Агент Бабы Яги

Глава I.

Рэм, Елка и другие.

Привет, меня зовут Рэм, точнее Ваня Ремешков. А Рэмом меня называют друзья. Это из-за того, что у нас учатся пять Иванов и один Вано. Вот и придумали нам всем прозвища, чтобы не путаться. А рассказать я вам хочу о том, что случилось со мной совсем недавно, на весенних каникулах.

Погода стояла хуже не придумаешь. Всё время лил дождь, идти гулять никому не хотелось. В общем, прошло уже три дня каникул, а я так и не побывал ни на новой стройке, ни на пустыре. Я сидел в комнате и думал, чем бы себя занять, когда из института вернулась моя сестра. В отличие от моего, её настроение оказалось замечательным, так что она сразу начала меня задевать. Те, у кого есть старшие сёстры, поймут, о чём я говорю. Нет, не то чтобы она была уж очень вредная, но иногда Алёна бывала просто невыносима.

– Что, опять дуешься? Смотри, лопнешь! – весело заявила она, заглянув в мою комнату.

– Отстань, Ёлка! Тебе что, заняться больше нечем? – тут же огрызнулся я.

Ёлкой Алёну звали все в нашей семье. Это из-за того, что в детстве Алёна была вредной-превредной и колючей, как ёлка. Так мама говорит. Я то помню её уже перевоспитавшейся, но вот прозвище прилипло к моей сестре намертво.

– У-у, какой ты бяка-бука! – ничуть не обидевшись, ответила Алёна. – А я, между прочим, тебя сегодня с собой кое-куда взять хотела.

– Очень мне надо тащиться под дождём неизвестно куда. А там, наверняка твои подружки соберутся. Как начнут своих парней обсуждать – тоска!

– А вот и не угадал,– хитро прищурившись, ответила она и добавила совершенно безразлично – Но если ты испугался дождика, то и сиди тут, а я пойду в такое место, в котором мечтает побывать любой мальчишка, да и девчонка тоже.

Я ещё дулся на неё и на весь белый свет, да и не очень-то верил, что Ёлка может пойти в какое-нибудь интересное для меня место. Но если она всё-таки решила сходить со мной в новый кинотеатр или кафе, то упускать такую возможность было нельзя. Я поспешил заверить сестру, что ни капельки не боюсь промокнуть и что готов идти с ней, куда она захочет. Но Ёлка, всё-таки вредина! Теперь она и слышать не хотела о том, чтобы куда-то идти, да ещё со мной. Её пришлось долго уговаривать и проглотить пару едких замечаний, но, в конце концов, сестрица смилостивилась, и я побежал одеваться.

На лестничной площадке мы столкнулись с нашим соседом. На руках он нёс огромного чёрно-белого кота с подбитым глазом.

– Здрасте, – буркнула Ёлка недовольно.

– Гулять собрались? – ответил он, поспешно пытаясь прикрыть кота плащом. – Это хорошо! Вот только погода ужасная. Смотрите, не простудитесь!

– Не простудимся, Дмитрий Анатольевич! – весело ответил я.

Настроение у меня поднялось, и я не понял, почему это Ёлка так насупилась. По-моему, Дмитрий Анатольевич – мировой мужик! Вот только я не знал, что у него есть кот.

* * *

Мы сначала долго ехали, а затем ещё топали пешком по каким-то окраинным улочкам. Хорошо ещё, что дождь прекратился, как раз тогда, когда мы высадились на конечной остановке.

Всю дорогу Ёлка загадочно молчала. Наконец, когда я уже порядком устал топать за ней, Ёлка остановилась у высоченного зелёного забора. Самого обычного, деревянного. Так что, все мои надежды сразу же рухнули. За таким забором уж точно ничего интересного быть не могло.

– Ну, и куда это ты меня завела? – ехидно поинтересовался я у сестры.– Если ты думаешь, что любой мальчишка мечтает поглазеть на забор, то ты ещё глупее, чем девчонки в нашем классе!

– Тише, ты! – шикнула она, и я с удивлением заметил, что сестра очень волнуется.

– Ага! – обрадовался я. – Трусишь! Сама трусиха, а надо мной смеялась, когда я на лошадь садиться не хотел! Трусиха! Трус-трясогуз!

– Не трясогуз, а трясогузка, – ответила она, открывая калитку. – И, между прочим, трясогузка – это птичка такая, занесённая в Красную книгу.

Тут она шагнула за калитку, и я поспешил за ней. Двор был таким же, как и множество других – широкий, с цветниками и деревьями. А вот дом – наоборот, оказался совсем необычным. Он был сложен из грубо обработанных цельных древесных стволов. Крыша из соломы, а местами по стенам свисал сухой мох. И весь он очень напоминал нахохлившуюся птицу, сидящую в гнезде. Я таких зданий никогда не видел и даже почти простил сестре то, что она вытащила меня в такую погоду из квартиры. Удивительно было и то, что чем ближе мы подходили к домику, тем сильнее он напоминал курицу. Я сказал об этом сестре.

– Конечно, – фыркнула она, – ведь это же избушка на курьих ножках.

– Опять сочиняешь, – ответил я. Дело в том, что моя сестра очень любит разные сказки и находит волшебное там, где его и близко нет. – Таких избушек не бывает!

– Тише ты! Вот услышит и обидится!

– Да кто?

– Она, избушка.

Ёлка говорила на полном серьёзе. Именно в этот момент дом приподнялся со своего места, и стали хорошо видны коричневато-жёлтые когтистые лапы, точно такие же, как у обычной курицы, только громадные. Избушка встряхнулась и уселась обратно на своё место. А я подумал о тех, кто находился внутри. Для них такая её разминка должна быть похожа на землетрясение.

– Ну, чего стоишь! – вдруг услышал я и обнаружил, что стою с открытым ртом, вовсю рассматривая избушку. – Иди сюда! В конце концов, Рэм, это неприлично так пристально рассматривать дом.

– Ну, Алёна, я же впервые в жизни вижу настоящую, живую избушку на курьих ножках!

– Можно подумать, что ты дохлую избушку видел, – фыркнула, довольная моим удивлением сестрица и шагнула к деревянной двери.

* * *

Я ожидал, что дверь откроется со скрипом. Во всяком случае, во всех сказках, которые я читал, они открывались именно так. Но эта оказалась неправильной и распахнулась совершенно бесшумно.

Внутри было много различных запахов и почти ничего небыло видно. Ёлка уверенно пошла вперёд и почти пропала в царящем здесь сумраке. Я ждал, что сейчас она раздобудет свечку, и я смогу осмотреться. Но в это время где-то в глубине коридора что-то щёлкнуло, и над моей головой загорелась электрическая лампочка под зелёным абажуром. Сначала я даже расстроился. Такая сказочная атмосфера, и вдруг обычная лампочка. Но внутри оказалось очень интересно. Во-первых, пахли пучки различных сушёных трав и корешков, развешанные по бревенчатым стенам и под потолком. Во-вторых, со всех сторон на меня смотрело множество глаз. Я даже испугался сначала, но, присмотревшись, понял, что это чучела. Здесь были и зайцы, и совы, и даже летучие мыши.

Пока я всё это разглядывал, моя сестрица куда-то сходила, принесла мне тапочки и велела переобуться. Тут я увидел, что стою грязными мокрыми ботинками на чистой домотканой дорожке.

– Это что, та самая? – спросил я Ёлку.

– Что та самая?

– Ну, которая стелется скатертью.

– Ещё чего! Так тебе прямо и положат на пол волшебную дорожку. Не выдумывай! – и, опять фыркнув, она скрылась за занавеской. Оттуда доносилось какое-то шарканье и покашливание. Потом я услышал приглушённый голос Ёлки – Здравствуйте, Ядвига Митрофановна. Я его привела.

За занавеской опять что-то заскрипело, а потом раздались странные такие звуки, будто кто-то при ходьбе на костыль деревянный опирается. Я весь обомлел. Конечно, сказки про Бабу Ягу – это для малышей. Но и избушка на курьих ножках вроде бы тоже сказка. А она вот, оказывается, на самом деле есть. Так может и …

Тут из-за занавески выглянула Алёна и поманила меня. Честно говоря, сердце пару раз гулко ударилось в рёбра. Я конечно не подарок, и сестрице из-за меня часто попадало. Но это было раньше, когда я ещё и в школу-то не ходил. Ну не будет же она, в самом деле, скармливать меня сказочной, почти что несуществующей бабке. Так что я глубоко вздохнул, успокоился и храбро вошёл в комнату.

В ней оказалась большая русская печка. Я такие только на картинках видел. Она занимала почти половину комнаты. Ещё стояли стол и несколько длинных дощатых лавок. Перед этой печью, спиной ко мне, хозяйничала пожилая женщина, в строгой серой кофте и длинной, до пят, юбке.

– Сколько раз, Алёна свет Никитовна, тебе говорить, чтобы бабушкой называла? Ну, в крайнем случае, Бабкой Ягой а не Ядвигой Митрофановной. Мне уж и не шестьдесят даже, зачем обижаешь?– вдруг слегка скрипучим голосом сказала хозяйка, оборачиваясь и ставя на стол тарелку с аппетитными пирожками.

Я боялся, что увижу нос крючком до нижней губы и бородавки на подбородке. Но ошибся и обрадовался своей ошибке. Бабка Яга была смуглой, с большими хитрыми глазами, тонким носом с горбинкой и с тонкими же губами. Если бы я увидел такую бабку на улице, то не понял бы, добрая она или злющая. Её длинные седые волосы были аккуратно увязаны в пучок. Ног я не увидел, но когда она шла, по комнате разносился деревянный стук.

Пока я во все глаза разглядывал Ядвигу Митрофановну, она пригласила нас с сестрой пить чай. Ёлка не преминула попенять мне шепотом, что так «пялиться» на людей неприлично, и что я «вообще грубиян невоспитанный». Садясь за стол, я запоздало поздоровался и только тут заметил огромный блестящий самовар.

– И тебе привет, касатик, – живо и не совсем понятно отозвалась бабка. – Так это ты и есть Ваня?

– Он и есть, – ответила за меня Ёлка. У неё вообще такая привычка – не давать приличному человеку слова сказать. Конечно, я на неё за это разозлился. Что я, маленький, сам не отвечу? И я несколько поспешно и насуплено представился:

– Иван Ремешков.

– Ну, то что ты Ремешков мне без надобности, а вот что Ваня, это важно, – ответила Бабка Яга.

– Почему важно? – тут же спросил я.

– А скоро узнаешь, – хитро прищурившись, ответила она. – Вот чаю попьём и узнаешь. Бери пирожок, не стесняйся.

А я и не стеснялся. Ёлка взяла один и аккуратно так запивала его ароматным чаем, как английская королева. Я же, назло ей, схватил сразу два, и во всю сёрбал из чашки. Но ехидная Ёлка (так, между прочим) сказала мне, чтобы я посмотрел, что нарисовано на чашке. Там был розовый пятачок поросёнка.

– Будешь так есть, – добавила она, – станешь свиньёй, вернее кабаном.

– Врёшь! Такого не бывает! Если уж родился человеком, то им и будешь.

– А какая разница? – сказала безразлично Яга, – что человеческий детёныш, что поросячий. Мне так всё одно.

Я даже поперхнулся. Неужели и правда может заколдовать? Наверное, нет. Но на всякий случай я стал есть поаккуратнее.

Когда мы выпили чай и наелись пирожков, бабка Яга убрала со стола и села рядом с нами. Она внимательно и долго смотрела на меня, а потом сказала:

– Алёна свет Никитовна говорила мне, что ты, Ваня, знаешь множество сказок.

– Знаю, – с гордостью ответил я.

– А знаешь ли ты сказочные законы?

– Да их любой первоклассник знает. Из копытца не пить, золотую уздечку не трогать, в лес гулять не ходить и так далее.

– Молодец, – похвалила бабка, и с грустью добавила – Сейчас-то не каждый молодец сказку про Колобка знает, не то что про Молодильные яблоки. Не читают сказки, вот они и умирают.

Мы с Ёлкой сочувственно молчали. Бабка достала платочек и приложила его к намокшим глазам, потом вздохнула и, приободрившись, сказала:

– Ну ничего, мы тут посовещались и решили Заповедник соорудить. Для сказок.

– Пробили? – заинтересованно спросила Ёлка.

– А то как же! Конечно, пробили! И место нашли, и сказки уже туда переместили. Да вот только там у нас опять не ладится. Я поэтому и просила тебя, Алёна свет Никитовна, чтобы ты мне мальчонку нашла, пошустрее и чтобы среди сказок был, как рыба в воде. Понимаете, ребята, в сказках начался какой-то беспорядок. Мы на новом месте сделали всё, как положено. Расселили всех по правилам: Лешего в лесу, кикимор и Водяного – на болото да в пруд, Кощея – в замок. Тёзке твоему, Ивану царевичу, целое царство соорудили, чтобы не кручинился. Сначала всё вроде бы хорошо было, а потом как будто с ног на голову встало. И самое главное не понятно: почему?

– Так Вам, бабушка, мальчишка нужен, чтобы в Заповеднике во всём разобрался? – спросила Ёлка.

– Ну да! Я пойти не могу. Стара уже, ноги болят. А в сказках, сама знаешь, всё за тридевять земель. Да и личность я там известная. А нужен такой человек, которого бы никто не знал. Да тут ещё по последним данным в Заповеднике какие-то грибы странные появились. На вид – поганки, а сами шастают везде, за всеми шпионят. Кроме того, пропали Иван царевич, Василиса премудрая и Кощей бессмертный. И это только те, о ком известно! А тут ещё начались перебои со связью.

– Я не знала, что это будет опасно, – перебила бабку Ягу Ёлка. – Знала бы, ни за что не привела бы брата! А вдруг с ним там что-нибудь случится?

– Да что ты! Ничего с ним не случится! В этом-то и дело, – заверила сестру Яга. – Он же Сказке не принадлежит. Да и в Заповедник попасть может только потому, что его Иваном зовут. Поэтому-то имя и важно. А как только в Заповеднике всерьёз опасно станет, его же сама сказка назад выбросит.

– А если не выбросит? А если он там застрянет? – не унималась Ёлка.

В общем, они с бабкой Ягой спорили так, как будто меня рядом нет. Я сначала их даже не слушал толком. Рассматривал облезлого чёрного кота, который спал на лавке, и думал, не кот ли это Баюн? Но потом, когда Ёлка особенно громко сказала, что я не пройду и двух вёрст, я прислушался. Выходило, что сестра опять за меня всё пыталась решить. Правда, я тогда и не подозревал, что это такое – Заповедник Сказок. Мне казалось, что это какая-то новая игра, которую Яга никак не может закончить, хотя, как я понял, и является одним из разработчиков. Конечно, мне очень захотелось в неё поиграть. И я решил, что пора и мне вмешаться в их спор.

– Я согласен, – сказал я громко, чтобы они обе услышали.

– Ни за что! – тут же отозвалась сестра. – Тебя там Серый Волк съест!

– Да он с роду людей не ел, – возмутилась Яга.

– Может раньше и не ел, – не унималась Ёлка, – а теперь разве за это кто-то может поручиться?

– Алёна, успокойся. Я же сказал, что согласен. Мне уже давно не четыре года. Я сам буду принимать решения,– серьёзно сказал я, и повернулся к Яге – где там ваша Сказка? Я готов попробовать разобраться.

– Вот молодец! – обрадовалась Яга и торопливо пошла к цветастой тряпичной занавеске в дальнем углу комнаты. Я раньше эту занавеску не замечал.

Как только бабка скрылась за ней, Ёлка накинулась на меня со злым шепотом:

– Ты что, не понимаешь, что это опасно?

– Опять ты, Алена, всё преувеличиваешь, – ответил я. – Разве компьютерная игра может быть опасной?

– Какая игра? – растерялась она.

– Как какая? Та, которую Яга «Заповедником Сказок» называет.

– Ну и бестолочь же ты! – выругалась она. – Это не игра. Там же всё настоящее: и Горыныч, и Кощей и все остальные.

– Опять сочиняешь, – ответил я. – Избушка на курьих ножках настоящей оказалась, это я ещё понять могу. Сейчас генная инженерия всё может. Ядвига твоя, наверное, какой-нибудь научный сотрудник. Вывела такого вот монстра, вот теперь и мается. А в то, что все персонажи сказок настоящие, я никогда не поверю! Такого не бывает.

Тут из-за занавески появилась Яга. Она поманила меня к себе. Всё-таки что-то было в бабке такое, что я испугался, и даже остановился. Но, посмотрев на сестру, решительно нырнул за занавеску. Назло ей. Она, конечно, тоже пошла за мной и Ягой.

А за занавеской оказался самый обычный компьютер. Такой же, как у меня дома, включенный и готовый к работе. На экране монитора яркими золотыми буквами светилась надпись: «Заповедник Сказок». Я победно посмотрел на Ёлку. Но она была всё такой же напряжённой, и явно сильно переживала.

– Да не волнуйся ты, Алёна свет Никитовна, – садясь за компьютер, и, что-то налаживая, сказала Яга. – Я же не изверг какой. Да и система отлаженная, надёжная.

– Ох, бабушка, вы же сами говорили, что связь стала портиться, – ответила Ёлка.

– Так то визуальная. Картинка рябью начала покрываться. А со звуком и со всем остальным полный порядок! Я же ему по первому требованию всё что будет нужно перекину.

Ёлка ещё повздыхала и успокоилась. Договорилась только с Ягой, что у компьютера сидеть и связь держать буде она .

* * *

Я вообще-то не понимал, о чём это они говорили. Но если бы и знал, то всё равно не поверил бы в то, что такое возможно.

Договорившись с моей сестрой и наладив компьютерную систему, бабка Яга встала из-за стола. Я подошел было к компьютеру, но Ядвига, приобняв за плечи, почему-то повела меня к печи.

– А зачем мы к печке подошли? – ещё ничего не понимая, спросил я.

– Как это зачем? – удивилась бабка. – Ты же сам сказал, что готов попробовать.

– Готов, конечно. Вот только компьютер-то там, за занавеской остался.

– А причём тут, касатик, компьютер?

– Как причём?– теперь уже удивился я.– А разве «Заповедник Сказок» – не новая игра?

– Ты решил, что это компьютерная игра? – наконец-то поняла бабка. – Так я тебе скажу, что это не игра такая, а самое настоящее Тридесятое Царство, Тридевятое Государство.

«Сбрендила бабка»,– подумал я. А Яга тем временем открыла печь и, дружелюбно так улыбаясь, взяла здоровенную деревянную лопату и, подставляя её мне, сказала:

– Садись.

– Куда? – опасливо спросил я, начиная догадываться.

– На лопату конечно, куда же ещё?

Очень хочется сказать, что я ни капельки не испугался. Но на самом деле было не так. С криком «не надо!» я бросился вон из комнаты. Перепугался, чуть ли не до смерти. В голове вертелись, меняя друг друга картинки, одна страшнее другой. Не переставая кричать, я выскочил за дверь. Перепугавшись моих воплей, избушка вскочила с места и тоже начала наматывать круги по двору. Успевшие на ходу выпрыгнуть из неё Ёлка и бабка Яга, тоже присоединились к погоне.

А теперь представьте такую картину. Вдохновенно вопя, по кругу ношусь я, за мной, чем-то там кудахтая, скачет здоровенный дом, резво перебирая парой мускулистых куриных лап. За этим монстром гонится моя сестра, а за ней, охая, то и дело повторяя «цыпа-цыпа», ковыляет Яга. Вам, конечно, смешно, а мне было не до смеха. Я ведь на полном серьёзе думал, что меня собираются поджарить на медленном огне.

Я могу очень долго бегать. Но мне не повезло. Петляя между деревьями, я споткнулся о торчащий из земли корень и растянулся на травке. Избушка примостилась рядом со мной. А противная Ёлка навалилась на меня и крепко схватила. Я попытался вырваться, но тут подоспевшая Яга что-то громко выкрикнула, и я замер, с ужасом поняв, что просто не могу пошевелиться.

Я попытался закричать, но и это у меня не получилось. Ёлка, отдышавшись, села рядом со мной. А Яга принялась объяснять, что в «Заповедник Сказок» не попадёшь ни на автобусе, ни на поезде, ни на самолёте.

– Но ведь можно на метле? – полувопросительно заметила моя сестра.

–Можно, – покладисто согласилась она. – Но моя Метёлка недавно в лес к диким собратьям удрала. Да и дорогу указать некому. Так что остаётся один способ – на лопату и в печь.

Только теперь я понял, что меня никто не собирается есть. Если бы я хоть в одной из сказок читал о таком способе перемещения, то, конечно, не устроил бы такой переполох. Яга «разморозила» меня, и я сердито сел в траве. Честно говоря, мне стало стыдно. А тут ещё и сестра:

– Неужели ты в самом деле решил, что я тебя могу отдать кому-то в качестве обеда? Не дождешься! Я тебя, если что, и сама съем.

Конечно, я сглупил. Обижаться было не на кого. И всё равно, во всём была виновата Ёлка. Ну что ей стоило хоть чуть-чуть меня предупредить? Ведь сама-то всё знала! Я угрюмо посмотрел на неё. А Алёнка, вредина, улыбалась во весь рот. Да и Яга, оказывается, ничуть не сердилась.

В общем, вернулись мы в избушку. На удивление, после такой дикой скачки, все вещи были на своих местах. Даже чай из самовара не выплеснулся. Чудеса да и только!

Теперь я храбро сел на предложенную мне лопату. Но когда Яга ловко посадила меня в печь, по коже побежали мурашки. Внутри оказалось совсем не жарко. Даже, приятно. Пахло свежим хлебом и ещё чем-то вкусным. Не успел я привыкнуть к запахам, как за моей спиной заскрежетала закрывающаяся заслонка. Стало темно и неуютно. Откуда-то потянуло холодом. Ни с того ни с сего в носу у меня защекотало, и я громко чихнул, крепко зажмурившись. А когда я открыл глаза, то увидел впереди тусклый свет. И это было странно. Я точно знал, что впереди может быль только стенка. И уж если свет и мог появиться, то не впереди, а сзади. Но, развернувшись, я не увидел ничего. Там не было ни света, ни тьмы, ни заслонки. Просто тёмное место, в котором нет ничего. Тогда я, не долго думая, опять развернулся и пополз на свет. Именно пополз, потому что находился всё ещё в печке. А она, хоть и огромная, но не настолько, чтобы я мог стать внутри неё во весь рост. Когда же я наконец вывалился наружу, то за спиной увидел точно такую же печь, как у Яги, только стояла она не в избушке, а на зелёной полянке, в самой чаще дремучего леса.

Глава II.

Встань передо мной, как лист перед травой!

Когда я встал и отряхнулся, то обнаружил, что мой карман что-то сильно оттопыривает. Я сунул туда руку и вынул маленький клубок шерстяных ниток. Не успел я его рассмотреть, как он сам спрыгнул с моих рук, немного откатился и замер. Я подошёл и уже наклонился, чтобы взять его, но услышал знакомый голос:

– Не трогай, Рэм! У него настройка тонкая! Повредишь – связи не будет!

– Ёлка, это ты? – удивился я. Голос сестры звучал так, как будто она говорила, прикрыв рот платком.

– Конечно. Кто же ещё?

– А… ты где?

– В избушке у Ядвиги Митрофановны!

Я подумал, что она тоже со мной отправилась. Но потом понял, что это она через клубок разговаривает. Я присел на корточки и чётко, как в рацию сказал:

– Ёлка, Ёлка, приём. Как слышишь? Приём.

– Хватит дурачиться! Это тебе не рация. Тут механизм тоньше. Я тебе сейчас всё объясню.

При каждом её слове клубок пошевеливался, как живой. А когда сестра кричала или сердилась, то он начинал подпрыгивать или кружиться на одном месте. Правда, Ёлка сказала, что это «издержки настройки». Но я решил, что этот «механизм» просто откликается на все эмоции. В общем, Алёна объяснила мне, что клубок – это не просто связь с домом, но и проводник. А ещё через него мне будут передавать все магические вещи, которые мне понадобятся. Я теперь верил всему, что она говорила. Хотя временами мне казалось, что я сплю. Даже щипал себя пару раз. Было больно, но ничего не менялось. Всё это я проделывал, пока Ёлка объясняла мне устройство «Заповедника Сказок».

– Теперь тебе надо найти транспортное средство,– наконец сказала она.

– Что ты имеешь в виду?

– А ты как путешествовать собрался? – и клубок несколько раз подпрыгнул. – Вспомни, здесь всё находится за тридевять земель. Пешком не дойдёшь.

– А верхом доедешь? – спросил я, вспомнив некоторые сказки.

– Наконец-то понял! – и клубок несколько раз крутнулся – Только думай, кого вызывать. С Серым Волком, другом Ивана Царевича, я тебе не советую связываться. Лучше кого-нибудь из коней.

– Понял,– буркнул я в ответ, расстроенный, что сам сразу не догадался.

Отойдя от клубка подальше, я сел прямо в траву и стал думать. Коней-то в сказках много. И у Бабы Яги, между прочим, был Златогривый конь, и у богатырей тоже. Причём у каждого свой. Вот только я никак не мог припомнить, кто из них самый быстрый. И, честно говоря, страшновато было. Я лошадей с детства недолюбливаю. И Алёнка это прекрасно знает. «Вот уж наверное сейчас радуется!» – думал я, перебирая в памяти сказки. Наконец, я вспомнил про Сивку-Бурку. Но, насколько я помнил, это была огромная зверюга с норовом. И усидеть на ней мог только тот, кто знал волшебные слова. С этим проблем не было, любой первоклассник знает их с дошкольного возраста. Я только сомневался, смогу ли усидеть на Сивке, когда он пустится скакать по лесам и морям. Но делать было нечего. От меня ждали помощи. Клубок нетерпеливо катался вокруг меня, то и дело порываясь куда-то. Я глубоко вздохнул и решился. Встал во весь свой совсем не богатырский рост, и крикнул что было силы:

Сивка-Бурка, вещий каурка!

Встань передо мной,

Как лист перед травой!

Думаете, засвистел ветер, потемнело небо, сверкнула молния и появился богатырский конь? Ничего подобного! Я даже зажмурился на всякий случай. Постоял так с минуту. Но ничего не происходило. Тогда я рискнул приоткрыть один глаз. Также светило солнышко, шумел лес и зеленела травка. И никакого коня передо мной не было. Признаться, я вздохнул с облегчением. Нет и не надо! А то пришлось бы ещё придумывать, как на него залезть. Что-то копошащееся внизу, у моих ног, привлекло внимание. Конечно, это был клубок.

– Ну, я попытался, – сказал я, чувствуя себя так, будто отделался от неприятной домашней работы. – Видишь, нет никого? Так что я не виноват. Придётся пешком. Или Сапоги-скороходы высылайте.

Клубок же, ещё несколько раз подпрыгнув, покатился куда-то за мою спину. Я обернулся и замер от удивления. В высокой траве, колышущейся под лёгким ветерком, меланхолично пережевывая что-то, стоял самый настоящий, живой пони!

Я хорошенько осмотрел всю полянку. Никаких лошадей на ней больше не было. Меня прошиб пот. Я повторил про себя заклинание, вызывающее Сивку. Нет, перепутать я ничего не мог. Растерянно смотрел я на клубок, не зная, что теперь делать.

– Сам набедокурил, сам и выкручивайся! – ответили мне из глубины шерстяных ниток. После этого клубок намертво замолчал.

Вот так! А говорили, что помогут, не бросят. А на деле первый прокол – и «выкручивайся сам». Если подумать, то пони, конечно, лучше, чем богатырский конь. А если у этого коня никаких магических способностей нет? Куда я теперь его дену? Тут оставлять, что ли? А если он к сказке не принадлежит? Если его сюда по ошибке закинуло? Заповедник-то болеет. Мало ли, что в нём может произойти?

Пока я так размышлял, пони присматривался ко мне. И когда я в очередной раз в отчаянии спрашивал у молчащего как рыба клубка, что мне теперь делать, за моей спиной раздалось вежливое покашливание. Я резко обернулся.

– Ну? – невозмутимо сказал пони, тряхнув длинной шёлковой чёлкой.

– Что, «Ну»?– оторопело спросил я.

– Чего вызывал-то?

– Я не вызывал! – с перепугу соврал я. Вам, конечно, легко думать, что вы бы не испугались говорящей лошади, да ещё и пони. А вот встретились бы вы лицом к морде, вот тогда бы я на вас посмотрел!

– Если не ты, тогда кто? – продолжал расспрашивать конь.

– Я не вызывал, то есть вызывал, но не вас, – затараторил я. – То есть наверное я вызывал Вас, но не думал, что Вы такой.

– Какой такой? – обиделся пони. – Хочешь сказать маленький я? На Сивку-Бурку не тяну?

Пони, то и дело сдувая с глаз длинную чёлку, перебирая коротенькими толстенькими ножками, угрожающе пошёл на меня.

– Ну почему же? Очень даже тянете, – пискнул я, пятясь.

– Между прочим, я в два раза крупнее Конька Горбунка! И уши у меня не ослиные! – запальчиво говорил пони, рьяно хлестая себя длинным светлым хвостом по упитанным бокам.

– Да, и горбов у Вас нет, – поддакнул я.

– То-то же! – успокоилось животное и опять спросило – так чего вызывал-то?

– Да мне так, попутешествовать надо,– сказал я, лихорадочно соображая, что бы ещё добавить. Бабка Яга строго-настрого запретила кому бы то ни было говорить зачем я в «Заповеднике Сказок».

Сивка сам помог мне:

– Турист значит.

–Ага, – охотно согласился я.

Сивка смешно, по-собачьи, сел и задумался. Я же с удивлением рассматривал сказочного коня. Был он толстеньким с лоснящимися боками, длинными светлыми гривой и хвостом. Масти Сивка был неопределённой. Бока и шея соломенные, прямо как веник у нас дома, а вот ноги и морда – более тёмные, коричневатые. Копыта же были большие и серые. Глаза рассмотреть оказалось нелегко, потому что на них падала длинная чёлка, которую пони всё время сдувал. Но наконец Сивка поднял их к небу и я увидел, что были они василькового цвета, с золотыми искорками.

Посмотрев немного на облака, конь сказал:

– Я, конечно, до следующей недели совершенно свободен, но что ты мне дашь, если я соглашусь быть твоим конём?

Я зашарил по карманам в поисках чего-нибудь подходящего. Как назло, ничего стоящего не попадалось. Обычно мама меня ругает за то, что таскаю в карманах всякий хлам. Но все мои сокровища остались в других брюках. А эти джинсы были только что выстираны, и хлам в их карманах ещё не успел завестись. Тут об мои ноги потёрся ласковый котёнок. Я ещё подумал, откуда ему тут взяться и посмотрел вниз. Это оказался клубок.

– Сахар! – прошептала Алёнка из глубины шерстяных ниток. – Предложи ему сахар.

– У меня сегодня нет с собой ни кусочка, – шепнул я в ответ.

– С кем ты там переговариваешься? – настороженно шевеля ушами, спросил Сивка.

– С клубком, – просто ответил я.

–Дубина! – подпрыгнул клубок.

Но пони не удивился, заметил только, что у меня хорошая туристическая фирма, и спросил какая.

– « Ядвига Компани» – не моргнув глазом, соврал я.

– Из новых, что ли? – спросил Сивка и, казалось, полностью потерял ко мне интерес.

Я не ответил ему. Присел к клубку и сказал:

– Сама дубина!

– Будешь обзываться – пойдёшь пешком! – шикнула Ёлка и, тут же, сквозь тёмно-синие нитки проглянул белоснежный рафинад. Я подцепил его пальцами и вытащил довольно-таки увесистый кусок сахара.

Как только Сивка увидел сахар, то сразу же согласился сопровождать меня. Поинтересовался только, сколько я вешу. Я ответил, что точно не знаю, но килограммов тридцать во мне точно есть. Тогда пони предложил мне садиться ему на спину. Я боязливо стал обходить его сзади и тут же услышал возмущённый голос:

– Ты это с какой стороны меня решил обойти, неуч? Я, конечно, пони, но все-таки конь!

Тут я вспомнил, как Ёлка рассказывала, что сзади лошадь обходить нельзя. Потому что она не видит, кто к ней идёт и может лягнуть. Я поспешно обошел Сивку спереди и кое-как взгромоздился ему на спину.

– Ого! – крякнул он. – Да в тебе не меньше сорока, а говорил тридцать!

– Нас давно не взвешивали, – буркнул я в ответ.

–Ладно, ничего,– ответил Сивка. – Ты там давай, садись поудобнее, и держись за гриву.

Я поёрзал на спине моего скакуна и обнаружил, что его мягкая шелковая шкурка и широкая спина очень удобны для сидения. Никакого седла небыло и в помине, но оно и не требовалось.

Когда я сказал, что готов, Сивка заприплясывал на месте, присел на задние ноги и, чуть-чуть взбрыкнув, подпрыгнул. Я зажмурился, но зря. Получился всего лишь маленький аккуратненький скачок вперёд.

– Н-да, промашка вышла, – смущённо сказал пони и вернулся на стартовую позицию.

Он ещё раз проделал всё то же самое, но оттолкнулся теперь без взбрыкивания, и я просто обомлел от произошедшего. Скачка почти не чувствовалась. Разве что ветер стал задувать в лицо. Зато когда я посмотрел вниз, то не увидел ни полянки, ни печки. Мы неслись на огромной высоте. Под брюхом Сивки проплывали берёзовые рощицы и ельники, некошеные луга и болота. Вы себе такого представить не сможете. Это не нудный полёт в консервной банке, называемой самолётом. Нет. Мне казалось, что я – птица и ну ни капельки небыло страшно.