Read the book: «Хозяйка Священной Колыбели»

Глава первая

457 ход от Четвертого Исхода, первый вехим¹ снежника.²

Королевство Амриарн, столица.

– Да когда же ты разродишься, дрянь?!

– Вы… – в слабом гневе выдохнула роженица, но закончить мысль не смогла.

Изо рта вырвался невольный крик, и она сжала простыни.

– Тужься! – торопили ее. – Тужься, тварь! Две вехи³ потеряно…

Сновали слуги, повитуха отдавала указания, и никто, казалось, не обращал внимания на фигуру у изголовья роженицы. Словно видеть и слышать ее могла только она, и больше никто.

Роды шли тяжело и начались раньше назначенного срока. Страх витал в самом воздухе комнаты. Слуги боялись того, что разродиться у роженицы не выйдет, что могут погибнуть и ребенок, и она сама, а виноватыми сделают их. Его светлость слишком скор на расправу, пощады никому не будет. Да и возлюбленная его милосердием не отличается.

Это сейвеху⁴ она слаба и нуждается в их помощи и поддержке, а потом припомнит все: и усталый взгляд, и нерасторопность от утомления – и не даст никак оправдаться.

Да и мало ли что еще припомнит. Ей никогда не нужен был повод, чтоб наказать тех, кто был в ее власти… Хорошо королевским слугам – их в спальню не пустили, прислуживать не заставили, они вместе с королевским лекарем в гостевых покоях ожидали завершения родов.

Честь-то какая оказана! Сам королевский лекарь о здоровье и благополучном разрешении заботится…

Уверенный крик младенца принес облегчение роженице. Но ровно до последовавших за ним слов повитухи:

– Это девочка!

Роженица откинулась на подушки в изнеможении.

– Бесполезная дрянь… – прошипела склонившаяся над ней фигура. – Столько стараний ради девки. Моей помощи больше не жди.

– Нет! – крик, сорвавшийся с губ новоиспеченной матери походил на вопль раненого зверя.

Повитуха вздрогнула и чуть не уронила ребенка, которого как раз планировала показать разродившейся наконец женщине. Но передумала, сообразив, что дочери здесь не рады. И никто из присутствующих не заметил, как в открытую дверь, куда мгновением ранее ураганом ворвался взволнованный, изможденный беспокойством и ожиданием брюнет, выскользнула фигура.

– Венда, милая!

– У вас дочь, Ваша светлость!

***

Анастейзи

– Устала, девочка?

Я вздрогнула и посмотрела на осунувшегося и как-то разом постаревшего Амадео, и по спине холодок прошел.

Бывает ли так? Сквозь время, сквозь пространство на меня словно вновь смотрели глаза Сергея Денисовича… И даже вопрос аргерцог задал с похожей интонацией.

Когда-то давно, еще в той, прошлой жизни, ровно так же спросил меня свекор после того, как выслушал мою историю отношений с его сыном и последующего мытарства. Это было в ту, самую первую встречу у них дома.

Память была жива, я даже почти наяву ощутила ароматы, которые витали в тот день в их квартире на Арбате.

Пока Раиса Анатольевна укладывала моего сына, а затем сторожила его сон (она тогда вцепилась в Сережку так, что оторвать ни у кого бы не вышло, и сын будто что-то чувствовал – не сопротивлялся, хотя к незнакомцам всегда настороженно относился), мы с Сергеем Денисовичем беседовали на кухне.

Мой монолог длиною в ночь… Исповедь…

И вроде мир уже другой, и человек передо мной не тот, и разговор иной, пусть тоже длинный и сложный – но как же все похоже!

– Выдохнуть бы тебе, расслабиться. Ты больше не одна.

Я не хотела плакать. Я вообще не сразу осознала, что по щекам потекли слезы. Этой фразой, точно такой же, какую произнес тогда свекор, Его светлость меня добил.

Я плакала, прикрыв ладонями лицо, как тогда…  Будто снова находилась в просторной и такой чужой кухне с высокими потолками. Будто оглянись я сейчас – и вновь увидела бы за окном уютный скверик, где стоял памятник легендарному советскому поэту Булату Окуджаве.

И почему же чувства одиночества и беззащитности нахлынули так беспощадно и крайне не вовремя? Я всегда, всегда рядом со свекром чувствовала себя маленькой девочкой. Сначала напуганной, растерянной, а потом любимой родной дочерью, которая в любой момент и с любой проблемой могла прийти к отцу, зная, что он защитит, направит, поможет…

Внешне Амадео и Сергей Денисович отличались (сходились лишь некоторые черты, скорее даже мимика), но эти ирреальные ощущения, когда при разговоре с аргерцогом мне мерещился то смех свекра, то интонация его голоса, то его жесты и фразы – они выматывали и ставили в тупик…

Ну же, Падловна, соберись! Не время, не место… Потом… Обязательно потом поплачем о прошлом в подушку, когда никто не увидит и не станет спрашивать, отчего в сердце игла сидит и выть хочется так, что света белого не видно.

Я искренне любила свою прошлую семью. Уважала даже Раису Анатольевну, которая буквально своими руками подтолкнула Витю к уходу на войну. Не стоило ей, точно не стоило показывать ему липовую справку о моем замужестве. Да, я пряталась, скиталась… И за время расставания умудрилась сменить пять городов. Да, не желала говорить Вите о беременности и посвящать его в свои планы о рождении Сережки… Но если бы он меня нашел, если бы сам все увидел, моя решимость бы треснула, осыпалась крошкой. Тогда мне казалось, что я поступаю правильно. Он был моложе на десять лет, перед ним были открыты все дороги и двери, Витя имел такие возможности, о которых мне даже с учетом стабильной работы мечтать не приходилось… Я и Сережка стали бы ярмом на его шее. Именно так мне казалось.

Сейчас я понимаю, что ошибалась…

Но не понимала сына и Раиса Анатольевна, которая попросила подругу, работающую в Загсе, сделать справку – выписку о моем замужестве.

Воспоминания нахлынули удушливой волной, заставляя содрогнуться от слез в реальности. Все наслоилось, наложилось… И сейчас перед Амадео плакала душа чужого мира, плакала о своей прошлой жизни, прошлых ошибках…

Свекровь призналась в этом на смертном одре. Призналась в том, что решение уйти на войну Виктор принял вскоре после этого известия. Призналась даже в том, что скрывала свою ошибку от мужа, пока тот сам не нашел ту бумажку…

И зачем она ее хранила?

Она винила меня за то, что Сергей Денисович вспылил, что кричал на нее, что обвинял ее в бабской тупости.

Раиса Анатольевна до самого конца винила во всем меня. В том, что задурила голову мальчишке, что в ту весну он встретил меня. Что не случись этой встречи – и Витенька бы женился на Аксюшке, дочке подруги…

Свекровь не была глупой бабой, нет, но ее заклинило на мне, как на средоточии всех бед. Она мечтала о другом будущем для сына и поверила в него, исключив любые возможные помехи, да и самого Витю, и его мнение. Не сразу, далеко не сразу я смогла ее простить. Однако сейчас только ветер сожалений остался. Историю не перепишешь заново. Не изменишь того, что совершил.

Та, прошлая жизнь – она закончилась. И Амадео – это не Сергей Денисович. И неважно, что аргерцог иной раз смеется его смехом, что в улыбке Амадео мне мерещится его улыбка, что этот взгляд пробирает не хуже того, земного взгляда.

Это не он. Пора брать себя в руки. Передо мной матерая зверюга. Чихнуть не успею – уложит на лопатки, а то и голова с плеч полетит.

Пускай и клятву дал, и сидим мы у меня в кабинете, и я как на духу выложила всю ситуацию с морфом, начиная со встречи с ним во время пути из герцогства Дарремского.

И давно уже сидим, рассвет скоро…

– Возьми, девочка… – Амадео протянул мне платок.

Напрягая все силы, я подавила нахлынувшие эмоции, заставив себя окаменеть, что внутри, что снаружи.

– Леди Анастейзи. Не девочка, Ваша светлость, – подняла взгляд на мужчину и посмотрела на него твердо. – Мы с вами не в тех отношениях, чтобы вы обращались ко мне подобным образом.

Выражение его лица не изменилось, он все так же смотрел на меня, отлично понимая, что я выстраиваю границы. Что, несмотря на все, что было тут сказано, он для меня не станет ни щитом, ни крепким плечом, на которое я смогу опереться. Ни даже союзником. Потому что мы чужие. Потому что он – главный пес Его величества⁵.

– Мы не враги и никогда ими не станем. Я обязан тебе жизнью единственного сына и готов отдать долг жизни. Но…

Я отвела взгляд, мысленно усмехнувшись пресловутому «но». Долг жизни – это, можно сказать, узаконенное рабство. Когда в распоряжение одного человека переходит второй – должник, до тех пор, пока тот самый долг жизни не будет возвращен. При условии, конечно, если это не член королевской семьи в должниках оказался. К слову, и аргерцог мог откупиться, пока вслух не произнес, что должен мне.

Хотя, будем честны, никто никому ничего не должен. Его сын спас меня, а я спасла его сына. Мы квиты.

– Он тебе не нужен. Да и твое письмо было скорее криком о помощи, нежели желанием шантажировать и получить какую-то выгоду. Ты хотела, чтобы с тебя сняли ношу: послов, что неожиданно оказались на твоем попечении, или моего сына, который, по твоим словам, находится в виде мыши где-то на границе герцогства и королевства. Тобой двигало желание помочь как послам, раз уж они стали твоими гостями, так и Виктрану. Ты интуитивно знала, что пробудить разум морфа после всего, что ему довелось пережить, смогут лишь близкие люди. Но довериться, открыться официально не могла. Отсюда и такой способ. Тебе нужен человек, который имеет опыт, связи и власть при дворе.

– Вы правы, о долге не может идти речи. А что касается человека… – я усмехнулась. – Думаете, он нужен?

– Уверен. И чтобы это был тот, кто не просто приближен ко двору, а как минимум может влиять на решения Его величества.

– Ваша светлость, я была с вами откровенна, а ведь могла рассказать лишь часть, например, только то, что касалось вашего сына. То, как вы распорядитесь полученной информацией – уже ваше дело, мои условия вам известны. И я предупреждаю – забудьте о планах Его величества на меня и мои земли.

Я устала как собака просто… Еще и эти воспоминания камнем давили, тревожили, бередили, жалили, не давая до конца успокоиться. Я вообще не предполагала изначально, что разговор затянется на столь длительный срок. Да и открываться полностью не планировала. Но, подумав, пришла к выводу, что лучше ничего не скрывать.

Откровенно говоря, я и так Амадео промариновала три вехи, прежде чем пригласила на диалог. При этом он не мог покидать пределов своих покоев, и никого из домашних к нему не подпускали. Тирхан сам его обслуживал, а заодно и наблюдал за здоровьем. Выглядел аргерцог так себе. Возраст все же… Такой долгий путь проделал на своих двоих, пусть и крыльях. Но они ж не казенные! И превращение в птицу не сделало его ни моложе, ни сильнее. К тому же он еще и с защитой Колыбели повоевал, что тоже сказалось не лучшим образом.

Да и показать, кто тут задает тон, тоже не мешало. А то аргерцог после клятвы резво пытался быка за рога взять. Пришлось спустить с небес на землю – и в прямом, и в переносном смысле.

Чтобы Амадео понял, что он не всевидящее око, что у него далеко не все под контролем, и в столице есть крыса (как бы не от Дамрука привет, а то и вовсе сговор помасштабнее). Чтобы они в своем огороде ковырялись, а в мой не лезли.

Конечно, в случае войны я не смогу остаться в стороне, хотя уверена, что в моих силах будет оградить свои земли и всех, кто на них находится, от происходящего. Так сказать, изолироваться. Я – нейтральная территория, остров мира, любви, и лучше меня не трогать. Принять людей – да, помочь людям – тоже. На этом – всё! Целую крепко, ваша Репка.⁶ И платочком на прощание помашу, а то ж!

Никому из них не удастся меня перетянуть на свою сторону. Я еще по прошлой жизни знала: политики хотят войны. Вот пусть сами и воюют. Простому человеку это и даром не надо, и с доплатой не надо. Нечего и в бутылку лезть, и пробкой в каждой бочке торчать.

Понятно, что избежать военных действий хотелось. Потому и решила открыть карты. В конце концов, Амадео – умный мужик.

– Мы не враги, Анастейзи. Мы же семья, не отказывайся от моей помощи.

Я подавила порыв рассмеяться. То, что он был нареченным⁷ отцом Илюшки, еще не делало его моей семьей. Раньше этого человека как-то не шибко волновало, как там его «семья» в северном захолустье выживать будет. Надо же было уговорить упрямицу вернуться к мужу и радостно перед ним ноги раздвинуть, чтоб зачать очередного ребенка.

Пакостно, муторно…

– Вы, Ваша светлость, вероятно, устали. Не стоит навязывать мне те вещи, в которых я не нуждаюсь. Отдохните, приведите мысли в порядок, позже мы еще обсудим ситуацию и с вашим сыном, и с тем, как быть с послами. А сейчас диалог окончен. Не забывайте, я больше не тот человек, которым была до замужества.

И не дав Амадео и рта раскрыть, встала из-за стола и первой покинула кабинет, благо Тирхан дожидался за дверью. Он сопроводит гостя в его покои, проследит, чтобы тот выпил лекарство и не лез туда, куда не следует. У меня полный дом одаренных! Дух, конечно, экранирует, как может, но и он не всегда в состоянии концентрироваться только на этой задаче. На нем, простите, огромная вотчина.

Аргерцог в любом случае увидит всех магов, да и гостей моих тоже. Это шило в мешке не утаить. Нам предстоит отыскать морфа, привести того в чувство и отправить Аригальерских домой. А это явно дело не пяти минут, и займет куда больше времени. Но это не значит, что я должна перед ним раскрываться, как доверчивый лютик, лепесточками полностью наружу – нате, мол, любуйтесь. Пусть узнаёт все постепенно, чтобы как следует ни к чему подготовиться не успел из-за нового потока информации, чтобы каждый раз силы на новые стратегии тратил с учетом изменения расклада.

Верить в то, что он станет моим союзником, я не собиралась. Не тогда, когда на нем и его роду было столько клятв в отношении королевской семьи. Он, может, и захочет, но соскочить не выйдет. И поделиться реально стоящей информацией у него не получится. И пусть врагов нужно держать ближе, чем друзей, в этот раз данный постулат сработает слабо. Берега разные.

Понятно, что мне не помешал бы рядом настолько толковый помощник. Однако будем реально смотреть на вещи. Номинально я обязана подчиняться воле короля, вот только лично я никаких клятв не произносила: ни вассальную, ни еще какую… И мои земли автономны. Однажды встанет вопрос отделения от королевства Амриарн, и сделать с этим никто и ничего не сможет. Нужно поднакопить сил для того, чтобы никто не решился отобрать у меня Колыбель. Чтобы изначально боялись сюда сунуться с подобными намерениями.

Ноги привели меня в спальню, где на моей кровати в позе звезды спал сынок. Дух обдал меня теплым ветерком, словно бы попрощался и заодно отчитался в том, что с Илюшкой все хорошо. А сейчас ему нужно к аргерцогу.

Илюшка… Так и не поменялся цвет глаз. Синеглазый брюнет. И думаю, уже не изменится. Девичья погибель растет, не одно сердечко разобьет.

Я присела на кровать… Скоро уже проснется мое чудовище, будет требовать внимания. Ему в последнее время мама не столько в качестве источника еды нужна, скорее как источник игр, забав и, наверное, ограничителя его магии. Поросеночек… Хитропопый знает, что при маме можно и побуянить с магической энергией…

Я вздохнула и прилегла рядом. Скоро вставать. Днем, может, и удастся немного поспать, но как только Илюша проснется – придется вместе с ним пободрствовать.

Интересно, как там Радан? По моим прикидкам его зазноба родить должна в период празднования Пения Метели, который в конце этого месяца. Кто там у нее будет? Мальчик или девочка?

И даже не знаю, что было бы лучше: первое или второе. Уверена в одном – королю зачем-то нужны от него сыновья. Если родится еще один мальчик, вероятно, меня перестанут пытаться примирить с герцогом. А может, и вовсе вдовой сделают. Однако явно затребуют вернуться в герцогство Дарремское. А там с еще одним нужным короне мужиком свести захотят, чтоб получить побольше одаренных.

Если родится девочка, то тут два варианта. Либо Венду заставят снова зачать (впрочем, Сарвенда, небось, и сама будет стараться, чтобы наконец мальчика получить, для нее мой сын в наследниках – как кость в горле), либо отправят мужа ко мне – делать второго сына.

И неважно, что этот идиот уже пытался воспользоваться настоятельным и магическим советом короля – Святой Ночью, когда жена права не имеет отказать мужу в близости ни ментально, ни физически. Если короне позарез потребуется второй сын, они уже сами его ко мне направят, с музыкой и фанфарами. И как бы не с каким-нибудь еще более сильным магически одаренным человеком, чтобы противостоять моей магии…

Знают же, что добровольно с Раданом постель не разделю. Впрочем, им мое согласие до одного места: приложить да выкинуть.

Я прикрыла глаза, жалея, что не могу провалиться в сон. Как же не вовремя вспомнилась прошлая жизнь! Мыслей было слишком много, да и чувство потери снова грызло… И вот эти сожаления буквально комом в горле стояли. А еще мысли о том, как там мой Сережка с невесткой, внучками… Почти ход прошел, весной будет… Дай Священная Пара, чтобы их жизнь по-прежнему была хороша: сыта, спокойна и счастлива!

Так, Настька, отставить хандру! Дел столько, что на пару жизней хватит! Отставить сожаления! Это просто усталость!

Я невероятно сильно устала и давно отдыха не видела. Пора бы уже дать и телу, и мозгам выдохнуть. Устроить себе отдых, чтобы с новыми силами идти в бой.

И время пока терпит. Есть еще время… На все есть!

***

Я долго думала над тем, какого именно отдыха хочу. Несколько дней в голове варианты крутила. Просто ли побыть в тишине или предпринять что-то в меру активное? И в итоге пришла к выводу, что пока ограничена местом – домом.

Потому что погода разбушевалась, грянул мороз, да такой, что Рудик беспрестанно жаловался на то, как холодно и страшно в лесу зверью. Что надо вот делиться одеялами и вообще создать какой-то хлев для них, горемычных, чтобы они приходили погреться.

Ляпота! Как представила себе такой хлев, от смеха не удержалась. На зов Рудика придут все звери: и большие, и малые. Вот уж красота будет тем, кто покрупнее – и погреться, и еда на халяву!

Мы, конечно, ребенка успокаивали. Но нет-нет, да появлялась мысль все-таки обратиться к изолированному от всех аргерцогу, чтобы помог мальчишке обуздать свой дар. Однако пока я давила в себе этот порыв. Справлялись своими силами. Да и если честно, аргерцога просто видеть не хотелось. И работать с ним тоже.

Я, конечно, могла воспользоваться услугами духа и перенестись в хоромы под пригляд Севрима, но не оставишь же всех здесь под носом старого интригана! Да и будем откровенны: мне если и хотелось тишины, то не настолько, чтобы запираться от всех на сто замков в четырех стенах. Мне нужен был такой отдых, в котором я могла бы без зазрения совести выплеснуть все накопившееся эмоции. И решение нашлось.

Раз на улицу нельзя – значит, устроим бесильню, как говаривала моя невестка Анечка, прямо в доме.

Бесильней в итоге стал бальный зал, который в доме имелся, и который мы, отдраив, с чистой совестью заперли до лучших времен.

С вечера дух принялся добиваться оптимальной температуры в зале. Все же когда есть огромный дом, и в нем совершенно непонятная система отопления, которая, в частности, регулируется магией, стоит перебдеть. А утром, после завтрака и того, как воспитанников разобрали учителя на пару уроков, я пошла готовиться к собственному способу релакса.

Вспомним молодость, а заодно и время, проведенное с внуками. И пусть здесь нет современных земных удобств, нет того множества игр, какими располагали мои внуки – было бы желание, а чем себя занять, всегда найдется.

Я ждала ребятню с предвкушением маньяка. У меня все уже было готово. Зона для игры «в классики»⁸ для детей поменьше (и когда мы все разбредемся на группки), мяч, который мне с помощью Севрима сделал местный кожевник. Ему, правда, еще учиться и учиться, но на пару игр такой мяч сойдет. Пусть и не воздухом накачанный, а набитый соломой с небольшим количеством опилок, но для «вышибалы» самое оно. Главное, что кожа была прочной.

Зона с призами, символическими, но красивущими. Все-таки карамельных петушков на палочке мне пока здесь видеть не доводилось. О том, как я еще летом трясла кузнеца, и каким образом мне отливали две несчастные формы – песня отдельная. Главное – результат. И пусть те самые петушки по итогу вышли несколько кривыми, да и с формой зайца получилось из серии «за ним гнались, в него стреляли, потом его топили и где-то ухо надорвали», но таки разноцветными… Эксклюзив! О котором я только сейчас вспомнила.

О том, что красили мы карамель соком свеклы и морковки, детям, конечно, лучше не знать. Кухарки – молодцы, все мои указания выполнили в точности. Пока я размалевывала воском и чернилами «классики», штуки три точно сгрызла.

Зона с шалашом – это для тех, кто в край умается и отползет от шума в тенек под навес из простыней и одеял. А заодно место для служанок и нянек – надо же им все-таки хоть вполглаза за детьми присматривать, да и самых мелких сиятельств развлекать придется. В то, что народ запросится в свои комнаты – верилось слабо. Я и сама бы ни за что не ушла, даже если бы сильно устала. Когда показывают много новых и разных игр, когда с тобой вовсю веселится сама герцогиня… Да кто уйдет?

В принципе, все так и вышло. И если поначалу воспитанники отнеслись к идее поиграть в «Чай-чай, выручай»⁹ настороженно, то по итогу втянулись так сильно, что ни на какой обед никто не пошел. Впрочем, я и так это предвидела, поэтому перекус нам притащили сюда.

Конечно, не обошлось и без казусов, и даже без рева и пары разбитых коленок. Однако этот день, проведенный в бесильне, запомнит каждый из нас. Я вот, например, никогда не забуду истеричную чайку – Тирхана, которого осалили чуть ли не в самом начале игры, и путь к которому напрочь заблокировали «водящие». Он тогда в сердцах выругался и потребовал дать ему побегать, а то крылья, мол, застоялись.

Впрочем, накричались мы все. Некоторые даже голоса сорвали.

Не забуду и Дариолу, которая умудрилась собрать всю мелюзгу в шалаш и каким-то чудо-образом уложить всех спать в послеобеденное время. Даже моего поросеночка, которому очень уж хотелось и побегать, и попрыгать, и в вышибалу поиграть… Так хотелось, что он магией начал воровать мяч в полете…

Не забуду Власена, который, прыгая с камушком в «классики», запнулся и полетел носом на пол, но умудрился как-то сгруппироваться и выдал такой кульбит и сальто, при этом не потеряв ход, что не восхититься было просто нереально.

К ужину мы все буквально ползали без сил… Но при этом были невероятно счастливые и довольные. А меня и вовсе ждала ванна с травами – самое то после активного отдыха.

Я чувствовала умиротворение и спокойствие. Эмоции были выплеснуты, причем приятным и правильным способом. После такого мой сон будет мирным и сладким. Как и у всех остальных. Была уверена, что завтра мы все поднимемся с отличным настроением и ощущением того, будто родились заново!