Read the book: «Сказка о колдовстве»

Все мы верим в сказки и в то, что они сбудутся, непременно сбудутся. Однозначно, все так думают! Если думать иначе, то стоит задать себе вопрос, зачем тогда, вообще, это конвульсивное содрогание тела между обязанностями на работе и дома… Сказка – это наши премиальные, если хотите знать. Очень рекомендую верить в нее!

Поэтому, принимая чудеса за жизненную аксиому, в которую мы все искренне, как дети, верим, ведаю вам правдивую историю о колдовстве и чудесах…

Жил-был принц. Непростой была его судьба. Весь род проклят. И заклинание тяжелое, не снимаемое. Черная магия, ничего не поделаешь! Жил он в лачуге сырой, вокруг болото, изба сгнила почти до потолка, по углам паутина и запах сырости везде, руины эти по наследству от прабабушки перешли, а той ее дедом были завещаны. Раньше замком величали, теперь и избой грех назвать. Беден принц, как церковная мышь, герб – и тот сырость разъела, красок не видно. Про прислугу и говорить не приходится. Дороги дождями размыло. Грош последний проеден, даже мыши – и те ушли из королевства. И пусть не царское это дело, но стал бы принц жизнь свою да быт налаживать, и дорогу б к замку проложил, и хоромы подправил, да хотя бы паутину снял… Но!!! Тут-то колдовство и начинается. Никто, кроме него, эту убогость не видит! Как только он за пределы своего королевства выходит, перед всеми предстает в убранстве бархатном, на коне дивном в сбруе золотой. Богачом выглядит! И как в старинные добрые времена, королевство его блещет для взглядов посторонних. Ну и зачем паутину мести, если никто о ней не знает? Вот тебе и колдовство! Проклятье рода! На людях принц шикарен. Дома же совсем другое дело – лохмотья с нафталиновым запахом и сырость. Но ничего жить можно, завтра пораньше проснуться и снова в люди, собой мир украсить, главное, заснуть поскорей, да домой попозже приехать, на банкетах, предварительно хорошо покушать, чтоб до утра от голода не мучиться. Он-то и поголодать не против, но ночью бодрствовать страшно в его жилище, сыро, да и, кажется, змеи заводиться начали по осени. Кстати, выходя в общество, он-то себя в убранстве богатом не видит, так, только вид делает, а все остальные восхищаются.