Read the book: «Лето на Абрикосовой улице», page 5
– А тут бывает снег? – спросил я вдруг у бабушки
– Снег? Почти не бывает. А если и падает, то быстро тает, как твой сахар в тарелке, – будто прочитав мои мысли, сказала ба. Поев ежевики, мы выбежали на Абрикосовую улицу. На лавочке, опершись одной рукой на палочку, как всегда, сидел молчаливый старичок. Тот самый, чья седая голова была такая белая, что походила на заснеженные вершины горы Арарат, которая просматривалась с нашей Абрикосовой улицы. Мы, как обычно, пытались пройти мимо, но вдруг он нас подозвал к себе. Мы неуверенно подошли. Старик молча протянул нам коробку. Рануш и Ануш не стали брать.
– Берите, берите, – вдруг впервые заговорил он хриплым тихим голосом. – Это вам. Если человек захочет, гору на гору поставит, а я поймал для вас вот это, – сказал седовласый старик с палкой.
В коробке оказались два маленьких ежонка для Рануш и Ануш.
– Ваш картонный домик, о котором все тут говорят, им точно пригодится! – сказал старичок, похожий на гору. Мы боялись ему что-то ответить и, молча взяв коробку, быстро ушли. Как же счастливы были Рануш и Ануш! Теперь у нас было три ежа! У каждого свой!
Дедушка вставал рано утром и отгонял животных на зелёные сочные луга. Коровы шли вдоль старых арцахских домов и абрикосовых деревьев, время от времени деловито жуя траву. Бабушка собирала тёплые яйца из-под куриц и часто готовила по утрам из них помидоров ехатю (яичница с помидорами). Растапливала на старенькой сковородке полбрикета сливочного масла, обжаривала лук, добавляла сочную мякоть спелых, безумно вкусных помидоров и заливала всё это яйцами. Потом пучком мелко нашинкованной свежей зелени посыпала сверху. Ох, этот аромат обжаренного лука, яиц и помидоров по утрам!
Я полюбил пышное цветение природы. Удивлялся необыкновенному плодородию арцахских земель. Иногда помогал дедушке сгонять стадо утром и вечером. С трепетом слушал ночной стрёкот за открытым окном. А днём были другие звуки – мычанье, блеянье, хрюканье, рокот и фырканье коров, овец, баранов на необъятных зелёных лугах… Но каникулы подходили к концу. Нужно было улетать обратно в Россию.
Солнце, как большая алюминиевая кастрюля, висела в небе, время от времени поблескивая и слепя глаза. Мы стояли у большого зелёного самолёта-стрекозы и вот-вот должны были проститься. Дед сжимал губы, сдерживая слезы. Бабушка прикрывала платком нос. А я был счастлив, и мне не терпелось вернуться и рассказать Сашке про все-все приключения на Абрикосовой улице. Я возвращался домой (или уходил из дома?). В рюкзаке был спрятан друг Филиппок и маленькая банка ежевичного варенья, которое я как-то кашеварил с бабушкой. Рядом сидел дядя Ваго. Послышалась команда пилота:
