Read the book: «Жизнь глазами бродячей собаки»
© Наталия Порывай, 2021
ISBN 978-5-0055-5371-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Эта книга шокирует своим содержанием и не оставит равнодушным никого. Вы будете переживать и плакать, злиться и негодовать, но точно не равнодушно перелистывать страницы.
Я долго не решалась написать ее, боясь волны осуждения. Боясь открыть глаза на правду, которую многие не хотят замечать. Но она есть, и эти собаки существуют. Порой, мы пытаемся сделать вид, что помогаем им, подкармливая у подъездов или рабочих ворот, не осознавая, что истинная помощь только в том, чтобы взять собаку домой. Все остальное – очищение собственной совести, но не помощь.
В этой книге собраны не простые истории собак: потеряшек, выброшенных, отданных и приютских. Истории основаны на реальных событиях, поэтому преимущественно трагичные. В этой книге много боли.
Вы можете спросить: Зачем мне это читать?
И я вам отвечу: Затем, чтобы не совершать ошибок! Затем, что завтра уличной стать может и ваша любимая собака, которая сегодня так мило посапывает на диване. Затем, чтобы знать!
Книга посвящается моим бродяжкам Джесси и Филиппу.
Что есть улица?
Вам может показаться, что улица – это рай для собак. Нет никаких назойливых людей с их правилами, нет ограничений в виде дома и времени на прогулку.
Но я вас разочарую, сказав, что улица – это верная смерть для собак, ведь там они живут не так и много – в среднем до трех лет.
Почему так мало, спросите вы?
Потому что на улице не живут, там выживают! Но давайте поговорим об основных причинах смертности собак на улице.
Первая, это питание. Несмотря на то, что собачий желудок способен нормально переваривать тухлую, испорченную пищу, на улицах собакам попросту не хватает основных продуктов, которые дают необходимые элементы питания. Я уже молчу о витаминах и микроэлементах.
Второе, это ветеринарная помощь. О, это большой раздел, в двух словах и не расскажешь, как собаки гибнут от инфекций, клещей или просто попав под машину или в зубы более сильного пса.
В зимний период, появляется третий пункт – низкие температуры, которые выдерживают не все животные.
Ну, и такой фактор, как психологическая обстановка, вообще никем не рассматривается. Но он есть и тоже влияет на качество, а значит, продолжительность собачьей жизни на улице.
И самое главное, если жизнь рожденных на улице собак хотя бы исчисляется годами, то ставших уличными – месяцами, ведь они не могут приспособиться к уличным условиям после домашне-тепличного быта.
На сегодняшний день в России насчитывается более 700 тысяч бездомных животных, большая часть из которых – собаки, и цифра эта не сокращается, а растет.
Но самое досадное из этого не цифры, а то, что собаки – те существа, которых люди так долго приручали, а впоследствии им же оказались не нужны. Сначала в доме. Теперь на улице.
Почему, не нужны, спросите вы? Причин много, и я попытаюсь вам о всех них рассказать так подробно, насколько была знакома с ситуацией. Где-то мне пришлось додумать, но это ни сколько не изменило причину, поэтому, будем считать, что все описанное ниже – правда! И пусть она порой будет очень печальной и даже болезненной, нам от этого не уйти.
И так, начнем!
1 часть. Потеряшки
История 1. Чара
Глава 1. Приветствие
Привет, читатель!
Меня зовут Чара, я расскажу историю своей (и не только) жизни, проведя тебя сквозь всю книгу так, чтобы ты остановился в своем ежедневном беге и смог заметить на улице нас, бездомных и бродячих собак, которые нуждаются в твоем внимании и помощи. Не думай, что ты не можешь нам помочь, это не правда. Помощь бывает разной, и об этом мы поговорим в конце книги, когда ты будешь к этому готов. А сейчас я начну рассказывать свои истории о собаках, которые по разным причинам оказались на улице и получили статус «бродяжек». Истории грустные, где-то даже трагичные, но они все правдивые. И если тебе будет больно об этом читать, просто сделай паузу и позволь себе поплакать. Поплакать за нас так, как не умеем мы сами. Мы заслуживаем этих слез, ведь мы те, кто любит тебя, человека, больше жизни. Мы – собаки.
Глава 2. Дворчарка
Моя история начинается задолго до моего рождения.
Я собака не очень редкой породы – дворчарка.
Мама моя была немецкой овчаркой, гордо вышагивающей возле левой ноги своего хозяина, послушно следуя за ним в любом направлении. У нее и мысли не было свернуть не туда или хоть на шаг отстать от своего человека, но в какой-то момент природа взяла свое, и она сбежала.
Папа мой был джентльмен дворовых кровей, точнее обычный уличный бродяжка, который удачно выиграл собачью свадьбу и спарился с моей мамой.
Так мама забеременела, о чем ее хозяин узнал не сразу, а только через 1,5 месяца, когда живот приобрел довольно округлые формы. Ничего не оставалось, как дожидаться рождения нежеланных щенков и что-то с ними делать.
Утопить нас, четверых родившихся дворчарок, хозяин не смог, рука дрогнула, а вот выбросить сил хватило. На второй неделе жизни он погрузил нас в картонную коробку и отвез в другой уголок города, где вместе с коробкой выбросил в мусорный бак.
Чем руководствовался этот больной человек, а он, несомненно, был болен душой, раз совершил такой поступок. Если он хотел нас убить, то зачем позволял мамке выкармливать нас две недели? А если хотел, чтобы нас подобрали, то зачем выбросил в мусорный контейнер, где спастись было меньше всего шансов? В общем, чем он руководствовался, было не понятно.
Бедная наша мама, которая вынашивала, готовилась к родам, а потом жестко была лишена самого дорогого для любого животного – потомства. На это способны только люди. И люди эти больные.
Мне повезло больше остальных, ведь в коробке я находилась в серединке и меньше всего замерзла к тому моменту, когда на наш писк среагировала девушка, нашедшая нас и желающая спасти. Она хотела отогреть всех, толкая нас под теплую куртку, но мои сестрички и братик не могли выкарабкаться из тянувших их к себе лап смерти – так сильно они замерзли, а ведь на улице тогда было минус 25. Мне повезло случайно, но не случайно я обрела новый дом и хозяйку, которая имела настоящую душу, заслужившую мою безграничную любовь.
Я выкарабкалась, чтобы жить. Выкарабкалась, чтобы любить и научить любить ее – мою хозяйку, моего человека.
Глава 3. Чара и…
Звали ее… Если честно, я так и не поняла, как?
Кто-то в семье называл ее Лысая, странно, ведь лысой она не была; кто-то Ася, а кто-то и вовсе Эй-ты. И на все это она окликалась, хоть и чувствовалось, что не совсем хотела.
Меня Она назвала Чарой, то ли из-за моих овЧарских кровей, то ли из-за оЧарования, которым я обладала, я не знаю. Но Чара мне нравилось, так же, как и Чарка, как звали меня все остальные.
Говоря о своем благородном происхождении, хочу заметить, что стать у меня была очень даже немецкая, и даже одно ухо стояло как у истинной овчарки. Второе, правда, подкачало, но оно напоминало мне об отце, каким бы он не был. А вот цвет, цвет был овчарским – чепраком.
Глава 4. Боль и страдания
Мне суждено было стать собакой очень ранимого и раненного человека.
В чем, спросите, разница?
Ранимый, этот тот, который очень сильно воспринимал любую обиду и боль, а раненный, тот которого все время били. И не важно, кто бил, жизнь или больные душой люди. Такие же больные, как выбросили меня умирать.
Мою хозяйку били ее же родные. Били братья, била мать, и, думаю, бил бы отец, если бы он был. А мне не оставалось ничего другого, как подползать к ней после каждого избиения и лизать лицо и руки, показывая, что я всегда рядом, я с ней и на ее стороне.
Мне было не важно, сильная ли она или слабая, не важно, какой она породы и происхождения, не важно, как ее звать. Даже неважно было, что она плохо меня кормила, ведь она сама голодала. Важно было только то, что она мой любимый человек, и я готова была пройти с ней сквозь огонь и воду, сквозь жару и холод, сквозь голод и изобилие. Только бы с ней.
Но Она была настолько изранена, что не умела выстраивать защиты, ровно так же как не умела и переживать. Она не плакала, не кричала, не сопротивлялась опасности. Она просто ее принимала. Принимала, не пытаясь сражаться или бежать. И даже ступором, в который впадают звери, это нельзя было назвать. Просто – безысходность, безнадежность и пустота.
Глава 5. Избиения
Эта пустота не могла не отразиться на мне.
Во-первых, эмоционально Она была чаще всего отстранена, и я не могла пробить эту стену довольно долго. А во-вторых, всю ту боль, что ей причиняли, она потом причиняла мне… Это поведение свойственно и нам, собакам, но у вас, людей, оно более жестоко проявляется.
Она подзывала меня, будучи в сильном напряжении и злости, а я, чувствуя этот гормональный всплеск, не желала подходить. И тогда Она злилась еще больше, требуя немедленного подхода. И я подходила…
Подходила по дуге1, не напрямую, а как и положено собаке, желающей показать, что она не несет опасность и не желает воевать. Я замедляла движения, замирала в пару метрах от хозяйки и начинала нюхать землю, все так же демонстрируя спокойствие и нежелание вступать в конфликт. Апогеем подхода всегда были прижатые уши и низко виляющий хвост. Но почему-то мою оппонентку это наоборот выбешивало, и она наносила мне пинок под зад, заставляя снова отбежать.
И тут же был подзыв к себе, и я, не желая нарваться на агрессию, повторяла знаки примирения снова. Но натыкалась на агрессию.
Что? Что я делала и «говорила» не так? Меня не понимали!
Самое ужасное для любого живого существа, что для нас, собак, что для вас, людей, это бояться того, от кого должен получать любовь и защиту.
Так я боялась своей хозяйки, которая должна была нести роль вожака, следить, чтобы мои потребности удовлетворялись, защищать меня ото всех. И она, по правде говоря, все это делала. Защищала ото всех, только не могла защитить от себя.
Так моя хозяйка боялась своей матери и старших братьев, которые тоже должны были стоять за нее стеной, но эта стена оказалась разбитой настолько, что падающие камни больно били ее. Это и было причиной ее ранимости, это и стало причиной нанесения ран мне.
Все на свете имеет свое начала и свой конец. Все на свете имеет свою причину. Я собака, и не могла судить свою хозяйку, просто потому, что не знала, что это такое – суд. Но если бы даже знала, то не стала бы этого делать, ведь суд – удел слабых. Слабых духом, а не силой. Мой же дух был сильным, и я пыталась исцелить слабый дух моего человека. Пыталась, насколько это возможно для собаки.
Глава 6. Виновность
Не могу сказать, что всю мою недолгую собачью жизнь я подвергалась насилию. Вовсе нет.
В раннем детстве, когда я была щенком, меня и пальцем не трогали, мной просто умилялись, как Она, так и все ее душевно больное семейство. А с момента, когда я достигла своего роста, то есть внешне выглядела как взрослая собака, но в душе оставалась еще щенком, моя жизнь кардинально изменилась.
Но и здесь не всегда мне перепадало. Да и после каждого такого раза Она чувствовала свою вину, которая совсем не понятна нам, собакам. Во-первых, для того, чтобы любить не нужно совершать что-то плохое, а во-вторых, вы, люди, часто приписываете нам свои чувства, но их нет.
К примеру, Она срывалась на мне после очередного собственного провала, а потом подзывала к себе, чтобы загладить ту самую вину. Я, снова замедляясь, поджимая уши и хвост шла к ней, и все это выглядело для вас, людей, как виновность. Но в чем я была виновата? В том, что попала под ее горячую руку? Или в том, что мои знаки примирения совпадают с вашими представлениями о виновности?
Прижатые уши или опущенный, зажатый между ног хвост, это не виновность, это демонстрация покорного поведения, отсутствия агрессии. Собака пытается казаться меньше, для чего еще и на лапах приспускается, говоря, я маленькая и безобидная, я не несу тебе угрозу. Напротив же, агрессивная собака сделает все, чтобы казаться больше, поэтому она задирает уши, хвост и даже шерсть на ее спине встает дыбом. Она всем своим телом как бы говорит, берегись, я огромная и я тебя «побью».
Но вы же, люди, видите в этом что-то свое!
Вот только, увы, наш язык о другом. И я постараюсь рассказать вам о нем наиболее подробно и понятно, чтобы в будущем вы могли избежать ошибок, которые приводят к плачевным последствиям и оставляют нас в скитаниях по улицам.
Глава 7. Потеря
Как, спрашивается, можно потеряться собаке, которая ни на шаг не отходит от хозяина? А я вам сейчас расскажу!
Обычно, мы с хозяйкой гуляли недалеко от дома, на специальной площадке, и иногда ходили на пруд тоже неподалеку. А тут Она решила взять меня с собой в какой-то парк.
Конечно, радости моей не было предела, ведь все новое и так интересно пахло. Сама Она была чем-то расстроена, поэтому погружена в собственные мысли. Наверное, и в парк приехала, чтобы отвлечься.
И тут я, впервые вывезенная куда-то дальше дома, погруженная в дикую природу леса, где куча мышек в траве и кузнечиков, где по деревьям прыгали белки, а по воздуху летали бабочки и стрекозы.
Я просто погналась за белкой, переключилась на бабочку, а потом на запах мыши в высокой траве. Подняла голову, а хозяйки-то нет!
Меня одолела паника, ведь я раньше никогда не была в подобных ситуациях, да и далеко от дома тоже не была. Куда бежать? Где искать?
В итоге, стресс сыграл против меня. Вместо того, чтобы оставаться на месте и ждать, пока меня найдут, я начинала панически бежать, ища сама. А бежала, как потом оказалось совсем не в ту сторону.
Бежала долго со всех лап и скоро оказалась по другую сторону леса, где начинался какой-то поселок. Вот это поворот! Поселка-то я и не ожидала. Но делать нечего, пришлось бежать и искать там.
Ох, и страху я там натерпелась! Куча дворовых собак рвались на цепях в желании вырваться и порвать чужака на клочки. Какие-то собаки были отпущены и просто просовывали злобные пасти под заборы, а кто-то даже бегал по улице, и этот кто-то точно уже не потерялся, как я.
В общем, из поселка гнали меня на той же скорости, что я туда прибежала.
И снова лес, и снова какой-то поселок.
Но сколько бы я не бежала город перед моим взором не появлялся. А все потому, что бежала я совершенно не пользуясь носом, который в самом начале смог бы помочь хотя бы определить направление, в котором ушла хозяйка. Но мы, не обученные ремеслу следопыта, совершенно не пользуемся этим природным индикатором, который так легко бы взял след с давностью менее часа. Это было бы проще простого. Проще, для того, кто умеет, но я не умела, а потому бежала, ориентируясь лишь на зрение, которое так меня подвело.
Глава 8. Бродяжка
И вот я была на улице уже не первый день, и мне можно было смело присвоить статус «бродяжки», ведь даже достигнув города, я не нашла ни своей хозяйки, ни былого дома, скитаясь по улицам и помойкам в поисках пропитания, скитаясь по подвалам в поисках ночлежки.
Я и была теперь обычной уличной бродяжкой, которых в этом городе оказалось очень много. И каждая из нас боролась за выживание одним путем – клыками добывая пищу и защищая кров.
Если вы хоть немного представляете, как живет стая волков, то стая собак живет в более агрессивной среде. Агрессивной как со стороны окружающей среды, так и самих собак в стае. Среда волка это более крупные хищники, от которых необходимо защищаться и прятать добычу и травоядные или мелкие хищники, которые являются этой добычей. Среда собак это еще и просто жестокие люди, каждый из которых норовит кинуть камень или палку, прогнать или просто крикнуть в сторону стаи. А добычи у стаи почти нет, ведь охотиться в городских стенах почти не на кого. И все это делает стаю более агрессивной и злобной. Не ради возмездия, а ради того, чтобы просто выжить.
Я еще не примкнула к бродячей стае, но уже такую искала, понимая, что в одиночку выжить практически невозможно. Если ты и найдешь себе пропитание, то самостоятельно отбиться от другой стаи ты не сможешь. И тогда сотни зубов и клыков просто растерзают твою плоть, посягнувшую на их территорию.
Любая собака хочет жить. Любая собака пытается выжить.
Я засыпала, надеясь, что скоро обрету свою стаю. Обрету так, как обретали другие собаки, с которыми я встречалась по жизни. Обрету, чтобы быть частью ее и вместе с ней бороться за выживание.
И пока я спала, мне снился сон…
Советы кинолога
Никто не знает, как, потерявшись, поведет себя та или иная собака. Помимо воспитания и насыщения повседневной среды на собаку оказывают влияния врожденные качества. Одна может сесть на месте и начать выть, призывая своего хозяина; вторая будет бегать туда-сюда, далеко не отбегая от места потери, но пытаясь искать; а третья побежит сломя голову куда попало, что и произошло с Чарой из-за ее неопытности и стресса.
Чтобы избежать подобной ситуации необходимо не упускать собаку из виду, а еще лучше не спускать с поводка, гуляя на длинном.
Немало важным будет насыщать окружающую среду собаки различными раздражителями, водя ее часто гулять различными маршрутами, играя с ней дома в развивающие игры, чтобы ее мозг развивался и в случае опасности мог более разумно реагировать.
Так же не лишним будет адресник, закрепленный на шее собаки. Даже, если собака убежит, у вас будет шанс найти ее!
Адресник вешается на отдельный ошейник или специальный шнурок, который в случае, если собака вывернется из основного ошейника, останется на собаке.
История 2. Филипп
Глава 1. Потерялся из-за страха
Он не был породистым русским спаниелем с родословной, но был типичным русским спаниелем без подтверждающих бумаг. Отлично сложенный экстерьер, длинные висячие уши, как и положено, достающие до мочки носа и шоколадный окрас. Его вес и рост тоже были в стандарте, хоть завтра на выставку и можно было бы начать с нулевой родословной.
Нулевая родословная, это та, что присваивается первой собаке, если эксперты на выставке сочтут ее подходящей под стандарт породы. Эта собака, так сказать, станет первой в своем новом роде.
И наш красавчик подходил по всем параметрам, кроме одного – психика. Вот тут его в детстве пошатнуло так, что он не прошел бы ни одного теста на это сложное устройство мозга. И речь даже не шла о выстреле, которого русский спаниель тоже не должен был бояться, он ведь охотник! Речь шла об элементарном осмотре зубов. Нет, он бы не проявил агрессии, как это делают многие более страшные породы. Он бы испугался так, что завизжал во всеуслышание, будто его убивают.
Поэтому родословная ему не светила, и охотничьи испытания тоже. А он мог бы похвастаться отличным нюхом, выискивая уток в камышах. Мог бы принести подстреленную утку, вот только выстрел бы не пережил.
Как так получилось, что охотничий пес боялся всего? Пусть он не имел отличной родословной, но родители его были спаниели, и они прекрасно охотились и не боялись ни выстрелов, ни людей. Почему же их щенок, обладая хорошей наследственностью, оказался таким пугливым?
Все было банально печально. Когда наш красавчик был любознательным парнишкой, он поймал своими лапами петарду, брошенную глупыми мальчишками прямо в собаку. У него сработал охотничий инстинкт, и он тут же набросился на что-то маленькое, упавшее ему прямо к лапам. И тут раздался взрыв. Маленький, но громкий и болезненный, ударив как ток по подушечкам лап. Невозможно передать словами, как малец тогда напугался. Он с громким визгом, поджав хвост и ноги, кинулся бежать к своему хозяину, у которого и жил то совсем ничего – несколько месяцев. И тот должен был защитить питомца, но он лишь грубо оттолкнул его ногой:
– Нашел чего бояться! Ты же охотничья собака!
Малышу негде было искать защиты, мамки давно уже рядом не было, а человеческий вожак решил не исполнять своей роли и просто бросить члена стаи на произвол судьбы. А судьба эта была довольно жестока.
Подрастая без должной защиты и поддержки, наш красавчик превращался в большого труса. Но это не было только из-за той страшной петарды, которую он навсегда запомнил и по запаху и по звуку. Проблема еще была в том, что теперь, когда щенок чего-то пугался, хозяин начинал бить его, злясь, что приобрел бракованную собаку, с которой теперь охота была обречена на провал.
И собака учила, что любой шум – это боль, причиненная человеком. Любая неизвестность – это боль причиненная вожаком. Даже когда-то любимые игрушки у него вызывали страх, который заканчивался болью. Хозяин бил его поводком, если тот не хотел идти куда-то. Хозяин бил его палкой или игрушкой, если он отказывался принести их. Хозяин пинал его ногой, если он просто боялся.
И в один момент красавчик, услышав, пугающий звук, рванул поводок так, что карабин не выдержал и сломался.
Так он оказался свободным от того, кто жестко с ним обращался. Но эта свобода его пугала еще больше, чем агрессивный хозяин. Он совсем не хотел от него убегать, его единственным желанием было – бежать и спасаться от страшного звука. И он бежал. Долго бежал, без оглядки. Пока не понял, что ему ничего не угрожает. Ничего, кроме пугающего одиночества.
