Мексика – она одна такая! ¡Como Mexico no hay dos!

Отбивная из кактуса
Почему считается, что сидеть на иголках неудобно?

Орел, изображённый на национальном гербе Мексики, сидит на кактусе и чувствует себя очень даже уверенно. В клюве он держит змею, а когтистыми лапами вцепился в колючий куст кактуса нопаля.

По преданию, древний народ мешикас, снявшись с родных мест, нашел новое пристанище, когда его вожди увидели знамение, посланное могущественным богом Уитцилопочтли, – этого самого орла, сидящего на кактусе и клюющего змею. В этом месте и заложили город, который назвали Теночтитлан. В его имени вторая часть на индейском языке науталь означает «место, где растет нопаль». Было это примерно семьсот лет назад. Теперь город называется Мехико.

Орлов на гербах различных стран немало. А вот на кактусе, это совершенно точно, сидит один – мексиканский. Да и сам кактус в изображении герба больше нигде не встречается. Кактус – один из символов страны. Как, например, сомбреро. Но для жизни мексиканцев он означает гораздо больше, чем ставшая знаменитой широкополая шляпа.

В Мексике растёт около пятидесяти пяти видов и пятьсот пятьдесят разновидностей кактусов – столько вы не найдёте ни в одном другом месте мира. Цветы некоторых из них могут поспорить своей красотой с орхидеями. Размеры и форма кактусов могут быть самыми различными. Кактусы, которые здесь называют «органос», достигают пятнадцати метров в высоту. Стоят в пустынях на севере страны колючие столбы, похожие на гигантские канделябры. Видели, наверное, в фильмах? А на рынке или в каком-нибудь магазинчике вам предложат декоративные кактусы – в двухлитровом стеклянном шаре спокойно помещаются 8–10 взрослых «кактусят».

Самый известный и, можно сказать, главный кактус Мексики – нопаль. Но не потому, что изображён на национальном гербе. В мире кактусов, слава богу, репутации пока составляются без официальной протекции. Рощи из деревьев нопаля, – а вырастает этот кактус до размеров хорошей яблони, – которые можно увидеть во многих деревнях, для мексиканцев самые настоящие огороды. А урожай, который снимают, – мясистые листья нопаля, имеющие форму плоских лепёшек с колючками.

Колючки, конечно, срезают. И уже из безобидных листьев готовят бесчисленное множество блюд. Нопаль едят жареным, тушёным, в разных салатах, делают даже горячие бутерброды с зелёным листом кактуса и сыром. Нарезанные на дольки листы нопаля маринуют и подают как закуску. А наши изобретательные соотечественники, проживающие в Мексике, солят их как огурцы. Правда, пока не в бочках. Получается что-то скользкое, наподобие грибочков, и упруго-хрустящее, как малосольные огурчики…

Если листья нопаля вполне могут называться овощем, то плоды, вырастающие на них в виде шишек размером чуть больше куриного яйца, – явно фрукт. Туна – так называется этот плод – еще один из ценных и любимых здесь продуктов. В сыром виде он служит отличным лакомством, а его сок считается вкусным и хорошо утоляющим жажду напитком. Делают из туны вкуснейший конфитюр и мармелад.

В народной медицине нопаль тоже играет заметную роль. Считается, что он помогает понизить кровяное давление и уровень глюкозы в крови при сахарном диабете. Сельские жители используют разрезанные и хорошо разогретые листья нопаля как противовоспалительные повязки. А детям, когда у них начинают резаться зубки, дают чай из цветов нопаля.

Если ко всему этому добавить, что плантации нопаля – это среда обитания кочинильи – насекомых, из которых с древних времен изготавливают сверхстойкий естественный краситель красного цвета, а листья кактуса с успехом используются как фураж для домашнего скота, то можно очень сильно засомневаться в затее Никиты Сергеевича с кукурузой. Может, надо было с нопалем попробовать? «Кактус – царь полей!» Тоже ведь ничего звучит, а?

Есть еще одно совершенно неожиданное применение нопаля. Но здесь его листья оставляют с колючками. Представляете кактус в виде… вериг! Этот способ религиозного самоистязания известен еще с доколумбовых времён. Индейцы использовали острые и длинные колючки кактуса для «саможертвоприношения», прокалывая в религиозном экстазе язык, щеки, нос. Да и сейчас, когда во время Святой недели разыгрывают картины страданий Христа, у исполнителя роли сына Бога на шее болтается колючий лист кактуса.

Кстати, до сих пор сохранился и один из видов «языческих» вариантов ритуального использования кактуса. Определённые его виды обладают галлюциногенными свойствами и употребляются некоторыми индейскими народностями во время праздников, своей историей уходящих в доиспанскую эпоху. Так что кактусом, оказывается, можно «уколоться и забыться».

Есть в Мексике еще одно чудо-растение, которое часто даже сами мексиканцы называют кактусом, хотя оно к ним не имеет никакого отношения. Американская агава, или магей, вполне может посостязаться с нопалем в своей полезности человеку. Но на герб не попала – орёл, посланный богом Уитцилопочтли, сел на другое растение. Правда, великий географ Александр фон Гумбольдт считал, что все-таки магей – самое полезное создание Латинской Америки. Впрочем, раз это не кактус, то пусть каждый остается лучшим в своем роде.

То, что из сока магея готовят различные спиртные напитки, в том числе крепкие, хорошо известно. Но фон Гумбольдт столь высоко оценил растение, разумеется, не только за это. В развитии доиспанской культуры мезоамериканских народов магей играл исключительную роль. На папирусе, изготовленном из его листьев, были написаны манускрипты древних индейских цивилизаций. Из магея получали волокна, которые шли на изготовление верёвок, из них же ткали ткань, он служил для строительства жилищ и как горючее. А некоторые виды магея всего их около двухсот – употребляют в пищу.

Не обходится без него и народная медицина, утверждающая, что кипячёный сок магея вместе с мёдом или патокой помогает при туберкулезе, ревматизме и воспалении почек. И, несмотря на все эти достоинства, вполне уместно такое категорическое утверждение, как «магей – на мыло!» В стволах некоторых видов растений есть мылкое вещество, которое в глухих деревнях и сейчас используют при стирке белья.

Одним словом, кактусы и «примкнувший к ним» магей вполне могут считаться национальным достоянием мексиканцев. Они и кормят, и поят, и одевают, и лечат. В 1985 году была даже создана «Национальная программа магея и нопаля» – для сохранения, рационального использования и воспроизводства этих растений.

…И все же, если у вас дома растёт на подоконнике кактус, не спешите пускать его на салат. В наших условиях его лучше сохранить как вериги.

Апрель 1994 г.

Всё дело – в шляпе,
решили мексиканцы, придумав национальный головной убор

Тюбетейка, тирольская шляпа или кроличий треух почти наверняка говорят нам о национальности их владельцев. А когда мы видим человека в шляпе с конусообразной тульей и огромными, загнутыми сзади полями, вообще сомнений не возникает – мексиканец. Сомбреро стало одним из символов Мексики во всем мире, как текила и знаменитые мексиканские кактусы. Но почему?

Широкополая шляпа – не мексиканское изобретение. Перекочевала она сюда, как и многие другие элементы национальной культуры, из Испании. Нынешние сомбреро дальние «потомки» андалузских шляп с тем же именем («сомбра» по-испански «тень»). Но в Испании они были одним из множества видов других шляп, а в Мексике со временем приобрели статус главного национального головного убора. И виноваты во всем – чарро.

Чарро – это благородный всадник, кабальеро. Состоятельные землевладельцы-скотоводы в начале прошлого века придумали себе костюм, чтобы выделяться на фоне «неблагородных» земледельцев и батраков. Главные элементы платья чарро – сомбреро, короткая куртка, тесно облегающие тело брюки и полусапожки на высоких скошенных каблуках и с узким мыском. Дополнительные, но практически обязательные аксессуары – ремешок на шляпе, галстук-бант, красный или синий матерчатый пояс, ряд металлических пуговиц, идущий по бокам брюк, и, конечно же, шпоры. У фетровых или войлочных сомбреро высота тульи и загиб полей сзади были особые для разных районов страны. До сих пор идут споры, в каком штате носят «самые мексиканские» сомбреро.

«Костюм чарро должен был показать, что это мексиканская одежда, которая отличается от одежды американских ковбоев или аргентинских гаучо, – рассказывает антрополог Хесус Хауреги, занимающийся историей национального платья. – Но, кроме значения своеобразной национальной эмблемы, у костюма чарро есть и другие истолкования. Это платье тех, кто потомственно связан с землёй и противостоит “пришлым и новеньким”. Кроме того, тот, кто носит этот костюм, воспринимается как человек чести и достойный уважения».

Как ни покажется странным, но первым из правителей, кто стал вводить костюм чарро на официальном уровне, был император Максимилиан, австрийский эрцгерцог, посаженный на мексиканский престол Наполеоном Третьим. Несмотря на любовь к верховой езде и сомбреро, Максимилиан, как французский ставленник, проимператорствовал всего три года и был в 1867 году казнён восстановившими свою независимость мексиканцами. С Максимилианом исчезает на время из правительственных дворцов и костюм чарро.

Но на рубеже XIX и XX веков платье мексиканских всадников получает второе дыхание. Сначала в него оделась полиция. А потом, – и это оказалось решающим, – национальные музыканты марьячи. С тех пор сомбреро неразлучна с гитарой.

Мексиканская революция привнесла новый элемент в восприятие сомбреро. Целые повстанческие армии, возглавляемые Эмилиано Сапатой и Панчо Вильей, носили на головах невероятных размеров соломенные шляпы с торчащими, словно стручки перца, высокими тульями. С тех пор у сомбреро появился аромат свободолюбия, отваги и бесстрашия. Волна национализма, пришедшая после революции, создала потребность в своей, типичной мексиканской музыке. И ей, разумеется, становится музыка марьячи. А марьячи в то время иначе как в типичном костюме чарро и не выступали. Так что широкополые шляпы, как символ мексиканской самобытности, конкурентов уже не имели.

Правда, в сороковых годах, когда в Мексике появляются первые ассоциации чарро, «благородные всадники» потребовали, чтобы право носить традиционный костюм имели только те, кто умеет ездить верхом. Потом они даже попытались запретить марьячи использовать костюм чарро. Но разве можно заставить музыкантов сменить платье, которое стало для них визитной карточкой?

Случилось даже наоборот. Магия кино создала «поющего чарро», который чаще, чем уздечку, берёт в руки гитару, но шляпу при этом не снимает.

Распространению в мире образа типичного мексиканца, непременно носящего сомбреро и одетого в костюм чарро, мы обязаны мексиканскому кино, особенно его «золотому веку», пришедшему во второй половине тридцатых годов. В фильмах той поры главные герои – чарро, кабальерос, люди чести и слова. А самым знаменитым «поющим чарро» стал актёр Хорхе Негрете.

Тогда же в мире узнали, кто такой мачо. Смелый и благородный, уважаемый товарищами и обожаемый женщинами, великодушный с друзьями и суровый с врагами, готовый защитить свою честь и честь своей избранницы перед кем угодно, – кто не влюбится в такой образ? И все эти доблести и достоинства сверху прикрывались нарядной широкополой шляпой и были облечены в щёгольский костюм чарро. Мачо мог мыслиться только в сомбреро.

Но чуть позже, и опять же из-за кино, этот неотразимый образ претерпел изменения. В пятидесятых на экраны начинают выходить мексиканские фильмы сентиментальной волны. Мужественный образ «мачо-чарро» дополняется такими чертами как чувствительность и душевные страдания, часто безуспешно заливаемые текилой. Герою уже незазорно и слезу пустить, переживая любовную неудачу, «плачущий чарро» может даже побраниться, а то и более серьёзно повздорить с женщиной, тогда как раньше стычка была возможна только с мужчиной.

Уметь пить, петь, стрелять, драться, скакать на лошади и страдать от неразделённой любви – такими характеристиками наделялся теперь образ мачо. Хотя в остальном «по женской части» у него всё должно было быть нормально. Что касается сомбреро, то оно уже могло не только красоваться на гордо вскинутой голове, но и трепетать в заломленных пьяной тоской руках.

В общем, вместительная оказалась шляпа.

Февраль 1996 г.

Репортажи из страны ацтеков

Ну Луну и Солнце можно попасть из Мехико
К пирамидам – на метро

В 1978 году в самом центре Мехико рабочие, прокладывая подземный кабель, сделали… археологическое открытие. В одном месте под взломанным асфальтом показался камень с древним барельефом. Удивительное изображение богини Луны стало находкой, указавшей учёным, где надо искать Темпло Майор – главный храм древнего города Теночтитлан.

В 1520 году Эрнан Кортес со своим войском добрался до столицы империи ацтеков, построенной в долине нынешнего Мехико посреди озера Текскоко. Как свидетельствует один из летописцев конкисты, испанские солдаты были поражены размерами центральной площади Теночтитлана, которая превосходила все виденные ими площади в Риме и Константинополе. А пирамида, на которой находился главный храм, была выше самой высокой церкви в Севилье.

Год спустя Теночтитлан, осажденный испанцами и вступившими с ними в союз покоренными ацтеками племенами, пал. Город по приказу Кортеса сровняли с землёй. А на развалинах столицы павшей империи стали строить новый город, который потом назвали Мехико.

Всего около двухсот лет простоял Темпло Майор до того, как был разрушен испанцами. А затем 450 лет его руины были погребены под землёй. Сегодня, купив в самом центре мексиканской столицы входной билет, вы можете отправиться в путешествие по далёкому прошлому. Темпло Майор – единственная, пожалуй, в мире пирамида, на которую надо не подниматься, а… спускаться. Мостки, проложенные над развалинами, находятся чуть ниже нынешнего уровня города и ведут вас через пирамиду, имевшую когда-то более шести тысяч метров в основании и возвышавшуюся на 45 метров, в современный музей главного храма, где выставлены обнаруженные при раскопках археологические находки.

Пирамида главного храма – своеобразная «матрёшка», в которой под первым слоем находится второй, под ним – третий… Всего же этих слоёв семь – столько раз правители Теночтитлана решали наращивать на старое основание новый слой, увеличивая пирамиду в размерах, которые должны были соответствовать возраставшему могуществу империи.

В строгом смысле слова, главный храм – это пантеон. На вершине пирамиды стояли два небольших храма, посвященные главным богам ацтеков. С северной стороны находился храм бога дождя Тлалока, а с южной – бога Солнца и войны Уитцилопочтли. Обоим богам когда-то регулярно приносились человеческие жертвы. На самой вершине у жертвы вынимали сердце, отдавая его главным богам, чтобы Солнце снова взошло утром, а на землю пали капли дающего жизнь дождя. Здесь же приносились жертвы и другим богам, не имевшим «своих» пирамид. Если верить одной из испанских хроник времён конкисты, реки крови текли по ступеням Темпло Майор во время массовых жертвоприношений.

Сегодня у развалин главного храма тоже слышны звуки флейты и барабана, наверное, похожие на те, что когда-то предшествовали ритуальным убийствам. Но сейчас под эту музыку танцуют фольклорные группы, завлекая туристов и зарабатывая на хлеб. Приезжают танцоры на место своей работы на метро – в ста метрах от развалин Темпло Майор вход в станцию подземки. Так что если прилетев в Мехико, вы решите посмотреть пирамиды, то к ближайшей из них можете отправиться на метро.

…А самая большая пирамида Латинской Америки до сих пор хранит свою тайну. Как и древний город в семидесяти километрах от Мехико, в котором она стоит. Ацтеки, нашедшие этот город через 750 лет после того, как из него ушли последние жители, были столь потрясены увиденным ими величием, что назвали его Теотиуакан – «место, где рождаются боги».

Считается, что пирамида Солнца, сторона основания которой равна двумстам двадцати пяти метрам, а высота – шестидесяти пяти, как и расположенная рядом более скромная по своим размерам пирамида Луны были построены в I–II веках нашей эры. Какой народ обитал тогда здесь, на каком языке он говорил, как звали богов, которым он поклонялся, – эти загадки истории так и не разгаданы.

Ацтеки включили доставшийся им мёртвый город с его пирамидами и храмами в свою мифологию, дали найденным изображениям чужих божеств свои имена. И самая большая пирамида превратилась в пирамиду Солнца, потому что главным богом-покровителем ацтеков был бог Солнца. Хотя, как считают археологи, пирамида Солнца была на самом деле посвящена воде – под ней нашли естественную пещеру с источником.

Расцвет города пришёлся на середину прошлого тысячелетия. От ста до двухсот тысяч жителей жили тогда в Теотиуакане, занимавшем площадь в двадцать квадратных километров. Рядом с храмами, пирамидами и дворцами жрецов строились дома для простых жителей – похожие на лабиринты каменные блоки без окон. По всему городу была проложена дренажная система, удивляющая специалистов и сегодня.

Почти строго с севера на юг Теотиуакан пересекает Дорога Мёртвых» – широкая, до сорока метров, главная улица города. Цель любого отшагавшего по ней туриста – забраться на пирамиду Солнца, преодолев двести сорок две крутых ступеньки. Утверждают, что на вершине пирамиды в вас, словно в подзаряжающийся аккумулятор, проникает астральная энергия. Так что, увидев распластавшихся на камнях людей, не стоит пугаться: это не жертвы восхождения, а те, кто хочет подзарядиться…

Иногда по вечерам в Теотиуакане организуются красочные театрализованные представления «Свет и Звуки». Разноцветные прожекторы причудливо расцвечивают пирамиды. Играет музыка, которую исполняли, возможно, тысячу лет назад жившие здесь племена. Одетые в платья жрецов и воинов артисты разыгрывают сцены древних религиозных обрядов, которые у теотиуаканцев включали жертвоприношения.

А днём на Дороге мёртвых раздаются более прозаические звуки. Торговцы сувенирами, осаждающие туристов уже у входа на территорию древнего города, предлагают свой товар. С недавних пор они заговорили и по-русски. «Серéбро, серéбро! – выкрикивают индейцы, делая ударение на втором слоге, едва опознают в новых посетителях людей из России. – Очень недорого!» При этом продавцы часто не могут сдержать улыбку: по-испански «серебро» – это мозг. А ритуальный нож из вулканического полудрагоценного камня обсидиана вам будут предлагать со словами: «Купи, чтобы тёщу убивать…»

Темпло Майор и древний город Теотиуакан – лишь две точки на туристической карте страны, расположенные прямо в столице или недалеко от нее. Но есть еще десятки других мест и сотни загадочных пирамид, которые можно увидеть только в Мексике. Тахин в штате Веракрус, Монте Альбан в Оахаке. Особый разговор – древние города майя: Чичен-Ица, Ушмаль, Паленке, Тулум.

Между прочим, до сих пор ученые спорят, когда же все-таки появились индейские цивилизации: уж слишком много загадок, которые не согласуются с установленной хронологией. Есть и такая неожиданная гипотеза: в Египте пирамиды появились… под влиянием пришельцев-майя. Даже если она и слишком смела и индейские пирамиды, как принято считать, намного моложе египетских, это не лишает их исторического очарования, которое вы больше нигде не найдете.

Март 1996 г.