Read the book: «Счастье оптом»

Вместо предисловия

– Артём, медленно положи солонку и отойди от стола, – устало проговорила я, продолжая сидеть на полу и чистить картошку.

– Он не положил, – сообщила Аринка. – Мам, скажи ему.

– Артём… – Мой тяжёлый взгляд даже начальника пугал. Но не младшего сына четырех лет от роду.

Этот был непрошибаем и нагл. В отца.

– Мам, он сейчас такое натворит! – в голосе шестилетней Аринки послышалось самое настоящее предвкушение.

– Дети, – завела новую пластинку я, – дайте мне закончить с картошкой. Поиграйте в своей комнате.

Мимо меня, прямо в мусорное ведро, пролетела солонка.

– Ой, – посетовал Артём, сползая с табурета и усаживаясь напротив с ангельским личиком. – Мама, помочь?

– Нет.

– Я же говорила, – Арина хмыкнула. – Он просыпал соль! Натворил! Поставить его в угол?

– Нет, – меланхолично отозвалась я, напоминая себе, что кричать – не педагогично. Даже если очень хочется. – Просто уйдите с моих глаз на пять минут. Пожалуйста.

– Спасибо, – отозвался улыбчивый Тёма.

Я закатила глаза, тяжело вздохнула и приготовилась повысить голос.

Детей как ветром сдуло.

– Что, получили? – услышала свою старшую, Варю. – Хватит маму доставать, лучше игрушки соберите…

Я вытянула вперёд ногу и толкнула ею дверь, отгораживая себя от любимых отпрысков хоть ненадолго.

Дочистив картошку, помыла ее и закинула вариться. Потом несколько минут искала солонку, пока не вспомнила, что она в мусорном ведре…

– Мам! – Арина ворвалась в кухню с протянутой рукой: – Звонят. Это папа?

Я забрала телефон, глянула на дисплей и покачала головой.

– А кто? Кто?

– Сгинь! – рявкнула негромко, но внушительно.

Усевшись на край стула, ответила звонившей подруге:

– Мать-мегера у аппарата.

– Привет, Маргоша! – радостно раздалось с той стороны. – Как ты?

– Нормально, – соврала, запястьем убирая челку с глаз и прислушиваясь к детским крикам из комнаты. Что-то с грохотом упало. – Готовлю.

– Твой не объявлялся? – продолжила расспросы Вика.

– Вчера заходил, – я сделала паузу, вздохнула. – Сказал, что не передумал. Вещи забрал.

– Вот!.. – Дальше следовал набор нецензурных выражений, который уже озвучивала моя мама часом раньше.

– Полностью согласна, – подвела я итог всему сказанному в конце. – Так что, теперь у нас разные дорожки.

– Он у своей пассии живет?

– Понятия не имею.

– А третий суд когда? – не унималась Вика.

– Через две недели.

– Передумает! – постановила подруга. – Вот помяни мое слово. Сейчас погуляет, а потом прибежит и скажет, что любит-сил нет. Умолять еще будет, чтобы назад приняла и обслуживала. Та малолетка только и может, что…

– Не знаю, – перебила я, равнодушно пожимая плечами.

Два раза до этого именно я просила у судьи отсрочки. Все мечтала, что он одумается. Похоже, зря.

– Что-то ты, мать, совсем раскисла! – Вика помолчала. – А знаешь, что? Я сегодня приеду! Вечером. Посидим с тобой, уговорим бутылочку красненького полусладкого, обсудим то да сё…

– Не хочу, – призналась, косясь на часы. Время обеда. Тёму нужно кормить и укладывать спать.

– Маргош, ты мне не нравишься, – сообщила Вика. – Хочешь, наймем Арсена? Ну, помнишь, того качка, с которым я встречалась пару месяцев в том году? Он найдет твоего Макса и объяснит ему по почкам…

– Только не по почкам, – я поморщилась. – Пусть работает мужик, ему еще алименты нашим детям платить.

– А, это да, – загрустила Вика. – Тогда до связи?

– Пока.

Я убрала в карман телефон, вытерла соль со стола и пошла в гостиную. Там, судя по всему, прошел смерч. Детей он не задел, но перевернул все пластиковые коробки с игрушками.

– Мама! – заметил меня Артём. – Будешь с нами строить башню?

Я покачала головой, думая лишь об одном: теперь все на мне. Макс окончательно ушел к другой, а мы с детьми остались…

И если Варьке уже десять, то Аринке только шесть, а Тёме и вовсе четыре года… С работы меня попросили месяц назад, после второго больничного за месяц.

Так что, жизнь удивительна и любима, но весьма непроста. От депрессии удерживало лишь чувство ответственности, но насколько его хватит – ручаться не могла.

И нет, мне не нужен был новый мужчина, я, кажется, еще любила Макса, или просто привязалась к нему так, что теперь страшно было представить жизнь без него. Терзал страх будущего: как поднимать этих троих без поддержки со стороны отца? О себе я вообще не думала – не до того.

Новый звонок по телефону заставил вздрогнуть.

Звонил неизвестный, и я хотела скинуть его, но, мазнув пальцем по экрану, промахнулась.

– Алло, – услышала из трубки приятный мужской голос. – Маргарита Сергеевна?

– Я.

– У меня печальные новости.

Нащупав кресло, я села, едва не промахнувшись. Ну всё, судьба решила меня доконать! Что теперь?

– Говорите, – махнула свободной рукой. – Что случилось?

– Ваш отец при смерти.

– Какой отец? – не поняла я, хмурясь.

– Ваш. Сергей Петрович Лопухин.

Мужчина назвал мою девичью фамилию, а значит все-таки не ошибся номером телефона.

– И он желает видеть своих детей перед кончиной.

– Перед чьей кончиной? – уточнила я, хватаясь за сердце. Тема как раз спрыгнул с дивана, попав ногой в плечо Арине. Завязалась драка.

– Его. Вашего отца, – ответили мне из телефона.

Я задумалась, пытаясь вспомнить, что знаю о человеке, подарившем нам с матерью фамилию. Ничего. А, нет! Он был молод, красив и горяч. Вот что знаю. Она влюбилась, отдалась, забеременела. Они даже расписались, попытавшись жить вместе как нормальная семья, но развелись спустя год. Он умчался в неизвестные дали, а мама осталась.

Все это студенческие годы. Больше “отец” не появлялся, а она и не искала.

– Алло! – снова заговорили в трубке. – Маргарита Сергеевна, вы слышите? Когда вы сможете приехать в Сочи?

– Куда?

– В Сочи. Это…

– Я знаю, где это. Зачем мне туда?

– Для встречи с отцом, разумеется. Он здесь. Ждет вас. Так вы сможете? И, если да, то когда?

Смогу ли? Полететь в Сочи? Я немного истерически засмеялась.

– Как только вы мне деньги на расчетный счёт переведёте, – ответила, почти убедившись, что все происходящее – розыгрыш.

– Чудесно! – обрадовались с той стороны. – Я скину вам эсемеской электронный адрес, пришлите реквизиты. Мы оплатим перелет на ближайший рейс. Первым классом, разумеется. Как я сказал, ваш отец очень ждёт и нуждается во встрече.

– Я куплю билеты сама, – сказала тихо, все еще не понимая, разыгрывают меня или правда Лопухин объявился?

– Это ваше право, – снова согласился со мной голос в трубке.

– Мама! Купишь мне это? – вклинился в разговор Артём, показывая пальчиком в экран телевизора, где шла очередная реклама игрушек. – Купи. Я вырасту – тоже тебе что-то куплю.

– У вас ребенок! Как прекрасно! – совсем очумел от восторга звонивший. – Значит, Сергей Петрович уже дедушка! Вы могли бы прилететь с ребенком?

– Угу, – ответила я, всё ещё переваривая услышанное и обводя взглядом ВСЕХ своих детей. – Сергей Петрович дедушка в кубе. Вот такое счастье оптом.

– В кубе? Трое?! Вы не шутите?

– Какие уж тут шутки. – Я показала Артему кулак, он улыбнулся и слез со спинки дивана, откуда собирался прыгнуть теперь уже на Варю.

– Превосходно! И вы прилетите все? С мужем?

– Без мужа. Четверо. А жить нам где?

– В доме, разумеется, – было мне ответом. Про мужа мужчина тактично переспрашивать не стал. – У вашего отца чудесная вилла на побережье. Сейчас он проходит лечение, и ему очень полезен местный климат. Потому мы здесь.

– А вы – это кто? – решила уточнить я. – Его сын? Брат? Сват?

– Его помощник. Простите, не представился сразу, Игнат. Запишите номер – если возникнут вопросы, я всегда готов помочь. К вашим услугам. Так что, я могу скинуть адрес почты?

– А, собственно, почему нет? Сочи – так Сочи, – кивнула я и тут же напомнила: – Только билеты я сама приобрету. Мне так спокойней.

– Как скажете, Маргарита Сергеевна. До встречи.

Я положила трубку и обвела взглядом притихших детей. Даже Варя сняла наушники, уточняя:

– Что-то случилось?

– Ваш дедушка случился, – ответила я.

– Это как? – не поняла Аринка. – Дедушка Петя? Или Антон?

Я покачала головой:

– Ни тот, ни другой. У вашей бабушки до дедушки Пети был муж. Его звали Сергей. Вот он нас нашел.

– Зачем? – почему-то шепотом спросила младшая дочь.

– Хочет познакомиться.

– А что он нам подарит? – деловито уточнил Артем. – Когда приедет?

– Это мы к нему поедем. Полетим. – Я показала пальцем в потолок. – На самолете. Он живет в Сочи.

– Там же море! – обрадовалась Варя. – Как хорошо, что дедушка нас нашел!

Я усмехнулась, обуреваемая примерно теми же мыслями.

Глава 1

– Женщина, угомоните своего ребенка! – услышала я сквозь дрему. – Он трогает мои волосы!

Приоткрыв один глаз, посмотрела на Тёму, сидящего слева. Тот мирно играл в планшете. Арина что-то рисовала справа от меня. Варя слушала музыку чуть дальше, на последнем из четырех кресел. Билеты в самолет я купила сама, пожалев на первый класс. В итоге мы сидели в хвосте по центру, зато все рядом. а у меня еще и деньги остались на форс-мажорные обстоятельства.

– Женщина! Я долго буду просить? – повторилось откуда-то слева.

Неужели не мне?

– Мой сын ничего плохого не делает! – в подтверждение моих догадок, ответила дама, сидящая у окна. – Он просто дотронулся до вас несколько раз. Вам что, жалко?

– Шутите? Он мне прическу испортил!

– А что я могу? Запретить ему быть ребенком?! Севочка еще совсем малыш.

Севочка – крупный человеческий детёныш лет пяти от роду – громко противно заржал. Мой Артёмка даже от планшета оторвался, чтоб посмотреть на сородича.

– Я сейчас стюарду буду жаловаться, – перестала надеяться на мирное решение своей проблемы пострадавшая. – Угомоните его!

Мать ребенка демонстративно закатила глаза и, поведя плечами, уставилась куда-то в проход.

Севочка, уловив флер безнаказанности, протянул пухлую ручонку вперед и показал всем заинтересовавшимся неприличный знак, означающий его отношение к происходящему. Средний пальчик, оттопыренный вперед, смотрелся неправильно. Очень захотелось рявкнуть на Севушку, как на своего, родного, но, обратившись к силе воли, я подавила в себе это нездоровое желание.

Это. Чужой. Ребенок. Не мое дело…

– Милый, это некрасиво, – тем временем пожурила парнишку мать, пытаясь прикрыть ладонью сынишкино мнение. – Давай лучше в телефоне поиграешь?

– Не хочу! – Мальчик мотнул головой и дернул за волосы теперь уже родную матушку, объяснив это просто: – Бесишь!

Затем стал перелезать через материнские колени, чтоб оказаться ближе к проходу. И к моему сыну заодно. Их стало разделять всего полметра.

Артём совсем отложил планшет и сел удобней. Концерт ему явно нравился больше игры-бродилки. Я устало вздохнула и снова попробовала уснуть. Но, спустя минуту, сын решил приобщить к просмотру и меня:

– Мама, смотри, какой дурак!

Приоткрыв один глаз, заметила Севушку, приставившего пальцы к носу и дразнящего моего сына. Снова зажмурившись, сделала вид, что не слышу.

Во-первых, не хотелось ругать сына за то, что обзывается – правду же говорит! А во-вторых: не мое это дело, чужие дураки. Со своими забот хватало.

– Мама, он мне не нравится, – предупредил Артём. И что-то было в его голосе такое, что заставило меня подключиться к общению.

Я устало вздохнула, повернула голову и… не успела ничего предпринять. Артём уже треснул мальчику по пальчику планшетом.

Поднявшийся дикий ор огласил весь самолет праведными криками. Не только Севушки и его матери. Артём кричал за компанию, поняв, что накосячил и пытаясь воззвать к моей жалости.

– Бо-о-ольно! – вопил Севушка, устраивая потоп из глаз.

– Засужу! – вторила ему мать, метая молнии из глаз.

– Только не в уго-ол! – умолял Артёмка.

– Принесите мне кофе, пожалуйста, – попросила я у прибежавшей к нам стюардессы, поняв, что поспать не удастся. – И покрепче, девушка, покрепче.

Эти полтора часа с нами в небе многим показались адом, но выходить в пути было нельзя, так что им пришлось смириться и молча нас ненавидеть. Хотя большая часть презрительных взглядов все же доставалась периодически что-то вытворявшему Севушке – он стал настоящей звездой рейса, о чем ни капли не жалел.

Когда пилот объявил о скорой посадке, пассажиры захлопали раньше времени. Кто-то даже обнимался, а одна женщина умиленно промокнула слезы с лица.

Да, им хорошо – выйдя из самолета, они снова получат покой и прежнюю жизнь, а я так и останусь мамой троих деток не самого зрелого возраста. Хотя на покой надеяться мне ничто не мешало. А вдруг передышка? Вдруг кто-то свыше расщедрится и подарит час-другой без происшествий?

– Мама, – дернула меня за плечо Аринка, – у меня кровь из носа пошла. Прямо на новую футболку. У тебя есть ватка?

– Стюардесса! – в который раз крикнула я. – Можно вас?

Она отшатнулась, но не сбежала. Настоящий профессионал своего дела! Правда, когда выпроваживала нас в “рукав” к аэропорту пересчитала моих детей и украдкой перекрестилась, что-то бормоча. Я тоже их подсчитала – все были на месте, на радость дедушке.

Пока вылавливала чемодан, дети носились по помещению и отнимали друг у друга салфетки с одноразовыми приборами из самолета, выданные во время короткого перекуса и взятые на память. Я же задумчиво смотрела на ленту подачи багажа и размышляла, что будет дальше? Какой он, мой отец? Что ему нужно от нас? И – самое важное – где купить воды детям?

А дальше, поймав детей и отняв остатки “сувениров” из самолета, я направилась к выходу, по пути заметив не по погоде одетого мужчину с табличкой “Лопухины”.

Нас встречали! Ну надо же, какой сервис!

Я удивилась, потому как мне дали адрес виллы, но не сказали о возможном трансфере до места отдыха. Ой, то есть, до встречи с приболевшим биологическим отцом. Хотя, какая разница? Почему бы и не совместить приятное с необходимым?

Кто-то из посторонних, озвучь я свои мысли, мог бы осудить мое отношение к ситуации и попытаться воззвать к совести, мол: "Твой отец болен, Марго, тебя должна грызть тоска изнутри!" А меня и грызла. Потому что я не была уверена, что дорогу назад нам оплатят, и тогда придется тратить остатки сбережений…

В общем, чувств к отцу, кроме потребительских, увы, не находилось. Как бы я не старалась их обнаружить, с моей позиции все выглядело так: он меня сделал и пропал, бросив мать одну. А теперь решил оплатить нам с детьми поездку на море и, заодно, познакомиться. Еще дома, получив немалую сумму на счет для перелета, я снова позвонила помощнику отца. Спросила, зачем все это? С чего вдруг, спустя столько лет?

Игнат не ответил толком, сказал лишь, что отец болен – сильно сдал после сердечного приступа, тогда же внезапно решил найти меня. Теперь он на лечении, под бдительным контролем врачей, и жаждет встречи.

Я сделала вывод, что у мужика просто проснулся страх смерти и того, что ждет дальше. Грехи, в общем, решил замаливать.

Что ж, если отец звал меня, чтоб просить прощения, то это я могла дать с легкостью. Потому что прощать его мне было просто не за что. Я его не знала, он был мне посторонним, мало интересным человеком, и, если ему полегчает от моего безразличного “Все хорошо” – так тому и быть.

– Мама, хочу в туалет, – едва слышно прошептал Артём.

– А я пить, – напомнила о себе Арина.

– Давай наймем такси, а то я умру от жары в автобусе, – тоном королевы-матери сообщила Варя, поправляя рюкзак на плечах и закатывая глаза, будто вот-вот свалится в обморок.

Я кивнула каждому детёнышу отдельно и кровожадно уставилась на мужика с табличкой. Помахав ему рукой, подошла ближе, направляя всю свою свиту осторожными толчками в спины.

– Вот и мы, – сообщила с улыбкой.

– Простите? – удивился встречающий. Он был одет в светлый классический костюм. Даже с пиджаком. И с галстуком. И это в тридцатиградусную жару.

– Лопухины, – обрадовала его я. – Можем ехать.

– Да, но…

– К отцу, – добавила, кивнув.

Он недоверчиво нас осмотрел, чуть задержавшись на моих потрепанных жизнью босоножках, и мне показалось, что шанс добраться быстро и с комфортом ускользает.

– Я – Маргарита, – сказала с угрозой в голосе. – Прямо из Москвы сорвалась, все дела и работу бросила, детей от занятий оторвала… Всё ради отца!

– Ясно. – Мужик затравленно осмотрелся, но, как ни старался, других Лопухиных не нашел. Снова посмотрев на нас, сообщил очевидное: – Вас много.

– Четыре! – подтвердил Артем. – А папа со своей плоститу…

Я нервно засмеялась, прерывая сына:

– На конфетку, – сказала, всовывая карамельку детёнышу в рот. Прямо в фантике. – Только разверни, малыш.

– Шпасибо! – удивлённо и одновременно радостно улыбнулся сын.

– Поехали, – вздохнул встречающий, бросив недовольный взгляд на то, как Артем шелестит фантиком, споро разворачивая сладость. – Только пожалуйста, не сорите в салоне авто.

– Это без проблем! – Я строго посмотрела на детей: – Слышали?

Те покорно закивали.

Мне в руку перекочевал обслюнявленный фантик от карамельки.

– А мне конфету? – опомнилась Арина.

– В машине напомни, найду.

– Идите за мной, – попросил мужчина, чуть кривя полные губы. Я так и не поняла, это он улыбался, или мышцы свело?

– Вот мой чемодан, – остановила его я, выставляя вперёд огромного коричневого монстра. – Спасибо вам за помощь. Искреннее. От слабой женщины и ее детей.

Мужик недоверчиво на меня посмотрел, но вслух сомнений по поводу слабости высказывать не стал. Подумаешь, девушка чуть выше среднего роста с грудью третьего размера и попой сорок восьмого… Я, может, слабая не телом, а в душе!

Так, всей честной компанией, мы и покинули аэропорт, сразу оказавшись в мире моих грез. Пальмы, солнышко, нереальный южных воздух, идеальные дороги и… машина типа джип, с высокой посадкой и кожаным, пахнущим апельсином, салоном. Выкрашенный в белый цвет автомобиль смотрелся единорогом среди простых ездовых лошадок. Даже я – совсем не ценитель транспорта – замерла, с уважением рассматривая “встречающую” снаружи и внутри.

Девочки, до того о чем-то спорившие, умолкли, а Артёмка, увидев машину, даже конфету жевать перестал. Завис мальчик, пораженный красотой иностранного автопрома.

– Это “Нива”? – шепотом, с придыханием, спросил он у водителя, назвав единственную большую машину из всех, что знал.

– Это “Инфинити”, – оскорбленно ответил наш провожатый, убирая в багажник чемодан.

– Финятиль, – с обожанием повторил сын, и я поняла, что он встретил первую любовь.

– Присаживайтесь, – позвал нас водитель. – Вам помочь устроиться?

– Нет-нет, – засуетилась я, слегка пришибленная размахом богатства неожиданно появившегося папика. Всё-таки слышать о том, что он не беден – одно, а видеть первое очевидное подтверждение – другое. Деньги на билеты – сумма тоже немалая, но на такую машину Лопухину, будь он простым бизнесменом, вряд ли хватило бы.

И тут я взгрустнула. Если бы отец был середнячком, мне было бы спокойней, а то мало ли, какие загоны у собственников таких машин и вилл на берегу моря?..

Сразу в голове нарисовались бугаи, увозящие нас с девочками в рабство. Бр-р. Хорошая фантазия – не всегда прелесть.

И все же убегать я не стала. Подавив в себе приступ паники и новые картинки ужасного будущего, решительно подсадила Артема в инфинити. Раз уж прилетели с детьми, то навестить родственника обязаны. Дальше будем действовать по ситуации, но слегка подстраховываясь.

Я посмотрела на озадаченного водителя и демонстративно достала мобильник. Набрала Вику и стала ждать ответа.

– Долетели? – спросила она вместо приветствия спустя три гудка.

– Запиши кое-какие данные, – в том же стиле ответила я. – Нас встретили в аэропорту. Мужчина: высокий голубоглазый блондин лет сорока в сером костюме. На “Инфинити”.

– Диктуй номер тачки!

Водитель лишь покачал головой, слушая мою громкую речь. Он помог пристегнуться рассевшимся сзади детям, открыл дверь для меня и замер в ожидании, не торопя.

Я отодвинула телефон, нашла в нем камеру и сделала фото мужчины. Он удивленно моргнул, я усмехнулась и сразу отправила картинку Вике.

– Получила? – спросила по громкой связи.

– Ага. Симпатичный.

Водитель приосанился, тоже усмехнулся.

– Если через час-полтора не позвоню, можешь паниковать, – закончила разговор я.

– Договорились, Маргош.

Вика отключилась, мы с водителем обменялись взглядами, полными взаимных сомнений, и я наконец села в машину. Он тоже занял место у руля.

– Будем на месте через двадцать минут, – оповестил мужчина. Машина плавно тронулась с места. – К слову, мне сорок один год. Холост. Зовут Роман.

– А по батюшке?

– Зовите просто, Рома.

“Флиртует?” – озадачилась я.

Посмотрев на него оценивающе, стала мысленно вычислять достоинства и недостатки. Видно, что холост – взгляд вечно голодного кота. На мою обувь так и смотрит с презрением, а у самого костюм хоть и хороший, но ногти на руках острижены как попало, скорее даже обгрызаны. У меня все дети знают, что это негигиенично и просто противно. Прическа мужчину красила, черты лица были неплохие, но вокруг глаз-носа-рта у Романа обнаружился табун морщинок. Кажется, скостил он свой возраст, годиков на пять – семь. Приятное приключение с таким вряд ли получится, скорее неприятный осадочек наживу.

Нет уж, дорогуша, если я и захочу завести интрижку на юге, то точно не с тобой.

– Лучше по отчеству, – повторила невозмутимо. – Все-таки у нас приличная разница в возрасте. А я старшее поколение уважаю.

– Дмитриевич, – недовольно буркнул мужчина.

– Маргарита.

– Вы говорили, – он посмотрел на меня и улыбнулся, бросив красноречивый неунывающий взгляд на мои колени, показавшиеся из-под задравшегося сарафана. – Красивое… имя у вас. Не переживайте за безопасность, разве я похож на похитителя или бандита?

– А я похожа на модель? – ответила вопросом на вопрос, поправляя сарафан.

– Ну-у, – протянул Роман, скользнув взглядом по моей фигуре, и с неудовольствием задержавшись на широких бедрах. Пожав плечами, он уставился на дорогу, плавно выезжая со стоянки.

“Еще и хам!” – подумала про себя, мысленно окончательно вычеркивая его из претендентов на мои поощрительные вздохи-ахи.

– Угу, – сказала вслух, – а ведь в юности я неплохо зарабатывала на рекламе одежды. Все меняется. Так что давайте отбросим стереотипы, Роман Дмитриевич. Я вас впервые вижу, чтоб так быстро делать выводы. Так что, доверия к вам пока нет, но оно может появиться в ближайшем будущем. Расскажите-ка о моем отце. Кто он, где он? Как он?

– Вы давно не виделись, – догадался водитель.

– Тридцать один год, – кивнула я.

– Ого! А вам сколько?

– Тридцать один год.

– Я бы вам не дал.

– Все в порядке. Я бы вам тоже не дала, – сказала с каменным лицом, немного устав от этого разговора и желая уже оказаться в шикарной вилле, обещанной отцовским помощником.

Водитель закашлялся, пришлось постучать ему по спинке. С силой, свойственной слабой женщине в минуты недовольства.

– Так что там с моим отцом? – напомнила, оборачиваясь к детям, сидящим удивительно тихо в новой обстановке.

– Он очень болен, – проговорил Роман Дмитриевич, прекращая кокетничать. – И собирает всех своих детей, чтоб попрощаться.

– Всех? – переспросила я. Что-то в этом слове больно отдалось в груди. – И много нас у него?

– Пока прилетело трое.

Пару секунд я переваривала ответ, чтобы понять главное:

– А он любвеобильный.

– Был когда-то, – кивнул Роман Дмитриевич, – но вот уже лет пять, как верен супруге.

– О, так мой отец женат? – Почему-то эта новость удивила. – И кто она? Молодая амбициозная фотомодель?

Водитель посмотрел с осуждением.

– Жанне Михайловне слегка за сорок, и они вместе с Сергеем Петровичем двадцать лет.

Тут я снова сбилась с мысли, пытаясь уловить логику в сказанном. Быть женатым двадцать лет и, заболев, вызывать к себе кучу незаконнорожденных детей – это как минимум странно и неуважительно по отношению к жене. Или нет? Пока я терзалась сомнениями, на помощь пришла Варя, всё это время подслушивающая разговор.

– Значит, он гулял много лет, как наш папа? Прятался с другой, а его жена все прощала?

Я онемела. Вот так и понимаешь, что твой ребенок уже совсем взрослый. Растерянно помяв в руках юбку, попыталась срочно придумать другую тему для разговора, но мысли смешались, не собираясь мне помогать. Тема развода и одиночества по-прежнему была слишком болезненной.

– Какой развитой ребенок, – хмыкнул водитель, глянув на меня.

Я натянула на губы дежурную улыбку, но, как видно, получилось не очень хорошо: Роман громко сглотнул и продолжил говорить, разумно не касаясь темы моего замужества:

– Не знаю, насчет того, чем и кем занимался Сергей Петрович, когда был моложе, но, говорят, Жанна Михайловна и правда очень терпеливая женщина. Как любит повторять она сама, в ее жизни, чтобы не случилось, главные места всегда будут занимать двое: муж и сын, Лёва.

– Мой брат, – уверенно кивнула я.

– Нет, – упорно отказался соглашаться со мной водитель, сворачивая с главной дороги куда-то в лес. Благо, там тоже асфальт был.

– Лева мне не родственник? – уточнила я.

– Ну, разве что номинально. Он – единственный сын Жанны Михайловны от первого брака. Ваш отец его усыновил совсем мальчишкой, дав свою фамилию.

Я кивнула и, чуть отвернувшись, закатила глаза. Санта-Барбара прямо какая-то…

– Ну и дела-а, – протянула теперь уже Аринка. – Мама, сколько же нас туда приедет?

– Много, – ухмыльнулся Роман Дмитриевич, отвечая вместо меня. – Уже прибыли двое, помимо вашей матери. Один – Павел – тридцать восемь лет, женат. Вторая – Карина – совсем молодая, лет двадцать пять, кажется, и не замужем. Но мужчина чаще в разъездах находится – за три дня его почти не видно было в доме, он ждет прилета жены и сына. А девушка загорает пятый день подряд у бассейна. С тех пор как прилетела. Пользуется всеми благами, так сказать, в ожидании результатов экспертизы.

– Экспертизы? – переспросила я.

– Отцовства? – снова заговорила Варя.

Я закашлялась.

Теперь уже Роман постучал мне по спине.

– А как же, – кивал он при этом, – нужно же убедиться, что не от другого нагуляли его бывшие женщины.

– Умно, – согласилась Варя, и получила от меня контрольный взгляд в голову. Замолчав, дочка отвернулась к окну чуть закатив глаза, как и я минутой раньше.

– Они нагуляли? – поразилась я. – Собственно, судя по количеству отпрысков, гулял как раз Лопухин!

– Ну он же мужчина, – пожал плечами Роман Дмитриевич, чем окончательно меня отвратил от себя.

– И я мужчина, – решил вмешаться в обсуждение Артём. – А бабушка говорит головастик! Он скользкий и тоже любит воду. Но потом будет жаба, как папа. Я буду жаба.

Все замолчали, не зная, что ответить на столь важный выпад.

– Ты не будешь жабой, – наконец сообщила я. – Папа такой один, с ним никто не сравнится. А бабушка… она пошутила. Ты – в меня. Умный и заботливый.

– Красавчик, – дополнил сын, улыбаясь во все зубы. – Рыжий, как солнышко.

Я обернулась, собираясь ответить, и – действительно – наткнулась на взгляд невероятно зеленых глаз, как у мужа. Артёмка и правда вышел копией Макса, один-в-один, тут и экспертизу делать не нужно. И характер отцовский: напористый, самоуверенный, с самого детства пользующийся любовью женского пола. А еще после ухода Макса он стал намного больше капризничать, часто выводя из себя мою маму. За что, собственно, и выслушивал в порыве ее гнева глупости в свой адрес. Вот как с головастиком этим…

– Ты – самый обаятельный и привлекательный, – подтвердила, опомнившись. – Лучший мужчина на свете и наш защитник. Правда, девочки?

– Угу, – хмыкнула Варя.

– Смотри не напруди здесь, защитник! – засмеялась Аринка. – А то раздулся от важности, скоро лопнешь!

Артём сразу нахмурился, сжал кулачки:

– Сама не напруди! А то я тебе!..

– Мама, скажи ему!

Я хотела сказать, да еще как! Но тут в окне со стороны Аринки заметила высоченный забор, увитый зеленью. Просто нереальной красоты, как из сказки. Повернувшись к своему окну замерла от восхищения: там был мягкий спуск и… море. Волшебное, манящее, бескрайнее.

Дети тоже притихли на миг, а потом Артем возмутился:

– Но почему оно не черное?! Испортилось?

Все засмеялись. На задних сиденьях начались дискуссии о том, почему море так названо. В ход пошел планшет и интернет. А я, налюбовавшись в окно, хотела спросить у водителя, долго ли еще ехать, но тот ответил раньше:

– Прибыли.