Два шпиона в Каракасе

Знакомство с Фиделем

– Куба? Они хотят, чтобы я произнес речь еще и на Кубе?

Гаванский университет пригласил Чавеса прочесть лекцию. О будущем Латинской Америки. Не больше и не меньше. Его глаза загораются, руки сами собой начинают аплодировать, сердце отбивает ритмы революционных гимнов. Куба! Остров Фиделя! Уго никак не может в такое поверить. Но он всегда в первую очередь думает о деле, поэтому старается скрыть обуревающие его чувства и отвечает, что, прежде чем дать ответ, должен посоветоваться с членами своей команды. Чавес посылает за Анхелем Монтесом. И рассказывает про приглашение. Он окрылен и, вне всякого сомнения, намерен принять его.

– Ты только вообрази, Анхель! А ведь не исключено, что Фидель примет меня! Сам Фидель Кастро!

Анхель не уверен, что поездка на Кубу – хорошая идея. Это может сыграть отрицательную роль в предвыборной борьбе. Военные не любят Кастро. А еще меньше его любят американцы.

– Дела у нас идут не самым блестящим образом, Уго. Зачем ворошить осиное гнездо? Оставь это. Кстати, будет только хуже, если Фидель примет тебя и газеты напечатают фотографию, где вы с ним стоите в обнимку. Представляешь, что тогда сразу же начнется? Мы можем потерять все и вряд ли что-то выиграем. Не делай этого, Уго.

Но Анхель хорошо знает своего друга и понимает: спорить с ним бесполезно. Иными словами, в Гавану Уго полетит. Так что Анхелю не остается ничего другого, как идти и придумывать ответы на вопросы, которые непременно вызовет эта поездка. А еще – постараться свести до минимума негативные последствия. Такова его роль, и он с этим смирился. Еще со времен Военной академии Анхель был одновременно и совестью Уго, и человеком, который шел за ним следом и подтирал грязные следы, оставленные тем на дороге.

Как только стало известно, что Уго отправится на Кубу, Эва Лопес поспешила раздобыть сведения про предстоящую поездку. А также постаралась поглубже изучить историю отношений между Кубой и Венесуэлой. Лучшим своим агентам она поручила установить, как складываются эти отношения в настоящий момент. Просматривая собранные за последнее время материалы, она наткнулась на составленный еще несколько месяцев назад отчет одного из местных аналитиков и перечитала его:

Когда Уго Чавесу исполнилось пять лет, важнейшим событием эпохи стало то, что бородачи сумели свергнуть диктатуру генерала Фульхенсио Батисты. Кастро, лидер движения, превратился в живую легенду. В самого знаменитого латиноамериканца в мире.

Восхождение Фиделя совпало с большими политическими переменами в Венесуэле. В 1958 году, когда Фидель готовился захватить власть в Гаване, в Каракасе свергли диктатора Марко Переса Хименеса. И хотя эта революция свершилась отнюдь не благодаря левым повстанцам, вся страна жила надеждами на новый демократический строй и требовала разного рода перемен. Выросло значение политических партий, они вышли из подполья и стали играть главную роль в политических дебатах, а затем и пришли к власти. Получить голоса избирателей, завоевать как можно больше сторонников и превратить их в активных членов партии стало первоочередной задачей венесуэльских политиков и их организаций.

Отец и мать Уго были школьными учителями, и они очень быстро сообразили, что получить государственные должности – значит получить больше продуктов и лучшее жилье для своей семьи. А должности эти распределяли среди своих членов две основные политические партии. Надо было только выбрать ту или иную, стать обладателем партийного билета, ходить на собрания, аплодировать на митингах и агитировать людей явиться в день выборов на избирательные участки и проголосовать за нужного кандидата. Родители Уго так и сделали, и жизнь их сразу начала улучшаться.

Визит одержавшего победу Фиделя Кастро в Венесуэлу в 1959 году потряс страну. Как будто сюда приехала знаменитейшая кинозвезда современности. Человек с самым узнаваемым на планете лицом спокойно прогуливался по улицам венесуэльской столицы. Целью его визита была просьба о финансовой помощи и политической поддержке для молодого гаванского режима. Стало более чем очевидно, насколько популярен Фидель у местного населения, и это заставило встряхнуться полуживых венесуэльских левых. Однако в политическом плане визит оказался неудачным, потому что новые демократические силы Венесуэлы не сочувствовали диктаторским режимам. “Возвращайтесь, когда на Кубе будут объявлены свободные выборы”, – было сказано бородачам. Фидель Кастро снова посетил Каракас только в 1989 году – для участия в церемонии инаугурации избранного во второй раз президентом страны Карлоса Андреса Переса, того самого, кого Чавес со своими сторонниками попытался свергнуть несколько лет спустя.

От информантов в тюрьме “Ла Куэва” Эва узнала, что среди книг, которые читал и перечитывал Уго в камере, была и речь Фиделя Кастро, произнесенная в 1959 году, когда тот несколько часов выступал под палящим солнцем перед тысячами студентов, бешено аплодировавших ему и потрясенных героическими словами:

Пусть судьба наших народов станет их общей судьбой. До каких пор мы будем пребывать в спячке, до каких пор будем разделены и останемся жертвами сильных мира сего. Если объединение наших народов принесло хорошие плоды, почему не станет еще более плодотворным объединение наших стран? Именно так рассуждал в свое время Боливар. Венесуэла должна стать лидером среди народов нашей Америки.

Для Уго уже само существование Фиделя было мощной опорой в его планах построения новой страны. И вот теперь, когда он стал кандидатом в президенты, судьба награждает его поездкой на Кубу! Чавес пакует чемоданы, застегивает лики-лики, надевает красный берет и в сопровождении неразлучного с ним Анхеля летит в Гавану коммерческим рейсом.

Самолет приземляется в Гаване, замирает на взлетно-посадочной полосе, и в салон поднимаются два высших офицера, которые желают побеседовать с подполковником Уго Чавесом. Тот чувствует волнение, встает и по-армейски отдает честь. Он не протестует, когда его под охраной ведут к дверям самолета. На самом деле Чавеса должны доставить прямиком на встречу с бородачом. Анхель собирается последовать за другом, но один из встречающих вежливо, но решительно останавливает его: подполковник Чавес выйдет из самолета первым и один.

Нет, это не две мужских руки сомкнулись в рукопожатии. Это была встреча двух душ-близнецов, которые вдруг нашли друг друга, – двух революционных душ и двух товарищей по борьбе. Оба, и хозяин и гость, спешат высказаться – они перебивают друг друга, расхваливают друг друга, цитируют политические высказывания великих борцов за свободу прошлых веков, то и дело упоминают имена Симона Боливара и Хосе Марти, говорят про обездоленных и беззащитных, а также про отважных борцов с империализмом. И разумеется – про ненавистные обоим правящие верхушки, которые грабят Латинскую Америку. Но ни Фидель, ни Уго не высказывают своего мнения о недавних событиях в их собственных странах. Подполковник Чавес, разумеется, не повторяет того, что заявил в одном из своих интервью Монике Паркер, назвав кубинский режим диктатурой, а Кастро словно никогда и не осуждал попытку военного переворота и свержения президента Карлоса Андреса Переса, который был его безусловным союзником и стал в конце концов даже другом. Фидель, как и государства, не имеет друзей, у него есть только определенные интересы. Ни Фидель, ни Уго не говорят ничего такого, что могло бы омрачить атмосферу, царящую на этой встрече, когда каждый старается произвести наилучшее впечатление. Они пока еще не знают, что эти улыбки, эти восхваления, эти шутки и обмен радужными планами станут теми семенами, из которых вырастет долголетний и прочный союз между отцом кубинской революции и его молодым последователем – и тот совсем скоро превратится в самого близкого и полезного ему политического сына. И эти отношения затронут миллионы людей и многие страны. Кому на пользу, а кому и во вред.

Как и предвидел Маурисио Боско, Чавес был восхищен патриархом латиноамериканских левых. Их встреча не только заставила Уго по-новому взглянуть на свою страну и на перспективы, которые открывал перед ней союз с революционной Кубой, но также изменила его взгляд и на самого себя. Беседа с Фиделем словно придала личности Уго планетарный масштаб. Старый кубинский лидер внушил Чавесу, что тому следует мыслить глобальными категориями, как всегда поступал сам Фидель. Недостаточно осуществить перемены лишь в одной стране. Надо изменить весь континент. А по мере возможности и весь мир. Мало того, ставить перед собой именно такие задачи – это сегодня не мегаломания, а историческая необходимость. Подполковник Чавес должен действовать и за пределами Венесуэлы – выступить в роли защитника всех угнетенных народов Латинской Америки и при этом действовать, разумеется, под руководством и при поддержке Фиделя Кастро.

Уго вернулся на родину с душой, пылающей революционным огнем. Его речи становятся более радикальными и агрессивными, и ни Анхель Монтес, ни кто-либо другой не могут его удержать. Он выступает против коррупции, разъедающей традиционные политические партии, против олигархии – этот новый для него термин Чавес теперь использует постоянно. Он настаивает, что надо решительно бороться с бедностью, неравенством, а также с империализмом – еще одно слово, с некоторых пор прочно вошедшее в его лексикон.

Не выходит у него из головы и следующее предупреждение Фиделя: “Будь предельно осторожен: ты можешь пойти очень далеко, но прежде тебя попытаются убить”.

Хороший вильяно

Были времена, и не слишком далекие, когда вильянос считались хорошими людьми. Вильянос их называли потому, что жили они в вильясах – небольших поселках. Но как случилось и с другими словами, изменившими со временем свое значение, скромность и необразованность вильянос постепенно стали синонимами подлости, грубости и дурного нрава. Судя по всему, и сами вильянос не очень-то понимают, почему история превратила их в плохих людей.

Были и другие времена, уже более близкие, когда Гильермо Гарсиа тоже был хорошим человеком. Он родился и вырос в буржуазной семье, принадлежавшей к верхушке венесуэльских предпринимателей, но тогда страна была еще процветающей и демократической. Он получил юридическое образование, затем степень магистра в Школе бизнеса Гарвардского университета. Как и предначертано было ему судьбой, женился на красивой девушке из общества, у них родились три дочери. Семья считалась образцовой. Во всяком случае внешне. Он не лишал себя удовольствия время от времени переспать с юными “подружками”, хотя делал это, конечно, в большой тайне. Не прося у Бога чудес, Вилли годами управлял своими прибыльными предприятиями, что позволяло семье жить как в раю. И вот однажды случился один из тех банковских кризисов, которые основательно встряхивают страну. Кризис этот покончил со всеми его увлечениями и перечеркнул планы на будущее.

В Венесуэле регулярно, то есть каждые десять – двенадцать лет, происходило нечто подобное: начинали распространяться слухи, что в каком-нибудь крупном банке наметились проблемы, потому что его владельцы украли вклады клиентов или потратили их на кредиты себе самим либо другим фирмам, принадлежавшим им же, либо их родственникам, либо подставным лицам. Разумеется, отданные в кредит деньги испарились. Эти огромные долги, которые банк не мог себе вернуть, означали угрозу для сбережений вкладчиков данного банка. Слухи ширились и провоцировали “банковскую панику”, а она, в свою очередь, заставляла клиентов бежать из этого и других банков. Люди больше им не доверяли и хотели забрать свои деньги у банков, попавших в “плохую ситуацию”. Чтобы отдать вклады клиентам, банки – как рухнувшие, так и платежеспособные – вынуждены были немедленно вернуть все выданные раньше кредиты и не возобновлять те, срок которых заканчивался. Результаты бывали катастрофическими.

Пришел черед и Вилли. За считанные дни его фирмы попали в черные списки, и банкиры, когда-то бывшие друзьями всей его жизни, потребовали, чтобы он в самые кратчайшие сроки расплатился со всеми долгами, а он этого сделать никак не мог. Будучи опытным предпринимателем, он настаивал, чтобы ему дали время – то есть возможность платить частями, но ему в этом отказали. Вилли стал банкротом. Буквально за несколько недель он потерял дом в роскошном столичном районе Кантри Клаб, дома на побережье и в Майами, яхту и собственный самолет. Не сегодня завтра он мог оказаться с семьей на улице. И когда понял, что уже нет никакой надежды на спасение, к нему робко подошел начальник его охраны, оставшийся верным хозяину:

– Простите, что беру на себя смелость обратиться к вам, но я видел, как все от вас отвернулись и оставили одного. Кажется, я знаю человека, способного вам помочь, это один мой хороший друг, который и мне самому сильно подсобил в нужный час. Вы, наверное, его знаете.

– И как же зовут твоего друга?

– Все называют его просто Праном.

Поначалу Вилли не очень поверил в то, что может получить помощь от совершенно незнакомого человека. Но так как терять ему было нечего, он решил рискнуть и сказал, что готов обсудить свои дела с кем угодно. Хуже уж точно не будет. Короче, Вилли Гарсиа согласился познакомиться с таинственным благодетелем. И они сразу же сошлись. Вернее сказать, щупальца осьминога из тюрьмы “Ла Куэва” взяли Вилли в плен. Гарсиа и Пран выпивали, вели долгие беседы, и Вилли вдруг понял, что случилось чудо и этот странный тип спасет его от банкротства. Удивительно было услышать, как Пран обещает дать распоряжения, чтобы один из главных швейцарских банков предоставил Вилли кредит, и тогда тот сможет рассчитаться с венесуэльскими банками, а значит, у него появится время для спасения своих предприятий. Вилли был потрясен и не мог скрыть слез радости. Ведь это спасет и его самого, и его семью! Немного придя в себя, он почувствовал сомнения и приготовился к худшему. “Этот человек потребует от меня чего-нибудь невозможного”, – подумал он.

– В обмен на что? – спросил Вилли едва слышно.

Последовала мучительная пауза. Пран бросил на него колючий, но одновременно и дружелюбный взгляд и опять сказал нечто весьма неожиданное:

– Ни на что. Пожалуй, единственное, что я бы тебе предложил, хотя и не как непременное условие, это стать моим партнером, чтобы мы начали работать вместе. Я собираюсь создать большую деловую империю, она будет легальной, уважаемой и хорошо управляемой… И я хочу, чтобы ты ее возглавил. Отчитываться, само собой разумеется, будешь лично передо мной. Но сам я предпочитаю оставаться в тени, понимаешь? Сейчас постараюсь объяснить доходчивее. Если говорить на твоем языке, то я предлагаю тебе стать генеральным директором и акционером некоего конгломерата разных быстро развивающихся фирм, которые я контролирую. Ясно?

От волнения Вилли встал со стула. Выражая согласие, он протянул Прану руку. Пран победно улыбался. Но не пожал протянутой руки, а обнял Вилли как своего лучшего друга. Так что Вилли сегодня теоретически управляет банком, несколькими строительными и транспортными компаниями, а также одной телевещательной. Но на практике настоящим, хоть и тайным, хозяином всего этого является человек, которого никто не знает, – Юснаби Валентин.

Взгляд

Прожив в Каракасе два с лишним года, Эва Лопес вполне заслуженно добилась известности. Она умна, мила, является отличным специалистом своего дела и всегда готова наилучшим образом ответить на пожелания клиенток. Многие из них стали ее близкими подругами и ввели Эву в свой круг.

Каждый день она проводит по нескольку часов в конспиративном кабинете, надежном убежище, недоступном для посторонних, тайно оборудованном во внутренних помещениях “Черного дерева”. Оттуда она следит за тем, как растет и ширится возглавляемое Чавесом движение. Эва раньше многих сумела понять, что мятежного подполковника уже ничто не остановит. Он будет президентом Венесуэлы.

Эва создает особый мир, состоящий из невидимых сетей, которые плетут опытные агенты, анонимные помощники и много прочих людей, и все они, зная о том или нет, дают ей материалы для догадок или твердых выводов. Эва всегда действует чужими руками: покупает союзников и заводит дружеские связи с теми, от кого можно будет позднее иметь важную информацию. Таким образом к ней стекаются сведения, полученные от политиков, военных, банкиров и журналистов. И разумеется, Эва считает своей маленькой победой каждый случай, когда завербованная ею женщина втирается в доверие к одной из многочисленных любовниц Чавеса. Эву также не может не радовать, что ее подлинная личность и цель пребывания в Венесуэле по-прежнему остаются тайной за семью печатями. В ее непосредственном подчинении находятся два суперагента ЦРУ, которые и руководят всеми остальными и выполняют данные Эвой задания. Но они никогда не видели ее лично и получают инструкции и передают ей информацию с помощью зашифрованных посланий. Обычно приказы от Эвы приходят к ним глубокой ночью.

Спит Эва неважно. Точнее сказать, почти не спит. Это единственный способ не видеть преследующих ее кошмаров и не дать им подчинить себе всю ее жизнь. Ближе к рассвету, когда задания розданы, вопросы поставлены, а донесения изучены и отправлены начальству, Эва читает романы, помогающие отогнать сон. Исключительно романы про любовь, в которых нет даже намека на шпионаж или насилие. Такие книги не только защищают ее от кошмарных сновидений уже только одним тем, что мешают заснуть, но еще и дают повод поразмышлять над историей собственной любви. Иногда отношения с безнадежно женатым, безнадежно республиканским и безнадежно привлекательным сенатором Бренданом Хэтчем кажутся ей не столько великой любовью, сколько подобием пошлых мексиканских сериалов, из тех что ее мать вечно смотрит по телевизору. На самом деле роман Эвы с Хэтчем можно воспринимать по-разному. Встречаясь, они каждый раз занимаются любовью так, словно это происходит впервые. А потом ведут долгие беседы о том, что интересно обоим: о шпионаже, разведке, международных делах, махинациях вашингтонских политиков, выборах, о том, кто уверенно двигается вверх, а кто катится вниз, кто достигнет вершины власти, а кто разобьется по пути к ней. А еще, разумеется, о том, кто с кем спит.

Оба уверены, что лучшего партнера для любовных отношений ни у него, ни у нее никогда не было. Кроме того, ни с кем и никогда они не могли бы вести таких разговоров. Хэтч – глава сенатского комитета по разведке, и этот пост дает ему не только существенную власть, но и доступ ко всей секретной информации в стране. Эва, которая во время свиданий с Хэтчем снова превращается в Кристину, тоже работает с разной информацией, попадающей в ЦРУ. Соединение того, что знает каждый из них, помогает взглянуть на положение вещей под совершенно неожиданным и очень полезным для обоих углом зрения. Безусловно, их встречи значат для Эвы и Хэтча много больше, чем страсть и секс. Или так только кажется влюбленной женщине? И этот вопрос тоже задает себе Эва/Кристина. А ответ на него пытается найти в любовных романах, которые проглатывает один за другим.

Хэтча часто называют в прессе в числе возможных кандидатов на президентский пост – считается, что у него есть хорошие шансы выиграть выборы. Кристина чувствует огромную гордость за него, но в то же время ее одолевает и глубокая печаль. Если Хэтч, как он иногда обещает, разведется, чтобы жениться на ней, на этом оборвется его путь к Белому дому. Избиратели-республиканцы никогда не простят ему, что он бросил жену и детей и женился на сотруднице ЦРУ, мексиканке, которая когда-то нелегально проникла в США. Эва знает, что если Хэтчу придется выбирать между президентским постом и жизнью с ней, он без колебаний выберет первое. Одной частью своей души Эва понимает это и восхищается им. Но вот второй частью ненавидит политические амбиции, не позволяющие ему стать ее мужем. Она хочет, чтобы он принадлежал ей всегда, всю жизнь, каждый день и каждую ночь. Ей уже мало очень пылких и чудесных, но случайных встреч, которые с немыслимыми предосторожностями они устраивают на одном из райских и защищенных от любопытных глаз островов Карибского моря, не слишком удаленном от Венесуэлы. Всякий раз, возвращаясь в Каракас после таких свиданий, Эва чувствует себя ужасно. На нее нападают тоска и грусть, и единственный способ одолеть дурное настроение – работа. А работы ей хватает.

Приближаются выборы, и Венесуэла переживает что-то среднее между ураганом и политическим карнавалом. Эва завалена всякого рода срочными и неотложными делами. При этом она не перестает удивляться природному политическому таланту, который демонстрирует Уго.

Эва пристально следила за его избирательной кампанией, отыскивая тайный смысл даже в том, что Чавес иногда на время замолкал. Но она не только изучала все его выступления, заявления и интервью, но и получала донесения о каждом его шаге, а порой ее агентам удавалось подсоединиться к его телефонным разговорам и подслушать беседы сугубо личного характера.

Но Эва хочет большего. Она хочет еще раз увидеть его, пусть хотя бы издалека. Ей известно, что скоро Чавес появится в центре столицы на одном из последних перед выборами массовых митингов. Она поддается соблазну и решает собственными глазами поглядеть, как, с какими чувствами народ встречает своего самоотверженного лидера. У Эвы в “Черном дереве” имеются охранники, небольшая, но отлично натренированная группа слепо преданных хозяйке парней, поскольку она относится к ним хорошо, а платит еще лучше.

Когда они все вместе являются на площадь, Эва велит охранникам держаться от нее на приличном расстоянии и не привлекать к себе внимания. Наконец она видит Чавеса – он стоит на трибуне, расположенной довольно далеко от Эвы, окруженный телохранителями. Рядом с ним – блондинка, его жена, она улыбается и с энтузиазмом тянет вверх левую руку со сжатым кулаком. Это настоящий “красный” праздник, на котором главную роль играет Уго. Здесь же, на площади, продают красные береты, футболки и трехцветные ленты с его именем. Бьют барабаны, повсюду видны флаги и плакаты. Толпы женщин посылают Чавесу воздушные поцелуи. Эва решает смешаться с толпой. Она уверена, что охрана последует за ней на положенном расстоянии и не выпустит из виду. Но все получилось иначе. Парни действительно попытались не отрываться от Эвы, но почему-то притормозили и потеряли ее.

Кандидат в президенты говорил людям именно то, что они и хотели услышать, спеша на площадь: про честь и достоинство, про равенство и справедливость. Он вещал, смакуя каждый слог:

– Не забывайте слова Освободителя Симона Боливара: “Объединение! Иначе анархия нас поглотит!”

Потом, распаляя гнев собравшихся, он сообщил, что в стране уже разработан план, направленный на саботаж предстоящих выборов. Кроме того, есть семь наемников, получивших приказ убить его самого, Чавеса. Но если с ним что-нибудь случится, ответственность за это ляжет на нынешнего президента.

Эва с интересом слушала долгую речь, пересыпанную зажигательными фразами, клеймящими империализм. Между прочим, фразы всегда были одни и те же, он повторял их повсюду. Но они неизменно действовали на публику. Толпа с возмущением ответила на разоблачения, прозвучавшие из уст Чавеса, страсти накалялись. Обстановка стала угрожающей. Эва почувствовала, как толпа сдавливает ее, девушка начала задыхаться. Пора было уходить с площади и возвращаться домой, но тут произошло нечто, буквально пригвоздившее ее к месту.

Словно магнитом Эву притянул к себе взгляд мужчины, который стоял в нескольких шагах от нее. Он рассматривал Эву с нескрываемым интересом. Даже с восторгом, забыв обо всем, что происходит вокруг. Но Эва, пряча взгляд за большими солнечными очками, сделала вид, что ей его внимание безразлично, как чаще всего и поступают женщины, стараясь скрыть свои истинные чувства.

Она поняла, что он собирается подойти к ней, но их разделяла плотная стена разгоряченных людей, хором откликавшихся на каждую зажигательную фразу Чавеса, и тысячи аплодирующих рук. Хотя на самом деле незнакомому мужчине помешало нечто другое. Внезапно группа крепких парней, вооруженных дубинками, врезалась в толпу и принялась лупить всех, кто попадал им под руку. Никто не мог понять, кто они такие, однако у Эвы сразу мелькнула нехитрая мысль, что их, скорее всего, нанял кто-то из политических противников Чавеса. Громилы были уже совсем близко и от Эвы, и от мужчины, который хотел пробиться к ней. Тем временем участники митинга, решив отбить атаку незваных гостей, пустили в ход камни и обрезки труб. Вмешались и спецподразделения полиции, пытаясь навести порядок, а телохранители окружили кандидата и увели с трибуны. Толпа разбегалась во все стороны. Взрывались петарды, звучали выстрелы, плыли, ослепляя людей, облака слезоточивого газа. Ничего нельзя было разглядеть. Эва плохо ориентировалась в лабиринте окружавших площадь улиц и переулков. Она старалась отыскать хоть кого-то из своих охранников, но не увидела ни одного знакомого лица. И продолжала бежать, спасаясь от слезоточивого газа. Наконец она попала на знакомую площадь. Там взяла такси и попросила отвезти ее в “Черное дерево”. Сидя в машине, Эва с удивлением отметила: почему-то она думает сейчас не о кандидате в президенты и не о только что пережитых событиях, а о смотревшем на нее мужчине.