Read the book: «Осторожно: маг-и-я! На свадьбе нужен некромант», page 3

Глава 3

Замерев на корточках, я вперилась невидящим взглядом в половицы и начала водить рукой над потухшими символами.

К ритуалу запечатывания явно готовились заранее, как и к телепортации отсюда. Тот, кто похитил мою подругу, продумывал свой план не один день. Потому как найти на черном рынке нужные эликсиры и артефакты – та еще задачка. Даже если у тебя целая сеть нелегальных поставщиков. И теперь Риса без дара… Для мага это равносильно тому, чтобы разом ослепнуть, оглохнуть, потерять ноги и руки…

Судорожно выдохнула.

Ладно. С тем, чтобы сломать печати Рисы и вернуть ей дар, если после ритуала сила у подруги еще осталась, я разберусь позже, когда ее найду. А сейчас главное – попытаться подцепить телепорт, чтобы хотя бы узнать направление…

И я снова вернулась к пентаграмме переноса, когда услышала нетерпеливое:

– Что ты видишь?

– Рису отсюда перенесли. Судя по размерам пентаграммы, она могла перенести за раз максимум двоих. Значит, это были подруга и тот, кто ее украл, – я говорила четко, сухо, стараясь хотя бы так отрешиться от происходящего. Потому что знала: если дам волю эмоциям – сорвусь. – Судя по остаточному следу, телепорт использовался однократно. Но по тому, сколько здесь было векторов и как долго их вычерчивали, – переброс был рассчитан на дальнее расстояние.

Едва это произнесла, как Диего выматерился сквозь зубы, а после, выдохнув, спросил:

– Сможешь нас так же переместить?

– Нет, – оценив и свой резерв, и то, что осталось от плетения, выдохнула я.

Потому как, даже если выложусь по полной, влив все силы, нас почти наверняка порежет при переброске на куски. Все же многие вектора уже угасли.

Я понимала его раздражение. Сама была переполнена злостью до краев, так что хотелось выплеснуть ее на кого-то.

Чтобы не сорваться, смежила веки, пытаясь еще хоть что-то почувствовать, найти след… И тут услышала тихий скрип. Распахнула глаза и, все также сидя на корточках, резко обернулась, чтобы увидеть, как под лестницей открылся лаз, который мы не увидели в полумраке.

Из него-то по пояс и высунулся мужик с двумя пистолями в руках. «Их было не четверо, а пятеро», – пронеслось в мозгу. И сейчас мы с последним из бандитов оказались на одном уровне, и метил он в меня. А я не успевала ни откатиться, ни защититься…

Короткий щелчок затвора. Выстрел. И вместе с ним отчаянный бросок Диего. Он одним звериным прыжком перелетел зал, очутившись рядом со стрелявшим и буквально смял его.

Бахнул второй пистоль, пуля ушла в потолок.

Кремень же выдернул, как щенка из проруби, пятого. Лицо бандита было окровавлено, нос разбит. Напарник швырнул преступника на пол и, шустро обыскав того, заломил руки. Выдернул из пояса ремень, связав кисти за спиной.

Лишь потом выдохнул. А я, успевшая за это время очутиться на ногах, увидела на боку капитана поверх парадного мундира алое пятно.

Я на миг замерла, сглотнув, и хрипло выдохнула очевидное:

– Ты ранен…

– Кажется… – только после этих слов Диего заметил, что действительно схлопотал пулю.

– Кракен и морские дьяволы! – выругался он. – Новый же совсем был мундир!

То, что мужское тело тоже как бы еще не совсем старое и дырявое, напарника, похоже, волновало куда меньше. Меня же такая расстановка приоритетов, несмотря ни на что, успокоила: если человек переживает за одежду, умирать в оной он пока не собирается.

Диего же, распахнув мундир, глянул на свой бок и отмахнулся:

– Прошла мимо, только кожу ожгло, – и после этих слов напарник уделил все свое внимание моему несостоявшемуся убийце. Единственному, кто оказался из всех похитителей в сознании.

Я же посмотрела на широкую спину капитана и… вдруг подумала, что мужчины, что живые, что неупокоенные, в основном пытались меня убить. Я к этому уже успела привыкнуть. А вот спасение – это оказалось в новинку. Да еще так, прикрыв своим телом от пули… За это я готова была простить напарничку многое. Но не все! Ибо на всякий случай у каждой девушки должны быть в запасе не только деньги, терпение, пути отхода, но и список мужских прегрешений, о которых можно напомнить в нужный момент.

Подумав об этом, я глянула на едва не отправившего меня на тот свет бандита. Телепорт мне не подцепить. Но вот вытрясти из сообщника, куда направился его дружок, можно. Так что я, склонившись над сидевшим у стены и опиравшимся на нее спиной типом, вкрадчиво поинтересовалась:

– И где Риса?

Мужик в ответ оскалился и захохотал. То ли потешался над нами, думая, что мы уже ничего не сможем сделать, то ли просто был отбитый еще до встречи с кулаками Диего. Те напарник сжимал так, что, казалось, еще немного – и треснут по швам и белые, вернее уже алые от крови перчатки, и терпение одного капитана.

– Не успеете, они уже далеко, – самодовольно ухмыляясь, потянул разбитыми губами бандит.

– Насколько далеко? – выдохнула я.

А в ответ уже слышала посыл через три колена и налево. Как обычно, ничего нового.

Жаль, нет под рукой эликсира правды. Значит, придется по старинке. Причинять боль я не любила, но ради Рисы… Но Диего, несмотря на его заявления о равноправии, все же оказался консерватором и джентльменом. И, выдохнув: «Ну не хочешь говорить, значит, я выбью из тебя всю информацию», – собственно к процессу выбивания и приступил. Кулаками. Действуя быстро и эффективно.

Так что я не успела досчитать и до сорока, как бандит взмолился:

– Я все скажу! Все!!!

Получилось как-то хлюпающе и нечетко. Но с учетом челюсти, в которой осталось лишь пара зубов, речь была вполне приличной.

Глянула на напарника, у меня невольно вырвался вопрос:

– Тебе никто ни разу не говорил про управление гневом?

Диего на это криво усмехнулся:

– Как-то один попытался… Но, клянусь, от меня он ушел на своих двоих и даже живым. Правда, чуть подволакивал обе ноги.

На это заявление я лишь приподняла бровь, а потом, присев на корточки, еще раз спросила:

– Так куда ушел твой дружок?

В ответ грабитель зачастил и начал объяснять путано, то посылая своего приятеля на запад, то на восток… а нас – троллю в зад, судя по этим описаниям.

– Он ничего толком не скажет, – вынесла я вердикт, обернувшись и посмотрев на напарника. А после перевела взгляд на побитого только что (и отбитого, похоже, по жизни) типа и добавила, кровожадно оскалившись: – Пока жив. А вот мертвый, думаю, будет куда разговорчивее.

– Что-о-о-о? – очень даже четко и почти членораздельно проорал допрашиваемый.

Пришлось пояснить:

– Я некромант. И поверь, как только тебя убью, ты станешь куда разговорчивее. А главное – не сможешь мне солгать… – И добавила, не глядя на брюнета, но обращаясь к нему: – Дай нож. – И протянула руку для оного.

Спустя пару мгновений пальцы ощутили холод стали. Оценив вес клинка, провернула кисть, так что оружие, танцуя, привычно легко легло в ладонь.

Занесла орудие над головой бандита. На меня уставились широко распахнутые, полные ужаса глаза, вокруг которых было красное на красном.

– Я все скажу, только не режьте! – поняв, что живой он нам не особо нужен, завопил мужик. – В Проклятой бухте их ждал бриг. Ржавый, со спертой бабой. Отчалят в полдень. Клянусь! Чтоб я сдох! – затараторил бандит, и в тот же миг его тело окутало легкое свечение. Мироздание услышало клятву, хоть та была произнесена не по правилам. Приняло ее и… не покарало.

Не врал…

Обернулась, посмотрев на Диего.

– Эта бухта далеко отсюда? – спросила, пытаясь вспомнить карту побережья. Сюда я приехала всего пару дней назад с севера ради свадьбы. До этого на юге бывать как-то не доводилось.

– Больше десяти миль, – сказал, как выругался, напарник.

Да уж… Немало. Легко загнать лошадей, если мчать во весь опор. Демоны! Демоны! Демоны! И вся преисподняя! Гадство.

– Должны успеть, – выдохнула я, сама мало в это веря, но не желая сдаваться вот так, без боя и оставлять бандитов безнаказанными…

– Поищи лошадей. Может, есть у коновязи. Не пешком же эти сволочи сюда пришли. А я посмотрю, нет ли где бумаги для записки, чтобы отправить Гаррету вестника.

Диего коротко кивнул и вышел, а я сама, открыв валявшуюся на полу сумку, начала в ней шарить, то и дело ловя на себе злой и торжествующий взгляд этого одноглазого бандита. Второй у мужика заплыл напрочь. Но даже следящее единственное око дико бесило.

Наконец я нашла обрывок листа. С одной стороны была часть карты, а вот другая оказалась чистой. Только с писчим пером и чернилами у головорезов вышла неувязка.

Я огляделась. Камин догорал. Подошла к нему, чтобы выбрать уголек, когда заметила тлевший край свадебного платья, испачканный в крови. Подцепив ткань, достала ее. Потрогала кровь. Свежая. Только чья она? Рисы или ее бандита? Очень хотелось верить, что не подруги.

Стряхнув с края пепел, скрутила лоскут и запихнула в потайной карман платья, про себя загадав: пусть это будет не последней памятью о подруге. А после нагнулась и, выбрав один из угольков, быстро написала на обратной стороне обрывка карты короткую записку для Гаррета: где искать участников похищения его невесты. Сложила аккуратно послание и вышла во двор, чтобы тут же напороться на мрачный взгляд Диего.

– Лошадей нет. Ни одной, – зло и обреченно выдохнул он.

Только для меня, в отличие от Кремня, это была проблема, но не катастрофа. Зато теперь стало понятно, отчего торжествовало одноглазое лихо номер пять.

Ничего. Справлюсь. Справимся. Только отправлю вестника.

Уверенно подошла к брюнету, протянув записку.

– Представь Гаррета четко, в самых мельчайших деталях. И сложи ладони лодочкой, – попросила я.

Брюнет сверкнул на меня глазами и хотел было что-то сказать, когда я поторопила:

– Давай быстрее.

Он, не понимая еще, что я задумала, подчинился, взяв записку в руки. Те были уже без перчаток.

Я накрыла мужские теплые ладони своими, шепча заклинания и вливая в него силу. В этот миг магия текла между нами, превращая одно короткое мгновение в вечность для двоих. Отчаянную в своей неизбежной кончине.

«Спасибо, что спас, капитан», – без слов произнесла я, глядя в глаза Диего.

«Я верю в тебя, ведьма, не подведи», – ответила мне тьма из глубины его зрачков.

Но это длилось всего миг. А после… Заклинание оформилось, время вновь сорвалось, словно арбалетный болт с тетивы, и я отняла руки, чтобы увидеть сидевшего в ладонях Кремня полупрозрачного стрижа, внутри которого угадывались контуры записки. У меня почему-то всегда выходили именно эти пичуги, а не эталонные голуби. Хотя все делала в точности по учебнику. В свое время это стало загадкой даже для профессора Брау, преподававшего у нас магию и материю.

Проворная магическая птица по размерам вышла чуть больше обычной, но точно так же, как и обыкновенная пернатая, сорвалась с ладони, и, чуть нырнув, тут же выровнялась, и стрелой помчалась к адресату.

А Диего меж тем посмотрел на меня и серьезно спросил:

– Ты действительно некромант и убила бы того бандита?

– У меня диплом ритуалиста вообще-то, – фыркнула я. – И нет. Не убила бы. Наверное. Я просто играла.

– Знаешь, ты делала это очень убедительно. Даже я поверил.

– Главное, что наш информатор поверил, – выдохнула я.

– А если бы не получилось?.. – упрямо уточнил Диего.

– На что ты готов ради Гаррета? – вместо ответа спросила я с вызовом.

– Он мой лучший друг. Ради него я готов умереть…

– А убить?

Острый решительный взгляд стал мне ответом. Нам обоим ответом. И я тихо выдохнула:

– А Риса – моя лучшая подруга.

После этих слов я повернулась к брюнету спиной и направилась к оставленным у опушки лошадям.

Кремень нагнал меня в два шага, но больше ни о чем не спрашивал. Но ровно до того момента, как я подошла к мертвому жеребцу, взяла в руку поводья и… Тут-то Диего и не выдержал.

– Оливия, ты не слышала поговорку: если лошадь сдохла – слезь?

– Конечно, – отозвалась я, мысленно вычерчивая матрицу воскрешения, и добавила: – Только некромантов это не касается…

Произнесла – и влила в плетение силу. Много силы, потому как подобные чары требовали ее с избытком.

Конь подо мной встрепенулся и встал, как не смогла бы ни одна живая лошадь.

– Значит, ритуалист? – с сомнением, которое было таким плотным, что его можно было резать ножом, произнес Диего.

– Да, а некроманчу я для души. Ну и денег, чтоб было на что ее тешить, – отозвалась я и добавила: – Чего застыл? Второго коня поднимать не буду, этот один прорву сил жрет. А нести одного седока или двух ему уже без разницы…

Кремень на это лишь выдохнул со словами:

– Гаррет меня, конечно, предупреждал, что на свадьбе может быть традиционное похищение невесты. Но я не думал, что такое… – и взлетел в седло позади меня.

– Вот найдем Рису и выскажешь своему другу все, что думаешь о ваших местных дурацких традициях! – отозвалась я, покрепче сжимая поводья и пуская мертвого жеребца в галоп.

Теперь загнать лошадь не грозило. Она и так была дохлой. И у меня тоже были шансы такой стать, если гонка продлится чуть больше десяти миль: резерв эта коняшка-мертвяшка жрала нещадно.

Вцепившись в луку седла, я сосредоточилась на заклинании подчинения. Диего же, обхватив меня с обеих сторон, держал поводья, не давая коню уйти в сторону, а мне – упасть.

Почти не смотрела на дорогу. Благо та сейчас шла уже не по чаще. Охотничий домик, как оказалось, стоял недалеко от тракта. Последний же вел прямо к портовому городу, шумному и бойкому, раскинувшемуся на побережье. Проклятая бухта находилась чуть западнее городских стен, в паре миль. Я не думала о том, как до нее добраться, – это забота Диего. А моя – чтоб копыта жеребца били по земле с мертвой, не свойственной живому существу, точностью, словно взбесившийся метроном. Тук-тук-тук-тук… В такт ударам сердца. Отсчитывая секунды до цели…

Я так сильно сжала пальцы, что костяшки побелели. Ветер хлестал по лицу наотмашь. Прическа готова была вот-вот развалиться, но еще держалась, хоть добрая сотня шпилек, воткнутых в затейливый пучок с макушки, съехала на затылок. А ведь куафер, сооружавший эту пакость сегодня утром, божился, что укладка может выдержать ураган. Врал, гад! Какой ураган – даже погони не вытерпела. Хотя лучше бы локоны растрепались вовсе. Я бы неслась так, что волосы назад. Тогда бы горячее мужское дыхание, касавшееся шеи, так не отвлекало.

А оно, рваное, частое, обжигающее, казалось, проникало прямо под кожу, сливалось с током крови, бежало по жилам, рождая странные ощущения. С одной стороны, это бесило, а с другой… Так я хотя бы не проваливалась в омут боли, которая была неотъемлемой спутницей многих ритуалов в некромантии.

Правда, не всегда муки испытывал сам темный маг. Он мог использовать жертву, на которую и переводил неизбежный откат: мироздание всегда противилось, когда ее законы нарушались. А возвращать мертвое к жизни, пусть и очень условной – это ли не пренебрежение основным постулатом бытия?

Но я предпочитала принимать удар сама. Так было честнее, что ли… Да, я часто мошенничала, использовала запретную магию, преступала закон, но, демоны подери, у меня тоже были свои принципы.

– Осталась пара миль! – выдохнул напарник прямо в ухо, и от его голоса, низкого, с хрипотцой, что-то екнуло у меня в животе.

И тут же Диего резко дернул поводья, и конь вильнул, едва вписавшись в резкий поворот. Брюнет инстинктивно прижал меня к себе еще сильнее, так что я впечаталась спиной в его грудь, и в следующий миг я почувствовала все – и твердые, точно гранит, мышцы пресса, и напряженные мужские бедра, и… кхм… Даже биение сердца – быстрое, сильное, яростное – я тоже ощутила.

– Конь справится? – крикнул Кремень, и его губы, кажется, коснулись кожи у виска. А может, показалось…

– Конь – да. Я – не уверена, – бросила я в ответ, но голос дрогнул: именно в этот момент жеребец оступился.

А все оттого, что одна некромантка слишком отвлеклась!

Стиснула зубы, восстанавливая концентрацию. Отрешившись от всего. От близости горячего тела, от дыхания Диего, от того, как его руки крепко обнимали меня…

Я осознанно погрузилась в боль, которая одновременно сводила с ума и отрезвляла.

Конь рванул вперед. Заклинание подчинения стремительно выкачивало резерв, которого осталась лишь половина. Перед глазами начали плыть кровавые круги, а сил, чтобы держаться в седле, не осталось вовсе. И я позволила себе недопустимую роскошь. Довериться. Пусть в малом, но все же…

Откинулась, прижалась к Диего, как к опоре. Он не отстранился. Наоборот – его рука скользнула выше, обхватив за талию, точно аркан. Теперь захочу сама сигануть на землю – не смогу. Не пустит.

– Держись. Осталось немного. Я рядом, – прошептал он.

И я держалась. За поводья. За боль. За заклинание подчинения. За надежду… За нее – отчаяннее всего. Мы успеем. Должны успеть!

Глава 4

Солнце палило вовсю, приближаясь к зениту. Вот-вот наступит полдень, а с ним, если бандит не врал, то бриг отчалит.

Город остался далеко позади, когда мы стрелой пронеслись по теснине меж двух скал, и, едва повернули налево, как порыв ветра принес с собой крики чаек, запах соли и прелых водорослей.

Через несколько мгновений деревья перед нами расступились, и мы с вершины спуска увидели далеко внизу извилистую полосу берега и черные скалы. Они вгрызались в воду почти полукругом, так что оставался лишь узкий, словно бутылочное горлышко, проход. В нем волны с ревом бились о базальтовые стены, вздымая пену. Вода здесь будто кипела даже в штиль, крутясь воронками между подводных рифов, напоминавших гигантскую акулью пасть.

Да уж… не зная фарватера, даже опытный кормчий загубит здесь свое судно. Зато и лишний никто не сунется…

Корабль был в бухте один. Высокий, с серыми уже поднятыми парусами, он ловил ими ветер, набиравший скорость при спуске с гор позади нас и стремившийся в узкий проход. Мачты гнулись под напором, но капитан явно знал эти воды: он вел судно не по центру, где самая глубина, а чуть левее, похоже, обходя риф. Уверенно так обходя и нацелившись на прогал меж скал.

– Демоны! – вырвалось у меня, и тут же песок полетел из-под копыт. Конь уже хрипел – не от усталости, а оттого, что плетение, державшее его тело в узде, начало таять: мне не хватало концентрации.

– Перебрось нас на палубу! – рявкнул Диего.

– Не могу! – сквозь зубы прошипела я.

И дело было в том, что два заклинания разом мне не потянуть. На телепорт требовалось время, а его-то у нас и не осталось… К тому же переместить двоих на бриг, который все быстрее набирал ход, без расчетов, только на глаз…

Все же отвлеклась. У мертвого жеребца на полном ходу тут же подогнулись обе передние ноги, так что башка ушла вниз, врывшись в песок, и конь тут же рухнул замертво. Второй раз за сегодня.

А мы с Диего со всей дури съехали по гриве, как по горке, вниз, перекатились по песку, который мигом забился в нос и в рот, и остановились у полосы прибоя.

Я оказалась сверху и, тут же вскочив с напарника, уставилась вдаль, туда, где ветер раздувал грязный парус. Бриг, вписавшись в проход, вышел в море.

В горле был ком. Не успели…

– Ты можешь поставить хотя бы метку? Ты же маг! – услышала я отчаянный голос Диего. Он стоял рядом со мной, переводя взгляд то на бриг, готовый превратиться вот-вот в черную точку на горизонте, то на меня.

– Маг! Но не бог! Слишком далеко… – выдохнула я обреченно и упала коленями на мокрый песок. Все зря…

Запрокинула голову и заорала. Отчаянно. Исступленно.

А потом ощутила, как меня схватили за плечи и тряхнули. Да так, что зубы клацнули.

– Оливия! Лив! Посмотри на меня. – Приказ прозвучал как пощечина. – Подумай… Может быть, есть заклинание, чтобы найти Марису… По крови, дару, роду, через сны… Должно же быть хоть что-то!

– Ничего нет! Ее запечатали. Она теперь недоступна для поиска. Никакого. Ее кровь не отзовется… – выдохнула я, балансируя на грани истерики, и осеклась.

Кровь… Не Рисы, а ее похитителя!

Тот лоскут ее свадебного платья, который я достала из камина и прихватила с собой. Только бы на ткани была кровь ее похитителя! Не думаю, что в спешке ему хватило времени поставить и на себя глушащее заклинание. Наверняка ограничились тем, что сожгли платье, а с ним и следы…

Вытерев с лица злые слезы, я, не вставая на ноги, на коленях поползла прочь от прибоя, тихо-тихо повторяя слова заклинания призыва. Оно было длинным, сложным и противным, как зубная боль, и выматывающим… Впрочем, как и большинство в ритуалистике. А права на ошибку у меня не было.

Увидев, как я ползу на коленях по песку, что-то бормоча под нос, Диего напряженно спросил:

– Лив, что с тобой? Тебе помочь?

– Да. – Я обернулась через плечо и невинно, словно речь шла о покупке лакричного леденца, спросила: – Найдешь шхуну?

– До городского порта без лошади добираться около часа. Когда мы снова здесь будем, бриг уже точно скроется из виду, – с расстановкой, словно разговаривая с сумасшедшей, произнес Кремень. – Мы не сможем их найти…

– Сможем, – возразила я. – Кажется, у нас все же есть шанс найти Рису через поиск по крови…

– Ты же говорила, ее запечатали.

– Ее – да. Но того, кто ее украл – навряд ли. И у меня, благодаря твоей меткости, кажется, есть немного его крови…

С этими словами я достала из кармана смятый полуобгорелый лоскут белой ткани, щедро измазанный алым. Кремень сначала посмотрел на мою руку, потом вдаль. А после упрямо сжал губы и выдохнул:

– Если другого выхода нет… Будет тебе шхуна.

– Быстрая? – въедливо уточнила я.

– Угнанная! – выдохнул Диего.

И что-то такое прозвучало в его голосе… Будто он переступил сейчас через какую-то черту.

«Как же трудно с этими благородными… – глядя на решительный мужской профиль, подумала я. – Моральные терзания, совесть… сплошные предрассудки, абсолютно лишние в моем чернокнижном ремесле».

И, больше не обращая внимания на напарника, начала подготовку к ритуалу.

Правда, спустя немного времени пришлось отвлечься. Ибо игнорировать мрачно возвышавшуюся фигуру капитана, когда та стоит прямо по курсу силового вектора, который я чертила на песке, оказалось тяжело.

– Ты не мог бы отойти и постоять в другом месте… вон у того камушка.

– Сколько постоять? – педантично уточнил Кремень.

– С часик, может, чуть побольше. Мне нужно точно все рассчитать…

Диего совершил для мужчин несвойственное: без споров, уточнений, сомнений подчинился женщине. Правда, от вздоха не удержался. Испустив его, напарник потянулся к голенищу и, достав оттуда нож, протянул мне его.

– Держи, с ним будет удобнее…

– Чем тебе моя пальцем деланная пентаграмма не нравится, – фыркнула я, но клинок взяла. С ним и вправду работа пошла быстрее и точнее.

Песок был горячим, почти обжигающим. Когда я закончила, то распрямилась и критически осмотрела дело рук своих и ножа. Еще раз проверила все векторы, разулась и решительно шагнула в центр рисунка, держа в сжатой ладони лоскут.

– Ciel astris… – прошептала нараспев, на одном дыхании, вливая силу в пентаграмму, и первая искра побежала от моих пяток по песку к краю рисунка.

Ветер трепал волосы, рядом шумел прибой, кричали чайки, палило солнце. Но это все казалось каким-то тихим, каким-то далеким, каким-то… холодным.

Я стояла на берегу моря и в то же самое время – провалилась в иной мир. Там, где краски – глуше, пространство – плотнее, свет – темнее. Словно над тобою футы и футы, сотни футов воды… Здесь нет запахов, вкусов, эмоций. Зато есть жадные до магической энергии духи.

К слову, эти ребята весьма толерантны, и в отличие от простых смертных, не делят магию на светлую и темную, прекрасно зная, что у той нет оттенков. А все это деление лишь условность, зависящая от времени суток. Колдует маг при свете дня – значит, светлый. Под луной – черный.

Только чаще дурное творилось под покровом ночи… Вот и пошло это пресловутое, укоренившееся в темных умах простонародья мнение, что рождаются чародеи либо сразу с магией благой, либо с нечестивой. Хотя дар – как нож. Все зависит от руки, от помыслов и характера того, кто его держит.

Так что духи, вившиеся вороньем вокруг пентаграммы, готовы были оказать мне сейчас любую услугу. Но и плату за нее потребовать едва ли не смертельную.

– Дай!

– Прикажи…

– Приди…

Слышала я голоса со всех сторон. Нужно было только протянуть руку, шагнуть из круга пентаграммы на этот зов. И тебя тут же растерзают те, кто умер, те, кому нет хода в мир живых, те, кто не ушел за грань… Те, с кем едва ли не чаще всего сталкивается некромант.

Вот только магом смерти я становиться не желала. Но выбора у меня не осталось.

А ведь семь лет назад я, наивная, восемнадцатилетняя, с широко распахнутыми глазами, переступила порог магической академии. С собой у меня был маленький потертый чемодан, в котором лежал табель моей успеваемости, пара сменных платьев, нижнее белье, заколка, кошель с монетами и пара девичьих мелочей… Но главное – с собой я принесла мечты. Большие, радужные. Я верила, что одного только дара достаточно, чтобы их все осуществить.

Вот только резерв мой был хоть и большим, но для поступления на факультет, куда я так стремилась, его не хватило… А все потому, что декан боевиков уважал рост, выносливость, самоуверенность… И еще много того, что отличает парня от девушки. Ибо магистр Руфус считал: не бабское это дело – пульсарами шарахать и драться. Но главным доводом в пользу того, что его факультет – исключительно мужской, было то, что маг – не понесет, а вот магичка – не успеешь оглянуться, и брюхатая.

Так что моей мечте пойти по стопам отца-законника помешала юбка: запуталась я в ее подоле, шагая не то что по карьерной лестнице – всего лишь до порога нужного факультета.

Может, стоило выбрать не столичную академию, тогда бы все сложилось иначе, но прошлого не изменишь, и папу, погибшего на одном из заданий, когда я еще была подростком, тоже не вернешь.

Когда нам с мамой пришла весть об этом, она потеряла сознание и долго окончательно в него не приходила. Скорбела.

Я не представляла поначалу, как жить дальше, а еще не могла поверить, что смерть отца – случайность. Что его подстрелили из арбалета работорговцы, на которых они напали. Мне казалось, что напарник папы что-то знал и был оборотнем. Только не истинным, а в погонах. Ведь отец был опытным законником, сильным магом… он не мог так глупо подставиться под болт.

Только подозрения без доказательств – это оскорбления. В моем случае – закона. Вернее, того, кто им обличен.

Напарник отца быстро подал в отставку и уехал из города. А мы с мамой и наша общая боль остались. Но со временем она угасла.

Как дочь боевого офицера, я получила возможность бесплатного обучения в магической академии и ей воспользовалась. Только, увы, боевым магом не стала, а значит, и офицером правопорядка тоже. Но не сдалась и поступила на ритуалистику! Специалисты по сложным магическим обрядам, разрешенным, а главное – запретным, были лучшими экспертами по вопросам магических преступлений.

Так что я старалась, училась изо всех сил. Была лучшей на курсе и окончила академию с черным дипломом. А после получила распределение в столичный департамент.

Марисе же, которая была, как и я, бесплатница, выпала отработка по специальности в Гровле – приграничном городе рядом с Козьей пущей, что на востоке империи.

Нам пришлось попрощаться с подругой. Как я думала – надолго, а оказалось – всего на пару месяцев. Потому как я, очутившись в отделе законников, совершила две непростительные ошибки. Первая – влюбилась до сердечек в глазах в молодого, красивого офицера Матеуса. Вторая – не опасалась своего начальника, с виду толстяка-добряка Портаса.

Только вот оказалось, что эти двое давно спелись и за мзду соглашались не только закрывать глаза на некоторые дела тех, кто давно, с охотой и на бис, преступал закон, но и сами зачастую участвовали в темных делишках. Когда это начало вскрываться при внутреннем расследовании, всю вину Портас и Матеус… переложили на меня. Подделали улики, подменили отпечатки аур, лжесвидетельствовали…

Как итог – меня арестовали. Должны были запихнуть в одиночку, но отдельной камеры не случилось. И на одну ночь меня посадили вместе с пойманным стариком-некромантом, который оказался тем еще седым лисом. А я – магом, который оказался на эмоциональном и, как следствие, магическом пике своих сил. Так что распиравший меня дар кандалы удержать не смогли. А сокамерник, умудрившийся стащить со стола дознавателя скрепку, с ее помощью сумел договориться с замками на решетке и…

Нам удалось бежать.

Когда мы вырвались из города, прошмыгнув меж оцеплением, старик, прощаясь, сказал:

– Ну что, Лив… Ты, оказывается, отличный маг с быстрыми ногами, умными мозгами и потенциалом. В том числе и магическим. Приятно было, демоны подери, с тобой удирать. Всегда бы так! – И, усмехнувшись, некромант добавил: – Знай, если не сможешь найти себя на белой стороне закона, то на его изнанке у тебя теперь есть один друг, которого можно найти в Ольтрасе. Спроси у кабатчика «Стервобры» меня – Громилу-Мышонка Билли.

На это я лишь кивнула, наивно полагая, что мне хватит и пары седьмиц на сбор доказательств, чтобы обелить свое имя. Главное – только оторваться от преследователей, которые шли за мной по пятам. Вот только вопрос – где затаиться.

Вариант «дома» – отмела сразу. Там меня будут искать в первую очередь. А вот рядом с Козьей пущей… Так что, недолго думая, рванула к Рисе в дикие восточные земли.

Подруга приютила меня, выслушала, а после, когда к ней пришли с вопросами об Оливии Каннинг, укрыла. Когда же я попробовала написать маме, то получила от нее отповедь о том, что больше ей не дочь. Она не стала читать моих оправданий и поверила обвинениям. Как когда-то в случайную смерть отца.

Похоже, это было нашим с ним родовым проклятием – получать удар в спину.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать: прежней Оливии Каннинг, отличницы, больше нет. Есть просто Лив – чародейка с черной меткой, которой надо как-то выживать в этом мире. И я отправилась в Ольтрас, к одному старому мастеру теней, которому нужен был шустрый маг-подмастерье.

К слову, девиз моего наставника по темным делам был: «Колдуй быстро, уноси ноги еще быстрее!». И в отличие от декана боевиков, Билл плевать хотел на мою юбку и два высших образования (не магических, а физических), маячивших в декольте. Его волновала лишь пара вещей: сможем ли мы упокоить буйный погост, пока его жители не угробили нас, и сколько за это незаконное деяние заплатят.

Незаконное, потому что некромантия каралась строго. Рудники или виселица – выбор для осужденных за практику магии смерти невелик. Ведь та зачастую основывалась на жертвах. При этом на алтаре оказывались порой наивные овечки и курочки. Только двуногие.

Так что после того, как пятьсот лет назад на поле боя армию одного из императоров разгромило войско нежити, поднятое могущественным некромантом, был издан указ: считать всех, кто практикует магию смерти, преступниками. Причем монарх не стал вдаваться в тонкости, для чего та призвана: поднять нежить из могил ради нападения на деревню или упокоить зомби… росчерком пера все стало едино. И все – зло!