Read the book: «Эндервелл: проклятье Найтири»
ВВЕДЕНИЕ
Это снова происходит.
Нет, только не сейчас… Ноги становятся ватными, колени подгибаются, а внутри разливается неконтролируемый страх. Даже в сотый раз, переживая, весь этот ужас, невозможно к нему привыкнуть. Под кожу пробирается липкая дрожь и сердце начинает биться, как птица в силках.
Так, Анита, успокойся. Ты не можешь упасть в обморок в первый же рабочий день! Если меня выгонят и с этого места, то останется только поломойкой идти в местный, повидавший многое клуб. А ниже опускаться уже некуда…. Разве что телом торговать. Но до такого я бы точно не дошла, уж лучше умереть с голоду! Мне нужна эта работа, а потому надо собраться и что-нибудь срочно придумать!
“Что же делать, что делать?!” – судорожно раздумывала я, пытаясь унять дрожь.
Нужно выйти на свежий воздух и побыстрее. Извиняюсь перед клиентом – молодым парнишкой, который спрашивает меня о поступлении нового выпуска каких-то комиксов, и пытаюсь выползти через заднюю дверь книжного магазина на улицу. Ботинок предательски цепляется за рассохшуюся от времени ступеньку, и последнее, что я помню до соприкосновения моего затылка с асфальтом – это свечение, льющееся из груди, и множество теней, которые, обрушившись на меня с неба, впитывают в себя этот свет…
ГЛАВА 1
Впервые я это почувствовала, когда мне было пятнадцать. В тот день погибли мои родители – сгорели в собственном доме. Замыкание электричества, как показала экспертиза. Дом, в котором я провела все свое детство, выгорел дотла, а вместе с ним вся моя семья и прежняя спокойная жизнь.
Мне повезло. В каком-то смысле… В момент возгорания я была в школе, а когда вернулась домой, то застала лишь догорающий остов двухэтажного здания и пожарных, которые тушили то, что от него осталось.
В тот момент я даже не понимала, что происходит, лишь смотрела на хлопья гари, которые медленно оседали на моих ладонях. Пожарные пытались докричаться до меня, что-то спрашивали, но я ничего не слышала. До той секунды, пока ко мне не пришло осознание того, что мои родители там. На этом пепелище.
И в миг на меня обрушились все звуки, которые сопровождали хаос этой ужасной трагедии, а вместе с ними и странные чёрные тени, тянущиеся к моему телу. Этого сознание уже не выдержало, и я отключилась.…
Очнулась уже вечером, в доме тетки Аглаи – папиной сестры, которая не особо жаловала ни мою маму, ни меня. Она имела весьма склочный характер и называла меня обузой, свалившейся на бедную голову старой, больной женщины.
Кстати говоря, здоровье тётушка имела отменное, однако старалась никому этого не показывать, дабы оставаться в глазах людей несчастной, одинокой женщиной, которую обязаны все жалеть. На деле же, несчастным можно было назвать только её покойного мужа, который не выдержал характера любимой женушки, и в один прекрасный момент воссоединился с бутылкой виски и водами реки, протекавшей неподалеку.
Тетка Аглая, прочитав предсмертную записку дражайшего мужа, в которой он писал о том, что не выдержал тяжкой супружеской доли, совсем рассвирепела. С того момента наша семья окончательно прекратила с ней общение, и последний раз я видела тетку лет в десять. Но из живых родственников в этом городе у меня была только она, поэтому выбирать особо не приходилось. Все лучше, чем детский дом.
Первый год после смерти родителей прошел для меня как в тумане. День сурка. Школа, дом, уроки, домашние дела, которые тётка сваливала на меня в несметном количестве, а по ночам слезы в подушку и осознание того, что прежней жизни уже не будет и родители не вернутся.
А ещё приступы, которые я поначалу списывала на стресс и внезапно развившуюся мигрень. Тётке жаловаться смысла не имело – ей было абсолютно плевать на моё здоровье, а школьный психолог, каждый раз отводя взгляд, твердил про переутомление, связанное с пережитой трагедией, и предлагал обратиться к психотерапевту в клинику.
И я бы верила во все это, если бы не пугающие темные силуэты, которые каждый раз появлялись передо мной за мгновение до очередного обморока.
Так прошло три года. Несмотря на пережитые события, я весьма успешно окончила школу, и даже собиралась поступать в университет на юридический факультет. Однако… Этим мечтам, видимо, не суждено было сбыться.
Сразу же после выпускных экзаменов тётка усадила меня в беседке перед домом, и налила чай с чабрецом из недавно собранной партии. Уже это насторожило меня, потому как жадная до денег родственница, занимающаяся травничеством, ни за что в жизни бы не стала тратить на меня запасы для продаж. С чего вдруг такое великодушие?
Я медленно подняла чашку и сделала глоток, раздумывая о том, не добавила ли любимая тётушка в чай яд, чтобы наконец-то избавиться от изрядно надоевшей племянницы.
Тем временем молчание за столом прервалось.
– Анита, у меня есть к тебе серьёзный разговор, – сказала тетя, направив на меня тяжелый взгляд из-под очков в роговой оправе.
Я хмыкнула, спрятав за чашкой улыбку. А то непонятно. Стала бы ты ради меня впустую тратить свой драгоценный чайный сбор.
– Да, тётушка, я внимательно слушаю вас.
– Анита, ты живешь в моем доме уже три года. Теперь ты совершеннолетняя, и не кажется ли тебе, что пора бы покинуть мой гостеприимный дом, и начать жить самостоятельно?
Ну, в принципе, ничего неожиданного. К этому я была давно готова.
– О, можете не переживать! Как только придёт подтверждение о том, что меня зачислили в университет, я тот же час вас покину. Только мне нужна родительская карточка, на которой были отложены деньги на обучение.
– О чем это ты? От этих денег ничего не осталось, – с надменным взглядом произнесла тетка.
– Что? Как это?! А куда они делись?
– А на что я должна была, по-твоему, все это время тебя кормить, учить и одевать? Я старая одинокая женщина, и не смогла бы содержать тебя на свои средства!
Что? Серьёзно?!
Я прекрасно знаю, что на счету было чуть больше пятисот тысяч рублей. Последний вклад родители сделали незадолго до своей смерти. И я видела сумму. Как можно было потратить все эти деньги, черт возьми?! За все три года мне не покупали ничего дорогостоящего. Более того, почти вся одежда, которую я ношу, помещается на двух полках в комоде. Мой телефон был куплен отцом за месяц до пожара, и с тех пор не менялся. Школьные взносы не превышали четырех тысяч в год, а письменные принадлежности покупались в самых дешёвых канцелярских магазинах. Единственная серьёзная трата за все это время – похороны родителей, на которые ушло около ста тысяч. Но, где остальные деньги???
– Вы серьёзно хотите сказать, что потратили такую огромную сумму за три года моего содержания?! Это чисто физически невозможно, и это подтвердит любой, кто увидит хотя бы мою одежду!
Я нервно вцепилась руками в волосы, пытаясь понять, что мне теперь делать.
– Да, – невозмутимо ответила тетка, – Не все деньги были потрачены на твое содержание. Все остальное – это компенсация за годы моих мучений с тобой! – бросает она со взглядом победителя.
Тётка встаёт из-за стола и, уперев руки в весьма внушительные бока, обтянутые цветастым платьем, произносит:
– А, впрочем, если ты такая неблагодарная дрянь, которая не ценит ни доброты, ни заботы, то выметайся из моего дома прямо сейчас! Чтобы и духу твоего не было здесь к вечеру! А если все ещё надеешься вернуть свои жалкие гроши, то можешь не стараться. Я как твой опекун имела полное право распоряжаться этими деньгами, так что собирай вещички и проваливай!
Горькие слезы обиды встали в горле, но я не позволила им пролиться. Не сейчас, только не при этой мегере. Она лишь рада будет моим слезам и бессилию!
Я закусила губу, чтобы не разреветься, и тоже встала из-за стола.
– Знаете что? Катитесь вы к черту вместе с этими деньгами! Я и сама справлюсь! Да я даже рада, что не придётся ещё два месяца жить под одной крышей с такой бездушной сукой!
Напоследок за спиной я услышала истекающий ядом голос этой старой карги:
– Дрянь малолетняя! Выросла такой же бессовестной и бездарной, как твоя мамаша, которой в жизни все доставалось лишь за красивые глазки! Я тебя приютила, обогрела, а ты напоследок грязью облила, так ещё и денег пожалела женщине, которая три года заменяла тебе мать!
Это было последней каплей. Я, конечно, знала, что она всегда завидовала маме, которая в жизни добилась многого, а главное – идеальных отношений с моим отцом, всю жизнь боготворившим любимую жену. Но никогда в жизни я не слышала от тётки таких явных оскорблений в её сторону.
Моя мама была доброй женщиной, которая была готова помочь любому нуждающемуся, и за это все вокруг её любили. А склочную завистливую тётку невозможно было вынести ни минуты, и многие терпели её характер только из-за таланта к травничеству. Хоть она и невыносимая стерва, но надо признать – ее лечебные сборы пользовались популярностью.
Да и все слова о том, что она меня воспитывала и заботилась – абсолютная ложь. С первых дней в этом проклятом доме – я пахала и за горничную, и за кухарку, ежедневно помогая ей с фасовкой и сбором трав, несмотря на занятия в школе и подготовку к поступлению в университет.
Выскочив из беседки, я направилась в свою комнату собирать вещи. Всё моё имущество влезло в большую спортивную сумку и рюкзак. О том, что сегодня мне элементарно негде будет ночевать, я старалась не думать. Закончив сборы – окинула взглядом комнату, с острым желанием разгромить все, что вижу.
И в этот момент мне пришла мысль… А почему бы, собственно, не отомстить тётке напоследок?
Так… Что она любит больше всего? Дурацкий вопрос, конечно, деньги! А это наводит на определенные мысли…
Я осторожно пробралась в кладовую, где хранились тетушкины запасы трав на продажу, перед этим не забыв выглянуть в окно, и убедиться, что эта заноза в заднице все еще сидит в беседке.
– А это что у нас тут такое? Грибочки… То, что нужно!
Из высушенных, размолотых грибов этого сорта делают мазь для лечения суставов. Только вот есть их нельзя. Это прекрасно отложилось в моей памяти – прошлой осенью тетка гоняла меня в лес за такими грибочками, и настрого запретила из них что-либо готовить, потому что при попадании в организм они вызывают сильнейшую диарею.
Я взяла холщовый мешок с перемолотыми грибами, щедро отсыпала в каждую партию самых покупаемых сборов и перемешала.
Ну вот, дело сделано! Я хлопнула в ладоши, и злорадно усмехнулась. Теперь посмотрим, как рады будут твои покупатели новым качествам продукции!
ГЛАВА 2
Как только я очутилась на дороге перед домом, чувство триумфа от мести отступило, сменившись растерянностью и опустошением.
Что мне теперь делать? Куда идти?
Родственников у меня больше нет, подруг тоже. Оставшееся после пожара имущество, имеющее хоть какую-то ценность, и квартира, купленная родителями для того, чтобы я жила ближе к университету, когда пойду учиться, ушли под молоток для погашения долгов по фирме отца, решившего перед смертью занять деньги у банка и расширить бизнес.
С деньгами, кстати, тоже проблема. Тётка щедростью не отличалась и давала наличные только на дорогу до школы. Поэтому гостиница отпадает. Где ночевать – я ума не приложу…
Можно попробовать что-нибудь продать. Из более ценных вещей у меня сейчас есть телефон и золотые серьги, которые были на мне в день пожара. Телефон я продать не могу – оставаться совсем без связи не вариант. Но серьги…. Это подарок мамы на день рождения и единственная памятная вещь, связанная с ней. Я не хочу их продавать…
По щеке скатилась слеза, и я быстро стерла ее тыльной стороной ладони.
Соберись! У тебя нет выбора. Не думаю, что мама была бы рада тому, что я ночую на улице из нежелания продавать её подарок.
– Я сдам их в ломбард, а как только найду работу и получу первые деньги – выкуплю, – пообещала я себе.
Подобрав сумки с газона у дороги, я наскребла в рюкзаке несколько монет на автобус и отправилась в сторону ближайшей остановки.
****
В ломбарде дедок оценщик предложил мне за серьги девять тысяч рублей.
– Но это золото и настоящие бриллианты! – произнесла возмущенно я, пытаясь оспорить сумму.
– Послушай, девонька, я назвал тебе свою цену, соглашайся или уходи. Мне здесь скандалы не нужны, – ответил дедок, сально улыбаясь.
Я последний раз взглянула на серьги, блеснувшие камнями в свете дешевых ламп ломбарда, и решительно положила их на прилавок.
– Хорошо, я согласна! Но мне хотя бы можно будет их выкупить обратно?
– Конечно. Если вернешь выплаченную сумму, плюс проценты за каждый день хранения. Ну, так что, согласна?
Стараясь затолкать слезы и чувство жизненной несправедливости поглубже, я кивнула.
Выйдя из ломбарда с наличностью и уже без сережек, приземлилась на лавочку неподалеку, и подумала, что следующим шагом стоит найти жилье и работу. Благо, что сейчас все это можно решить через интернет.
Сначала я подыскала жилье, которое мне подошло по цене – это оказалась комната на чердаке небольшого дома в пригороде. Проживать предстояло с пожилой женщиной, которая брала за комнату шесть тысяч в месяц, плюс помощь по дому. Меня это вполне устроило, и мы договорились, что она подготовит комнату к сегодняшнему вечеру.
После этого решила сразу же направиться в район будущего проживания, и пройтись там, чтобы узнать – вдруг есть вакансии рядом с домом?
На улице было плюс тридцать, и солнце нещадно пекло голову. Встав со скамьи, я почувствовала, как все вокруг кружится, и подступает до боли знакомое предчувствие скорого обморока.
Медленно села обратно, опустив голову между коленей, чтобы хоть немного прийти в себя. Но это не помогло. Ощутив резкую смену жары на липкий, противный холод, я вскинула голову и снова увидела знакомые темные силуэты…
Если сознание уплывало не слишком быстро, то мне казалось, что я вижу в этих пятнах фигуры людей. Но подтверждения этому, к сожалению, найти мне не представлялось возможным.
Когда тени начали проявляться все четче, и я смогла различить отдельные фигуры и части тел, то сознание решило, что с него на сегодня хватит впечатлений, и ушло в темноту…
****
– Эй! А ну, вставай! Здесь нельзя спать.
Я очнулась от того, что кто-то толкает меня в плечо.
– Слышишь? Уходи отсюда, мне работать надо!
– Ммм… Снова эти чертовы галлюцинации… – тихо простонала я.
Боже, как же голова болит… Медленно открыла глаза и попыталась сесть. Почему так темно? Я даже сначала подумала, будто у меня что-то со зрением, но потом, увидев перед собой фигуру дворника в рабочей форме, поняла, что просто сейчас уже вечер.
Стоп! Это сколько же я провалялась тут?
Телефон показывал полвосьмого. Замечательно! Я проспала в глухой подворотне у ломбарда около четырех часов. Быстро проверив рюкзак, поняла, что деньги на месте. Слава богу, что хоть не обворовали за все это время!
– Эй, ты в порядке? Может скорую вызвать?
Дворник стоял, облокотившись на черенок метлы, и поглядывая на меня со странным выражением лица. Видимо, раздумывал о том, на кого я больше похожа – на человека, попавшего в беду или пациента ближайшей психушки?
– Нет, нет. Не нужно скорой! Все нормально, я уже ухожу.
Кое-как собрав остатки сил, я встала и побрела в сторону остановки. Голова все еще кружилась, и меня немного шатало. Хорошее же я произведу впечатление в таком виде на хозяйку дома. Надеюсь, она не откажет в съеме, иначе мне все-таки придется провести ночь под ближайшим мостом и все усилия будут напрасны….
Маршрутка увозила меня все дальше в новую жизнь, а я никак не могла смириться с неизбежностью этих изменений. У меня же все шло по плану! Пункт за пунктом. Получить аттестат, успешно сдать экзамены, поступить в университет, о котором я мечтала, окончить его с отличием, и стать успешным адвокатом.
Теперь все мечты пошли крахом, как будто в один день передо мной пробежала стая черных котов с пустыми ведрами наперевес.
Университет мне не светит, потому как документы я подала только в одно место, будучи абсолютно уверенной, что прохожу по баллам, и мне хватит денег, чтобы оплатить все четыре года обучения. Грантов на бесплатное образование у них нет, а в других вузах, где я могла бы учиться без оплаты, уже прошли сроки подачи документов.
До сегодняшнего дня у меня все было просчитано до мельчайших подробностей и ничего не предвещало беды. Я готовилась к этому моменту, сколько помню себя. И вот моя злобная тетка разрушает все надежды на счастливую жизнь лишь одной фразой!
Небо за пыльным окошком хмурилось все сильнее, будто вторя моему настроению, и когда настало время выходить, на землю обрушилась гроза. Дождь и холодный ветер нещадно трепали мои волосы и одежду, пока я добиралась до места.
Взбежав на крыльцо небольшого аккуратного домика с отделкой лавандового цвета, я поняла, что на мне не осталось ни единой сухой нитки. Кое-как пригладив волосы, которые сейчас, наверняка, выглядели, как пожеванная мочалка, я нажала на кнопку дверного звонка. Спустя пару минут дверь открыла низенькая старушка в плюшевом халате нежно-салатового цвета и тапочках с помпонами. Впечатление она производила весьма умилительное, благодаря образу классической доброй бабули из детских сказок.
– Ох, милая, да на тебе же места сухого нет! Заходи скорее в дом, не то простудишься.
Старушка отошла от двери, пропуская меня, и взгляду открылась внутренняя обстановка дома, которая точно соответствовала самой бабуле. Много цветов в горшках – преимущественно лаванда. Вязаные коврики и накидки на мебели, а еще умопомрачительный запах свежей выпечки, от которого в ту же секунду мой желудок начал издавать звуки умирающего кита.
– У вас очень мило, спасибо, что согласились приютить! Меня, кстати Анита зовут.
– Очень приятно, я Алевтина Александровна. Можно просто тетя Аля. Пойдем, покажу тебе комнату, ты переоденешься, и мы попьем чайку с вишневым пирогом, – ее лицо озарила добродушная улыбка, сделав его на десяток лет моложе.
– Это было бы очень кстати, – я смущенно улыбнулась в ответ, и мы поднялись по узкой деревянной лестнице на чердак.
Комната была небольшой, но очень уютной и светлой, благодаря отделке из натурального дерева в медовом оттенке, и широких окон, из которых просматривался сад и соседние дома.
Из мебели имелся старый створчатый шкаф, стол с табуреткой у окна, и панцирная кровать с металлическим изголовьем, которая была застелена цветастым стеганым покрывалом, а также имела в изголовье несколько объемных подушек, уложенных друг на друга. Обстановку дополнял круглый плетеный ковер у кровати, и несколько полок с цветами и книгами. Ну, а самой большой особенностью моего будущего жилища оказалось то, что стоять в полный рост можно было только посередине помещения, потому как дальше крыша шла под скат.
– Ну вот, устраивайся. Не пять звезд, конечно – но ничего, живем, – сказала Алевтина Александровна, со смущенной улыбкой опустив взгляд в пол.
– Что вы! Мне все нравится, комната прекрасная, и вид из окна очень красивый!
– Ну, тогда переодевайся, и я жду тебя на кухне, – произнесла хозяйка, и покинув комнату, оставила меня одну.
Я опустила сумки на кровать, и подошла к зеркалу, стоявшему у противоположной стены.
Из него на меня смотрела усталая девушка с серыми глазами, в обрамлении длинных черных ресниц, и кудрями шоколадного цвета, обычно спускающимися блестящей волной до талии. Сейчас же волосы висели мокрыми, спутанными прядями, с которых капала дождевая вода. На лице и вовсе залегли тени. В общем, видок был весьма удручающий.
Волосы всегда были моей гордостью несмотря на то, что я никогда не была в абсолютном восторге от своей внешности. Слишком низкий рост, не совсем идеальные черты лица, и чересчур бледная кожа, которая на солнце сразу же краснела.
Я не имею идеальной красоты, но мне всегда нравилось думать, что в этом и есть моя индивидуальность. Поэтому и никогда не стеснялась себя, а лишь трезво оценивала, сняв с глаз розовые очки еще лет в двенадцать.
Расчесав волосы и переодевшись в сухие джинсы и водолазку, я спустилась вниз. На маленькой светлой кухне хозяйка дома напоила меня чаем с еще горячим пирогом, и расспросила о том, на какое время я собираюсь у нее задержаться, и почему комната потребовалась так срочно. Я не стала рассказывать настоящие события этого дня, а приврала, что к женщине, у которой я жила раньше, вернулась дочь, и места для меня не осталось.
Поболтав еще немного на отвлеченные темы, мы отправились спать. Лежа на пружинящей кровати, я наконец-то дала волю слезам, которые весь день рвались наружу, и уже далеко за полночь провалилась в беспокойный сон.
Следующий месяц прошел в безуспешных поисках постоянной работы – на каждом месте я, к сожалению, задерживалась недолго. Мой личный рекорд – две недели, а все из-за этих проклятых приступов…
На следующий же день после переезда в дом Алевтины Александровны, я смогла устроиться официанткой в местном кафе, откуда вылетела спустя три дня, упав в обморок перед клиентом, и попутно облив его горячим чаем. Следующей попыткой была должность секретаря, с которой меня вежливо попросили уйти через десять дней по собственному желанию, после того как я отключилась во время важной сделки. И все остальные попытки были тоже неудачными.
Я уже думала, что моя жизнь так и пройдет в поисках хоть какой-то работы. Но так было лишь до того момента, пока не произошел приступ во время первого рабочего дня в книжном магазине.
В этот день изменилось все… И многое наконец-то встало на свои места.
