Read the book: «Ведьмы. Лабиринты памяти»

Пролог.

«Давным-давно на месте нашего дома плескалось море. На берегу его жил древний народ. Однажды, одна маленькая девочка заметила, что, когда у неё хорошее настроение всегда светит солнце, а если она печалилась – на небе тотчас же собирались тучи, дул сильный ветер. Вскоре девочка научилась по своему желанию вызывать и прогонять дождь, усиливать или ослаблять ветер, изменять яркость солнечных лучей. Менять погоду было весело и интересно. Время шло, девушка быстро стала взрослой и повстречала прекрасного юношу. От их любви родилась дочка, которая так же могла менять погоду по своему усмотрению, но кроме этого видела, что от всех предметов и даже от людей исходит их собственный свет. Свет этот у каждого был разный. Дочка этой девушки научилась изменять цвет этого сияния, меняя настроение людей. Через много поколений потомки этих девушек смогли управлять крошечными частицами света, окружающими всё живое, а значит, они могли управлять стихиями, животными и людьми. Могли даже видеть духов леса и тени людей, живших раньше…»

– Мам, они были добрые или злые, эти волшебницы? – девочка, измельчавшая в деревянной ступке крупные семена, подняла взгляд на мать, внимательно слушая рассказ.

– Иногда добрыми, а иногда злыми. Они могли помочь человеку с его бедой, вылечить болезнь, дать совет, но могли и навредить и даже убить, если в том была нужда, – стройная женщина в длинном сером платье поправила белый чепец, подошла к дочери и добавила в ступку горсть сухих мелких ягод, – В жизни всё не так однозначно, верно, Морба?

– Да, мам. Рассказывай дальше. Я люблю эту историю, – девочка вернулась к занятию, поместив ступку между коленок принялась разминать содержимое, осторожно прикрывая свободной ладошкой край, чтобы не просыпать ценную смесь.

– Одной из таких девушек была твоя прабабушка Беллума. К ней часто обращались местные жители за помощью, и она никому не отказывала. Однажды к ней в дом пришел богатый незнакомец. Он со слезами на глазах просил твою прабабушку исцелить его сына, который упал, катаясь на лошади и сильно расшибся. Беллума пошла с незнакомцем. Неподалеку от входа в дом стояли носилки, на которых лежал мальчик. Он был мертв, потому что при падении сломал шею. Беллума сказала об этом незнакомцу, но тот не захотел ничего слушать. Он обвинил бабушку в смерти мальчика, якобы тот был жив, пока они не приехали за помощью, – женщина глубоко вздохнула и продолжила, – Ночью к дому прабабушки Беллумы пришли почти все жители деревни. Они обозвали её ведьмой и велели убираться прочь. Беллума взяла свою дочь – твою бабушку – Лету, которая тогда была совсем малышкой, и они ушли сюда, на этот холм, где мы с тобой и живем теперь, – Фейм улыбнулась дочери, вытерла руки краем фартука и заглянула в окно.

На окрестности опускались сумерки. Ветер осторожно перебирал листья деревьев возле дома и поигрывал с простынями, развешанными для просушки на длинной веревке между двумя столбами. Последние лучи солнца раскрашивали небо причудливыми оттенками оранжевого и красного. «Снова будет холодно, – подумала Фейм, – не к добру».

Последние несколько лет природа словно разгневалась на жителей долины. Рано начинались осенние дожди, со стороны моря налетал ледяной колючий ветер, солнце почти не появлялось на горизонте. Урожаи были скудными. Животных в лесу тоже стало совсем мало. До этого года люди справлялись, перебиваясь рыбалкой и сбором грибов и ягод, но было ясно, что грядущая зима может стать для всех последней.

Отношения с соседями совсем разладились. Прозвище – ведьмы прочно приклеилось к семье отшельниц. Их обвиняли в плохой погоде и неурожае, в том, что куры не несутся, и что расплодились мыши. Несмотря на это многие люди стучались по ночам в небольшое оконце окно в задней части дома. Женщины просили любви и красоты, мужчины – богатства и почета. У всех время от времени болели животы и зубы, люди падали с деревьев или ранили руки на кухне и в поле. Фейм и её мать – Лета работали не покладая рук, запасая целебные растения, которые потом раздавали больным. Помочь удавалось не всегда. Это так же было причиной недоверия и непонимания между людьми. Не могла Фейм дать людям и любовь. Страсть, увлеченность, интерес пробуждались без труда, а истинное чувство, о котором просили люди было неподвластно ни зельям, ни заклинаниям.

Отец Морбы не был мужем Фейм. Однажды утром она нашла его на берегу моря. Он был сильно изранен и почти умирал. Фейм залечила раны мужчины, поставила его на ноги, а через какое-то время полюбила. Родилась дочь. А однажды утром этот человек пропал, словно его и не было. Иногда Фейм думала, что те счастливые месяцы были лишь сном, и только маленькая Морба была доказательством того, что мужчина и их любовь были на самом деле.

Дождями размыло посевы и семена почти не взошли. Жители деревни обвинили в этом ведьм. Теперь Фейм с тревогой наблюдала, как на небе сгущаются тяжелые тёмные тучи. В отдалении сверкнула молния и вскоре раздался длинный раскат грома. На какое-то мгновение всё стихло. После чего с моря налетел резкий порыв ветра, срывая с веревки простынь. Фейм выбежала во двор и быстро собрала бельё. С неба уже капали тяжелые крупные первые капли дождя. Ослепительная молния расколола небо на части, и тотчас же раздался глухой небесный рокот. Девушка плотно закрыла дверь. Морба обеспокоенно подошла к матери:

– Мам, а где бабушка? – спросила девочка.

– Бабушка в маленькой комнате, отдыхает, – Фейм обняла дочку и поцеловала темную макушку. -

Не волнуйся, ребенок, это просто гроза.

Но это была не просто гроза. Черное небо завивалось сизыми воронками. Ураган швырял в окна оторванные ветки деревьев и мелкие камешки. Градины размером с голубиное яйцо сыпались на землю сплошным потоком, добивая остатки вялых ростков пшеницы. Всё смешалось в единую какофонию оглушительного шума.

Внезапно раздался громкий резкий стук в дверь и грубый мужской голос прокричал с улицы:

– Открывайте, ведьмы! Сейчас вы нам за всё ответите! – к первому голосу присоединились ещё несколько. Они проклинали Фейм, её мать и маленькую Морбу. Стук повторился, затем послышались крики и удары, словно кто-то пытался сломать дверь чем-то большим и тяжелым.

Из спальни выбежала встревоженная Лета. Всё ещё красивая женщина с длинными медными кудрями, она была в длинной ночной рубашке, волосы растрепаны после сна, темный вязаный платок, который она набросила на плечи то и дело сползал. В руках она держала горящую свечу.

– Фейм, нужно спрятаться, – напряженно прошептала Лета, сверкая темными глазами.

– Может они покричат и уйдут? – Фейм прижалась спиной к двери, сотрясаемой сильными ударами.

– Не будь дурой, дочь, жители деревни в ярости. Нам всем грозит смертельная опасность, – Лета дернула на себя внучку и подтолкнула ту к задней двери, – Боюсь представить, что они сделают с нами, если доберутся.

– Мы столько для них сделали! – дрожащим голосом ответила Фейм.

– И вот их благодарность. Люди – злые, глупые невежды, – Лета набросила внучке на плечи серый дорожный плащ с капюшоном и сунула в ручки кошель со скудными семейными сбережениями.

– Куда же нам идти? – Фейм с тревогой заглянула в окошко, – Этот дом – всё, что у нас есть.

Внезапно она отшатнулась, окно разлетелось на мелкие осколки и в комнатку вместе с запахом грозы влетел зажженный факел.

– Правильно, поджигай эту халупу! – послышался с улицы восторженный рев – Задай им! Пусть знают!

Вскрикнув, Фейм стащила со стола скатерть и принялась тушить ею огонь, занявшийся на полу. Морба плакала, прижимаясь к бабушке. Лета смертельно побледнела. На её лице появилась выражение мрачной решимости. Она оттолкнула внучку и быстро подошла к дочери, крепко взяв ту за плечи, быстро заговорила:

– Послушай меня, Фейм, вы должны уйти. Я останусь здесь, – она резко встряхнула, пытавшуюся возразить дочь, – Эти звери пришли сюда с намерением убить, они хотят истребить всю нашу семью, а вы должны выжить.

– Но мама… – прошептала Фейм, она прижала к губам ладонь, сдерживая слезы.

– Помнишь, когда мы трое вставали в круг и брались за руки, чтобы призвать дождь или поговорить с духами, сила наша многократно увеличивалась? Роди ещё детей. Научи их всему, что умеешь. Морба – умная девочка, она тебе поможет. Не доверяйте людям, помогайте, но не позволяйте собой управлять или садиться на шею. Играйте на человеческих слабостях. Дай детям особые тайные имена, отражающие их сущность. Никогда не забывайте кто вы – Лета вытолкала обезумевших от ужаса дочь и внучку на задний двор, выходивший в лес.

Дверь слетела с петель, пропуская в помещение толпу разъяренных жителей деревни, вооруженных факелами и палками. Они схватили женщину и потащили из дома. Фейм упиралась и кричала, то умоляя палачей одуматься, то проклиная их, суля страшные страдания и муки. Сорвав чудом уцелевшую в урагане бельевую веревку мужчины привязали Фейм к одному из столбов.

– Поджарьте ведьму! – кричала женщина, мать троих детей, двое из которых пришли в мир благодаря Фейм.

– Нам нечего жрать из-за вашего колдовства! – вторил её муж, – Сожжем эту гору ведьм!

Быстро собрали кучу хвороста и поленьев. Кто-то бросил факел. Огонь занимался едва-едва, ветер тушил отдельные язычки пламени, подбиравшиеся к ногам женщины. Внезапно Фейм словно что-то увидела вдалеке. Она закричала что есть силы:

– Круг из тринадцати ведьм даст наибольшую силу, в тот час, когда она будет нужна! Вы поймете, когда придет время! Двенадцать ведьм и тринадцатая – ключ ко всему. Она родится под знаком змееносца, в первый день зимы года великого бедствия, – женщина обессиленно обмякла в путах, затем подняла к небу лицо и тихо проговорила:

– Небо, молнией закаленной, уведи меня неопалённой.

В тот же миг огромный ветвистый разряд ударил прямо в столб, превращая женщину в горсть пепла. Люди в оцепенении стояли вокруг ненужного костра, который нехотя стал разгораться. Никто не заметил, как от тлеющего домика отделились две тонкие фигурки, завернутые в серые плащи, и бесшумно исчезли в зарослях леса.

Буря утихла утром. Все растения, посаженные весной, погибли. Вместе с первым снегом в деревню пришел голод, а за ним страшная болезнь, выкосившая почти всех жителей.

Часть 1.

Глава 1.1

10.03.1986

Утро было промозглым и хмурым. Серые тучи угрожающе нависли над поселком, размышляя, выпасть на землю мокрым весенним снегопадом или ненадолго разойтись, уступив место бледным невесомым солнечным лучам. В комнате было тихо. У высокого окна, с нарядными белыми шторами, стояла молодая девушка, облаченная в белый пушистый банный халат. Аккуратно подведенные голубые глаза недовольно смотрели на улицу, изучая ломаные линии голых ветвей деревьев, грязные мартовские сугробы и разбитую машинами глубокую дорожную колею. Темные волосы девушки были накручены на крупные бигуди, причиняя неприятные ощущения. Люмена осторожно почесала затылок, высвобождая несколько тонких волосков. Сразу стало легче. Она улыбнулась и, едва шевеля губами, произнесла несколько слов, после чего провела рукой по лицу, ото лба до подбородка и тихонько подула на ладонь. Туча нехотя поползла прочь. Стало светлее. Люмена услышала, как открывается дверь и обернулась, чтобы поприветствовать мать:

– Доброе утро, мам! – улыбнулась девушка.

– Привет, ребенок. Давно не спишь? – Оглядев дочь, Ира прошла к шкафу, и сняла с дверцы висевшее там светлое платье цвета слоновой кости.

Это был подлинный шедевр швейного мастерства. Тяжелый шелк с набивным узором красиво переливался на свету, прямой лиф без декора был строг, но вместе с тем создавал ощущение невинности и удивительной нежности, по талии шла тонкая полоска пояса, широкая юбка пышным колоколом красиво опускалась до пола, низ платья был обшит золотистым кружевом. На соседних плечиках покоилась пара белых перчаток длиной до локтя, а также чулки с широкими кружевными резинками, по задней части каждого чулка шла тонкая линия шва. Полагалось, что эту пикантную деталь увидит только жених, когда станет мужем. Ира поднесла наряд дочери.

– Красота какая, – похвалила Люмена, проводя рукой по кружеву резинки.

– Твоя тётя Аварития постаралась на славу! – ответила мать, – Представить не могу, где она откопала эту ткань, – Ира рассматривала причудливый рисунок, осторожно поворачивая ткань на свету.

– Это весьма в её духе, – согласилась Люмена, – Тётя своего не упустит. Одни чулки чего стоят! Вот Андриус удивится!

– Точнее, с ума сойдет от восторга! Он так тебя любит! Давай собираться? – Ира отложила наряд на кресло и подвела дочь к широкому трюмо, стоявшему напротив шкафа, – Давай, я тебя причешу, – Женщина зажгла в комнате верхний свет и начала осторожно высвобождать волосы Люмены от бигуди.

– Хорошо, что не стали парикмахера приглашать, – улыбнулась Люмена, наслаждаясь прикосновениями материнских рук, – Мне никак не забыть, что с нашей Аваритией на прошлый Новый Год чуть не сделали.

Модный парикмахер тогда превратил густые пышные волосы сестры в прилизанное нечто, сбоку украшенное серебряной розой. Против розы Аварития ничего не имела, но остальное…Пришлось срочно исправлять ситуацию подручными средствами. Ира улыбнулась, вспомнив, этот забавный случай.

Сегодня Ира была одета в платье бронзового цвета длиной до колена, подчеркивающее стройную фигуру, глубокий вырез открывал длинную шею и нежное декольте. Светлые волосы были уложены в высокую замысловатую прическу. На ногах перед выходом из дома должны появиться бархатные лодочки темно оливкового цвета на устрашающе тонкой шпильке. Считалось не совсем правильным сочетать эти цвета в наряде, но Ира, как и другие женщины семейства Литорайте предпочитала сама устанавливать правила. Редко что могло поколебать её уверенность в себе. Она ловко подхватывала кудрявые пряди дочери, умелыми движениями убирая их от лица наверх.

Люмена задумчиво молчала. Ещё полгода назад, она даже не знала Андриуса, а сегодня день её свадьбы. Кажется, только вчера они впервые встретились во время празднования Дня Всех Святых. Такие сборища не приветствовались в институте, но кто и когда мог запретить студентам веселиться? На эту вечеринку девушку затащила двоюродная сестра – Морба, или Марина, как они звали её чаще всего. Девушкам пришлось довольно долго ехать на машине и много раз сверяться с картой, прежде, чем они попали в нужное место. Это была небольшая поляна возле залива, огороженная густо растущими елями и соснами. В воздухе вкусно пахло хвоей и морем. В центре поляны горело несколько костров. Сбоку были установлены лотки с едой. Возле открытого багажника небольшого грузовичка стояли парень и девушка, они наливали желающим напитки, в основном красное вино неизвестного происхождения. Людей было довольно много, но создавалось впечатление, что все друг с другом давно знакомы. Звучала музыка, то и дело раздавался громкий девичий смех. Марина сразу ушла искать мужа, который тоже был здесь. Эта сладкая парочка могла танцевать до изнеможения, что с удовольствием и проделывала всякий раз, когда появлялась возможность. Люмена попросила себе стаканчик вина и устроилась на поваленном бревне старого дуба неподалеку от крайнего костра. Она любила наблюдать за пляшущими язычками пламени. В этом танце первобытной стихии можно было найти ответы на любые вопросы, если всматриваться достаточно долго. Людей пугает огонь, ведь по прошествии многих веков эволюции, они так и не научились ему противостоять. Конечно, теперь есть и печи, и двигатели, и многие другие достижения науки и техники, но люди по-прежнему бессильны перед ежегодными лесными пожарами, сжирающими огромные пространства, их повергают в ужас сообщения о проснувшихся вулканах, облизывающих землю языками раскаленной лавы. От этого можно только бежать без оглядки, в спешке похватав самое необходимое.

Откуда-то сбоку вынырнул очень высокий стройный парень в джинсах и кожаной куртке. Из-под куртки виднелась белоснежная майка, а на ногах у подошедшего красовались модные кеды на белой подошве.

– Чего скучаешь? – голос был низкий, густой и обволакивал как смола.

– Просто осматриваюсь, – Люмена приняла независимый вид, незаметно приглядываясь к парню.

У него было необыкновенно гармоничное лицо: темные, коротко стриженые волосы, темные глаза под ровно очерченными густыми бровями – мечта каждой модницы, аккуратный нос, полные крупные губы. Картинка, а не парень! Между тем, идеальность каждой отдельной черты не создавали ощущения искусственности, но только добавляли очарования. Очень длинные руки и ноги, что не удивительно для человека такого высокого роста, но уверенность и ловкость, с которой он управлялся с этими конечностями, говорили о том, что спорт этому парню не чужд.

– Я – Андриус – представился парень. Он уселся рядом, заметив, что Люмене приходится высоко запрокидывать голову, чтобы смотреть ему в лицо.

– Люмена, – представилась девушка, протягивая для рукопожатия ладошку, которую предварительно на всякий случай вытерла об джинсы. Она была очень довольна, что по совету сестры надела новый голубой свитер, который очень шел к её волосам и подчеркивал цвет глаз, хотя в сумерках это вряд ли было заметно. Волосы лучше бы расплести, конечно, балетный пучок хорош для леса, но не для флирта с симпатичным парнем.

– Да я знаю, – вдруг кивнул он, – Вы с Маришкой приехали.

Люмена вопросительно подняла левую бровь, одновременно делая глоток вина, а собеседник пояснил, что приехал с Эдгаром – мужем Морбы, а теперь пришел за Люменой, чтобы позвать к остальным.

Они ещё немного посидели, болтая о том о сем, вспоминая смешные случаи из студенческой жизни, и зачем-то обсуждая планы на будущее. Люмена заметила, что Андриус осторожно пытается выяснить, есть ли у неё кавалер, и словно случайно, проговорилась, что никем не увлечена всерьез, хотя и не страдает от недостатка поклонников. Такой ответ Андриусу явно понравился, он заметно расслабился и заулыбался.

Откуда-то звучали песни известного зарубежного певца. Все самозабвенно изображали зомби и оборотней, повторяя движения, заученные по записям с выступлений артиста. А ведь совсем скоро эти дикари станут высококлассными специалистами, гордостью и опорой отечественной промышленности и медицины. Солировали, конечно же, Маришка с мужем. В этом было что-то захватывающе-бунтарское: заграничная музыка, танцы, ночь, древний языческий праздник. Люмена не выдержала и рассмеялась, отставляя в сторону пустой стаканчик и поднимаясь на ноги. Андриус молча взял девушку за руку и повел к танцующим. Она не сопротивлялась, потому что тоже очень любила и танцевать, и петь. Андриус оказался великолепным танцором, он ловко подхватывал и отпускал Люмену, уверенно вел её в танце, ни разу не сбившись со сложного ритма, при этом успевал корчить уморительные рожи и сам над ними заразительно смеялся. Праздник прошел в теплой дружеской обстановке. Они много танцевали, потом сидели на бревнах и играли в «крокодила»: водящий должен был без слов изобразить животное, предмет или природное явление, а остальные пытались угадать, что же это. Молния в исполнении Анриуса была бесподобна, все смеялись до слез и специально делали вид, что не понимают, о чем речь, хоть на самом деле давно уже догадались. Под утро Андриус вызвался проводить Люмену домой и, конечно, поцеловал на прощение.

На следующий день они встретились снова, а потом ещё раз и ещё. Им был легко вместе. Не было обычного для других пар периода узнавания и «притирки», не было серьезных ссор и недопонимания. Люмена и Андриус разом вросли друг в друга, как будто так и было кем-то задумано. Всего через пару месяцев после знакомства они решили пожениться.

***

Девушка улыбнулась, словно впервые увидев себя в зеркале.

– Ну что, надумалась? – весело спросила мать, с улыбкой глядя на дочь.

– Ага, я тут, – ответила Люмена и развернулась в кресле. Ира подала чулки, которые девушка осторожно натянула сначала на правую, а затем на левую ногу. Её тетка Аварития – Рита – работала директором магазина дамского белья и могла достать что угодно, взамен на тончайшие кружевные трусики или бюстик ручной работы, но злоупотреблять её возможностями не стоило. С родственниками прижимистая Рита была ненамного щедрее.

Из прихожей послышался шорох и через пару мгновений в комнату вплыла высоченная дама с всклокоченной копной рыжих волос, вьющихся мелким бесом. Неописуемой красоты брючный костюм павлиньего окраса плотно обтягивал солидные телеса, мощное декольте украшало ожерелье из сапфиров, оправленных в золото, в ушах болтались такие же серьги, оттягивая мочки. Мало кто знал, что драгоценности не были подделкой. В руках Аварития несла большой сверток:

– Привет девчонки! – она прошла до окна и широко раздвинула шторы, затем щелкнула выключателем, – Белый день, нечего свет жечь, – Люмена и Ира понимающе улыбнулись. Девушка встала, чтобы обнять родственницу.

Аварития отстранилась и внимательно осмотрела девушку с головы до ног:

– Чулочки нацепила уже? Бесстыжая, – Аварития сокрушенно покачала головой, и тут же оглушительно захохотала, – Будешь у нас при полном параде Люмена Джуозасовна! – С этими словами она жестом фокусника достала из свертка короткий песцовый полушубок из белого меха, – На-ка! – она протянула вещь девушке, но тут же отдернула, – Подожди, давай платье сначала.

При помощи матери и тетки Люмена осторожно облачилась в свадебный наряд. Платье сидело великолепно, юбка опускалась широким колоколом, закрывая короткие сапожки с острыми носками. Каштановые кудри нежно опускались на плечи. Шею девушки украшала тонкая цепочка с небольшим золотым кулоном, в ушах скромно поблескивали золотые капельки. Белые перчатки придавали наряду особенный царственный вид. Поверх этого великолепия девушка накинула белоснежный полушубок.

– Мам, а перчатки снимать на регистрации? – Люмена заметно разволновалась

– Да, Ацедия сказала, что приведет малышку Лету, она принесет кольца и подержит твои перчатки, – Ира поправила небольшую диадему, поддерживающую прическу дочери, и отступила на шаг назад, любуясь полученным результатом, – Ты красавица, дочка!

– Ну что, на выход? – пророкотала Аварития.

Женщины гуськом направились в прихожую. Возглавляла процессию Люмена, за ней, то и дело запуская пальцы в прическу, следовала Аварития, Ира чинно замыкала процессию.

Девушка взялась за ручку двери, собираясь распахнуть, но озадаченно замерла на пороге. Заперто.