Застывшие доли секунды

Молодой человек не просто танцевал, нет, он творил и священнодействовал! Его движения то плавно перетекали одно в другое, повинуясь мелодичным переливам прекрасной мелодии, то порывисто взрывали окружающую пустоту. Танец поглощал, звал за собой, хотелось плакать и смеяться, Ольга чувствовала себя беззащитной пылинкой в звучащем вечной красотой Космосе, созданном гениальным танцем одного человека!

В какой-то момент танцовщик замер на краю сцены и посмотрел, как показалось девушке, прямо на нее, оглушенную, плачущую от счастья. Но вихрь музыки снова подхватил его, закружил в каскаде пируэтов, и смолк.

Звенящая тишина взорвалась восторженными криками и шквалом оваций! Дети, прятавшиеся в кулисах, облепили молодого человека и наперебой что-то кричали! Все, кому посчастливилось быть в тот момент в зале, толпились около сцены и аплодировали, сбивая ладони! Великий маэстро Густав поднялся на сцену и растроганно обнял юношу:

– Друг мой, какую радость вы доставили старику! Теперь я могу спокойно уходить на покой, начатое мною дело в надежных руках!

Улыбаясь и принимая поздравления, кареглазый молодой человек снова и снова пробегал глазами по залу, будто кого-то искал. Ольга, завороженная увиденным, попятилась и выскользнула в коридор…

Начало.

Зал старого театра полон, золотом сверкают эполеты господ, россыпями искр переливаются драгоценности и взгляды дам. Ольга выглядывает из-за кулис и щурится от блестящего великолепия: сегодня её дебют, она танцует в кордебалете. Бабушка благословила её, прослезилась и прикрепила ей на платье камею редкой красоты. От камеи, как и от бабушки, пахнет лавандой. Добрая, милая бабушка!

Но вот в зале погас свет, и прима выпорхнула на сцену. Ольга последний раз осмотрела свой костюм, подбодрила самую маленькую девочку-танцовщицу. Скоро их выход.

Вдруг в зале раздался резкий хлопок и женский визг, прима упала, как подкошенная. Началась суматоха, дамы бросились врассыпную, мужчины кого-то ловили, свистел городовой. Кто-то коснулся Ольгиной руки, порывисто обернувшись, она увидела спокойный свет карих глаз:

– Пойдем отсюда, нам уже нечего здесь делать.

Кто-то бывает счастливой, шагая по выстланному поклонниками ковру из цветов. Кто-то счастлив от возможности купить все и вся. А Ольга в тот вечер была самой счастливой женщиной на свете, пробираясь закоулками из театра вслед за самым дорогим человеком на земле. Вокруг начинался конец света, а ей по-настоящему дорого было лишь одно: только бы их не отняли друг у друга и позволили остаться вместе, что бы ни случилось.

Навсегда.

К сверкающему белым мрамором крыльцу театра один за другим подкатывали лакированные лимузины. Из очередной машины показались статный кареглазый мужчина с бликами седины в волосах и женщина, чей возраст выдавали лишь морщинки в уголках глаз. На её платье сверкала старинная камея редкой красоты. Пара направилась в вестибюль, где была встречена услужливым администратором и проследовала вслед за ним в лучшую ложу.

Ольга смотрела на мужа и вспоминала их первую встречу в театре. Он покорил её своим танцем. Он спас её, когда из-за смены власти рухнул их прежний мир. Он создал для нее новую жизнь, в которой окружил заботой и покоем. И он всю жизнь идет рядом с ней, надежный, сильный, любимый! Она счастлива! Сегодня, в очень важный для них обоих день, она, как никогда, счастлива рядом с ним! Искрящийся любящими искорками взгляд мужа был ей ответом – он чувствовал то же самое.

Премьера имела бешеный успех! Из зала на артистов сыпался настоящий дождь цветов и драгоценностей. Особенно много аплодисментов срывал молодой танцовщик с озорными карими глазами, обладавший просто неземным талантом. Дамы неприлично пихали друг друга, борясь за право вручить ему цветы и уловить хоть искорку юного взгляда.