Quotes from the book «Я стою на том берегу»
ведь никто не верит, что после его смерти все останется по-прежнему, будут ходить поезда, скулить собаки и плакать дети,
Они смотрят друг на друга, и одна видит свое прошлое, а другая – будущее. Но странно, что сходство характера, черт лица, кровная связь – самая сильная, что существует на свете – не притягивают, а отталкивают…
Как объяснить то, что написанное в газетах, книгах, учебниках истории и реальная жизнь – два параллельных, не соприкасающихся мира?
Воспитание помогало скрывать боль. И оно же мешало демонстрировать людям свои чувства.
Никто не думал, что можно любить вот так, в пустоту, без надежды, без обещаний. Любить, ни на что не рассчитывая взамен. Любить, каждый вечер уходя в молитву о возвращении того единственного, кто ей был дорог…
Это были страшные годы: старая жизнь кончилась, а новая еще не обрела ни цели, ни смысла, ни сколько-нибудь разумных, устоявшихся очертаний… Новая жизнь была красочным бредовым сном, какие снятся, если перебрать на дружеской пирушке.
Ведь они любили друг друга – наверняка в прошлом и, вполне вероятно, сейчас, это было видно невооруженным взглядом, – как же так получилось, что ребенок, плод этой любви, им только мешал?
Чтобы о тебе думали хорошо, не нужно попадать в какие-то невразумительные истории. Нужно вести себя так, чтобы не выделяться среди сверстниц, быть не хуже и не лучше других. Середина спасительна; все, что выходит за рамки обычного, не внушает доверия.
. Она чувствовала, что не успевает за событиями в этом мире. Происходящее напоминало какой-то затянувшийся тяжелый сон. Все, к чему она привыкла, сдвинулось со своих мест и поехало неведомо куда. Зачем?.. Ради чего?.. Кто виноват?.. Майя смутно ощущала, что задаваться этими вопросами бесполезно.
Ради этой девушки Генрих пожертвовал всем, что имел: родиной, карьерой, своим добрым именем. У него не осталось ничего, кроме нее. Нет, ее у него тоже не было.
