День третий.
Доброе утро, товарищ, как ты? Со мной все хорошо, настроение прекрасное, после того как я рассказал об этом сне тебе, я будто увереннее стал себя чувствовать в бою, хотя, может это мне кажется. Но не будем отвлекаться, сегодня важная тема: я расскажу немного о своем прошлом, что случилось с моим именем и что такое Бестиарий, а именно то, как он писался и зачем нужен.
Давай начнем с Бестиария. Бестиарий – это книга о животных, флоре и фауне нашего мира; рисунки, стихи, рассказы, заметки: информация о мире собрана в этой книге, это на самом деле что-то вроде названия жанра, книг бессчетное множество. Но эта особенная.
Я начал над ней работать еще в семнадцатом веке, когда познакомился с первой группой магов. Оказалось, что наш мир совсем не так прост, как кажется. И Бог, и Сатана, духи, демоны и сущности другого плана: все это существует бок о бок с нами, а мы просто не хотим этого замечать, потому никто сразу не может их увидеть.
Находился я в тот момент в Англии, в деревушке недалеко от старого Лондона, когда встретил их. Во главе группы был Альфред, его главными помощниками были Чарльз и Хайвуд, а в общем и целом, их было около пятнадцати человек, точно уже каждого вспомнить и не смогу: кто-то уходил, а кто-то приходил в команду, постоянным составом были только руководители, они же были учителями. Учили тех, кто не боялся овладеть силой, кто был уверен в своем духе и своей воле, а Альфред каждому новому ученику давал свое наставление, предупреждая о большой ответственности и великой опасности после вхождения в новое ремесло. Именно поэтому большая часть тех, кто приходил учиться, не оставались, они боялись того, что может с ними быть, потому что каждый из них надеялся получить силу, могущество, но не был готов идти на жертвы ради этого.
Шло время, я обучался довольно быстро, стихии поддавались легко, чародейство было для меня своего рода приключением, хоть чем-то необычным за мою продолжительную жизнь. Найдя их, я понял, что дело столетия – магия. Но суть была в том, что просто учиться колдовству это не то, что мне нужно было, оно не смогло бы заполнить целый век собой, тогда я решился начать исследования. Именно из этого позже вырастет дело моей жизни, дело, которое я буду развивать постоянно – медицина. Через время опыт исследования мистического поможет мне начать познавать человека и его строение, способы лечения, особенности поведения, которые будут изложены в книгах под разными именами и послужат основой всему учению, которое есть сейчас, но об этом я расскажу в другой день.
Альфред предупреждал об ответственности, опасности магии и вот пришло время, когда мне стоило познать это на себе. Англия была поражена чем-то, с чем люди никогда не сталкивались и нам необходимо было понять природу происходящего. А происходило следующее.
Люди впадали в бешенство на пустом месте, многие в момент менялись и кидались на прохожих, хотя только что мирно общались и дружелюбно смеялись над шутками друг друга; проходя по улице, человек мог просто упасть без сознания и не приходить в себя неделями, при этом находясь в состоянии горячки и бреда. Это явно не было болезнью, потому что ни одно средство не было в силах помочь. В городах нарастала паника, горожане не знали, что делать и куда бежать от страшной напасти. Сердцем этой вспышки неизвестного стал Лондон, куда мы и направились.
Из деревни, в которой познакомились, мы уехали на неделю, чтобы повидать друга Хайвуда, который собирался научить нас своим знаниям зельеварения, поэтому ехать до Лондона необходимо было два дня без единой остановки. Как только прибыл гонец, который был послан теми из наших, кто остался в деревне, мы двинулись в путь. Погода была ужасной. Это была середина осени, где-то октябрь, наверное, поэтому, не переставая, шел ужаснейший ливень. Вокруг была грязь, которая час от часу превращалась в болото, ноги коней проваливались, они застревали, отказывались идти, порой почти валились с ног, проскальзывая по жидкой почве, это была худшая поездка десятилетия, казалось мне тогда.
Мы были грязные, злые, уставшие, кони уже шатались и не могли идти прямо, но все же мы добрались. Лондон, мой любимый Лондон был повержен в панику: кто-то забивался в дома и отказывался выходить, кто-то в страхе носился по главной улице, крича о новом пораженном, которые свалился с лестницы и больше не в силах проснуться, а кто-то второпях собирает все вещи, которые способен увезти и запрягает коней, готовясь к бегству. Животный ужас был в душе каждого, кого мы встретили на пути, продвигаясь в дому здешнего священника; именно у него мы с большой вероятностью могли найти больного, которого оттащили друзья на осмотр. Парень был не глупым, молодой правда для священника, но все же знал он не мало и также пытался что-то самостоятельно изучать.
Через минут десять мы смогли, пробиваясь через бегущую тучу людей, добраться до его дома. В нем стояли трое: сам Соул (так звали священника) и двое неизвестных нам мужчин, которые своими телами загородили того, кто лежал в полубреду на лавке у стены, того, кого секунду назад осматривал Соул. Но каков был ужас Чарльза, когда мы прошли ближе…
Это была его сестра, его младшая сестра Алиса. Он застыл на месте, как и те, кто были вокруг нее, не понимая, что стоит делать дальше. Соул был задумчив, потирал свой неумело бритый подбородок, бормотал под нос что-то, скорее всего перебирал возможные причины недуга. Именно поэтому мы даже и не поздоровались, а молча вошли в дом.
– Ну? Что думаешь, Соул, есть варианты? – спросил я, положив руку ему на плечо, это как-никак был мой давний товарищ.
– Честно говоря и не знаю, Никола… Это может быть что угодно. Но такой болезни мы не встречали никогда, все письмена перебрал, которые у меня есть, ничего даже похожего. – его голос странно подрагивал, парень явно был в растерянности.
– А может это не физическое?
– О чем ты?
– Смотри, мы только с дороги, были в другом конце Англии и, пройдя весь путь туда и обратно, не встретили по дороге ничего такого. Ты не думаешь, что этого просто не может быть, если это зараза в человеке находится? Купцы ведь ездят из города в город, иногородние ездят к нам, так почему хворь еще не разлетелась по Англии? Хоть в одной поганой деревушке, но она была бы уже, нет?
– Возможно ты прав… Но тогда что это? Проклятье? – он усмехнулся.
– Может и проклятье. Нет книжки о демонах и другой нечисти? У тебя ведь много барахла, все в бумагах, может быть, найдешь что-нибудь?
– Да рад был бы, но ничего даже подобного нет, никто не отваживается изучать нечисть самостоятельно. Что-то есть в Писании, но там не так детально, не думаю, что ты что-то найдешь там новое для себя. – Соул огорченно посмотрел на больную.
– Да что б тебя, ладно, идем, – обратился я к своим спутникам, но меня остановил Чарльз.
– Ты ведь сможешь что-нибудь придумать? Ты столько можешь, столько умеешь, прошу тебя…
Его глаза были полны отчаянья, поэтому я просто не мог отказать ему, да и к тому же мы были неплохими друзьями, через многое прошли, многое пережили, он сам не раз меня прикрывал… Нужно было действовать, хотя на тот момент я не знал как именно.
– Соберите тех, кто не просто спит, а находится в бреду и явно беснуется. Самых буйных свяжите и возьмите с собой. Алиса пусть остается у Соула. Пока мы не поймем окончательно, что именно происходит с больными, он о ней позаботится. – отдал я последние приказания и сам, вскочив на коня, поскакал в деревню вместе с Чарльзом.
Через час прибыли Хайвуд и Альфред, а с ними на телеге было больше десятка человек, связанных по рукам и ногам, брыкающихся, пытающихся вырваться. Благо рты у них были заткнуты, так бы криков было на всю деревню. Началась работа по изучению больных. Пробовали все: заклятия, отвары, заговоры, проверяли на рефлексы, осматривали всех с ног до головы, до одного момента. Один из больных был племянником мэра, который первый отреагировал на наши действия.
На тот момент я осматривал один, остальных послал спать, была глубокая ночь, а сам все продолжал работу при свете одного лишь костра. При осмотре головы я попытался открыть его веки, чтобы проверить, выглядят глаза, надеясь увидеть в них хоть какую-то зацепку; его голова дернулась, сам он застыл на месте, провернув ее по окружности будто бы разминая, он открыл глаза и нечеловеческим голосом проговорил:
– Ну и зачем оно тебе? Какой толк? Решил героем стать, спасителем всего мира? Ну вот он я, тот, кто поработил этого червя, доволен?
Я застыл в растерянности, это был не страх, это было именно непонимание того, что нужно делать теперь.
– Кто ты? – выдавил я из себя.
– Тот, кого ты и пытался отыскать в больных. Демон я, Белиал звать. – ухмыльнулся он.
– Как ты оказался в человеке, что происходит?
– Тебе ли не знать, как работает одержимость. Решил вселиться, я и вселился, все равно он атеист, ни одной молитвы не знает, это было не сложно.
– А с городом что? Это все демоны? – торопливо выговорил я.
– Ты уверен, что тебя именно этот вопрос интересует? У тебя ведь и свой личный есть, не так ли? Давай так, я дам тебе выбор: или я даю тебе способность видеть то сверхъестественное, что есть в этом мире и что поразило город, или отвечу на твой вопрос. Ты ведь хочешь знать, как умереть, правда? – демон залился в зловещем хохоте, разрывающем тишину.
– Плевать на меня, давай виденье.
– Какой смелый-то, самоотверженный. Ты ведь можешь спокойно умереть и забыть о тех, кто там мучится, они ведь заслужили свое наказание, а ты заслужил свой покой.
– Ты о чем? Чем они это заслужили?
– Как хочешь, сейчас ты начнешь видеть демонов и всякую тварь, что не по силам увидеть простому смертному. А насчёт города… Какой священник, такой и город. – лицо его растянуло в больной улыбке, он залился дьявольским смехом, тело повалилось на землю. Извиваясь на траве, парень изошел пеной и умер быстрее, чем я успел прийти в себя.
Около минуты прошло до того момента, когда я понял смысл фразы демона о городе. “Алиса…” – пронеслось у меня в голове и я, запрыгнув на коня, устремился в дом Соула. Вокруг города черным куполом роились десятки тысяч демонов, разноцветные твари рыскали по домам, носились по улицам. Я подъехал к дому Соула. На мой яростный стук в тяжелую дубовую дверь никто не ответил, поэтому с еще большим ожесточением дверь была выбита. На полу лежало тело Соула, а над ним стояло что-то гигантское, черное, с огненными вставками, одетое в кожу, обмазанную кровью в некоторых местах.
– А ты умнее, чем я думал, удачи тебе, человечишка, – рассмеялся он до боли знакомым смехом и растворился в пустоте.
Эта встреча была для меня поистине роковой, потому что теперь я имел способность видеть демонов, говорить с ними. Через неделю Алиса была уже полностью здорова, а меньше, чем через месяц, от напасти был очищен и весь город. Но мой путь на этом не заканчивался, моей новой целью стало создание максимально полного справочника о духах и бесах, который содержал бы в себе описания, проявления и способы изгнания любого из представителей темной стороны. Годы ушли на то, чтобы это сделать; мы с командой обошли всю Европу, ища по лесам и деревням самые странные и нетипичные проявления демонов.
Работа над Бестиарием была не только весомым вкладом в достояние того времени, но и бесценным опытом для будущего меня, так как совсем скоро начался Ренессанс, эпоха Возрождения, когда лучшие умы человечества пытались сделать рывок в медицине, почти забытом ремесле, благодаря которому люди сейчас проживают полную жизнь, не боясь умереть в самом начале своего пути. Именно этот опыт дал мне навык исследования, помог понять то, как ставится четкий эксперимент, дающий правдивые результаты, а также выдал мне право быть тем, кто будет активно двигать прогресс.
Знаешь, об имени я сначала дам тебе подумать самому. Как ты думаешь, мог я хранить свое имя века и с помощью него представляться людям? Дам тебе еще одну мысль: фамилия на самом деле не моя, она придумана и закреплена многими поколениями, которые передавали рассказы обо мне своим детям, а те своим детям, так оно и запомнилось; а где я сейчас и знают ли меня в мире людей это подумай сам, позволь своей фантазии придумать то, как все могло быть, может, ты угадаешь.
Завтра я расскажу тебе о первой проблеме бессмертия, конфликте имени и дам пару мыслей о том, зачем нас как-то называют и что за этим стоит. А пока я пожелаю тебе доброй ночи и спокойного сна, увидимся утром, мой друг, не забудь подумать о том, о чем я тебе рассказал.
День четвертый.
Доброе утро, друг. Как ты спал сегодня ночью? Надеюсь, что ты выспался и тебе снилось что-то хорошее. Я летал во сне, просто летал и это было волшебно, давно не испытывал таких эмоций. Прости, загрустил немного, давай к теме сегодняшнего дня, мы подбираемся к более важным и серьезным размышлениям, уходя от незамысловатых рассказов.
Имя. Что вообще такое это имя? У тебя, мой друг, скорее всего есть имя, фамилия и отчество, так? Это набор слов, которые были придуманы кем-то уже давно и даны тебе при рождении: имя выбирается родителями, это твой отличительный знак, фамилия – показатель твоей принадлежности своей семье, а отчество – знак твоего отца. Но зачем это все нужно было? Мир очень неравномерен, не замечаешь? Люди все разные, но самое странное деление – классовое. Один – правитель, он самый влиятельный, его слово – закон, а слово поперек может стать и билетом на эшафот в один конец, другой – купец, помещик, барин, кто угодно, у кого есть деньги и какие-никакие связи, он может многое, туча возможностей и огромный выбор, но власть уже ограничена и, по сути, распространяется только на тех, кто ниже. Ты не думал, что это странно?
Миллионы людей жили раньше на одной планете, не было никакого деления, каждый жил для себя, все были счастливы и не имели ничьей тяжелой руки на своем плече, а потом пошел довольно необычный процесс: люди стали сбиваться в кучи, которые историки назвали “племя”. В этот момент появляется тот, кто выше других – вожак, но это еще ничего, глава стаи есть и среди волков, но особого неравенства у волков нет, и никто от этого не страдает. Глава выбирался самим племенем из самых сильных, тех, кто был в силах помочь ему, пытался изо всех сил защитить и сохранить каждого. А что происходит дальше? Оказывается так, что у другого племени есть то, чего нет у нашего, то, что сделало бы нашу жизнь лучше или проще: у них есть инструменты, зерна съедобных растений или мех животных, а, может, даже одежда, которая спасет зимой. Но проблема в том, что гости не желают делиться своими богатствами. Как быть?
Есть два способа получить желаемое: мирный и военный. Война проще, так не надо ни с кем договариваться, унижаться, можно просто напасть ночью, убить всех и забрать то, что нужно: жизнь нашего племени важнее. Выждали ночь, убили, забрали все, что хотели, но на следующую ночь на нас напали те, кто выжил, убито несколько наших человек. Как же быть? Мы, оказывается, не самые сильные, такой способ может нам самим навредить. Тогда пытаемся совладать мирно с другим племенем.
Встретив их, наш посол устраивает переговоры, выпрашивает то, чего хотят люди и договаривается на обмен: вы нам шкуры, мы вам еду. Все в порядке? Но вот именно сейчас зарождается то, что породит позже самую большую несправедливость в этом мире. Как? Давай объясню.
Торгуем орудиями, шкурами, семенами, ракушками, камушками, но вдруг приходит племя, у которого есть что-то революционное: их орудие не из камня, а из металла, хорошо обработанное и им работать намного лучше и легче, нужно выторговать его. Купцам не нужны камни, не нужны шкуры, у них полно еды и других благ того времени, но им очень понравились наши рабочие. Крепкие, сильные и выносливые люди – вот, что им нужно было. Как быть? Орудия увеличат наш урожай, но как же люди? Ладно, идет, согласны. Чуешь? Вожак – глава уже не племени, а целой деревни, и зовут теперь его старейшиной. Он самый влиятельный человек из всех и за ним решения. Ладно решение отдать купцам семян больше, чем обычно, но отдать человека? Зарождается рабовладение.
Как случилось, что люди, которые изначально были равны и остаются внешне очень схожими, так разделились? Почему один может командовать жизнью другого? Почему кто-то может отдать человека, как вещь, продать за какие-то мирские блага? Мир перевернулся, люди уже не равны. Но при чем тут имя? Сейчас объясню.
Встречаешь ты человека, простой с виду человек, ничем непримечательный, общаетесь. Он вполне умен, читал популярные книги, говорит так же, как и ты, как и многие твои знакомые, те же взгляды, те же фразы, те же интересы. А если это будет в девятнадцатом веке, и он представится как Романов Александр Николаевич? Чувствуешь разницу? Простой, но образованный мужчина, который вроде совсем такой же, как и ты, и наследник престола Российской Империи. Как имя тебе это показало. Да пусть не наследник, если он тебе представился бы как Романов в те года, ты бы уже вздрогнул и напрягся. А почему? Он ведь такой же, как и ты, с такими же заморочками, так же мыслит и читает те же книги, что и ты.
Титул стал тем, что разделило одинаковых людей. Все мы пред Богом равны, так почему тогда ты можешь спокойно говорить с сыном царя ровно до того момента, как услышишь его имя? Почему ты так боишься его? Почему он не может быть как ты, а ты, как он? Что вас различает? По его жилам кровь голубая течет? Он такой же человек: поменяй ваши имена местами, он станет никому не нужен, а тебя все резко станут уважать и в ноги кланяться. Это ли не парадокс имени? Это ли не ошибка сознания организма человечества?
А теперь насчет того, как мое имя уживалось с тем фактом, что я бессмертен. Давай подумаем вместе: я простой человек, который замечает, что не меняется внешне с двадцати семи лет от слова совсем; мне уже сорок, пятьдесят, а все тот же молодой, полный сил парень, люди начинают замечать, спрашивать, а на мое обычное “понятия не имею, видно неплохо сохранился” начинают по-дружески шутить. Но вот мне шестьдесят четыре, а выгляжу моложе тридцати, люди искоса смотрят на меня, уже мало говорят со мной и тут я слышу, что меня колдуном нарекли и хотят убить ночью, вот тут-то в голове щелкнуло, было решено бежать. Утром я вышел, умылся, собрал суму, взяв с собой фамильные ценности, оставшиеся от родителей, и пошел “работать в поле”. Бежать было решено в лес для начала, а там уже будет ясно. По дороге меня самого донимала мысль о том, что народ может быть прав: не бывает ведь такого, что человек старше шестидесяти выглядит моложе тридцати. Я сам тогда не мог полностью понять того, что происходило, но спустя две недели пути, прибыв в новую деревню, где я решил остаться, я назвался уже Версалес, а имя взял первое, пришедшее в голову; на вопросы об отчестве я отвечал, что отца своего никогда не знал, умер до моего рождения, а мать погибла при родах, так что никто заветного имени не помнит. Все стало нормально, я сказал, что мне двадцать три, чтобы отсрочить следующее странствие, но на этот раз решено было уйти, когда мне будет около сорока, чтобы не вызывать подозрений.
Представляешь, мне приходилось сбегать каждый раз, когда мой возраст уже не походил на мою внешность и каждый раз нужно было новое имя, чтобы никто не догадался, что этот тот же самый человек, которому уже больше сотни лет, а он выглядит так же, как в двадцать семь. Но главная проблема всплыла позже: через семь лет в деревню приходит паренек, чтобы учиться у здешнего мастера ремеслу, суть в том, что паренек тот был из деревни, из которой я сбежал семь лет назад. Ему было лет десять, когда я бежал, поэтому я не смог узнать его, но он-то меня узнал сразу и начал говорить обо мне всем вокруг, а через пару дней на меня уже падали до боли знакомые мне косые взгляды. Все было ясно. Новый побег.
Так пошла легенда о Версалесе, бессмертном человеке, который выглядел молодым постоянно. Что только обо мне в легендах не плели: кто-то говорил, что я продал душу дьяволу и теперь ночью обращаюсь в зверя и сбегаю в лес, другие говорили о магии и о том, что я был сильным шаманом, который мог накликать дождь, солнце и смерть, забирая молодость своих жертв. А мне необходимо теперь было скрываться, убегая в лес, выжидая, пока народ утихомирится и все забудут обо мне. Так я мог прожить больше десяти лет в лесу и единственными моими собеседниками были волки и медведи, но об этом в другой раз.
А пока я думаю, что тебе стоит подумать о сегодняшнем рассказе. Найди спокойное место, где тебя никто и ничто не сможет потревожить, расслабься, забудь о суете мира и подумай о том, что на самом деле происходит вокруг. Ты считаешь, что проблема в одном, но это они хотят, чтобы ты думал так, те, что выше, а на самом деле проблема есть куда масштабнее и серьезнее. Поразмышляй.
Удачи, товарищ, я верю в тебя, до встречи, думаю, уже завтра; я неважно себя чувствую, какая-то постоянная тревога все мучает меня.