Read the book: «Пташка для Графа»

Глава 1 Неловкое столкновение

– Мария, немедленно убери на заднем дворе! Там лошади потоптались! Скоро их светлости пожалуют!

Голос экономки миссис Харгривз прорвался сквозь гул кухни, резкий, как удар хлыста. Я едва успела проглотить последний кусок черствого хлеба – весь завтрак, что мне достался, – и тут же вскочила со скамьи, чуть не опрокинув кружку с водой.

– Уже бегу!

Схватив ведро и метлу, я рванула через служебный коридор, прижимая к груди растрепанные концы чепца. Осенний ветер гулял по двору, срывая с деревьев последние листья, и теперь вся моя утренняя работа – аккуратные кучи у парадного входа – пошла насмарку.

– Почему так долго? – миссис Харгривз поджала тонкие губы, когда я промчалась мимо. – Ты эту площадь уже полчаса метёшь!

– Так листьев навалило… – попыталась я оправдаться, но экономка лишь махнула рукой, давая понять, что разговоры излишни.

Я бросилась к узкой двери в дальнем конце коридора – слава Богу, в этом огромном доме были служебные входы, иначе пришлось бы обегать его снаружи, теряя драгоценные минуты.

– Господи, только бы успеть…

Рванув на себя железную ручку, я вывалилась на залитую солнцем мостовую – прямиком в объятия незнакомца.

– О-па!

Сильные руки подхватили меня прежде, чем я успела грохнуться на камни. Лишь ведро звонко клацнуло об камни, а метла вывалилась из рук. От неожиданности я вскинула голову и встретилась взглядом с парой насмешливых серых глаз. Они усмехнулись, а затем их обладатель одним рывком поставил меня на ноги, продолжая придерживать.

Передо мной стоял молодой человек в дорогом синем сюртуке, с тростью в одной руке и перчатками в другой. Его лицо – высокие скулы, прямой нос, чуть иронично приподнятая бровь – выдавало в нём того, кем он и был: одного из сыновей хозяина дома.

– Ты меня чуть не сбила, пташка, – усмехнулся он, не спеша разжимать пальцы на моих плечах.

Я вспыхнула до корней волос.

– Прошу прощения, сэр. Я… я уже ухожу.

Я попыталась выскользнуть из крепких рук, но он на мгновение задержал меня, изучающе оглядев с головы до ног.

– Аккуратней, птаха, – наконец, отпустил он, слегка улыбнувшись. – А то в следующий раз упадёшь.

Я не стала отвечать – лишь рванулась прочь, гремя ведром и прижимая к груди метлу, как щит. Но не успела сделать и трёх шагов, как сзади раздался насмешливый голос:

– Уилл, а ты умеешь выбирать девушек!

Я обернулась и увидела второго молодого человека – чуть постарше, чуть грубее чертами, с той же насмешливой ухмылкой. Он только что слез с коня и теперь с интересом разглядывал меня.

– Заткнись, Марк, – холодно бросил первый.

Но его брат не унимался.

– А зря, Уилл, очень зря. Эту пташку я здесь ещё не видел. Мог бы и себе забрать…

Я не стала дожидаться продолжения. Рванув ближайшую дверь, я влетела внутрь и с силой захлопнула её за собой, отрезая себя от их смеха.

Сердце бешено колотилось.

– Ну и нахал… – прошептала я, откидывая от себя ведро с метлой и поправляя сбившийся чепец.

Но в глубине души я знала – хуже всего было не то, что я врезалась в герцогского сына.

Хуже всего было то, что когда он назвал меня «птахой»… это прозвище почему-то не показалось мне обидным.

Глава 2 Два мира

Последние лучи заходящего солнца золотили высокие окна Уитмор-холла, когда я, сгорбившись под тяжестью ведра с помоями, брела через двор к служебному флигелю. Ноги ныли от двенадцатичасового рабочего дня, а на ладонях уже появились новые волдыри после чистки медных ручек парадного входа.

"Еще только конюшня осталась…" – подумала, когда грубый голос конюха Джона разорвал вечернюю тишину.

– Эй, девка! Лорд Марк Сент-Клер вернулся с охоты – вся сбруя в грязи! К утру должна блестеть, как новенькая!

Я молча кивнула, чувствуя, как от усталости у меня слегка дрожат колени. В голове уже составлялся список дел, которые нужно успеть до ночи: вымыть охотничьи сапоги и сбрую молодого хозяина, перебрать крупу для завтрашнего пудинга, успеть отнести в деревню обещанные яблоки.

Последнее было важнее всего. Сегодня младшая сестренка Лиза праздновала свои восемь лет, а я пообещала принести угощение из поместья, да и мама жаловалась на легкое недомогание…

Когда, наконец, закончились все дела, сумерки уже плотно окутали окрестности. Я поспешно свернула в кухонный сад, где под старым дубом, как обычно, ждал мой "гонорар" – мешочек с кухонными отходами, среди которых сегодня было несколько яблок.

Дорога в деревню вилась между полями, и я торопилась, боясь, что в темноте не разгляжу тропинку. Ветер шевелил подол юбки, а в ушах звенела тишина, нарушаемая лишь криками ночных птиц.

И вот впереди показались огни – наш Грейсфорд. Деревня спала, лишь в нескольких окнах ещё теплился свет. В одном из них – окне нашей хижины – я разглядела знакомый силуэт матери, качающей младшего брата.

Дверь скрипнула, когда я осторожно вошла внутрь. В хижине пахло дымом, вареной капустой и мокрыми пелёнками.

– Мария! – прошептала мать, и я увидела, как её усталое лицо озарилось слабой улыбкой. – Мы уже думали, ты сегодня не придёшь.

Шесть пар глаз устремились на мой узелок. Маленький Джекки первым не выдержал:

– Сестра! Ты принесла гостинцы?

Я развязала мешочек, и на грубый деревянный стол посыпались яблоки – три помятых, два подгнивших, и одно самое красивое, которое я специально отложила для именинницы.

– Для тебя, Лиза, – сказала я, протягивая девочке румяный плод. – С днём рождения.

Когда дети улеглись спать, а отец вернулся с ночного дозора – он подрабатывал сторожем в помещичьем саду – мы сидели втроём у потрескивающего очага.

– Ну как там, в барском доме? – спросил отец, чиня старый башмак.

Я рассказала о своём дне, не упоминая, конечно, о встрече с молодым графом. Но мать, сев в потрепаанное кресло и взяв дрожащими руками чашку с горячим отваром от простуда, посмотрела на меня очень внимательно.

– Что-то случилось, дочка?

Я опустила глаза:

– Сегодня… меня назвали птахой.

Отец резко поднял голову, и в его глазах мелькнула тревога.

– Кто? Кто тебя так назвал?

– Младший сын герцога… Уильям Сент-Клер, – прошептала я.

В очаге треснуло полено. Отец отложил шило и посмотрел на меня строго.

– Держись от этих господ подальше, слышишь? Их ласка – что волчья шкура: сверху мягкая, а внутри зубы острые.

***

Тем временем в Уитмор-холле Уильям Сент-Клер стоял у окна своей спальни, наблюдая, как где-то там, в темноте, мерцают огоньки деревни. В пальцах он перебирал маленькое гусиное перо – то самое, что подобрал утром после встречи со светловолосой служанкой. Оно вылетело из ее причёски, будто девушка до этого взбивала подушки.

За спиной раздался насмешливый голос:

– Мечтаешь, братец?

Марк, его старший брат, развалился в кожаном кресле, попивая херес из массивного бокала.

– Отстань, – буркнул Уильям, не отрываясь от окна.

Марк усмехнулся:

– Неужели тебя задела та девчонка? Бедная пташка, должно быть, дрожала от страха, как лист на ветру.

Уильям разжал пальцы. Перо плавно опустилось на персидский ковер.

– Она не дрожала, – тихо сказал он. – Она смотрела мне прямо в глаза.

Бокал в руке Марка замер на полпути ко рту. Впервые за много лет он видел, как его всегда невозмутимый младший брат… задумался о простой служанке.

Глава 3 Спасение в озере

Листья хрустели под ногами, когда я пробиралась по тропинке к озеру. После утреннего дождя дорога в деревню через поля превратилась в грязное месиво, и старый лесной путь стал единственным вариантом. В руке я крепко сжимала узелок с лекарственными травами – миссис Харгривз сегодня милостиво разрешила мне уйти пораньше, узнав, что у матери началась лихорадка. Если накануне вечером мы думали, что всё обойдётся, то с утра она уже не могла встать с кровати, так что я уходила с тяжелым сердцем на работу, а вот теперь торопилась попасть домой изо всех сил!

Ветер шевелил ветви дубов, срывая с них последние пожухлые листья. Я ускорила шаг – солнце уже клонилось к западу, а в лесу темнело вдвое быстрее.

Вдруг тишину разрезал странный звук – что-то среднее между всплеском и криком.

Я замерла, прислушиваясь.

– Помогите!

Голос донёсся со стороны озера. Всего секунды замешательства И, бросив узелок, я побежала на звук, цепляясь юбкой за колючие кусты.

Озеро Блэквуд лежало передо мной, тёмное и холодное. Посередине, барахтаясь в воде, был… он.

Уильям Сент-Клер.

Его каштановые волосы слиплись на лбу, а лицо искажала гримаса боли.

– Ногу… свело… – с трудом выдавил он, пытаясь удержаться на поверхности.

Я не думала. Скинув передник и башмаки, тут же прыгнула в озеро.

Вода обожгла кожу, как тысяча иголок, но я всё равно схватила графа за руку и потянула к берегу, чувствуя, как его тело становится всё тяжелее.

– Держитесь за меня, милорд! – крикнула я, хотя сама едва не захлёбывалась.

Мы барахтались, казалось, целую вечность. Когда мои ноги, наконец, коснулись дна у самого берега, я чуть не заплакала от облегчения.

Уильям рухнул на песок, дрожа всем телом. Его губы посинели, а на лбу выступили капли пота.

Я опустилась рядом, выжимая воду из юбки.

– Вы… вы сумасшедший, сэр! – выдохнула я, когда немного отдышалась. – Кто купается в октябре?

Он приподнялся на локте, кашлянул, и… неожиданно рассмеялся.

– Я не купался, Птаха. Я упал.

Я нахмурилась.

– Как это – вы упали?

– Шёл по берегу, поскользнулся. Хотел выбраться, а ногу свело.

Его зубы стучали, но в глазах светилось странное оживление.

– Почему вы одни? Где ваши люди?

Уильям махнул рукой.

– Охотились с Марком. Я отстал… хотел побыть один.

Он попытался встать, но тут же вскрикнул от боли – судорога ещё не прошла.

Я вздохнула и опустилась перед ним на колени.

– Дайте ногу.

– Что?

– Ногу дайте, милорд. Иначе до утра здесь просидим.

Он растерянно протянул мне ногу. Я взяла его ступню в свои огрубевшие руки и начала разминать мышцы, как когда-то делала для отца после долгого дня в поле.

Уильям сначала напрягся, потом постепенно расслабился.

– Откуда ты знаешь, как…

– У моего отца после пахоты часто сводит ноги, – коротко ответила я.

– А плавать откуда умеешь?

– У меня много младших братьев, за которыми приходилось в своё время следить. А они любили плавать и плескаться в речке. Пришлось научиться.

Тишина. Только капли воды стекают с нашей одежды на песок.

– Ты сегодня не в поместье, – вдруг сказал он.

Я пожала плечами:

– Мать заболела… У нее лихорадка, сэр. Миссис Харгривз отпустила.

– А ты… умеешь читать?

Вопрос был настолько неожиданным, что я подняла на него глаза.

– Читать? Немного. Отец научил.

– И тебе нравится?

Вопрос немного удивил.

– Конечно, сэр. Я бы с удовольствием читала, если бы у меня была такая возможность!

– А писать?

– Только свое имя.

Он кивнул, словно что-то обдумывая. Потом неожиданно улыбнулся.

– Спасибо, Птаха.

Я быстро отдёрнула руки.

– Вам уже лучше?

– Гораздо.

Он встал, пошатываясь, и протянул мне руку, чтобы помочь подняться. Я намеренно проигнорировала этот жест, вставая самостоятельно.

Мы стояли друг напротив друга – он, высокий и благородный даже в мокрой одежде, и я, дрожащая от холода служанка.

– Я… мне нужно идти, – сказала я, подбирая свой узелок с травами.

Уильям кивнул.

– Я провожу тебя.

– Нет! – вырвалось у меня громче, чем я планировала. – То есть… не стоит. Меня и так уже ждут.

Он смотрел на меня так пристально, что мне стало не по себе.

– Тогда до завтра, Птаха.

Я уже отвернулась, когда услышала его последние слова:

– В библиотеке, за восточным крылом, есть книги по медицине. На случай, если твоей матери станет хуже.

Не оборачиваясь, я кивнула и быстро зашагала по тропинке. Только когда лес скрыл меня от глаз, я позволила себе дрожать не только от холода.

***

В хижине горел тусклый свет. Мать, бледная, но уже более оживленная, сидела у очага с младшей сестрой на руках.

– Ты вся мокрая! – воскликнула она, когда я подошла ближе и передав узелок от экономки, поцеловала её в щеку.

Я повесила платок сушиться и рассказала о своем «приключении», опустив, конечно, детали разговора.

– Библиотека? – отец нахмурился, когда я упомянула об этом. – Мария, ты же понимаешь…

– Я не пойду туда, – быстро сказала я.

Но когда все уснули, я ещё долго смотрела в потолок, вспоминая серые глаза, которые в сумерках казались почти серебряными.

***

Тем временем Уильям Сент-Клер стоял перед камином в своей спальне, разглядывая мокрый листок, который нашёл в кармане после возвращения.

Это была страница из молитвенника – та самая, что выпала из узелка той странной девушки, когда она убегала.

На полях кто-то неумелой рукой вывел:

«М. Барлоу»

Говорите – любит читать…

Он осторожно положил листок в ящик стола, прямо поверх приглашения на бал к герцогу Норфолку.