***
– Ответь мне, Монгол! Какой же твой путь?
Есть смысл в великом Служеньи?
Хотел ли от слабости духа свернуть?
Поддаться мирским искушеньям?
Зачем ты сидишь на темной скале?
О Шамбале песни слагаешь?
Была ли страна та на грешной земле -
Ведь точно ты это не знаешь!
– Взгляни на закат. В пурпурных лучах
Скупого, последнего солнца.
Сверкает Гряда, а за нею во льдах
Земля. Шамбалою зовётся.
В кольце снеговых исполинов она,
Дорогу не всякий осилит.
Гармонии, мудрости, света полна,
Любви, просветления, силы.
Как древний иероглиф того языка,
Что канул в холодную вечность,
Змеёю уходит к вершинам река
И дальше бежит в бесконечность.
– Я, как погляжу, ты болтун еще тот!
Рассказ твой какой-то абстрактный?
А были ли те, кто дошёл до ворот?
И кто возвратился обратно?
А может, легенду тебе рассказал
На рынке какой-то мошенник?
Наивно ты басню за правду принял
И дал за секрет ему денег?
Поверил в невИдаль и носишься с ней,
За истину нам выдавая.
Я думал, Монгол, ты, ей-богу, умней!
А ты веришь в тропы до рая.
Смешны эти сказки про призрачный мир,
Где древнее Знанье хранится.
Иные уж обувь протёрли до дыр,
Но всё ж не достигли границы.
– Те, кто не дошёл до священной Земли,
К ней просто ещё не готовы.
Но те, кто достичь её все же смогли,
Невежества сняли оковы.
Они стали братством особых людей,
Избранников, Рыцарей духа.
Я знаю, Дом Солнца сберёг сыновей.
Я ведаю, это не слухи.
– Так как мне постичь, где тот призрачный путь?!
Я в свЯзи хочу быть с богами!
Хоть глазом одним на страну ту взглянуть,
Хоть тронуть ту землю руками!
Монгол, ты – певец, я – художник, твой брат,
Давно мне нет в жизни покоя.
Открой тайны Мира, что горы хранят,
Пойми, я отринул земное.
– Позволит гордыня принять мой совет?
Быть может, в дороге поможет.
В себе ищи Шамбалу. Знания свет
В душе у тебя расположен.
Мечтая, любя, приближай идеал,
Ступая иной раз по краю…
Пока сомневался, нашёл, что искал.
Ты дома. Тебя оставляю.
***
Здравствуй, море! Ты скучало?
Я скучала тоже.
Гонишь ты себя к причалу,
Но взойти не можешь.
Что тебя волнует, море?
Что тебя печалит?
Или ты с Луною в ссоре
С самого начала?
Оттого не знать покоя
Твоим синим водам?
Оттого сметаешь, воя,
Лодки в непогоду?
Как тебя на мыс кидает,
Грубо, беспощадно!
Вновь плывешь на берег, зная,
Что пора обратно.
Картина Айвазовского "Бурное море ночью"
***
По утру туман низко стелется,
От росы сыры ноги босые.
Встала загодя рукодельница,
Заплести прутки в русы косоньки.
От душистых трав кругом голова,
Сладким духом сыт воздух полевой.
Говорил милок нежные слова,
Увезти хотел девушку с собой.
Будто бы вчера разговор тот был,
Звездный хоровод освещал им путь,
Месяц молодой на небе застыл,
Ветер в камыши залетел вздремнуть.
Но уже июль, весточки все нет.
На Ярилин день девка ворожит:
Заплетет в венец самый яркий цвет,
Песню запоет – голос задрожит,
"Ты плыви, венок, по большой реке,
К дальним берегам, в три девять земель.
Тайну сохрани о моем дружке,
Приведи, венок, ты его ко мне…".
Только уж пора до' дому бежать,
Время позабыв, замечталась тут.
Мамка будет звать, побежит искать.
Коли здесь найдет – схватиться за прут.
Солнце, что огонь, на Ярилин день:
От его лучей плавится земля.
А река бурлит, зыбкая кипень
Понесла венок в дальние края…
Художник – А. Виноградова
***
Не слышно в Орде ликованья, -
Горюет монгольский улус.
Чингис не нарушит молчанья,
Скрутив тонкой ниточкой ус.
Любимый, надежный Саврасый
В болоте намедни почил.
Лежит его тело под ряской,
По воле таинственных сил.
Ах, в скольких боях конь ретивый
Хозяину жизнь уберёг!
Чингис сам расчёсывал гриву,
Подковы менял ему в срок,
Готовясь к сраженьям смертельным,
Совета просил у коня.
Саврасый спасал неизменно -
Из боя, воды и огня.
А тут на трясину попали,
Чингис соскочил из седла.
Но верного друга баталий
Навечно сокрыла вода.
Скорбит Чингисхан, боль страданья
Арака усилила вкус…
Не слышно в Орде ликованья, -
Горюет монгольский улус.
По картине Ирины Лапик
***
Житейские воззрения кота
О том, что жизнь людская – маета,
О том, что колбаса сейчас не та,
Не та, что раньше.
Сидит над мемуарами наш Мурр.
Камю – его любимый драматург,
Поэтому он пишет: "Человек – абсурд,
Погрязший в лжи и фальши".
Записки этого писателя с хвостом
Нам повествуют, что прекрасно быть котом,
А эволюция идет таким путем,
Что скоро все котами будут.
Он верит, это станет дивный мир
Вне офисов, домов, квартир,
Вне коалиций, войн и черных дыр,
А только счастье и добро повсюду!
Не будем в графоманстве мы винить кота,
Ведь как прекрасна утопичная мечта,
А жизнь без грез печальна и пуста,-
Такая у нее натура.
Поэтому, забыв про карантин,
Стремительно бегите в книжный магазин,
Там среди томиков научных дисциплин
Лежат житейские воззренья Мурра.
***
Осенней улицей, как туча, чёрная
Идёт, ссутулится толпа минорная.
И лица серые за зонтом прячутся,
И дождь без устали в жилетку плачется.
По летней улице под птичьи песенки
Бежит, не хмурится девчонка весело,
И солнце яркое ей улыбается,
И все желания легко сбываются.
Секрет предельно прост: что хочешь видеть ты -
Грязь и холодный дождь иль солнце и цветы,
Прогнать сомнений тень иль в сердце злость хранить?
И в самый хмурый день счастливым можно быть!
По рисунку художника А. Гриценко
***
Которой ночью снится сон,
его я не пойму.
Быть может, я для вас смешон,
что грежу наяву.
Там гладь зеркальная реки
в дремотной тишине.
Там чайки, быстры и легки,
поют о небе мне.
В закатных солнечных лучах
клубятся небеса.
Рыбак на трепетных волнах
снимает паруса.
Сквозь молчаливую скалу
ведет просторный грот.
Играет в нем слепящий луч,
там в детство виден вход:
Я с дедом бабочек ловлю,
пускаю их потом.
Там живы все, кого люблю
и дышит счастьем дом.
***
В бескрайней и знойной саванне
Большие жирафы живут
И плюшевыми головами
До неба как раз достают.
Они все, как капли, похожи:
Открытый, чарующий взор,
Особая мраморность кожи -
Ее уникальный узор.
Плывут, горделиво-прекрасны,
Как в море седом корабли,
И тянутся к низу напрасно -
Не могут достать до земли.
Считают, судьба их – молчанье,
Они веский повод дают.
Но ночью, при лунном сияньи,
Жирафы друг другу поют!
В густом, предрассветном тумане
Легко великаны бредут.
В бескрайней и знойной саванне
Большие жирафы живут.
***
Чур меня, чур, темная птица!
Кликаешь худо и к смерти взываешь?
Умный ты, ворон, и многое знаешь,
Между мирами пути выбираешь,
Там, где у жизни проходит граница.
Чую, Варун* уже взялся за нити:
Мало кто встретит шальную Фортуну.
Судьбы людские, как тонкие струны,
Сложенные в иероглифы-руны,
К смертным от сонма богов протяните.
Только был здесь да сошел черной пылью
Вестник беды, символ горя и смерти.
Ворон, куда полетишь на рассвете?
Слышишь, поет колыбельную ветер
Под легкой тенью твоих черных крыльев?
***
Солнечный удар затуманил ум -
Зной тому виной, виноват ли я,