития страны, который мне довелось наблюдать.

Конечно, вряд ли возможно в одной книге охватить все аспекты жизни огромной страны, как и отразить все события последних турбулентных лет. В 2024 году, когда я дописываю эту книгу, Иран не покидает заголовки новостей. В апреле Исламская республика успела побывать на грани войны с Израилем, запустив по нему беспрецедентное количество ракет и беспилотников, – пока большой войны удалось избежать, но нет гарантий, что ничего не изменится за те месяцы, пока книга будет в печати. В мае 2024 года в авиакатастрофе погиб президент Ирана Эбрахим Раиси, не раз упомянутый в этой книге, летом прошли президентские выборы, на которых внезапно победил кандидат от реформистов. Дописывать и актуализировать книгу можно было бы бесконечно, но ее цель в другом: рассказать об Иране, каким я его застал в период активного изучения этой страны, и о том, какой была Исламская республика, пока я туда регулярно ездил с 2014 по 2018 годы, а потом жил и работал с 2019 по 2022 годы. В каком-то смысле это книга о стране, которой уже нет, потому что на наших глазах Иран меняется и перерождается. Как именно, можно узнать, если дочитать «Всем Иран» до конца.