Read the book: «Тест на графоманию»

Курортники

До отправления фирменного поезда «Кисловодск-Москва» оставалось полчаса. Вилен Архипович вошёл в купе первым, разместил кожаный чемодан под своей полкой, уселся поближе к окну, надел очки и принялся просматривать свежую газету. Для своих шестидесяти пяти он выглядел стильно и бодро.

Через несколько минут в проём купе закатился большой розовый чемодан, вслед за ним появилась раскрасневшаяся молодая женщина. Поздоровавшись с Виленом Архиповичем, она поставила чемодан у столика, уверенным движением сложила его длинную ручку и быстро вышла в коридор.

– Платон! Сколько можно?! – сердито крикнула она кому-то. Спустя несколько мгновений в купе влетел мальчик лет шести. Он с разбегу запрыгнул на нижнюю полку и молниеносно оказался за столиком напротив Вилена Архиповича. Тот строго посмотрел на него поверх очков, тяжело вздохнул и вернулся к газете.

Женщина схватила сына за руку, стащила его с полки, убрала чемодан и, облегченно выдохнув, села. Платон взобрался на полку поближе к матери, крепко её обнял и запричитал:

– Мамочка-Ирочка, мамусечка, я тебя так люблю, так люблю!

– Отстань! Прекрати! Дядя подумает, что ты невоспитанный ребенок! – отстранила мальчика Ирина и виновато посмотрела на Вилена Архиповича.

Тот осуждающе взглянул на Платона, потом на часы, многозначительно кашлянул и вернулся к газете.

– Скоро уже отправимся, – виновато сказала Ирина.

– Ураааа! – закричал Платон, перебрался на четвереньках к двери купе и постучал указательным пальцем по защелке: – А что это, мам?

– Успокойся! Не трогай! Не расплатимся потом, – одёрнула его Ирина. – Как же с тобой тяжело!

– Современные дети. Откуда им взяться – нормальным? Куда идём… – едва сдерживая раздражение, произнёс Вилен Архипович.

– Вы отдыхали или по делам? – извиняющимся тоном поинтересовалась Ирина.

– В санатории был, – сдержанно ответил Вилен Архипович. – Одно название – санаторий.

– Три звезды? – сочувственно спросила Ирина.

– Написано, что пять, – Вилен Архипович кашлянул. – Но, как говорил Козьма Прутков «если на клетке слона прочитаешь надпись буйвол, то глазам своим не верь».

– Дядя, а кто такой буйвол? – поинтересовался Платон.

– Как тебе не стыдно? – вновь одёрнула его Ирина. – Видишь, взрослые беседуют. Посиди спокойно!

Она усадила сына рядом, дала ему планшет и вернулась к разговору:

– А мы в отеле жили. В центре города. Парк рядом. И, знаете, сервис неплохой.

– Вот вам, пожалуйста, чуждые нашему народу слова – отель, сервис, – проворчал Вилен Архипович. – Раньше в гостиницах селились, да коньяк армянский пили «Пять звёзд». И хорошо, и понятно. Теперь эти отели, звёзды, виски! Куда катимся!

Ирина смущённо промолчала.

Платон, пока взрослые обсуждали важные вопросы, заметил на стенке слева от двери металлическую табличку и, отложив планшет, направился к ней:

– Мам! А что здесь написано?

– Сам не можешь прочитать? – отмахнулась Ирина. – Как ты собираешься в школе учиться? Я что ли за тебя читать буду?

– Смотри, мам, там кто-то начёркал!

– Такой же плохой мальчик, как ты, – раздражённо сказала Ирина и потянулась за сыном: – сядь, кому говорят!

Платон соскользнул с полки и хотел было выскочить из купе, но в дверях уткнулся в живот невысокой худощавой женщины. Он мигом вернулся к матери и спрятался у неё за спиной.

Женщина поздоровалась со всеми и скромно присела на полку Вилена Архиповича. Она аккуратно положила рядом с собой незатейливый багаж – целлофановый пакет, заполненный лишь до половины, поправила на коленях тёмную юбку, одернула рукава цветастой блузки, скользнула взглядом по купе и внимательно посмотрела на Платона, который с любопытством выглядывал из-за спины матери.

– Как тебя звать-то? – ласково спросила женщина.

– Платон, – куда-то в сторону ответил мальчик.

– Надо же! Такого имени не слыхала, – удивилась женщина. – А меня Надеждой зовут. Можешь называть меня тётя Надя.

Ирина приветливо кивнула:

– Ирина. Приятно познакомиться.

Вилен Архипович посмотрел на женщину, дежурно улыбнулся, представился и шумно перевернул газетный лист.

Платон выбрался из-за спины матери, сел рядом с ней, с интересом поглядывая на новую знакомую.

– А ты, видать, мальчик смышлёный. Вон глазки какие умненькие. И шустрый, как я погляжу: чуть меня не сшиб, – улыбаясь, сказала Платону Надежда.

– Извините, ради бога, – засуетилась Ирина.

– Да что вы, не волнуйтесь, это я так. Ему рост покою не даёт. И слава Богу, – успокоила её Надежда и вновь посмотрела на Платона: – Куда же вы с мамой едете?

– В Москву, – ответила за мальчика Ирина. – А вы?

– Сначала до Москвы, а потом дальше, – Надежда неопределённо махнула рукой.

– Тётя Надя, а у вас дети есть? – оживился Платон.

– Есть, а как же, – охотно ответила Надежда, – сынок.

– А он в школу ходит? – Платон соскочил с полки и возбуждённо запрыгал на месте.

Надежда рассмеялась:

– Нет. Он уже большой. Ему тридцать лет и четыре месяца.

– Ого! – Платон замер на месте. – А где он сейчас? На работе?

– В санатории. Я его сюда в Кисловодск привезла и быстро домой. Хозяйство у меня.

– А что, он сам не мог приехать? – удивился Платон.

– У него ножки больные, – всё с той же ласковой улыбкой ответила Надежда. – Не может он сам ездить.

– Ранение? – с понимающей тревогой в голосе спросил Вилен Архипович.

– Нет, – Надежда зашуршала пакетом, достала кулёк с шоколадными конфетами, раскрыла его и предложила: – Угощайтесь, пожалуйста.

Вилен Архипович, поблагодарив, отказался. Ирина тоже.

Платон с радостью взял две конфеты и продолжил расспрос:

– Он что ли упал?

– Родился такой, – спокойно объяснила Надежда, – ручки и головка хорошие, а ножки так не пошли.

– Как же вы его сюда привезли? – сочувственно спросила Ирина.

– У нас коляска хорошая, – Надежда достала из кулька конфету, покрутила её в руках, положила на колени. – Да своя ноша ведь не тянет. Муж на шахте погиб. Я одна с сыном осталась. Слава Богу – путевки бесплатные в санаторий дают и дорогу оплачивают.

– Представляю, что за санаторий, – не сдержался Вилен Архипович.

Надежда положила кулёк с конфетами на столик и улыбнулась Вилену Архиповичу:

– Ну что вы! Хороший санаторий. Еда вкусная. Мясное каждый день. Процедуры.

– Как же вам тяжело…, – задумчиво произнесла Ирина.

– Поначалу трудновато было, – согласилась Надежда, – а потом привыкла. Да и грех нам жаловаться. Нас Господь миловал.

Она перекрестилась, немного помолчала, будто вспомнила о чём-то важном, и продолжила:

– В нашем в посёлке много больных ребяток. Только мой-то спокойный и умненький. А вот у соседки моей горе настоящее. Она сына привязанным на кровати держит. Один раз отвязала, так он чуть дом не спалил, – Надежда покачала головой: – Нет, нам жаловаться грех. И в компьютере сынок разбирается. Работает на нём. И ребята в гости заходят. И сам на крыльцо может выйти – руками от пола толкается и шаг за шагом, шаг за шагом. Да так ловко у него получается!

Надежда на мгновение замерла, покивала каким-то своим мыслям и тихо повторила:

– Нет, нам жаловаться грех.

Она задумчиво развернула конфету, откусила кусочек и, немного посмаковав, радостно улыбнулась:

– Вкусно! Сразу видно, что на курорте сделано.

Ирина прижала к себе Платона, поцеловала его в макушку и, уткнувшись в кудрявую шевелюру сына, заплакала. Вилен Архипович тяжело вздохнул, снял очки, нервно сложил газету и отвернулся к окну.

Поезд тихо тронулся.

Сделка

– Привет, соседи! – раздался из-за куста сирени голос, и вслед за ним появилась бабуся, возрастом перевалившая за семьдесят. Впереди семенила лохматая, вся в репейниках, дворняга.

– Милости просим! – радушно воскликнул Иван. К своему сорокалетию он выгодно купил дом в деревне и второй день вместе с женой и собакой наслаждался природой и умеренным физическим трудом. – С того берега оврага к нам?

– Угу, – неопределённо ответила бабуся. – Обживаетесь?

– Порядок наводим, – приветливо ответила Маша, выходя из террасы. За ней выбежал йоркширский терьер с бантиком на челке.

– Откуда будете? – спросила гостья, осматривая двор.

– Из Москвы, – отозвался Иван.

– Из Москвы… – протяжно прогудела бабуся, многозначительно кивнула и поинтересовалась: – Звать как?

– Иван и Мария, – охотно ответила Маша.

– А эту? – бабуся ткнула пальцем в сторону терьера.

– Юта, – Маша погладила собаку.

– Старая? – сочувственно спросила бабуся.

– Почему старая? – обиделась Маша. – Три года.

Бабуся перевела взгляд на Ивана:

– А лысая почему?

Иван потёр обритую голову:

– Тримминг-щипку сделали.

– Ощипали, значит. Зачем? – удивилась бабуся.

– Для красоты. И чтобы репейники не цеплялись, – неуверенно объяснила Маша.

– У нас на том берегу такие репейники бегают, – усмехнулась бабуся, – только успевай щенков в лес отвозить!

Маша схватила Юту, занесла её в дом и, быстро вернувшись, предложила:

– Может, чайку?

– Кофейку лучше, – хитро улыбнулась бабуся. – Видала, у вас кофемашина имеется.

– Что значит, видели? – Иван удивлённо взглянул на жену.

Толстые стёкла очков бабуси недобро сверкнули на солнце.

– Я, милые, высоко сижу, далеко гляжу, всё подмечаю: окна плохо помыты, на телевизоре пыль, по дому в исподнем шастаете. – Она сморщила нос и прогундела: – Да ещё кое-что.

– Послушайте, – Иван запнулся.

– Инесса Леопольдовна, – подсказала гостья.

– Окей, – с трудом сдержался Иван, – не знаю, как высоко вы сидите, и куда глядите, но вы должны понимать, что подсматривать неприлично. Очевидно же!

– Очень видно! – обрадовалась бабуся. – Только я не подсматриваю, а рассматриваю. Вот гляжу, как ты траву штукой этой мучаешь, – она показала на газонокосилку, – и сердце кровью обливается.

– Мы здесь на отдыхе, – пролепетала Маша.

– Ты, милая, отдыхай, – сжалилась бабуся и тут же строго добавила: – но помни – у нас в деревне всё как на ладони. Вы на этом берегу оврага отдыхаете, а мы на том наблюдаем.

Она сорвала сухой колосок, поковыряла в зубах и, прикусив его передними зубами, сообщила:

– Наш профиль – сглаз да порча.

Иван нервно рассмеялся:

– Да что вы, ей богу! Двадцать первый век на дворе!

Бабуся сплюнула колосок и миролюбиво сказала:

– Вам повезло, что мой дом супротив вашего. Со мной договориться можно.

Хозяева обменялись удивлёнными взглядами.

– Генетику бабка моя подпортила, – пояснила бабуся, – в гражданскую с красным командиром связалась, да мать в тридцатые добавила – в комсомол вступила. Не подумали они о будущем поколении, вот и маюсь со своей добротой.

Бабуся вдруг встрепенулась, глаза её вспыхнули, в голосе зазвучала угроза:

– Но если разозлить меня, так откуда только берётся сила колдовская, – она зыркнула на Ивана, – дореволюционная.

– Что это мы – разговоры, да расспросы, – испуганно засуетилась Маша. – Давайте всё-таки выпьем кофейку!

– Давай, милая! За кофием разговор лучше складывается, – мгновенно успокоившись, одобрила бабуся. – Ты, Вань, неси кофемашину-то. И молочка прихвати!

– В нашем деле главное меру соблюдать, – продолжила разговор бабуся, смачно похлёбывая кофе. – У нас на том краю живёт одна. Злющая! Ей что ни делай – бесполезно. А со мной договориться можно.

– Сколько? – спросил Иван всё ещё раздражённо, но уже по-деловому.

– Что сколько? – притворно удивилась бабуся.

– Рублей, конечно!

– Что ты! Какие рубли! – замахала бабуся руками.

– Доллары? Евро? Может, юани? – не сдержался Иван.

– Вы московские привыкли всё в деньгах мерить, – проворчала бабуся.

– Деньги – это всеобщий эквивалент! – хлопнул ладонью по столу Иван.

Бабуся вздрогнула и, не мигая, уставилась на него:

– Окромя денег и нет ничего стоящего?

– Например? – ответил Иван вопросом на вопрос.

Бабуся многозначительно помолчала и, хитро щурясь, прошептала:

– А молодость? А красота?

– В каком смысле? – насторожился Иван.

– В таком: Маня мне молодость и красоту отдаст, а я вам отдых без порчи и посторонних глаз обеспечу.

Маша нервно поперхнулась.

– Какая молодость? Какая красота? – заметался по терраске Иван. – Ей сорок, у неё седина, и она никогда не была красавицей!

Маша уткнулась лицом в парео и горько заплакала. Бабуся, снимая очки, ласково проурчала:

– Ты, Вань, спасибо скажи, что я вдовая, а то…

– А то что? – с вызовом спросил Иван.

– Твою мужскую силу запросила бы, – захихикала бабуся и, немного помолчав, решительно добавила: – Хотя, есть у меня племянник. Немолодой уже. Подумаю, пожалуй, насчёт твоей силы.

– Прекратите думать! – испугался Иван и придвинул к бабусе стул. – Мы же взрослые люди. Давайте рассмотрим варианты!

– Вот, Ваня, и ты понял, что рассматривать полезно! – радостно подхватила бабуся. – Эх, доброта моя безмерная!

Через час Иван выгрузил возле дома бабуси отступное: кофемашину, газонокосилку, мешок собачьего корма и телескопическую швабру. Выпроводив Ивана, бабуся включила ноутбук, разместила объявление о продаже газонокосилки и в интернет-магазине оформила заказ: «Бинокль ночного видения водонепроницаемый».

Иван, вернувшись домой, плотно зашторил окна и тоже опубликовал объявление: «Срочно и недорого продается дом в деревне Дружково. Хорошая экология и красивые виды гарантируются».

Кручёная подача

Ольга с минуты на минуту ждала прихода мужа. Часы показывали семь вечера – обычное время для его нормального возвращения с работы, в котором Ольга никогда не была уверена, но всякий раз надеялась. И в тот вечер тоже.

С балкона пятого этажа хрущёвки Ольга хорошо видела и слышала всё, что происходит во дворе. «Что-то дети сегодня очень возбуждены», – подумала она, стараясь не пропустить мужа. Ей нужно было непременно помахать ему рукой, вернуться на кухню, включить микроволновку и чайник, добежать до прихожей, поставить домашние тапочки перед дверью и открыть её. Она очень любила своего Андрея.

Он появился из-за угла ровно в семь. Ольга облегчённо вздохнула, помахала, увидела ответный взмах его руки и радостно побежала на кухню. Всё было сделано чётко и быстро: микроволновка зашелестела, чайник зашумел, тапочки выстроились в ожидании хозяина, дверь распахнула ему свои объятия. В нормальном состоянии Андрей пересекал двор и поднимался на пятый этаж минуты четыре.

Часы беспощадно отсчитали семь минут, и Ольга почувствовала признаки лёгкой тревоги. С каждым рывком секундной стрелки тревога угрожающе сгущалась и нарастала. Ольга не выдержала и выскочила на лестничную площадку.

Андрей, перешагивая через две ступеньки, стремительно взлетел по лестнице и, увлекая за собой Ольгу, заскочил в квартиру.

– Вспомнил детство, называется, – сказал Андрей, весело смеясь. Он пнул ногой тапочки, быстро прошёл в гостиную и плюхнулся на диван.

Ольга ещё была в прихожей, когда раздался резкий звук дверного звонка.

– Стоять! Не открывать! – громким шёпотом остановил её Андрей.

В дверь опять позвонили. На этот раз более настойчиво. Ольга вопросительно посмотрела на Андрея. Он энергично замахал руками, показывая, что сейчас это прекратится, и открывать ни в коем случае не нужно. Звонок действительно замолчал.

– Пойду в душ, однако, – громко зевнув, сказал Андрей, – смою грехи молодости. А потом отметим моё чудесное спасение! Да, любовь моя?

Ольга поцеловала его влажную щёку и пошла за чистым полотенцем.

Когда в ванной зашумела вода, в дверь опять позвонили – долго и решительно. Ольга открыла и увидела девочку лет десяти с растрёпанными волосами и размазанными по багровым щекам грязными следами слёз. В ней Ольга едва узнала Зою – дочку соседки из первого подъезда. Соседка работала медсестрой в поликлинике, одна воспитывала троих детей. Зоя была у неё старшей.

– Что случилось, детка? – Ольга почувствовала, как у неё слабеют ноги. – Что-то с мамой?

– Вот, – Зоя протянула Ольге разломанную пополам ракетку для игры в большой теннис.

– Что это?

– Ваш муж, – зло ответила Зоя.

– Что мой муж? – Ольга почувствовала, как у неё внутри разбухает чёрно-синее облако тревоги.

– Он сказал, что покажет, как надо делать кручёную подачу, а сам… – у Зои перехватило горло и она просипела: – Знаете, сколько это стоит?

– Не нужно было разрешать ему, – сказала Ольга, понимая, что у девочки вряд ли был выбор.

Зоя словно прочитала мысли Ольги:

– Он не спрашивал. Взял и всё. Кто его просил показывать нам эту дурацкую подачу?!

– Чего же ты хочешь? – немного раздражённо спросила Ольга.

– Как чего? – возмущённо удивилась Зоя. – Пусть вернёт целую!

Ольга прекрасно понимала, о чём идёт речь, и от этого ей было невыносимо противно и стыдно, но она размеренно произнесла:

– Понимаешь, Зоя, как бы тебе объяснить… Не нужно перекладывать свою ответственность на других. Ты не смогла отстоять свою ракетку, и вот результат.

– Не моя это ракетка, как вы не поймёте! – почти шёпотом сказала Зоя. – У нас денег таких нет. Мне её Нина дала поиграть. А тут он. Сломал и убежал.

Ольга тоскливо подумала, что до зарплаты далеко, расходы все расписаны: одна только коммуналка обходится в копеечку, да ещё ипотека, да ещё долги…

– Возможно, дядя Андрей поступил неправильно, – смягчила тон Ольга, – так иногда случается. Но я ничем не могу тебе помочь. Се ля ви.

Зоя хотела что-то сказать, но шум в ванной затих, и Ольга рывком закрыла перед девочкой дверь.

– Ну что, Котя, ужинать? – с весёлой решительностью Андрей направился на кухню. – А почему не накрыто и не налито? Чем это ты тут занималась, пока я принимал водные процедуры?

– В окно засмотрелась, – задумчиво ответила Ольга, накрывая на стол. – Так что всё-таки произошло?

– Да ерунда. Детские шалости, – радостно засмеялся Андрей, – показывал мелочи пузатой, как правильно кручёную подачу делать. Я ведь в этом деле мастером был.

Он покрутил перед лицом Ольги ладонями и поцеловал сначала свою правую, а затем левую руку:

– Помнят ручки мои золотые! Всё помнят. И силушку богатырскую ещё не растратили.

– А убегал от кого?

– Да так. Я же говорю – вспомнил детство золотое, – ответил Андрей, разливая в рюмки коньяк. – Тост: за детство, которое всегда с нами!

В дверь позвонили. Андрей напрягся и сделал Ольге знак «нас нет дома».

– Это соседка, наверное, – заторопилась Ольга. – Я обещала ей рецепт шарлотки.

– По телефону что ли нельзя было? – проворчал Андрей.

Багровый цвет лица Зои сменился на серый. Грязные разводы на щеках выглядели устрашающе. Ольге показалось, что девочка за эти полчаса сильно похудела и повзрослела.

– Я не могу идти домой, – с тихой злостью сказала Зоя.

Ольга вышла на лестничную площадку и осторожно закрыла за собой дверь.

– Зоя, детка, я же тебе объяснила, что ничем не могу помочь, – сочувственно произнесла она.

– Он же ваш муж. Значит, вы должны на него повлиять! – потребовала Зоя.

– Знаешь, жена за мужа не в ответе.

– Это сын за отца не в ответе. Нам в школе говорили. А жена за мужа очень даже в ответе! – с ненавистью сказала Зоя.

– Вас этому в школе учат? – удивилась Ольга.

– Это и так понятно! И как вам только не стыдно, что у вас муж такой раздолбай! – отрезала Зоя и принялась отчитывать Ольгу так, как обычно учителя отчитывают на собраниях родителей.

«Откуда она всё это знает? – грустно подумала Ольга. – Будто в педагогический транс вошла… И ведь права. Мне очень стыдно за Андрея, но у нас нет денег на дорогую ракетку».

На Ольгу навалилась усталость от чёрно-синей тревоги, поселившейся в ней почти сразу после свадьбы. Она подошла к перилам, облокотилась на них и посмотрела вниз. «Двоих детей я не потяну», – прозвучало где-то в сердце, и Ольга вдруг ясно осознала, что не решается родить ребенка именно потому, что Андрей раздолбай. От этой мысли Ольга очнулась. Она приложила указательный палец к своим губам и тихо сказала:

– Приходи завтра вечером, в семь тридцать. Я всё решу.

Зоя молча отдала Ольге изуродованную ракетку и убежала.

Андрей в гостиной, лёжа на диване, смотрел телевизор. Ольга положила ракетку ему на живот.

– Что это, милая? – фальшиво удивился Андрей, пряча обломки под диван.

– Сейчас же прекрати изображать из себя дурачка, – сквозь слёзы сказала Ольга.

– Котя, что случилось?

– Ты прекрасно понимаешь, о чём идет речь, – разозлилась Ольга.

– Что на тебя нашло? – Андрей пожал плечами и переключил канал. – Из-за какой-то хрени столько шума.

Ольга выхватила из руки Андрея пульт и швырнула его на балкон.

– Ты чего?! Совсем с катушек съехала?! – изумился Андрей. Он никогда не видел Ольгу в таком состоянии.

– Хрени?! Для тебя десятилетняя девочка, которая моет в больнице пол, чтобы матери помочь – хрень?! Может, её братья – хрень…?! Может, я тоже – хрень?! Такая как… – Ольга огляделась вокруг, – да какая разница! А что для тебя не хрень?! Застрял в своём золотом веке юного чемпиона, а он прошёл давно! Давно! Или… – Ольга на мгновение замолчала, – или ты мстишь? Завидуешь и мстишь?

– Что за х…, – Андрей осёкся, – кому?

– Детям, Зое, Вселенной! – закричала Ольга. – Ты же в своей жизни ни одного дерева не посадил, сына не родил, дом не построил!

– Я, между прочим, ипотеку выплачиваю, – прервал Ольгу Андрей, – за эту, между прочим, квартиру. В которой ты, между прочим, живёшь. А сыновей рожать, это, извините, твоё дело.

Ольга замерла. Она почувствовала, как чёрно-синее облако вырвалось наружу, пролилось горьким ливнем и растворилось.

– Значит так, – ровным уверенным голосом сказала Ольга, – завтра ты купишь новую ракетку и отдашь Зое. Она придет за ней в девятнадцать тридцать.

– Что значит – куплю и отдам?

– Это значит, что ты найдешь деньги, купишь ракетку и отдашь её девочке.

– Ну, ладно, Оль. Согласен – ракетку возместим. Только займись этим сама, – Андрей изобразил умоляющий взгляд, который обычно срабатывал, но по тяжёлому молчанию жены понял – их жизнь круто изменилась. Перед ним стояла сильная, уверенная в себе женщина. Это была Оля, но совершенно другая, незнакомая.

– А как же ты? – выдавил из себя Андрей.

– Это моё дело, – спокойно ответила Ольга.

– А как же мы? – растерянно пробормотал Андрей.

– Нас давно уже нет. Ты не заметил? До этой минуты был только Ты. Теперь появилась Я. И вряд ли из нас получится Мы.

Андрею стало страшно, он почувствовал себя той самой, разломанной на две части, ракеткой.

– Но что-то же можно сделать? – обессиленно спросил он.

– Думай, – холодно ответила Ольга, – кручёная подача даёт на это время. Ведь так?

На следующий день, ровно в девятнадцать тридцать в квартире Ольги и Андрея раздался звонок. Дверь открыл Андрей. В руках он держал новую ракетку.