Quotes from the book «Война мага. Том 2. Миттельшпиль», page 2
попытаться ли нам справиться с тем, кто… поближе
- Swarm at siidra!
Древняя формула подъема неупокоенных.
Смешно – обычные девчонки через такое лет в шестнадцать; наверное, проходят. И вот вдруг понимаешь, что всё; понимаешь, Ан; всё – становится неважным. Кроме одного-единственного человека. К спине которого хочется прижаться, глаза закрыть; и чтобы вокруг – тишина. И если… – голос Меганы дрогнул – если этот человек… исчезает, то безразлично уже становится; что станет с миром, с небом; звёздами и всем прочим. Понимаешь; Ан? без-раз-лич-но. Да гори он огнём, этот мир. Он нужен Западной Тьме – пусть им подавится.
Кэр Лаэда понимал, какие силы устремятся в погоню за этими Мечами. И сам отсёк себе память, заставил себя забыть и дом, и родных, чтобы только эти силы, даже запытав его до смерти, ничего бы не добились.
Правда, его враги избрали другой путь, медленный, окольный, - и преуспели. Кэр Лаэда вспомнил и себя, и, к его собственному мгновенному ужасу, - Мечи. Без этого никакое чтение памяти ничего бы не дало.
Да, он сделал то, чего Клара бы постаралась избегнуть любой ценой. Тайник на самой неразличимой границе мира и Междумирья, там, где законы обеих реальностей причудливо сливаются, переходя одна в другую. Граница для смертных и бессмертных; тропа для наделённых искрой магии.
И некромант заклял Мечи своей собственной жизнью. Привязал себя к ним, щедро напоил кровью из незакрывшихся ран. На смертном поле под Мельином Фесс не только отводил глаза. Нет, он умирал по-настоящему, умирал... и умер.
Клара застыла в шоке. Как это так - "умер"? Может, ему просто показалось?..
Нет, не показалось. Мальчишка по имени Кэр Лаэда умер на истоптанном снегу Мельинской битвы, после того как там потерпели неудачу всё те же Сильвия вместе с Кицумом (вот и ещё одна загадка тебе, Клара, - что они там делали?!)...
Кэр Лаэда бестрепетно шагнул за край жизни.
Но... похоже... сам не знал, что делает. Или...
Да, Кэр должен был умереть. Запирая Мечи в ловушку, откуда на волю не вырвалась бы и малейшая их эманация, он не рассчитал своих сил и, запечатывая могущественные артефакты собственной кровью, провалился по ту сторону бытия. Его память сохранила некие следы этого, но на такой глубине, что сам Кэр никогда бы до них не добрался.
"Он умер на том поле, - со всевозрастающими ужасом и паникой думала Клара. - Вернее, на пути от него в Межреальность. Кэр, бедный мой мальчик, ты успел спрятать Мечи, успел заклясть их собственной жизнью, а потом...
А потом вмешались разом несколько могущественных сил".
уцелеем. Тави покачала головой. – Ниа, сестра… ты делала это раньше? – Нет, – с некоторым напряжением призналась та. – Но отец – он делал, и неоднократно. Не волнуйся. Ничего не случится. Быстро – раздва, и всё. И мы уже знаем, кого видел этот поури в последние минуты, с кем сражался, как очутился здесь… – Да знаю я, для чего допрашивают трупы! – Тави прижала руки к груди. – Я
ты честолюбива, а честолюбие – это прекрасно, когда находит себе достойную цель, – заметила Хранительница. –
Миры столкнутся и испарятся, соприкосновение с тканью того континуума, окуда пришла Эта тварь, гибельно для любой материи из-пол рук нашего Творца.
