Read the book: «Сколько длится тишина на Сатурне. (сны, записанные под утро)», page 2

про любовь

Только не ту, где хомяк в роли Иисуса учит пониманию смерти, и не ту, где собаченька безвозмездно, только за твоё существование, тебя обожает (хотя тут ещё заработать надо), а про ту, всамделишнюю, где ты любишь, а тебя терпят. Про котов, короче. У нас, у сильных и независимых баб как бывает, сидишь вся такая, на ложе царском, в чертогах своих, повелеваешь и властвуешь. И отвлечёшся на секундочку, а какая-то коварная мыслишка хлоп, и скатилась с уголка глаза скупой, единственной слезой. И тут приходит она – кошка. Не любила, кстати, вполне взаимно, как мне казалось. Приходит, смотрит на владычицу морскую (меня то бишь), становится на задние лапы и давай слизывать это недоразумение из глаз. А потом смотрит, пристально так, нежно, и все становится просто и ясно. И оказывается, котики – это о взаимности.

короче, снился давеча сон

А у нас, невротиков, какие сны обычно – разумеется, образные и преисполненые скрытого трагического символизма. Значит, в ларьке около Золотых Ворот купила вафельку с шоколадом и орешками. Вафельку сделали при мне. Кондитер, что делал вафельку – кучерявый француз, слова ему не идут, но глазами зыркает и смотрит на реакции. Ну, думаю, молчит и прекрасно. В кармане у меня дюжина крошечных баночек, для очень важных дел, которые я еще не придумала, но в уме держу их. Сожрав вафельку, киваю, говорю французу: Спасибо, внезапно, очень вкусно. Француз щурится и кивает в ответ. Ухожу. Тут звонит телефон. Смотрю – номер скрыт, говорю: алло, а дальше подсознание говорит со мной голосом противной бабы:

– Здравствуйте, вы ели сегодня вафельку у такого длинноволосого кучерявого блондина?

– ну?

– а вы вот знаете что он, между прочим, приехал из самого Парижа, где учился у одного из самых лучших кондитеров, и у него сертификат есть?

– ближе к делу

– Так вот он закончил курс с отличием, и стал звездой мирового уровня! Он спокойно может…

– еще ближе к делу

– Его торты и капкейки занимали призовые места…

– Та мне плевать, суть вопроса в чем?

– а суть вопроса в том, что такой звезде нельзя говорить «внезапно, очень вкусно!» Вы оскорбили мэтра! Вам запрещено приближаться ближе чем на 200 метров к его гениальности и есть всю нашу продукцию.

диалог закончился, разумеется, моим ором и указанием направления физиологического характера, куда всем жертвам, защитникам и продукции стоит отправится. Засовываю телефон в карман, натыкаюсь на крошечные баночки, радуюсь им, и думаю: нужно срочно изменить тактику ведения деловой переписки.

сын

намекнул, что приличные мамы не прыгают вокруг безголового мышонка и не предлагают препарировать. Намекнул, что приличные девочки вообще-то морщатся и визжат. Потом добавил, что приличные часто скучные.

иду вчера

домой, злее адового пса. Как замёрзший адов пёс. Вижу, а у меня две тени, и вторая движется примерно в том же темпе. Маленькая баба внутри головы язвительно хихикнула: ну давай же, испугайся собственной тени.

Прикинула наличие фонарей, посмотрела сколько теней у всего вокруг, поняла – не моя. Невзначай вытянула наушник, чтоб же ж если слепая, так хоть не глухая, завернула за угол, скинула с плеча рюкзак, резко развернулась, думаю: «кто дурак, так тому и надо». Несколько секунд спустя нагоняет меня та самая тень, присматриваюсь – муж. Изображаю бровью удивление и возмущение одновременно. Говорю, ты б еще додумался меня за плечо схватить. Короче, признание и откровение:

– А я вот это шел и думал, когда же ты меня заметишь, а ты такая молодец, не оборачиваешься, паники не изображаешь, не тупишь.

– А могла бы и ударить.

– Так я вот оценил твои реакции/намерения и резко передумал.

С утра звонит бабушка: Настя, вы там с мамой осторожно ходите, у вас на районе маньяк появился. В новостях передавали, гнался за какой-то девушкой.

решила сменить шаблон

и поехать на работу на маршрутке. Променяла сорок минут прогулки, на столько же пробки. Зато, прочла переписку Цветаевой и Пастернака. Удивительное. Марина говорит (перефраз): герой ведь не создаёт площадь. Это площадь создаёт героя. Все мы, каждый, просто улицы со своими тупиками. Вы не понимаете, как Адам может любить одну только Еву, а я в свою очередь не понимаю, как Еву может любить весь остальной мир. Наверное, потому что сама никогда не была Евой, но всегда была Психей. Ева как хозяйка, Психея, как гостья, не материальное.» там ещё много интересного, и как сын её родился во время взрыва, и как посвятила она его Пастернаку. И как умер Рильке, и как легко быть Есениным, и как стебать Маяковского. Советую, короче. Отлично, что случаются пробки.

всегда считала

что место перед кабинетом педиатра – один из филиалов ада на Земле. Таких я знаю много. ЖЭКи. Министерства образования. РайОНО. Собрания различные. Избирательные комиссии, где ты считаешь голоса. Травматология, кстати, записана в конкурирующую фирму. В общем, все места где собираются люди в больших количествах с обострённым чувством справедливости.

Шел девятый круг дантового ада, в котором, как мы помним, живут предатели. С восьмого круга просачиваются обманувшие не доверившихся, но жесткая цензура фурий, что удерживают кричащих во весь голос младенцев – не дают им шанса. Лимб остался далеко позади, Харон (который лифт) уплыл и сразу же стал бесом, а не перевозчиком. Сидим значит, выискиваем взглядом Брута и Иуду, потому что там, где они – там и страдания.

Прежде чем мой медленный мозг заорал во весь голос «опасность», над нами с мальчиком нависла тучная фигура, что изъявила желание поучаствовать в терзаниях и присоединиться к нашему сформировавшемуся девятому кругу. Дальше зависла немая сцена. Краснощёкая женщина (именно женщина!!!) смотрит не отрываясь мне в глаза и не узнаёт меня (по крайней мере, я так себя успокаиваю), а я, в свою очередь, очень хорошо её узнаю. Маленькая баба внутри моей головы начинает заговорщически шептать: «ты меня не узнаешь, тебе не хочется говорить, ты впервые меня видишь». От перспективы общения, на горизонте замаячило дерево Заккум (это в Коране дерево специальное, чьи плоды поглощают грешники, а плоды не простые, а в виде голов дьяволов). Короче, глаза мои заслезились сами по себе и словила я приступ кашля. Мальчик похлопывал меня по спине, и очень участливо повторял: «Тихо, тихо! Бедная моя, сейчас мы сходим за справкой и домой пойдём». А потом туда, в сторону той одноклассницы: «Мася не может разговорить». И всё.

Какой клёвый сын у меня.

сейчас расскажу хорошее о людях

Посчастливилось мне однажды, глубокой ночью, ехать с таксистом, который помнит выступление Агаты Кристи в ДК КПИ сколько-то ни о чем не говорящих мне лет назад. Голос у таксиста, будто сам сэр Луи отложил свою небесную трубу и спустился к нам, неразумным. И вот мы едем, слушаем ту самую Агату Кристи, и я ему говорю: Вы меня, высадите, пожалуйста, где-то на дороге, надобно маменьке сигарет купить.

Дальше состоялся диалог, где несколько раз мне сказали, что самостоятельная девонька – это конечно удивление и радость, но иногда стоит слушать, что взрослые дяденьки советуют, так как они лучше и больше знакомы с ночным виноградарем, да и с жизнью в целом.

Ну ок, отвечает Настенька, убедившись, что два из двух ночных киосков заснули. Машина делает разворот и едет куда-то в противоположную от точки назначения сторону.

Вот тут, – говорю я, – как-то совсем неловко стало. Смех у таксиста такой же как и голос, рокочущий с хрипотцой. Ни лица, ни глаз особо не видно. Авто останавливается около ночного магазинчика, о котором я вот вообще не подозревала, что он там есть.

– Мадмуазель может купить нужные сигареты вон в том магазине и вернуться, чтоб я ее доставил домой – говорит таксист, и я слышу, как он улыбается.

– Мадмуазель уже давно мадам, но признательна вам невероятно, – отвечает Настя, и ей опять становится неловко.

Магазин – яркое пятно посреди темноты. У входа два неустойчивых джентльмена обсуждают преимущество качества над количеством. Внутри стоит продавец с оксюморонным лицом, больше напоминающим спаниеля. Я протягиваю деньги и прошу выдать мне сигареты.

– Сигарет нет, – говорит мне человек за прилавком.

К слову, невротик, который не дремлет, уже составил три возможных неблагоприятных ситуации, словил мандраж, просчитал перспективы, понял, что если баба-дура, то это навсегда, побелел и притворился мёртвым.

– Как нет? – начала блеять Настя.

– Вот так нет. Мы не торгуем табаком.

Сзади звякнул колокольчик открывающейся двери и голос сэра Луи прогремел, аж стекляшечки задрожали:

– Некрасиво ты, Серж, девочку обманываешь. Я же тебе всегда говорил – обманывать плохо. Тем более девочек.

Лицо за прилавком вытянулось еще больше, сползло куда-то под стол, достало нужные сигареты, сказало «извините, спасибо, до свидания» и пожелало хорошего вечера. Когда я выходила, сэра Луи будто и не было в магазинчике и вообще нигде не было. Неустойчивые джентльмены пошатнулись в мою сторону, но раздавшееся, как гром, откуда-то из темноты «Стоять» моментально отбило желание двигаться, при чём у всех сразу. Когда меня подвезли к дому, сэр Луи на прощанье сказал:

– Я надеюсь, картинки в твоей голове сложатся таким образом, что ты сможешь извлечь полезные знания из опыта сегодняшнего вечера. Самостоятельность – это очень хорошо, но чаще всего она говорит о гордыне, которая растёт из неумения принимать, и это ослепляет. Не показывает реального положения вещей. А ты должна уметь видеть реальное положение вещей.

однажды

маленькая баба в моей голове вела непростительно длинный монолог на тему: «как открытие третьего глаза влияет на уровень сознания, которое в свою очередь влияет на качество существования, тем самым делая его невозможным», короче говоря расставляла все «за» и «против», так как блаженны не ведающие, а третий глаз, он как бы, если откроется, то хрен его закроешь, потому нужен ли он нам. Надо же заранее просчитать все риски и профиты, как например с вопросом о Нирване, где у меня есть множество претензий и несогласий. Так вот, маленькая баба в моей голове вылазит на табуреточку и вещает. В это время, я готовлю завтраки. А, надо сказать, маленькая баба в моей голове, как Будда на ранних стадиях, не признаёт многовекторную коммуникацию. Ну и на моменте: «Настя, ты должна понимать, что третий глаз с твоим-то зрением – идея мягко говоря говно» я путаю соль и сахар, и полинезийская яичница приобретает некую пикантность. Маленькая баба цокает языком, сползает с табуретки и уходит в угол молчать, кидая язвительное: «а я воспитывала тебя мультифункциональной». Ну так вот, сегодня, значит, делала омлет, да такой, что сам Джейми Оливер не отлучил бы меня от плиты и холодильника. Омлет по всем параметрам получился идеальный как полнолуние. Настенька, значит, радуется, даже на секунду забывает, что у нее есть нос, лицо и горло, и даже приближается к этому глубокому пониманию, что Нирвана не так уж и плоха в глубинном своём концепте, и в принципе, можно пересмотреть некоторые свои убеждения и тут выходит это. Ставит табуретку по-центру пустой черепной коробки, включает лампочку, и так пронзительно излагает: «Омлет?! Серьёзно?! У тебя в исходном коде прописано: завоевание вселенной и ближайших галактик во славу меня, твоего внутреннего голоса, вечного демиурга, ослепительного разума, безумного гения! А ты взяла и всё испортила! Еще со эпохи „Красного Ведёрка“, когда ты отрубила голову неповинной божьей коровке, я внушаю, что цели должны быть великими, что племя чингизидов кровью по твоим венам бурлит, а ты, как баба: омлет классный, Джейми Оливер меня бы не изгнал из кухни, и вот оно счастье!» И этот неловкий момент, когда твой внутренний голос испытывает урами по отношению к тебе же.

у японцев

очень много интересных слов, что передают душу предмета и его суть, но западному стилю мышления, порой, недоступны. Это явление и восхищает и ужасает одновременно. Например, есть у них сборник наставлений от 13 века. Считается развлекательной литературой с элементом нравоучений. И там в десяти разделах на примерах жизненных разных ситуаций, из всевозможных литературных текстов, неживых уже товарищей, рассказывают, что такое хорошо, а что такое увы. И вот, два последних раздела о разочаровании и излишествах. Причем если с излишествами всё понятно: перенасыщение – зло, и это касается всех жизненных сфер от инстинктивных до духовных. Т.е. почти все японские религиозные ответвления (кроме конфуцианства) порицают чрезмерную увлечённость книгами и науками, про еду, утехи вообще говорить нечего, то с разочарованием\досадой можно хорошенько подвиснуть.

Вот, например, урами, в переводе на русский – досада\разочарование. Но этого не достаточно, так как «урами» – квинтэссенция чувств, вызываемых обстоятельствами, связанными с другими людьми. И вот истории в этом сборнике собраны по оттенкам. Т.е. один самурай разгневался на своего брата, и ненависть его была так сильна, что брат умер. Тогда самурай испытал урами. Один отец похоронил единственного сына. Он не испытал горя, он испытал урами. И так далее.

Что интересно, японцы сдержаны настолько, что проявление чувств считается неприличным. Потому чувства могут быть показаны только в действиях. Особенно хорошо это просматривается в литературе, например в сказке про Зелёную Иву, где встреча самурая и девочки описана трёхчасовым молчанием и смотрением глаза в глаза, и когда три счастливейших года спустя девочка умирает на руках самурая и оказывается духом Ивы, он молча встает и уходит в паломничество. Не проронив ни слова. Последствием урами всегда есть уход от привычной жизни. Урами считается неблагоприятным чувством. От урами нельзя умереть, но можно от досады. Казалась бы, это одно и то же. Но, технически, урами завершается страхом, и вот этот страх, рождённый на грани соединения с ненавистным, является русским словом «досада». Но не является «урами». Это его итог. И восхищает, что у японцев слово живет за пределами иероглифов.

про медитацию

иногда, я, как настоящее высокодуховное, назовём это – существо ,– обесцениваю всё и всех вокруг себя, а себя особенно упоительно. Т.е. маленькая баба внутри моей головы создаёт тандем садист-мазохист. И это даже не «жертва-агрессор-а, спасателя мы забили ногами», это чистой воды адец. Подозреваю, что в такие моменты со мной даже говорить бесполезно, так как скорбь множить могу/умею/практикую, а фраза «мы все умрём» говорится с такой мельпоменской интонацией, что вот я сама бы с собой только за одно это не говорила. Никогда.

Ну так вот, когда-то очень давно, я пыталась завалить диплом. В этом мне усиленно помогала техника из типографии. Лет мне было – не помню сколько, но младенец уже имелся. Как все понимают, наличие младенца нисколечко не влияет на адаптивность к миру. Всех участников данного процесса я до сих пор вспоминаю с огромным теплом, нежностью, и пусть у них будут множественные радости, потому что карма всё видела. Так вот, мне грозил полный провал диплома, почему-то тогда это казалось жутко важным. Дипломной работой был журнал, который я придумала, написала, и почти что нарисовала, короче, делала готовую продукцию с бизнес-планом. И, разумеется, иначе быть не могло, на мне сломался типографский станок. Вместе с моим журналом. Как Настя поступила? Правильно, как взрослая девонька, вышла на улицу, села на асфальт, закурила сигаретку и упоительно зарыдала. На виду у людей, что характерно. Не знаю сколько это длилось, но рядом остановилась большая, черная машина с тонированными стёклами, и со стороны водителя окно несколько опустилось. Но, Настя не сдавалась. Она же уже почти завалила диплом, и образования высшего не будет, а это (в мире той девочки) равносильно умереть с голода. Некоторое время спустя из окна вылезла голова и поинтересовалась нужна ли мне какая помощь. Кажется, в ответ я продолжала самозабвенно реветь. Тогда голова спряталась, не заглушив мотор открыла дверь и оказалась дядькой с отличным чувством юмора. Короче, я этой вселенной должна как земля колхозу. Дядька со мной очень долго говорил. Настолько долго, что из типографии вышли люди на поиски той, из-за кого сломалась техника, увидели сидящую на асфальте зарёванную девочку, стоящую рядом машину ржущего мужика, и естественно пришли разбираться, не обидел ли кто эту нелепицу. Так вот, дядька этот мне, среди прочего, сказал важные три вещи:

– Я оставался ни с чем столько раз, что тебе, девочка, это может показаться сказкой. Люди, которым я доверял больше всего, пытались убить меня столько раз, что я уже и сам себе не верю. Но это всё фигня, обстоятельства не могут повлиять на тебя, пока ты понимаешь, что обстоятельств не существует. Есть ты и ты ось. Всё остальное декорации. Декорации создают атмосферу, но не создают ось.

– Однажды, ты вспомнишь этот разговор. Лет сорок назад я был мальчишкой, и тоже так сидел. И ты тоже, однажды, встретишь какое-то чудо, что будет размазывать сопли по лицу, и найдёшь нужные слова. А потом, когда ни тебя, ни меня уже не будет – мир станет совсем другим потому что люди научатся понимать простые вещи.

– Медитируй. Это всегда помогает найти слова. Медитация это диалог доведённый до уровня, когда тебе уже не нужно говорить. Ты не должна пытаться усмирить свой разум, не должна рассказывать себе что правильно, что не правильно. Просто иди мой плиту или кафель. Я всегда так делаю, и знаешь, еще ни разу в жизни не пожалел.

Какой же у меня позорно нечистый кафель.

утро откровений

мальчик влез на табуретку и начал декламировать:

– Я президент! Я здесь самый главный! Я делаю всё, что мне говорят…

– Вот так, мальчик мой, ты познаёшь азы политического строя.

– А кто тогда ты?

– А я серый кардинал.

– А мне можно за компьютер сесть?

– Нет.

– Ну, почему?! Почему жизнь так жестока и не справедлива ко мне?!

– Потому что в данный момент я – тиран. И всё будет так, как я хочу.

– Где мой брат? Ты видела моего брата?! Он преступник, и я его словлю!

– Божечки, как я допустила, что мой виртуальный ребёнок стал преступником?! Как я довела человека до такого?

– Та не. Ты всё правильно делала. Просто иногда люди сами по себе нехорошие.

– Я волнуюсь.

– Почему?

– У меня не получается хорошо читать, ты же видишь!

– Ну так уровень моей любви нисколько не зависит от твоих умений и навыков. Я не стану любить тебя меньше от того, что у тебя что-то не получается.

– Правда?!

– Ну, вот ты перестанешь меня любить если я не нарочно сломаю какую-то твою игрушку?

– Нет.

– А если я это сделаю специально, ты перестанешь меня любить?

– Нет, но мне будет обидно.

– А если я не смогу построить домик из лего, ты перестанешь меня любить?

– Нет. Я тебе помогу.

– Вот видишь. Так и с чтением. Если ты нарочно путаешь слова – я не перестаю тебя любить, но мне грустно. Если у тебя не получается – я всегда помогу, и не перестану тебя любить. Если ты что-то натворил, я что сделаю?

– Ты не перестанешь меня любить.

я всегда говорю

мироздание благословило меня прекрасными людьми. Весь мой круг общения состоит из самых лучших, самых нежных, самых замечательных людей. Это держит меня на плаву и позволяет двигаться дальше. И вот, день такой, у замечательной моей любимой девочки День рождения. Я со вчера ходила, ждала, думала, чтоб поздравить, сначала текстово, потом голосом: жизнь – удивительная штука. Каждый раз, когда кажется, что вечность будет монотонной – тебе принесут радость и счастье. И вот для меня – ты счастье. Я помню, кто меня учил открывать бутылочное пиво на дереве около русановской набережной. Я помню, кто говорил со мной во время длинных прогулок по каналу ночь на пролёт. Я помню, у кого, на съёмной квартире танцевала под Мьюз, я еще много чего помню, но, Господи, какое счастье, что мы с тобой встретились настолько лично, что от нежности можно разжигать костры. Люблю тебя, моя славная, моя нежная, моя самая-самая.

вот о чём я действительно жалею

так это о том, что не сподобилась купить себе бумажного Геродота. Возможно, даже и не девять томов, а только Мельпомену.

Прекрасный же дядька в плане скептицизма. Это же если по-бабьи грешно додумывать, то процесс написания «Истории» выглядеть будет примерно так:

Геродот ходит по рынку и хмурится. На лбу видно основательный мыслительный процесс. Останавливается около торговца рабами. Молчит и поглаживает бороду.

Торговец: Милсдарь, вы что-то хотели?

Геродот:…

Торговец: Нынче прекрасный выбор! Никаких сирых и слабых! Здоровые рабы для всех видов сезонных работ! Есть рабыни, усмирённые дорогой! Есть строптивые девы. Может мальчики интересуют? Чем помочь милостивому господину?

Геродот: Мне нужны их глаза.

Торговец: Господин приказывает вырвать рабам глаза?!

Геродот фыркает, хмурится еще сильнее, но продолжает смотреть: Откуда они?

Торговец: Вчера судно вернулось с земель, что на севере за Понтом Аксинским.

Геродот: Прекрасно, беру тех, кто проявил способность к языкам.

Месяц спустя Геродот и откормленные рабы сидят во внутреннем дворике и запивают виноград вином.

Геродот: так ты, значит, говоришь, что за скифией только пустыня?

Раб номер раз: Отвечаю! Пустыня и край мира! Там даже деревьев нет! бабка говорила, что когда-то, вместо пустыни были железные леса, а за железными лесами – страна инистых великанов! Бабка говорила, что она пришла с северо-запада с мужами, похожими на медведей, спасаясь от тех самых великанов.

Геродот: Ну не, парниша, давай как-то без сказок, я тут историю пишу, как бы!

Раб номер раз: Та крест на пузе, реально великаны, они и вытаптывали весь тот лес!

Раб номер два: Ой, ща со смеху помру! Он еще в трюме эти сказки рассказывал! Ничего там не пустыня. Там болото, а за ним леса. А в лесах тех живут язычники что хоронят своих мёртвых стоя и с посохом!

Геродот: Зачем стоя?!

Раб номер раз: Копальхен делают! (ржёт)

Геродот: Что это за диво?!

Раб номер раз: А это, милсдарь, когда тушу свежеубиенного животного оставляют в болоте гнить на определённый срок, чтоб затем не без удовольствия съесть.

Геродот: Какая восхитительная гадость! Так и запишем, за Скифией живёт племя… Назовём их андрофаги… Пожиратели людей! Замечательно ребята, на сегодня хватит. Идите дальше собирайте оливки.