На улицах Лондона в то время была особая загруженность. Люди сновали туда-сюда, машины гудели в пробках, весь город, нет, даже страна готовилась к Рождеству – празднику, наступление которого ждали все люди от мала до велика. На дворе декабрь тысяча девятьсот девяносто пятого. Дело близилось к Рождеству, а на улице сыро и промозгло. На праздничный снег не было даже намёка, а прохожие хлюпали тяжёлыми ботинками по неглубоким лужам. Туманный Альбион не порадовал англичан даже загадочной мглой, которой он так известен.

Был конец рабочего дня, и Барклейс Банк уже закрывался, так что глава семейства О’Коннор и его жена были последними посетителями в тот вечер.

– Мэриан, присмотришь за младшей сестрёнкой, пока нас нет? Мы с твоим отцом должны успеть забежать в банк, да и нам по пути домой, ты же знаешь… Это не займёт много времени, обещаю, – с надеждой на согласие произнесла женщина, поворачиваясь лицом к двум девочкам, удобно расположившимся на заднем сиденье-диване.

– Ну конечно, мам. Не волнуйся, я увлеку её чем-нибудь, и она даже не заметит, как пролетит время, – тринадцатилетняя Мэриан улыбнулась, весело взглянув на свою сестру. Та беззаботно смотрела в окно, пальцем рисуя на запотевшем стекле смешного человечка. – Мишель, правда же? – спросила сестру Мэриан, тронув её за плечо.

Маленькая блондинка не удостоила ответом, но кивнула.

– Вот и славно, – решила женщина, довольно сверкнув глазами.

Серж припарковал белый Гранд Чероки на пустующей парковке возле Барклейс Банка и спешно вышел из автомобиля, подходя к двери со стороны жены. Мужчина подал Марджери руку и захлопнул за ней дверь. Женщина переложила в багажник коробки, что лежали у неё на коленях.

– Я положила в багажник ваши рождественские подарки, вы уже девочки большие, знаете, что Санты не существует, но не портите себе сюрприз и не подглядывайте, договорились? – строго спросила она.

– Ла-а-а-адно, – нарочито грустно протянула Мэриан, состроив печальную мордашку.

– Я оставлю окна не до конца закрытыми, хорошо? – уточнил Серж.

– Да, он не закрыл их, потому что к тому времени, когда мы придём, вы уже задохнётесь, – зловеще прошептала Марджери, прикрывая рот рукой, стараясь не выдать улыбкой факт того, что она шутит.

– Пойдём, дорогая, нам уже пора, иначе мы не успеем до закрытия, а долги сами себя не отдадут, – с этими словами Серж кивнул головой в сторону банка и увлёк жену за собой. Мишель грустно посмотрела уходящим вслед родителям.

– Мэри, папа с мамой скоро вернутся?

– Они только что ушли… но думаю, что скоро, – поспешно сказала старшая, вспомнив слова мамы. – Давай пока посмотрим, что я тебе выбрала в магазине канцтоваров, что скажешь?

– Хорошо!

Девочка с рыже-красными волосами отстегнула ремень безопасности и, немного нагнувшись, выудила из-под сиденья блестящий белый пакет, в котором что-то очень интересно гремело и позвякивало.

– Что бы ты хотела увидеть первым из всех покупок? – загадочно спросила Мэриан, потряхивая пакетом, тем самым подогревая интерес Мишель.

– Альбом для рисования и карандаши, – с уверенностью ответила девочка. – Ты же знаешь, как я люблю рисовать.

– Хороший выбор, – похвалила её Мэриан, раскрывая пакет. И первое, что попалось, – коробка цветных карандашей и толстенький альбом. – Тебе повезло: всё, как ты и хотела, – засмеялась она, показывая сестре предметы.

– Какая прелесть! Боже, Мэриан, это так красиво! Здесь целых двадцать четыре карандаша в наборе, а обложка альбома цветная, бело-жёлтая с розовыми цветочками, мне так нравится!

– Я думаю, твои одноклассницы тебе обзавидуются.

– Шарлотта тоже любит белый и жёлтый, она будет вне себя от ярости, когда увидит, что обложка моего альбома её любимых цветов.

– Делаю ставку на то, что она не просто разозлится, а ещё и покроется сыпью, – прыснула от смеха Мэриан, а Мишель своим хихиканьем дала понять, что оценила шутку.

– Ладно, давай посмотрим, что ещё мы купили тебе для рождественских поделок в школу. Смотри, здесь есть ручки, цветная бумага…

Послышались тяжёлые шаги. К джипу подошёл незнакомый мужчина. Он был неопрятно одет и небрит, а ещё от него дурно пахло.

– Здравствуйте, девочки.

Мишель было открыла рот, но Мэриан сжала её руку, заставив молчать.

– Невежливо оставлять приветствие без ответа, когда с вами здороваются. Особенно таким милым леди, как вы, птенчики.

– Прошу прощения, мистер… – запнулась Мэриан, но тут же продолжила. – Нам не разрешено разговаривать с незнакомцами.

– Да! – пискнула Мишель, немного с отвращением рассматривая мужчину своими тёмно-синими глазами.

– Почему вы одни, где ваши родители? – поинтересовался он, проводя указательным пальцем по чистому боковому окну машины.

– Я не буду Вам ничего говорить, – отрезала Мэриан, испепеляя взглядом мужчину. Ей было очень некомфортно здесь, ведь родители далеко и ничего не могут сделать, а ей не хотелось продолжать разговор с этим неприятным типом.

– В Барклейс Банке, в этом заведении для богатеньких вроде вас, да? – прищурился он. – Хотя, зачем я спрашиваю, всё же и так очевидно, ха. Кстати, ваши родители ушли сравнительно недавно, я наблюдал за вами.

Мэриан похолодела.

– Открой-ка машину, девочка, – почти приказным тоном сказал мужчина.

– З-зачем? – испуганно моргнула старшая.

– Открой. Машину… – процедил он, припав к окну и разглядывая то, что находится внутри машины.

– Нет! – решительно и грозно произнесла Мэриан. Девочка старалась, чтобы это звучало как можно более зло и уверенно, но её голос всё равно дрогнул.

Незнакомец раздражённо хмыкнул. Он просунул руку в не до конца закрытое окно, пытаясь достать до кнопки блокировки двери изнутри. Мэриан тихонько взвизгнула, а Мишель забилась в угол машины, ища пути отступления. Старшей нужно было срочно что-то предпринять. Бить незнакомца по руке – явно не вариант. Судорожно зашарив по сиденью в поисках чего-то потяжелее, она запустила руку в пакет, желая отыскать нужный предмет. Её ладонь упёрлась в огромные раскройные ножницы, которые она выбирала специально для того, чтобы потом с помощью этих ножниц сшить куклам и плюшевым игрушкам Мишель наряды. Дрожащими руками спешно вытащив ножницы из пакета, Мэриан ударила острым концом прямо в руку бандита, стараясь отпугнуть его. Рука мужчины дёрнулась, и он вытащил её из машины, зашипев от боли.

– Ах ты ж… маленькая стерва! – разъярённо воскликнул он, зарычав. Он пригнулся и исчез. Мэриан потеряла его из виду. В её голове промелькнула глупая мысль, что этот человек мог забраться в машину через низ, пролезть под полом и оказаться уже внутри автомобиля…

Она даже ничего не успела понять, как стекло с треском и хрустом посыпалось внутрь машины. Огромная рука моментально открыла дверь изнутри, предварительно нажав на кнопку блокировки. Девочки в один голос вскрикнули: Мишель более пискляво, а Мэриан громче.

Распахнув дверь, мужчина влез в машину, потянувшись руками к рядом находящейся бедняжке Мэриан. Схватив её за платье, он рванул изо всех сил, а Мэриан, зажмурившись, перехватила ножницы и стала махать руками, стараясь отбиться. Удары приходились то во что-то мягкое и упругое, то во что-то твёрдое, куда ножницы проходить дальше не могли. Всё происходило как в полусне, она слышала крики. Свой, сестры и чей-то ещё. Она поражалась тому, как можно так кричать. Крик был нечеловеческий, почти звериный. Мэриан слышала грязные ругательства и визжала громче, стараясь перекричать обладателя того крика. В её ушах звенело, а сама она уже не понимала, что происходит. Когда она уже молотила руками по воздуху, девочка поняла, что никто больше не нападает.

Медленно разлепив веки, она тяжёлым взглядом окинула лежащего перед ней мужчину. Сестра, кажется, потеряла голос; она уже хрипела, хватая ртом воздух, как рыба на суше. Её лицо было мокрое от слёз, а сама она покраснела от напряжения. Мэриан невидящим взглядом уставилась в открытый, сохнущий на воздухе левый глаз, в котором застыл гнев вперемешку с резким ощущением боли. Боковым зрением заметив залитую кровью правую глазницу, Мэриан снова зажмурилась, едва дыша. Тяжёлая голова мужчины лежала на её маленьких коленях, а тоненькая струйка крови стекала с глазницы на висок. Лишь несколько красных капелек падали с виска на сиденье машины.

Мэриан молчала, даже когда на выходе из банка на лицах отца и матери пропали улыбки, едва они заметили чьи-то длинные, торчащие из машины ноги в грязных чёрных ботинках. Марджери тут же кинулась к машине, а на её лице было выражение полнейшего ужаса, когда она обнаружила, что мужчина, которого она вытащила с машины, безвольно свалился на холодный асфальт, как мешок с картошкой.

И Мэриан всё ещё молчала, когда её отец набирал 112.

– Мэриан, расскажи мне, как всё произошло, – требовательно сказал отец, барабаня пальцами по столу. Его голос раздавался негромким эхом по этому маленькому помещению. Рядом с ним сидел бобби, а находились они все втроём в мрачной тёмной комнате. Судя по всему, стены имели неплохую звукоизоляцию, поскольку не было слышно ничего, что могло бы находиться за пределами комнаты. Она не помнила, как оказалась здесь. Мэриан словно была оторвана от реальности, начиная с момента убийства того ужасного человека и заканчивая тем, как она сидит здесь на металлическом жёстком стуле, а его спинка неприятно холодит лопатки. – Мэриан, я жду. Не заставляй меня и мистера…?

– Бауэрмана, – подсказал мужчина, одетый в полицейскую форму, с любопытством и лёгким удивлением глядя на Мэриан. Его лицо было очень ласковое, Бауэрман так и излучал теплоту и нежность, словно говоря «ты не виновата, ты хорошая, просто расскажи нам то, что мы хотим узнать». Но при этом в его взгляде было что-то холодное, практически ледяное, что источало ненависть и злобу. Своё истинное отношение к Мэриан он тщательно старался скрыть за маской добродушия.

– Да, простите, – извинился Серж. – Так вот, не заставляй меня и мистера Бауэрмана ждать. Ты прекрасно знаешь, что натворила, и также хорошо понимаешь, что тебе не стоило этого делать.

– Но… папа, он начал спрашивать: куда ушли вы с мамой, как давно вы ушли и ещ…

– Это я и хочу услышать от тебя! – крикнул он, ударив кулаком по столу. Его лицо покраснело от гнева. Мэриан зажмурилась и сжалась, становясь совсем крохотной. Внутри разлилась едкая желчь, а к горлу подступила тошнота. Отец и раньше кричал на неё, но либо не так сильно и зло, либо в шутку… Глаза наполнились слезами, и она заставила себя перестать думать о чём-либо грустном. Хотя что может быть весёлого в том, что сейчас она сидит на допросе в полицейском участке, в этой холодной, сырой комнате, где даже поскупились сделать нормальное освещение? Недостаток света в помещении нагонял ещё более жуткую атмосферу.

Серж О’Коннор обречённо прикрыл глаза и устало потёр переносицу.

– Ладно, Мэриан, прости, мне не стоило повышать голос. Моя вина. Доченька, давай условимся: просто отвечай с максимальной подробностью на мои вопросы… хорошо? – с горькой надеждой спросил он, встречаясь взглядом с дочерью.

– Я не помню, – очень тихо сказала она, прикрыв глаза. Тут же их открыв и поймав гневный взгляд отца, она нехотя произнесла: – Хорошо, папа, – Мэриан постаралась расслабиться или хотя бы перестать так волноваться. Ладошки нещадно потели, и она попыталась украдкой вытереть их о платье, но её задумка потерпела крах. Серж терпеливо сложил руки на груди.

– Мы ждём тебя, – напомнил он, мысленно извиняясь перед бобби.

– Ну… я готова отвечать на вопросы, – Мэриан пообещала себе попытаться перестать ощущать дискомфорт.

– Как скоро к вам подошёл этот человек после нашего с Марджери ухода?

– Кстати, сэр, мы установили, что его звали Джексон Эллингтон, – кашлянул бобби, привлекая к себе внимание.

– Благодарю. Ну так, Мэриан? Что ты нам можешь сказать? – требовательно спросил Серж.

– Я предполагаю, что он пришёл спустя примерно десять или пятнадцать минут после того, как вы ушли, – подала голос девочка, чуть пожимая плечами.

– Допустим. Вы же записываете всё на диктофон, мистер Бауэрман?

– Конечно. Вы могли бы и не спрашивать об этом, сэр. У нас всегда включен диктофон при проведении допросов, – фыркнул он.

Серж кивнул, одобряя.

– Мэриан, перескажи нам весь ваш диалог, – как-то чересчур спокойно произнёс он, царапнув ногтем стол. Видимо, он волновался, просто старался не показывать этого. – И не смей лгать. Помни, что рядом с тобой сидела сестра, свидетель твоего… хм, преступления. Ложь никак не поможет тебе, а лишь усугубит твоё и так неважное положение, – добавил отец девочки, вздохнув.

– Я попробую вспомнить, – робко промолвила она, опуская взгляд.

– Попробуй, – невесело улыбнулся он. – Это было не так уж давно, ты обязана вспомнить. Постарайся пересказать нам диалог в мельчайших подробностях.

– Было бы неплохо, если бы она нам ещё и сказала, что делал каждый участник события, что в это время говорил. Иными словами, нам необходимо узнать, что происходило в момент каждой фразы, – изрёк Бауэрман. Оглядев комнату по периметру, он зевнул и посмотрел на настенные часы.

– Я согласен с Вами.

А у Мэриан уже звенело в ушах и темнело перед глазами от всего этого. Тошнота усиливалась, а голова начинала кружиться. Сцепив руки в замок, она постаралась ровно усидеть на стуле и не терять самообладание.

– Мне… не очень хорошо, – слетела с её губ короткая фраза. Тиканье часов эхом отдавалось в её голове, а ей казалось, что комната словно маятник раскачивается перед ней.

– Мэриан, ты же понимаешь, что сейчас очень важно допросить тебя и… чёрт, просто дайте ей воды, – Серж начал разговаривать с Мэриан вполне дружелюбно, но в конце фразы в его голосе искрилось раздражение.

– Да, сейчас, – бобби тяжело поднялся со стула и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

– Послушай, сейчас очень-очень важно узнать то, как всё произошло. Мэриан, посмотри на меня.

Девочка пронзительно взглянула на отца глазами, полными слёз.

– Я не хотела убивать его. Я попыталась остановить… Джексона, но он продолжил лезть к нам в машину. Я не хочу находиться здесь, я ни в чём не виновата, в чём меня обвиняют?

Серж с трудом набрал воздух в лёгкие.

– Милая, тебя пока ни в чём не обвиняют. Чтобы доказать твою невиновность, нам нужно как можно больше знать о произошедшем, иначе мы не сможем поступить правильно.

– Я понимаю, – она сморгнула слёзы, и одинокая солёная капелька сбежала с уголка её глаза к подбородку.

В комнату допросов зашёл Бауэрман.

– Не будет лишним напомнить, что в Англии минимальный возраст уголовной ответственности – десять лет. Очень вряд ли, что она не понесёт наказание за содеянное. Но, в любом случае, нам необходимо узнать досконально всю информацию, конечно же, – сказал бобби, протягивая девочке бутылку воды.

– Спасибо, – сухо поблагодарила она, резким движением открывая поллитровку. Спустя несколько минут, опустошив содержимое бутылочки, она небрежно поставила пустую бутылку на стол, внимательно взглянув на отца. – Он поздоровался с нами. Когда я заявила, что разговаривать с незнакомцами нам не разрешено, он проявил лёгкую агрессию, выдав что-то вроде «таким, как вы, не положено не отвечать на приветствие», в точности всё не помню, но не думаю, что это особо имеет смысл… – она внезапно замолчала, и её лицо скривилось, когда она продолжила вспоминать. – Дальше он спросил, где наши с Мишель родители. Когда я отказалась отвечать на этот вопрос, он решил, что вы в Барклейс Банке. Ну, конечно, сие было очевидно, это во-первых. А во-вторых, хм… он сказал, что следил за нами.

– Как долго? – полюбопытствовал бобби.

– Этого я не знаю, – честно ответила Мэриан, тряхнув головой. – Потом он начал заставлять меня открыть машину изнутри. Естественно, я не согласилась.

Мэриан поджала розоватые губы.

– Дальше он просунул руку в незакрытое окно. До того, как он подошёл, мы с Мишель рассматривали школьные принадлежности, которые купили в магазине канцтоваров перед тем, как подъехали к банку. Рядом лежали ножницы, ну и я… ударила кончиками ножниц его в руку. Если бы я этого не сделала, он мог бы дотянуться до кнопки блокировки и открыть дверь. О, увы, после того, как я ткнула его ножницами, он вытащил руку и… выругался, – произнесла Мэриан, нахмурившись. – Потом он разбил окно, соответственно, после этого открыв дверь и забравшись внутрь. Он уже схватил было меня за подол платья и потащил, но я… дальше я не помню. Всё происходило так быстро. И у меня были закрыты глаза, – призналась она. У неё во рту снова пересохло, видимо, от волнения, и она окинула печальным взглядом пустую пластиковую бутылку, стоящую на столе. – Но я сделала это не потому, что хотела убить его, а в целях самообороны. Я действовала исключительно ради того, чтобы защитить себя и Мишель, папа, ты же знаешь, что я никогда не…

– Довольно, – остановил её Бауэрман, махнув рукой. – На сегодня хватит. Пока что вы свободны, завтра ожидаю Вас, О’Коннор, в полицейском участке. Девочка на данный момент освобождена от школы, Мэриан, возможно, нужно всё обдумать. Приступать к занятиям можно сразу, как только она будет готова продолжать учиться.

Серж утвердительно покачал головой.

– Мэриан, выйди, пожалуйста, – попросил он. – И дверь закрой.

Девочка послушно сделала то, что сказал ей отец. Когда дверь закрылась, Серж подошёл ближе к бобби, наклонившись к его уху.

– Уже сегодня ночью весь город узнает о случившемся. Что нам конкретно говорить, как отвечать на расспросы?

– М-м-м, я думаю, что лучше минимизировать эти расспросы и просто уводить разговор в другое русло. Попробуйте объяснить дочери то, что она не виновата и не понесёт ответственность за это. Убедите её в этом. Она сама должна поверить в это. Но в самом деле, не всё так хорошо. Я даже не знаю, сколько Вы будете мотаться по судам. Вместе с девочкой, конечно же. И свидетелями в качестве Вашей младшей дочери и жены. Но Мэйбл…

– Мэриан, – поправил того Серж.

– Да, Мэриан, прошу прощения. Так вот, Мэриан ни в коем случае не должна волноваться. Это ни к чему хорошему не приведёт. Если сейчас она будет слишком много думать об этом, это может серьёзно повлиять на её психику и дальнейшее развитие. Если она будет считать себя убийцей, она может и вырасти убийцей. И Джексон Эллингтон будет далеко не последней её жертвой. Ваша прямая обязанность – обеспечить ей комфорт, чтобы она сама верила в то, что это просто несчастный случай. Когда она будет спрашивать, зачем же мы так часто посещаем здание суда, если раньше мы так не делали, говорите ей, что все они просто не правы, но тут главное – не перегнуть палку. Понимаете ли, она не должна считать себя убийцей, но и не должна думать, что делать так, как она поступила сегодня, – правильно. Очень важно соблюсти баланс. Это будет сложно, О’Коннор, очень сложно. Но я думаю, вы справитесь, – в конце своей речи Бауэрман дружески похлопал Сержа по плечу и мягко подтолкнул к двери. – Желаю удачи. Она вам понадобится.

На пороге полицейского участка их встретила Марджери. Мишель уткнулась носом в пальто мамы и всхлипывала.

– Мама, Мэриан убила его. Просто ударяла его ножницами снова и снова. И этот человек кричал. Долго и много. И так громко. Потом пошла кровь. Но я мало что видела из-за слёз. Много крови было. А вы пришли не так быстро, как обещали. Ты ведь обещала, что вы скоро вернётесь, мама, обещала! И я уже молчала, просто плакала, а она сидела, застыв, словно статуя. С ней всё будет хорошо? Её накажут? Что с ней будет? – пальто Марджери уже намокло от слёз младшей дочери, а женщина неустанно гладила Мишель по спине, приговаривая время от времени «всё будет хорошо» и «скоро всё наладится», хотя саму её едва ли не трясло от ужаса и предчувствия, что всё плохое только начинается.

Мэриан вышла из полицейского участка разбитая. Мысли в голове рассыпались на мелкие части, словно мозаика, никак не желая складываться в целую картину. Её лицо ничего не выражало. Даже сама девочка в глубине души удивлялась тому, как она спокойно выглядит со стороны, хотя внутри неё бушевало цунами, горели пожары, носились торнадо и ураганы.

– Они, скорее всего, даже не представляют, как мне сейчас плохо, – одними лишь губами произнесла она.

«Они все сейчас просто думают, что я хладнокровная убийца. А я не убийца, я же случайно. Нет, "случайно" – это не то слово. Я просто неспециально. Я хотела защитить себя и Мишель, только и всего. Но я же убила его. Значит, я убийца. Но как называется человек, который убил кого-то ненамеренно, в целях самообороны?» – мысли, будто осы, беспокойно роились в её голове, и Мэриан казалось, что её голова сейчас просто взорвётся от этого нескончаемого потока размышлений и угрызений совести.

Когда она открыла главную дверь полицейского участка, переступив порог и оказавшись на свежем воздухе, почувствовала себя немного лучше. Не сказать, что ей сильно полегчало и все мысли сразу улетучились из её ещё детской головки, но дышать стало в разы легче, а тошнота прошла. Шум в ушах прекратился вместе с головокружением.

– Мэриан, доченька, как ты? – оставив Мишель стоять на месте, Марджери кинулась к старшей дочери с распростёртыми объятиями.

– Привет, мам… – выдавила она, обнимая мать. – Я бы солгала, если бы сказала, что всё в порядке. Я не могу быть в порядке, мама. Я убила человека и теперь за это последует наказание, так ведь?

Марджери открыла было рот, чтобы возразить, но, осознав всю тяжесть преступления, она с трудом кивнула головой.

– Но ты не волнуйся, главное. Всё будет хорошо, детка.

– Сестрёнка, как у тебя дела? – тихо спросила Мишель, подходя к Мэриан. Младшая сверлила глазами асфальт и боялась поднять голову. Она сама не знала, почему, но, вероятнее всего, из-за страха перед сестрой. Мишель не хотела себе признаваться, что боится Мэриан.

– Ох, Мишель… – она грустно погладила маленькую девочку по светлой голове. – На самом деле не так хорошо, как хотелось бы.

– Я понимаю, – ответила та, чуть сторонясь.

Через какое-то время из полицейского участка вышел Серж. Он был мрачнее тучи. Всю его гамму эмоций и выражение его лица было просто невозможно описать, но можно точно сказать, что на его лице были смешаны усталость, страх и… гнев?

– Нам пора домой, – глухо сказал он, медленно моргнув.

– Всё закончилось? – с надеждой спросила Мишель, поднимая глаза на отца.

– Нет, – рявкнул он. – Вы себе представить не можете, сколько нам предстоит потратить время на то, чтобы доказать невиновность Мэриан, – процедил Серж. – А всё из-за того, что она просто не смогла продержаться и удержать его до нашего прихода. Знаете, сколько раз нам предстоит побывать в здании суда? Но это ещё цветочки в сравнении с тем, сколько я должен буду втюхать денег в то, чтобы наш недобросовестный судья доказал невиновность Мэриан, – кричал он, в конце переходя на совсем тихий шёпот. – Не будет же она сидеть в каком-нибудь грязном, сыром и холодном воспитательном учреждении для таких, как она! О, мне столько необходимо вложить бабок в то, чтобы мою старшую дочь оставили на свободе. А всё из-за того, что нужно было просто не провоцировать того типа!

– Я не провоцировала! – вспыхнула Мэриан, сжимая руки в кулаки до побелевших костяшек. Тут её терпению уже пришёл конец. – Папа, я рассказала всё ещё там, в участке.

– Ты ещё посмей со мной спорить! Марджери, сделай что-нибудь со своей дочерью, почему она огрызается? Или ты, Мэриан, хочешь сидеть в тюрьме для малолеток вроде тебя, да? Ты этого желаешь?

– Тише, Мэриан, успокойся. Серж, ты тоже не закипай.

– Не закипать? Ты хочешь, чтобы я не закипал? Марджери, я думаю, что ты не до конца осознаёшь всю серьёзность ситуации. Ты просто как маленькая.

– Мама, почему он не верит мне? Почему мне вообще никто не верит? Почему мы должны будем бегать по судам, по полицейским участкам, что-то кому-то доказывать и оправдываться, если виноват вообще этот Джексон? Почему? Это же несправедливо. Какой справедливости вы хотите добиться, если всё предельно просто и правда лежит на поверхности, просто вы все упорно не хотите видеть её? – у Мэриан всё уже внутри кипело. Сейчас ей было по-настоящему обидно, ведь она говорила правду, но никто отчаянно не хотел верить этой правде. Все отчего-то жалели этого негодяя Эллингтона, который, в общем-то, сам и напросился.

– Господи, давайте просто замолчим и пойдём домой, – крикнула Марджери, хватая за воротник Мэриан и сжимая руку мужа. – Заткнитесь и молча идите, придурки. Одна психованная дурочка, другой орёт как ненормальный.

Мэриан была очень удивлена тем, что её, человека, который всего-навсего высказался, не стал молчать, да и к тому же говорит одну лишь правду, заклеймили «психованной дурочкой». Опешив, она выскользнула из ослабевшей руки мамы и зашагала вслед за родителями, размышляя о том, как несправедлив и бесчестен этот мир.

Глава II

Вечерело. В окна били последние лучи закатного солнца, заползающего за горизонт. Малиновый сок разлился по всему небосводу, оставляя светило желтоватым кружком, скрывающимся за линией земли. По заасфальтированным дорогам продолжали гудеть машины: люди возвращались домой с работы, заезжали за детьми в учебные учреждения.

– Мэриан, почему ты ничего не ешь? Тебе не понравилась жареная индейка? – немного разочарованно спросила Марджери, наблюдая за тем, как её старшая дочь ковыряется вилкой в блюде, перекладывая кусочки еды с одной стороны тарелки на другую.

– Мне не хочется есть, – кисло ответила она, обмакивая кусочек индейки в медово-горчичный соус.

– Что за вздор! – возмутилась мама. – Человек хочет есть всегда, если он давно не ел, если он не болеет и если он не лежит в гробу. А ты больна или лежишь в гробу? – поинтересовалась мама с улыбкой, обнажая зубы.

– Ну… нет, – покачала головой Мэриан.

– Ешь, – почти приказала Марджери. – Не испытывай моё терпение.

– Да. Или тебе не нравится мамино блюдо? Хотя, возможно, на самом деле ты просто ненавидишь то, как готовит твоя мама, просто не показываешь этого, – подколол дочь Серж. – И ты устала скрывать свою неприязнь к маминой готовке, вот и капризничаешь.

– Что? В каком смысле? О чём ты говоришь, папа, мне всегда нравилась мамина еда и продолжает нравиться, но сейчас я не в состоянии что-то есть.

– А если тебе сейчас предложили бы твои любимые креветки или любую другую пищу на твой вкус, ты бы согласилась поесть? Разве сейчас ты бы отказалась от малинового тарта? Или бутербродов с красной рыбой? Не думаю… – фыркнула Марджери, отправляя кусочек картофелины в рот.

– Отказалась бы, – неловко произнесла Мэриан, отпивая апельсиновый сок из стеклянного стакана.

– М-да. Марджери, я думаю, у нас слишком разбалованные дети, – низким голосом заявил Серж.

– Вот что, Мэриан, отправляйся в свою комнату, ты сегодня без ужина, раз уж не собираешься есть. Тебе здесь делать нечего, – хмыкнула Марджери, кивком головы указав дочери на выход из столовой.

– Вы так говорите, будто сегодня ничего ужасного не происходило. Словно ваша старшая дочь никого не убивала, никакая полиция не вызывала нас в полицейский участок, никакой Эллингтон вовсе не мёртв, а тебя, папа, никакой Бауэрман не ждёт завтра в участке, – с болью во взгляде и голосе произнесла Мэриан. Обычно девочка говорила быстро и уверенно, но сейчас она почти шептала и заикалась от волнения.

– Не есть – это ненормально, – Марджери демонстративно наколола маленький зелёный горошек на зубчик вилки.

– Если бы вы видели и делали то, что видела и делала я, вы бы тоже не ели, – попыталась отстоять свою позицию Мэриан, стараясь встретиться взглядом с мамой и добиться понимания хотя бы от неё. Но женщина даже не обращала внимания на дочь. Словно за столом не сидела никакая Мэриан и никто вовсе не заглядывал Марджери в глаза, как наивный щенок.

– Хорошо, я иду спать. Спокойной ночи, – голос Мэриан дрогнул. От апельсинового сока в груди стало прохладно. Медленно кивнув головой в знак прощания суровым родителям, она вышла из столовой.

– Спокойной, – послышалось вслед отцовское сухое пожелание добрых снов.

«Мама, папа, я думаю, что вы неправильно отнеслись к Мэриан…», «не вмешивайся, Мишель», «тебе не стоит вникать в это» – слышала Мэриан за своей спиной. «Сестра беспокоится за меня», – успела подумать она. Голоса затихали по мере отдаления девочки от столовой. Она поднялась по лестнице на второй этаж, хватаясь за перила так, словно это был спасательный круг.

Оказавшись на втором этаже, Мэриан прислушалась. Из столовой доносился смех Мишель и громкие голоса родителей. «Похоже, им весело. Без меня…» – пронеслось в голове у неё. Её глаза словно потускнели. Печатая шаг, она прошла в свою комнату, заперевшись на ключ. «До утра не выйду отсюда. В любом случае, по ним не скажешь, что они рады моей компании. Когда вообще последний раз они по-настоящему хотели о чём-то поговорить со мной? Не извлекая выгоды из разговоров со мной, просто потому, что они любят меня и хотят послушать что-нибудь от меня только из-за того, что это говорю я?» – думала Мэриан, любуясь тёмно-розовым закатом.

«Почему папа так кричал на меня сегодня? Почему он вообще не верит мне? Я же сказала правду в полицейском участке. И Мишель может подтвердить мои слова. Вот только сегодня они даже не спрашивали её. Они опровергают то, что им говорю я, они утверждают, что это я во всём виновата. Что, я виновата даже в том, что просто существую? А я должна была сидеть молча и ничего не делать, когда Джексон стал пытаться открыть машину и вламываться? Я должна была сидеть сложа ручки? Мне нужно было открыть машину? Но если бы я открыла машину, папа бы тоже кричал на меня. И мама. Я люблю их, но почему они так относятся ко мне? Я сделала что-то не так? Если бы я спросила это у них, они бы сказали что-то типа „да, конечно, ты всё делаешь не так“. И Мишель как будто боится. Обычно она всегда так тепло относится ко мне, лезет обниматься и смешит меня, строя забавные рожицы. Что случилось сейчас? Неужели теперь так будет всегда? Папа всегда будет кричать на меня по делу и без дела просто так? Он продолжит срываться? А мама? Я пока так и не поняла ещё – на чьей она стороне…» – Мэриан завязла в своих мыслях, словно пчела в сладком липком варенье или муравей в тягучей смоле. Она уже не видела перед собой ни заката, ни окна, ни розовых штор, так идеально подходящих по оттенку к обивке милого розового диванчика и изголовья кровати. Печаль плавала словно парусник в серо-голубых океанах глаз Мэриан. Она так и застыла, оставшись держать край шторы в руках. Девочка видела перед собой кромешную темноту, в которой яркими кляксами всплывали отрывки сегодняшнего дня. Вот показалось испуганное лицо мамы, выходящей с папой из банка. А вот и гневное выражение отца, который кипел словно чайник в тот момент, когда Мэриан ляпнула, что не помнит ничего об убийстве Джексона. Визжащая Мишель. Любопытствующий бобби. Широко раскрытые глаза Джексона и его полуоткрытый рот с желтоватыми зубами. Когда в «темноте» всплыло лицо Эллингтона, Мэриан дёрнулась и ударилась локтем об стену. Прошипев что-то нечленораздельное, она потёрла ушибленное место и задёрнула шторы, скрыв за плотной тканью уже тёмное небо, на котором показались первые звёзды и желтый полумесяц.