Read the book: «Алиби Магдалены»
Часть 1
Скелет из бухты Золотой Рог
В славном городе Владивостоке, что в конце Транссибирской магистрали, скелеты прячутся не только в шкафах горожан. Скелеты таятся и в Бухте «Золотой Рог», живописно расчленяющей город по его центру.
В один прекрасный день биологи Дальневосточного университета копались в самой грязной части бухты. Старательно брали пробы со дна морского. Но научной цели не достигли. Ни в одной из проб этой акватории не были выявлены формы жизни, которые обитают на дне.
Зато пытливые биологи случайно обнаружили Зою Федоровну Сизоненко. В тазике. С ногами, застывшими в цементе. Рыбы и прочие рептилии, презрев опасную среду бухты, принялись уже объедать несчастную до белых костей.
Полиции Фрунзенского района Владивостока не пришло в голову искать Ольгу Федоровну на дне бухты «Золотой Рог». Хотя, тут издавна прятали криминальные трупы!
А родственники Ольги Федоровны утешились определением суда о ней, как о пропавшей без вести.
Дрессировщица вагонов
Началась вся эта история незадолго до жуткой находки со дна морского.
К Первой речке, крупнейшей сортировочной станции Владивостока прикатила на тойотах, да в полном составе, фирма «Золотой трепанг».
На платформе уже остывал внушительный эшелон из шести товарных вагонов. И все фирмачи со священным трепетом вглядывались в этот состав, обветренный за долгий путь из славного украинского града Херсона. Директор фирмы Ольга Федоровна, шустрая дамочка 42 лет. Ее гражданский муж Дима, в оранжевых шортах, с банкой пива в руке, лет на 15 младше ее. Ой! Нет. Мужа Димы здесь уже не было. Но, об этом позже. Зато были пятеро веселых менеджеров по продаже морской рыбы, добываемой в водах самого, что ни на есть, Тихого Океана.
Здесь же, среди фирмачей, переминаясь с ноги на ногу, блаженно волновалась Магдалена Кукушкина. Наша героиня. Рядом – ее муж Костя. Тихий по характеру. Танкист по диплому. Биолог в душе.
Магдалена была в эйфории. В ее воображении эти величественные вагоны, остывающие на платформе, смотрелись, как смиренные уссурийские тигры. А она, Магдалена, была дрессировщицей. Ведь, благодаря ей, сейчас на этой платформе, собрались все эти зрители. Выпендреж, чувство доминанты – привет нам от пещерных предков – никто еще не отменял. Магдалена торжествовала.
А, то! Не у каждого есть дядя в Нью-Йорке. А у нее есть. Правда, не дядя, а тетя. И не в Нью-Йорке, а в Херсоне. Тетя Муся. И это ей тетя Муся из Херсона выслала во Владивосток шесть вагонов ценного груза. И это она, Магдалена, нашла директора оптовой фирмы Ольгу Федоровну. Заинтересовала ее принять на себя эшелон «Вогныка» с перцем, в тайне приплюсовав к каждой бутылке водки свой шкурный интерес.
Ольга Федоровна обнаружила у себя в приемной настырную гостью, которую едва сдерживала послушная секретарша Аннушка. Директриса, не колеблясь, впустила нахалку в кабинет. Ольга Федоровна видела много людей с разными безумными бизнес-идеями. Но эта странная барышня, назвавшаяся Магдаленой Кукушкиной, казалась искренней. В глубине ее горящих глаз Ольга Федоровна различила такой знакомый ей неистребимый авантюризм, каким и сама была награждена матушкой природой!
Тигры бочками
Если хорошо присмотреться к московским модницам в зимнюю пору, то, наверняка, можно найти красоток в шубках из золотого меха. Вон, вон, видите, вышагивает такая, в шкуре нашего дальневосточного контрабандного тигра! Глянула свысока, вскинув пшеничную голову. Кстати, знакомьтесь. Это Лика, барышня капризная, 22 лет, дочь одного известного московского бизнесмена. Лика садится в свой мерс и рулит в аэропорт Шереметьево. Встречать одного нужного гостя из Владивостока.
Оптово-посредническая фирма «Золотой трепанг», продавая дикую нерку, чавычу, камбалу, не гнушалась и попутным товаром. Чтобы удержаться на плаву, Ольга Федоровна тихо толкала все, что плыло ей в руки и несло прибыль.
Совсем недавно ей попались соленые шкуры уссурийских тигров. Молодой муж Дима связался со скользкими людьми, которые хотели денег. Алекс и Жора. Эти бандюки-коммерсанты, – обидная примета времени, когда коллапс накрыл государство со всеми его силовыми структурами, – делали бабки на «полосатых матрасах». Богатый турист, из Японии или Китая, летит во Владивосток поохотиться. Но турист-охотник не рыщет по уссурийской тайге, не выслеживает опасного зверя в скалистых рельефах дикой природы Приморского края. Алекс и Жора выпускают из вольера тигра, пойманного заранее местными охотниками и накачанного для верности успокоительными. Турист с ружьем легко отнимает жизнь у беззащитной жертвы. Эйфория убийства животного, как состояние счастья. Чувство превосходства над зловещим хищником. И фото на память с поверженным двухсоткилограммовым чудом природы. Домой турист летит налегке. А трофей – «матрас полосатый» остается у Алекса и Жоры.
Алекс и Жора согласились на предоплату.
Вторую часть денег можно было отдать по реализации.
Ольга Федоровна не могла упустить такой случай. Партия шкур по цене… Цена была известна лишь Ольге Федоровне и ее мужу Диме. Сделка обещала быть блистательной! Огонек здорового авантюризма разгорался пламенем опасной аферы. Ольга Федоровна, как та легавая, сделала стойку, учуяв добычу. Ничто не могло остановить директрису. Ответственность за незаконный промысел особо ценных диких животных, занесенных в Красную книгу, с лишением свободы на срок до девяти лет со штрафом до трех миллионов рублей наступит много позже, когда Ольга Федоровна будет совершать свои авантюрные подвиги в иных мирах, неведомых нам, живым. Ну, а пока у нее была мечта! Домик в Мюнхене! Да, с терракотовой черепицей! Он, этот домик, располагался пока еще на столе у Ольги Федоровны. В виде цветного фото в золоченой рамке на изогнутых ножках. И обещал визуализироваться в реалии. А молодой муж Дима? Ненадежный тип! Но с таким-то домиком в Мюнхене! Да с реками баварского пива! Никуда бы он не спетлял от жены. Сумасбродную мечту Димы – гульки в пивных шатрах мюнхенского Октоберфеста – Ольга Федоровна лелеяла, как свою собственную. Кислородные Альпы, Луг Терезы, принцессы Баварской, со свадьбы которой в октябре 1810 года и начался Октоберфест, теперь был целью этой странной парочки.
И Ольга Федоровна, долго не терзаясь, берет кредит в банке на предоплату шкур.
Фирма «Золотой трепанг», из пяти веселых менеджеров, контрабандой отправляет в Москву соленые шкуры. В бочках деревянных, заливных, согласно документам, по железной дороге трясется сельдь соленая, тихоокеанская. Таможню купили. Клиент платил по факту доставки. Навар с соленых шкур обещал быть роскошным.
Молодой муж Дима самолетом авиакомпании «Тансаэро» летит в далекую Москву, к клиенту. А Ольга Федоровна, отпустив секретаршу, остается в своем кабинете и не торопится домой. Она садится удобнее в кресло, подперев лицо обеими руками и впивается глазами в фото в золоченой рамке. Она не сводит глаз с фотографии домика в альпийском Мюнхене, стараясь запечатлеть в мозгу эту картинку.
В последнее время она все чаще занималась самовнушением, напоминающим какой-то загадочный ритуал. И этот ритуал превращался в болезненную зависимость, борьбу на грани сумасшествия. Она вонзалась взглядом в приятную картинку, вгоняя этот образ в свой мозг. И закупоривала эту картинку на замок, за решетку! Но мозг противился. Мозг наш ленивый. А иногда и подловатый. Он не желает напрасно тратить энергию. И тут же мозг предлагает другую картинку, ужасную, например, взорванную баллистической ракетой многоэтажку, где-нибудь в Сирии, картинку, увиденную Ольгой Федоровной в новостях и оставившую неприятные впечатления. Но Ольга Федоровна заставляет мозг работать. Выкидывает это ненужное ей изображение. А на его место гонит картинку своей мечты. Борьба могла длиться долго. До тех пор, пока она, Ольга Федоровна, собрав все силы, отказывалась подчиняться капризам подлого мозга. И, засунув картинку с мюнхенским домиком в голову, и не пуская туда никаких других мыслей, она тушила свет и быстро захлопывала за собой дверь. Как захлопывают птицу в клетке, чтобы не вылетела. Если же мозг подводил, и картинка с домиком исчезала, до того, как закроется дверь, то мечта рушилась. Эта мечта, как вольная птаха, вылетала из клетки. И Ольга Федоровна возвращалась в кабинет, включала свет и начинала все по новой. Вгонять картинку в мозг и т.д. Иногда ритуал затягивался до головокружения, если мозг отказывался повиноваться.
Но сегодня мозг был покорным. Картинка наполнила голову и уютно устроилась в ней. С этой неожиданной тигриной сделкой будущее фирмы «Золотой трепанг», и ее, Ольги Федоровны в отдельности, обещало быть успешным. И можно было легко рассчитаться с Алексом и Жорой, скользкими людьми, торговавшими «полосатыми матрасами». И все это возвращало уверенность в прочности шаткого союза с Димой.
Ольга Федоровна оглянулась на фото в золоченой рамке на изогнутых ножках, и, потушив уверенно свет, быстро закрыла за собой двери.
Дома она разорвала упаковку смеси из лепестков апельсинового лайма и высыпала в теплую воду. Вода тут же зазеленела. Ольга Федоровна погрузилась в эту волшебную среду, нежась в ароматной травяной колыбели, которая, судя по рекламе, расслабляла и подымала настроение. Ольгой Федоровной, строгой директрисой, она была для своих менеджеров на фирме «Золотой Трепанг». А здесь, у себя в квартире, в ванной, она превращалась в беззащитную мягкую Олю, которой хотелось остановить неминуемый бег времени. В свои 42 года она испытывала стойкий комплекс. Она не чувствовала себя достаточно молодой и желанной рядом с юным, по ее мнению, мужем Димой. И эти ее сомнения подтверждались осуждающими взглядами женщин – этого вечного катализатора моральных ценностей. Но особенно ее смущало, когда она с Димой находилась в постели, в моменты близости. Ей казалось, что они не пара. Что спать с мужчиной, который младше ее, это противоестественно. И, что он достоин другой спутницы. В эти самые тревожные мгновения близости Ольга наблюдала за ним, молодым мужем, пытаясь поймать в нем искренность. И не всегда ей это удавалось. Болезненное воображение являло ту самую законную спутницу, в образе наглой девы, с хорошо вызревшей свежей грудью и звенящим задом. И почему-то дева виделась в позе всадницы, с растрепанными локонами и слившейся всем своим сдобным телом с телом ее Димы. И Ольга разочарованно сознавала, что ее подвядшие яблочки-груди и сухощавые пацаньи бедра проигрывают в этом вечном бою самок за власть над самцом.
И вот сейчас, нежась в приятной ванне, и предвкушая тигриный навар, а вместе с ним и баварскую мечту, Ольга расслабилась и заставила мозг уверовать в Диму.
А в это время ее муж Дима давил кресло в самолете. Его горячая рука перебирала масляные пальчики нежной девушки Лики. Бабочки с крылышками томно порхали и беспомощно трепыхались где-то там, ниже талии. И не было никаких сил и желания оторвать им эти крылышки. И крышу сносило. Химия обуяла парочку. В мозгу запустилась реакция. Коктейль из гормонов выплеснулся наружу. Кровь дикими потоками рванула по телу. Тестостерон припечатал Диму к Лике. А Лику к Диме. Волю сковало непреодолимой силой. Союз с Ольгой Федоровной, а вместе с ним и обязательства с тигриной сделкой накрылись этим форс-мажором от загадочной физиологии. Стихийное бедствие страсти уносило Диму в пещерные дали с 22-летней дочерью московского бизнесмена, который уже не впервой пристраивал те «бочки с сельдью соленой, тихоокеанской», как значилось в железнодорожных документах. Оранжево-золотистые шкуры уссурийских тигров разошлись по богатым клиентам. Скорняки их отлично выделали, мастера раскроили и пошили те самые бесценные шубки, в которых красуются отдельные счастливые московские красавицы. А Дима с Ликой летели на Кипр, где тепло и не надо носить шубку из дальневосточного контрабандного тигра.
Ольга Федоровна не дождалась молодого мужа из Москвы. Его след растаял для нее навсегда, омрачив все те яркие романтические воспоминания, которые только возможны при сожительстве дамы уже перезрелой с мужчиной на 15 лет младше ее. Ольга Федоровна впала в депрессию. Двойное предательство вынести было сложно. Ни мужа, ни денег. Она была деморализована. А тут подкатили Алекс с Жорой, за деньгами «тигриными». И Ольга Федоровна, жесткая и властная директриса, растерялась. Что делать? Где взять деньги?
И вдруг эта Магдалена Кукушкина и это сомнительное предложение. «Вогнык» с перцем. Ольга Федоровна быстро подсчитала будущие барыши. Прибыль обещала быть серьезной. И директриса, долго не думая, согласилась на «Вогнык». Новый кредит в банке ей выдали под договор на поставку водки из славного украинского города Херсона.
Как только шесть вагонов с водкой пересекли легендарный Урал, Ольга Федоровна, как и условились, честно выслала деньги на счет литовско-российского банка, который дала херсонская тетя Муся. С тем самым интересом на каждую бутылку, что тайно приплюсовала себе Магдалена. И вот теперь эшелон с ценным спиртным остывал на платформе «Первая Речка», в далеком городе Владивостоке.
Когда работник станции откупорил замки и раздвинул тяжелые двери первого вагона, оттуда завьюжило. И на платформу сдуло стайку этикеток. Все встречающие в недоумении начали переглядываться.
Никто из них не был специалистом центра стандартизации и метрологии. Но все по внешним признакам водки поняли, что это далеко не то, на чем фирма могла легко заработать.
Внутри вагона, россыпью, в повал лежали бутылки с водкой «Вогнык». Ящики здесь отсутствовали совсем. Казалось, водка, этот ценный груз подвергся нападению агрессора, неадекватного и беспощадного. Большая часть бутылок была без этикеток. Одни бутылки закупорены бескозырками, другие – пластиковыми пробками. Многие бутылки были недолиты. Некоторые разбиты. Зато со дна каждого «Вогныка» уверенным кукишем торчал красный херсонский перчик.
Во всех остальных вагонах картина была такой же живописной.
Вид некондиционных бутылок водки поверг фирму в тоску. Ольга Федоровна испустила слабый звук «ох», который был не свойственен ее жесткой директорской натуре. Все пятеро веселых менеджеров фирмы «Золотой трепанг» вмиг утратили веселость.
Лицо Магдалены Кукушкиной слилось по цвету с перчиком из паленого «Вогныка». Биолог и танкист Костя нахмурился.
Илия или Я
Первый раз Зухра тонула в 19 лет, в реке Пяндж, левом притоке Амударьи. Бурлящее течение затянуло орущую Зухру на глубину и накрыло ее с косичками. Когда Зухру вытащили на берег, она была мертва. Но русский мужчина, без устали делал ей искусственное дыхание и не сдавался. Он нажимал крестом ладони на нижнюю треть грудины, энергичными толчками надавливал на грудную стенку, используя при этом не только руки, но и массу собственного тела. Делал сердечно-легочную реанимацию. Снова вытирал пот со своего лба и снова наносил по ладони резкий удар кулаком другой руки. И, наконец, срамным методом «рот в рот» все же заставил целомудренную девушку вернуться к жизни. Грудная стенка, сместившись к позвоночнику, сжала сердце и вытолкнула кровь из его камер по естественному руслу. Зухра порозовела. Она распахнула глаза и с недоумением уставилась на русского мужчину.
И пока Зухра тяжело возвращалась из комы, распластавшись на зеленом берегу реки Пяндж, ей явился сказочный белый старичок. Он погрозил ей пальчиком и сказал обидные слова.
–Эх! Дева невинная и скромная! И как тебя угораздило потонуть! Теперь твой мозг перемкнуло. И ты перестанешь соблюдать моральные принципы настоящей мусульманки – шарму хае. Вместо ведения хозяйства ты будешь крутить баранку. И вольничать с мужчинами. Это ж надо, как не повезло! – И с этими словами белый старичок растворился в небытии.
Вскоре после этого случая Зухра, действительно, резко поменялась. Она состригла свои длинные косы. Сбросила душный хеджаб. Зашвырнула в тандыр тетрадку с кулинарными рецептами на глазах у изумленных родителей. И полетела на край света, в город Владивосток. В столице Приморского края таджичка Зухра не только стала таксистом. Она начала менять мужчин с такой же страстью, как блудливый гражданин мужского рода меняет женщин. Рядом с Зухрой всегда был свежий поклонник. Петр, Толик, Саша, Володя…Как-то Зухра везла в отель семейную пару довольно богатых людей. По дороге разговорились. Мужчина был импозантен. И он пожирал Зухру глазами. Казалось, его энергичная и маленькая жена ничего не замечала. Та щебетала всю дорогу. И дощебеталась до того, что легкомысленно пригласила Илию в гости, в их дом под Новосибирском. Она расписывала прелести своей семейной жизни, где муж и жена живут в отдельных домах, за одним забором. Мол, это для людей, продвинутых. Ведь, человек по природе должен быть один, то есть, свободен. Зачем надоедать друг другу! И свежесть чувств остается. И милой таксистке Илии будет отдан целый гостевой домик, под высокими елями. И они свозят ее на лыжную трассу. И пока пассажирка предавалась фантазиям гостеприимства, эти двое обменивались флюидами. И касания крылышек тех вечных бабочек, что вызывают томления там, внизу, ниже талии, ничем невозможно было угомонить. Не смять им крылышки, не распластать в гербарии.
Таксистка и пассажиры обменялись телефонами. А ночью в отеле, куда Зухра доставила эту парочку разразился скандал. Маленькая и энергичная гостья отеля громко кричала и ломилась в номер к мужу, с которым она поселилась отдельно. И весь отель слышал гневные ее крики и обидные слава в адрес «су…ки Илии».
Если бы Зухра обладала литературным даром и взялась за перо, то свои приключения на этом скользком фронте она могла бы издать под говорящим названием «Первая моя сотня». Чего только не сотворит с женщиной опасная вода за пределами буйков! Необратимые изменения в коре головного мозга способны переформатировать личность до неузнаваемости.
Второй раз Зухра тонула в бухте Фельдгаузена, по имени первого военного губернатора Владивостока. В народе эту бухту в Японском море называют проще – Шамора. А попробуй-ка выговорить сходу немецкое труднопроизносимое – Фельдгаузен! Язык сломаешь. Сюда, на Шамору, к песчаному пляжу у Тихого Океана, Зухра доставила на такси веселую компанию отдыхающих. И сама бросилась в пену морскую, освежиться, вместе с молодым красавцем – пассажиром, которому она всю дорогу строила глазки. Но тяжелая волна захлестнула Зухру и унесла на глубину. Спасатели едва успели вытащить девушку. Выковыряли из ее рта планктон и песок. Откачали. Красавца-пассажира, между тем, как ветром сдуло.
И снова Зухре явился тот сказочный белый старичок. На этот раз он не грозил ей пальчиком. Он цокал языком, мотал головой, делал руками медленные пассы над головой Зухры и рисовал ими ее будущее, очень туманное, но с большими деньгами.
Науке известны факты метаморфоз с человеком. Ударился об дверной косяк, потерял сознание – заговорил по-шведски. Или по-китайски. Тонул, впал к кому – очнулся гением.
Когда Зухра открыла глаза, она почувствовала, что теряет рассудок. Она видела насквозь спасателей и людей на пляже. Их сердце, почки, печень, поджелудочную железу, щитовидку. Все эти органы светились, как на рентгеновской пленке.
С того момента для Зухры началась совершенно новая жизнь. Она забросила баранку и стала целительницей. Человек-Рентген. Так называли ее во Владивостоке. Зухра сменила имя. Теперь в ее паспорте значилось загадочное и почти библейское имя – Илия. На ее голове была модная стрижка цвета каштана. На ее молодом и гибком теле-стильный прикид. В ее плутовских карих глазах плясали бесенята. А страсть к мужскому полу куда-то улетучилась. Илия стала серьезной дамой с невероятными целительными способностями.
Эти способности Илии обследовали ученые в Москве, Германии. А в Японии над Илией проводили опыты. Поставили к стенке десять человек на костылях. Надо было указать, кто из них с фейковым гипсом. Илии поручали отсканировать содержимое желудка подопытных. Чем пообедал человек, какого цвета была его еда. Японцы поражались, когда Илия своим глазом-рентгеном определяла пациента без почки или селезенки. По мнению ученых природа наделила Илию редкими способностями. Оказалось, что она излучает электромагнитные волны миллиметрового диапазона.
И потому видит органы, их патологию, лучше, чем это может различить ультразвуковой скрининг. И умеет исцелять. Руками. Ее волшебные руки способны делать чудо. Например, создать уютную среду в тайниках женского тела для новой незримой, невидимой жизни. Сотни бесплодных женщин потянулись к Илии за помощью. Если взглянуть на демографию в Приморье того времени, когда на Олимп целительства взошла человек-рентген Илия, то можно заметить всплеск рождаемости младенцев.
Илия сканировала элиту Приморья. Ставила диагнозы депутатам, меру, губернатору и их окружению. Сдружилась с нужными людьми. Разбогатела. Стала знаменитостью Владивостока. Но всегда в пику герою существует антигерой. Мэр Владивостока Черепковский люто возненавидел Илию. Она была его конкурентом. Он сам обладал способностями целителя. И неплохо колотил на этом деньги. Мэр отличался редкой несговорчивостью, шептали, что он не берет взяток. И потому, основной доход он имел с пассов, металлической рамки, маятника и клиентов, которые записывались к нему в очередь. Когда же слава об Илии понеслась по городам и весям, огромный пласт клиентов мигом откололся от Черепковского. Как айсберг от шельфового ледника. Народ перемахнул к Илии. Черепковский остался на одной честной зарплате. И начался затяжной конфликт. Кто кого. Он Илию. Или Илия его. И, говорят, он столкнулся с ней в словесной схватке. Враги даже потискали друг друга, не нанеся легких телесных повреждений. Ну, например, Черепковский назвал Илию мошенницей, богатеющей на бедах людских. А Илия, в свою очередь, сказала мэру, что ему пора выбраться из объятий зеленой жабы зависти. И лучше обниматься с женщинами, которых, по слухам, у Черепковского отродясь не было. Это произошло в Белом доме, на какой-то встрече. В присутствии журналистов. И сразу в местной газете «Красное знамя» появилась веселая статья «Илия или Я». После этого Черепковский затаил всепоглощающую лють на конкурентку. Говорят, что он подсылал к ней, домой, людей. Они требовали от нее прекратить незаконное целительство. Они срывали сеансы Илии в доме культуры и на местном стадионе. А пресса писала, что причиной срыва сеансов знаменитой целительницы были подложенные бомбы.
И даже в «Красном знамени» был описан редкий юридический случай на эту тему. Кирилл С., студент 18 лет, вызвал милицию по факту заминирования стадиона, где собирался народ на сеанс Человека-Рентгена Илии. Понаехали силовики, МЧС, минеры. Сеанс был сорван. Стадион оцепили. Зрителей эвакуировали. Илия на полдороги к стадиону развернулась и умчалась вдаль. Но бомбы не были найдены. Кирилла С., привлекли к уголовной ответственности. Предали суду. Ему вменили ложный вызов полиции. Но Кирилл С. на диво всем выиграл суд. Он оказался студентом юрфака ДВГУ и, видать, грамотным. Он явился на суд без адвоката. И отказался от бесплатного защитника. Что он сказал суду в свое оправдание? Газета «Красное Знамя» задала такой же вопрос своим читателям. И лишь в следующем пятничном номере появился правильный ответ.
Автор тоже не прочь поиграть с читателем. Предложить ему пораскинуть мозгами. А ответ можно найти на странице 32 этого романа.
Люди Черепковского ходили за Илией следом. И уже Илия знала их в лицо и даже их имена. Эти люди при встрече с Илией раскланивались. Это были комические персонажи: Свирепый Гари, маленький человек с малиновой рожей. И Штопор Ильич, высокий, верткий и на Ленина чем-то похож. Помощники мэра в его трудной работе по обустройству всех сфер жизнедеятельности города.
Когда же Илию пригласили в Японию, исцелить какого-то большого человека, Черепковский совсем поехал крышей. Его люди Свирепый Гари и Штопор Ильич преследовали Илию до самого аэропорта «Артем» и, казалось, готовы были вместе с ней пройти на посадку в самолет. И, наверное, так бы и сделали. Если бы у них были японские визы.
Сокровища Япона – Мамы
Япония! Волшебная страна! Островной архипелаг, мелким просом рассыпанный среди Японского моря! Здесь до сих пор живут императоры Хризантемового трона. Божественные отпрыски синтоистской богини солнца Аматерасу. Японцы считают, что они потомки этого мифологического божества. И, если богиня разгневается на них, то земля их перестанет существовать. А разгневаться богиня может, казалось бы, из-за пустяка. Богиня Аматэрасу послала на эту землю три священных сокровища. Ожерелье из яшмы. Зеркало. Меч. Это символы императорской власти. И беречь их надо, как зеницу ока. А утратить их-значит, потерять все. Без этих трех сокровищ господство императора Японии считается незаконным.
Но таджичка Илия мало чего знала про Японию эпохи эры Хэйсэй.
Ну, страна восходящего солнца! Ну, цветущая сакура! Икебане. Саке. Камасутра. Ой, пардон, это уже Индия! Банзай. Самураи. «Три самурая». И японские автомобили! С правым рулем!
Эх! Ради автомобиля, новенького, да с завода, Илия и согласилась излечить какую-то знатную персону из главного их города Токио. Но надо было срочно найти помощницу по хозяйству. Не кинуть же Зинаиду одну в квартире! Конечно, Зинаида разумное существо, все понимает и бойко говорит на русском языке. Илия бросает клич по знакомым и приятелям. Нужна помощница! Надю, дородную, блондинистую деваху, родом из Магнитогорска, находят легко. Илия прикатила к Наде на смотрины, в ее комнату в общежитии издательства «Дальпресс». Надя нравится Илии. Смешливая, молодая, беленькая. И не пялится нагло на знаменитость Приморья Человека-рентгена. Стоит смиренно между двумя койками, посреди своей нищей комнатенки, смотрит куда-то мимо Илии. А это важная черта. Деликатность. Кому понравится, когда тебя буравят чужие глаза! А, вдруг, смотрящий смахнет с тебя часть твоей ауры! Не зря же императоры Японии опасались магии взгляда подчиненных. Запрещалось смотреть на правителя, дабы не причинить ему вред через взгляд.
Договорились быстро. Надя берет отпуск за свой счет. А Илия поселяет ее в прекрасной трехкомнатной квартире на Океанском проспекте. На три этажа выше, чем квартира самой Илии. Надя будет жить в трешке и каждый день съезжать на лифте в четырехкомнатную квартиру Илии. Работа не пыльная. Ухаживать за Зинаидой, попугаихой с длинным роскошным хвостом, выпускать ее из клетки, пусть гуляет по дому и лоджии. Поливать цветы, присматривать за квартирой. И, чуть что, вызывать милицию. На всяких разных посторонних, например, братков Черепковского. И, конечно, самой никого в квартиру Илии не водить. В свою, трешку, можно. Переплетчица издательства «Дальпресс» Надя, попав из общаги сразу в два роскошных жилища Илии, не в силах была скрыть своего восторга. Холодильники забиты продуктами. Цветные огромные телевизоры. Мягкая мебель в шелках и в подушках. Новенькие корешки подписных книг на стеллажах. Здесь, в этом раю можно изолироваться от всего мира, голодного и такого недоброго в момент исторических изменений в стране. И прочувствовать себя настоящей барыней. И не понадобится усталый курьер на мопеде, примета времен значительно поздних. Разной еды в квартирах было навалом. За эту комфортную жизнь Илия еще отсчитала Наде хорошую предоплату. И обещала столько же после. И Илия с легким сердцем покатила в аэропорт Артем. К загадочному японскому приключению, ничуть не омраченному противным «хвостом» из лакеев Черепковского.
Илия не знала, к кому летит, кто ее пациент. Все было окутано туманом секретности. За исцеление персоны из Токио кроме авто обещали еще очень приличные деньги. Илию поселили в классическом японском доме. Из дерева, со скользящими перегородками седзи, натуральными татами на полу, низким столиком. Илия так пожелала, хотела местной экзотики. Интерьер дома воздушный, все функционально, компактно, легко. Ничего лишнего. Вокруг дома – цветущие вишни и сосны причудливых скульптур. Несколько милых людей окружили Илию теплом: повар, горничная. И переводчица Марина. Илия с блаженством устроилась в этом уютном жилище. Утром является очкастый Японец Сиро Сано и приглашает Илию в шикарную «Тойоту-Краун», серебристого цвета. Рояль-салон голубого неба. Сидения из чистой шерсти. Илия с восторгом дотрагивается до мягкой ткани.
–Не скрипят, как обычные, кожаные. Это престижно. – шепчет Илии переводчица Марина, молодая японка, уютно устроившись рядом. Илия добродушно смеется и вдруг видит внутри Марины дефект. Ее желчный пузырь деформирован, несколько изогнут. Но, по всей видимости, это не мешает организму японки. И целительница деликатно молчит.
Илия всматривается в таинственную Японию сквозь окна авто. По двойному мосту, через узкий канал, машина въезжает в величественные ворота дивного замка, окруженного рвами. Карие глаза Илии загораются плутовским огоньком. Это приключение ей очень нравится. Переводчик Марина выходит из авто. И это настораживает Илию. А очкастый Сиро Сано через множество дверей ведет Илию в приятный зал, с креслами в розовый скромный цветочек. Предлагает присесть. Сам исчезает.
– Небось, это зал приема важных гостей. Кучеряво живут! – рассматривает интерьер изумленная Илия. –Но как же без переводчика? Проходит несколько минут, вдруг открывается потайная дверь. И седой мужчина, в строгом костюме, в низких поклонах, пятится в зал, где сидит Илия. Это секретарь важной персоны. У него длинное, как огурец, лицо, с седыми бровями. Он молод, но совсем бел.
–Редкий экземплярчик! Японский альбинос! Ха! Белый Огурец. И этого я вылечу, верну на его кожу меланина-мысленно куражится Илия.
Белый Огурец, не переставая бить челом, пятится к двери и растворяется за ней.
В зал является секретный пациент. Это женщина. Еще молодая, милая, с персиковым румянцем на лице, в современном платье английского покроя. Жемчуг на белой шее и в ушах, жемчуг белков лучистых темных глаз. Она вежливо здоровается. Илия вскакивает с кресла, с интересом глядя на вошедшую. Илия видит живость и в очах японки. Это то самое обоюдное любопытство, которое не спрятать за искусственной сдержанностью. А сияние глаз не потушить намеренно. Оно светит против желания. Искренняя улыбка японки изгибает ее сочные губы в легкой асимметрии, что придает ей необычайного шарма.
Зовут ее Миюки, что означает красивое счастье. Жена какого-то очень высокопоставленного мужа, как понимает Илия. Небось, важная персона! А все это окружение? Дворцовые хоромы! Шик-блеск! Краун с рояль-салоном! Сидения из шерсти! Секретарь Белый Огурец! – эмоции беснуются в глазах Илии.
