Read the book: «Проповеди. Том II. Воскресные дни»

Font:

* * *

«Верую, хотя и не вижу»
Неделя 2-я по Пасхе, апостола Фомы

26 апреля 1998 г.

г. Москва, храм святой великомученицы Екатерины на Всполье

«Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю», – так ответил Фома ученикам Спасителя, возвестившим ему о том, что они видели воскресшего Господа (Ин. 20, 25).

«Если не увижу – не поверю». Так часто отвечают нам, верующим, люди, которые требуют от нас логических, осязаемых доказательств христианской веры. Но таких доказательств нет и быть не может, ибо вера христианская – за пределами разумного постижения, она сверхрациональна. В христианстве ничего нельзя логически доказать – ни бытие Бога, ни воскресение Христово, ни другие истины, которые можно только принять или не принять на веру.

«Бога не видел никто никогда», – говорит апостол Иоанн Богослов (Ин. 1, 18). И бытие Божие никто никогда не доказал. И воскресение Христово никто никогда не засвидетельствовал таким образом, чтобы оно стало очевидным фактом для всего человечества. И тем не менее, несмотря на кажущуюся бездоказательность христианской веры, миллионы людей приходили, приходят и будут приходить ко Христу; верили, верят и будут верить в воскресение Христово; признавали, признают и будут признавать бытие Божие. Почему? Потому что они встретили Бога на своем пути, и никакие дополнительные доказательства оказались им не нужны.

Но как происходит встреча человека с Богом? Для каждого – по-разному. Для одних – это опыт внезапного откровения, прозрения, когда люди вдруг осознают, что Бог рядом с ними, что Он – здесь, что Он видит и слышит их, а они видят и слышат Его. Для других – это опыт прорастания в них присутствия Божия, опыт постепенного узнавания Христа воскресшего. Бывает, что Христос встречает человека, но человек или не сознает этого, или лишь впоследствии начинает понимать, что это была встреча с Господом. Именно так произошло с двумя учениками, которые, возвращаясь из Иерусалима в Эммаус, в приблизившемся к ним Путнике не узнали Иисуса, потому что Его внешний облик после воскресения изменился. Господь беседовал с ними на протяжении всего пути, вошел вместе с ними в дом, и лишь когда Он преломлял хлеб, они узнали Его, но Он тотчас же сделался невидим. И тогда они сказали: «Не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге?» (Лк. 24, 32). И с радостью пошли и возвестили ученикам о своей встрече с воскресшим Учителем.

Поразительно, что ученики не узнали Христа, когда Он был рядом с ними; телесные глаза не помогли им распознать воскресшего Бога. Но внутренними очами души они узнали Господа. И как только узнали, Он сделался невидим для них, потому что телесное зрение не нужно, когда сердце воспламеняется верой.

Так происходило и происходит с христианами, которые не видели Бога, но уверовали в Него, потому что сердце их возгорелось любовью к Нему. Именно о них говорит Христос: «Блаженны не видевшие и уверовавшие» (Ин. 20, 29). Блаженны, потому что не логических доказательств взыскали они, но того огня, который Бог низводит в сердца человеческие. И мы верим в воскресение Христово не потому, что нас кто-то в этом убедил, но потому, что мы сами, своим внутренним опытом познали Воскресшего. Мы уверовали не потому, что видели Бога, но потому, что ощутили Его живое присутствие в сердце нашем.

Скептический разум современного человека говорит: «Не увижу – не поверю». А мы говорим: «Верую, хотя и не вижу». Если бы в религии все было видимо, осязаемо, доказуемо, зачем и во что нужно было бы верить? Если бы в религии не существовало тайны, чем бы отличалась она от всего остального, что окружает нас в земной жизни?

Вступая на путь христианский, мы бросаем вызов окружающему миру, требующему от нас логического оправдания нашей веры. Более того, мы бросаем вызов собственному разуму. Выходя в плавание на корабле христианской веры, мы многим рискуем. У нас нет гарантии того, что мы достигнем цели, не претерпев кораблекрушение в вере (1 Тим. 1, 19). Нам в земной жизни не обещана такая встреча с Христом лицом к лицу, которой удостоился Фома, прикоснувшийся к ранам на теле Спасителя и получивший осязаемое доказательство воскресения Христова. Конечно, в будущем веке мы увидим Христа лицом к лицу, но ведь и в это нужно верить! Сейчас же нам дан внутренний опыт Христа воскресшего – опыт, который сильнее любых логических доказательств, любого телесного «видения».

Для чего дан нам этот опыт? Чтобы мы поделились им с другими. Мы должны помнить, что до тех пор, пока мир не уверует в воскресение Христово, до тех пор, пока воскресший Христос не станет опытом всякого человека, не завершится миссия Христова на земле. И как апостолы после воскресения Христова пошли проповедовать Христа, так и мы призваны всей нашей жизнью – не только словом, но и делами – проповедовать Христа воскресшего.

Почему в пасхальные дни богослужение совершается не только внутри храма, но и вне его стен? Почему мы не довольствуемся обычным чинопоследованием, но считаем необходимым с крестами, иконами и хоругвями выходить на улицу? Именно потому, что наша миссия – не только наслаждаться близостью Христа здесь, в храме, но и свидетельствовать о Воскресшем там, на улице, где мир живет своей жизнью.

Будем помнить, что мы призваны быть продолжателями дела апостолов, которые не видели воскресения Христова телесными очами, но узрели его очами души. Будем помнить о том, что не только к ним, но и к нам обращены слова Спасителя: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь» (Мф. 28, 19–20).

«Воскресение Христово видевше»
Неделя 2-я по Пасхе, апостола Фомы

7 мая 2000 г.

г. Москва, храм святой великомученицы Екатерины на Всполье

Воскресение Христа прошло столь же незамеченным, как и Его рождество. Самого момента выхода Христа из гроба не видел никто. И с первых дней после воскресения у многих людей, даже у ближайших учеников Христа, даже у тех, кто знал и любил Его, появилось сомнение: а действительно ли Он воскрес? Когда мы читаем рассказы евангелистов о том, что происходило после воскресения Христова, о том, как ученики обсуждали друг с другом это событие, мы не можем не видеть, что в них оставалась тень сомнения и недоверия.

Двое учеников идут в Эммаус, к ним приближается Путник, в Котором они не узнают Христа, и они начинают рассказывать Ему о Человеке, Который учил народ, был распят на кресте и умер, но потом стали распространяться слухи, что вроде бы Он жив (Лк. 24, 13–26). Они говорят обо всем этом с большим недоумением, несмотря на то что Христос говорил им: «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет» (Ин. 11, 25). И когда воскресший Христос явился ученикам в Галилее, одни поверили в Него, а другие усомнились (Мф. 28, 17). Почему они усомнились? Потому что Господь проходил через закрытые двери (Ин. 20, 19), потому что Его облик был совсем иным, не таким, каким они привыкли видеть Его при жизни. Что-то изменилось в Нем, и они не могли с определенностью сказать, Он это или нет.

Особенно же сомневался Фома, называемый Близнец, ученик, которого не было среди апостолов, когда им явился Иисус. Услышав от других учеников о явлении Спасителя, Фома сказал: «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю» (Ин. 20, 25). Это были естественные слова человека, который хотел убедиться в том, что Тот, Кто являлся ученикам, – не призрак, не привидение, но реальный Христос, воскресший из мертвых, причем воскресший во плоти, а не в каком-то особом духовном теле. Явления умерших не были чем-то необычным для древнего человека, но воскресение во плоти, о котором говорил Христос, не было простым явлением усопшего: это была победа над смертью, преодоление естественных законов, и именно в это ученикам Спасителя было так трудно поверить.

Но вот Господь явился им вновь, когда и Фома был среди них, и сказал Фоме: «Подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим» (Ин. 20, 27). И тогда Фома воскликнул: «Господь мой и Бог мой!» – потому что раны на теле Иисуса убедили его в том, что Тот, Кто говорит с ним, – это реальный, живой, воскресший Христос. И далее Христос произносит слова, которые обращены не только к Фоме, но и ко всем тем, кто сомневается в реальности воскресения: «Ты поверил, потому что увидел Меня: блаженны не видевшие и уверовавшие» (Ин. 20, 29). «Не видевшие и уверовавшие» – это те, которые не были свидетелями воскресения Христова, но поверили Христу, потому что полюбили Его.

Невозможно прийти к христианству иначе, как полюбив Христа – живого Христа, Который умер и воскрес. Невозможно стать христианином под впечатлением нравственного учения Христа или из уважения к тому, о чем Он говорил и чему учил. Но, полюбив Христа, можно прийти к такой вере, которая невыразима словами и которая выше обычного земного видения. Никто из нас земными, телесными очами не видел воскресение Христово, но в каждом из нас живет уверенность в том, что Христос воистину воскрес, та уверенность, которая подкрепляется в нас всякий раз, когда мы, приходя в церковь и, причащаясь Святых Христовых Таин, вновь обретаем воскресшего Христа в себе – именно того Христа, Который некогда являлся ученикам.

Вернемся еще раз к рассказу евангелиста Луки о двух путниках, которые шли в Эммаус. Они не узнали Христа своими телесными очами, но чем дольше Он был с ними, тем острее они ощущали в Незнакомце что-то очень знакомое – то, что они знали по опыту общения с Ним, по опыту Его живого присутствия. Когда же апостолы вошли в комнату и Он благословил и преломил хлеб, в этом знакомом жесте они узнали Христа, но Он тотчас стал невидим для них (Лк. 24, 30–31). Это говорит о том, что видение, которым мы узреваем Господа воскресшего, кардинальным образом отличается от видения телесного: это внутреннее, духовное видение, это та уверенность, которую мы обретаем через пасхальный опыт, через опыт воскресения, когда, умирая вместе со Христом в дни Страстной седмицы, мы воскресаем вместе с Ним в пасхальную ночь.

Опыт видения воскресения Христова дается нам особым образом в пасхальные дни, хотя и в каждый воскресный день и в любой другой день недели мы можем быть способны ощущать живое присутствие Воскресшего. Но мы должны быть достойны этого опыта, должны быть такими, какими стали Его ученики после того, как Христос сказал им: «Примите Духа Святого» (Ин. 20, 22). Если раньше они могли видеть Христа очами телесными, но не узнавали в Нем Бога воплотившегося очами духовными, то теперь, приняв Духа Святого, они могли сказать: «Воскресение Христово видевше».

И нам с вами преподается Дух Святой через церковные таинства, и прежде всего через причастие Святых Христовых Таин. И потому на каждом из нас лежит та же ответственность и та же миссия, которая была возложена на апостолов – проповедовать Христа миру. Не случайно в пасхальные дни мы не только молимся в храме, но с крестом, Евангелием и хоругвями, с иконой Воскресения Христова обходим вокруг храма крестным ходом, чтобы явить миру то богатство, к которому мы приобщаемся здесь. Ведь смысл крестного хода именно в том, чтобы показать: не только перед алтарем мы веруем во Христа и становимся свидетелями Его воскресения, но и вне стен храма мы должны свидетельствовать о том опыте пасхальной веры, которому мы здесь, в храме, приобщаемся.

Будем помнить, что пасхальный опыт дается нам не для того, чтобы мы, насладившись близостью воскресшего Христа, спрятали свет Христов в свою внутреннюю сокровищницу, но для того, чтобы мы несли свет воскресшего Христа нашим близким, сродникам, знакомым, друзьям и врагам – всему миру, тому самому миру, который Господь через нас хочет просветить Своим воскресением.

Глубины церковной жизни
Неделя 2-я по Пасхе, апостола Фомы

22 апреля 2001 г.

г. Москва, храм святой великомученицы Екатерины на Всполье

Когда Христос воскрес и явился ученикам, один из учеников, Фома, отсутствовал. По возвращении его другие ученики сказали ему, что видели Господа, но Фома ответил: «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю». И вот, спустя несколько дней Господь явился и сказал Фоме: «Подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим». И Фома воскликнул: «Господь мой и Бог мой!» А Иисус сказал: «Ты поверил, потому что увидел Меня: блаженны не видевшие и уверовавшие» (Ин. 20, 25–29).

Тайна христианской веры заключается в том, что мы приходим ко Христу, еще не увидев Его, потому что начинаем верить в Него, потому что сердце наше отзывается на Его слово, потому что в Его Евангелии мы слышим глаголы жизни и постепенно перед нами раскрывается видение воскресшего Христа. Постепенно от веры бессознательной мы приходим к вере разумной, когда Господь открывается нам, и когда мы уже можем сказать: «Воскресение Христово видевше», а не только: «Воскресению Христову веровавше».

Восьмой день по Пасхе для Древней Церкви был знаменателен потому, что завершался тот долгий цикл, с которым было связано таинство крещения. Крещению предшествовали долгие месяцы, может быть, и годы оглашения, когда люди постепенно постигали, в чем суть христианской веры, когда священник или епископ шаг за шагом вводил их в тайны христианства. Само крещение совершалось в Великую субботу; после крещения люди входили в храм и причащались Святых Христовых Таин. А затем, в течение Пасхальной седмицы, когда совершаются особые богослужения – отменяются обычные чтения, псалмы, люди слышат только о воскресении Христовом, которое они увидели, узрели очами души, очами сердца, – в эти дни новокрещенные слушали уже не огласительные, но тайноводственные беседы, т. е. им раскрывали самую сущность христианской веры – им объясняли, что такое причастие, в чем смысл крещения, как хлеб и вино во время Божественной Евхаристии прелагаются в Тело и Кровь Христа.

И весь этот цикл завершался именно на восьмой день по Пасхе теми обрядами восьмого дня, которые и поныне являются составной частью чина крещения и смысл которых заключается в том, что заканчивается долгий путь вхождения человека в Церковь и он, наконец, вводится во Святая святых. Как мы знаем, воцерковление всякого новокрещенного происходит через введение его в храм Божий. Если это мужчина, то его вводят в алтарь, если женщина, ее подводят к царским вратам. Все это имеет глубокий смысл и символизирует вхождение человека в самую сердцевину жизни Церкви, жизни в Боге. После этого он выходит в мир уже не как человек сомневающийся, колеблющийся, подверженный всевозможным влияниям и опасностям, но как воин, как апостол Христов, и на него возлагается миссия свидетельствовать миру о воскресении Христовом, которое он теперь уже опытно познал, ощутил, увидел.

Смысл воцерковления заключается еще и в том, что Церковь напоминает нам о том самом главном, ради чего мы, собственно, в нее и пришли, – о жизни во Христе. В Церкви, как в океане, есть своя поверхность и своя глубина. На поверхности Церкви могут происходить бури и нестроения – то, что многих от Церкви отталкивает, – но это все только на поверхности. Если бы в Церкви был только поверхностный уровень, не стоило бы становиться ее членом. Но в ней есть другое измерение, есть та глубина молчания, где человек встречается лицом к лицу с Богом. И каким бы сильным ни был шторм, в глубине океана всегда тишина. Воцерковление означает наше погружение в те глубины церковной жизни, из которых вообще никогда не стоит выбрасываться на поверхность, дабы не соблазняться тем, что на ней происходит. Надо всегда пребывать в тех глубинах, где раскрывается нам Царство Божие и Сам Бог, где действует Святой Дух, где жизнь человека уже не подвластна никаким земным бурям, конфликтам, нестроениям.

Будем помнить об этом, пережив Страстную седмицу и Пасху, соприкоснувшись со Христом воскресшим, увидев воскресение Христово. Будем помнить о том, что мы призваны не оставаться на поверхности церковной жизни, но погружаться в ту глубину, которая на языке Христа и апостолов называется Царством Божиим, Царством Небесным.

«Господь мой и Бог мой!»
Неделя 2-я по Пасхе, апостола Фомы

27 апреля 2014 г.

г. Москва, храм иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Большой Ордынке

В Евангелии от Матфея сказано, что, когда Господь явился ученикам, одни поклонились Ему, а другие усомнились. Это сочетание сомнения и веры на протяжении веков преследовало христиан: одни поклонялись Господу как Богу и Спасителю, а другие сомневались в истине воскресения, одни созидали Церковь Божию, отдавали жизни, проливали кровь за Евангелие Христово, а другие создавали собственные учения, отходили от Церкви в расколы или секты потому, что сомневались в воскресении Христовом и в том, что Иисус Христос – это воплотившийся Бог.

Таковых было немало и в новое время. И в России в XIX веке появились мыслители, философы-позитивисты, которые признавали, казалось бы, бытие Божие, но считали невозможным, чтобы человек воскрес из мертвых и чтобы Бог стал Человеком, а потому христианство оставалось для них пустым звуком. Или же они создавали собственные версии христианства, как это сделал наш великий писатель Лев Николаевич Толстой. Он не мог поверить ни в то, что Господь Иисус Христос родился от Девы, ни в то, что, когда мы совершаем Евхаристию, хлеб и вино становятся Телом и Кровью Христа, ни в то, что Господь Иисус Христос воскрес из мертвых, ни в то, что Он является воплотившимся Богом. Для него Христос был просто учителем нравственности, таким же, как Будда, Конфуций и другие выдающиеся мыслители, философы и исторические деятели. И для того, чтобы облегчить людям понимание такого Христа, Лев Толстой даже написал собственное «евангелие», для которого как будто взял за основу евангельский текст, но переиначил его таким образом, что этот текст стал восприниматься как свидетельство против Церкви: Толстой выкинул из него все чудеса Христа, воскресение Христово и оставил только нравственное учение.

Такие попытки предпринимались и будут предприниматься, но мы с вами, верующие во Христа, знаем, что Иисус Христос – не только Господь, но и Бог наш, что Он воскрес из мертвых в третий день. Мы знаем это не только потому, что прочитали об этом в книгах, не только потому, что нам кто-то об этом рассказал, но потому, что весь опыт Церкви и наш собственный опыт жизни в Церкви удостоверяет нас в том, что Христос воскрес. Мы ощущаем это всем своим естеством, когда приходит праздник Пасхи Христовой. Когда священники в Великую субботу переоблачаются из черных в белые одежды, мы сознаем, чувствуем, видим своим духовным взором, что Господь наш Иисус Христос воскрес из мертвых и воскрес Он именно потому, что является воплотившимся Богом, и ни для чего иного, как для того, чтобы каждому из нас открыть путь к воскресению из мертвых.

Люди умирали, умирают и будут умирать – так было до Христа, так это будет и после. Каждому из нас надлежит умереть. Но когда уходит от нас кто-то близкий, мы, вдохновленные верой в воскресение Христово, утешаем себя мыслью о том, что с этим человеком мы в скором времени встретимся не здесь, на земле, а в иной реальности, о которой Господь сказал: «В доме Отца Моего обителей много» (Ин. 14, 2); каждому, кто туда попадет, будет уготована обитель, соответствующая прожитой им жизни, совершенным делам и той вере, которую он приобрел на своем жизненном пути.

Церковь создана для того, чтобы мертвых воскрешать, больных исцелять. Сколько людей в Церкви получали, получают и будут получать ту Божественную помощь, ту благодать, которая исцеляет всякий недуг, врачует всякую немощь, а мертвого делает живым! Сколько людей пришли в Церковь духовно мертвыми, но благодаря участию в жизни Церкви и в ее таинствах воскресли к новой жизни – воскресли уже здесь, на земле, получив второе рождение, чтобы прожить здесь еще какое-то время, а потом, как Сам Господь, пройдя через смерть, воскреснуть к новой и вечной жизни!

В эти пасхальные дни, которые будут продолжаться, несмотря на то что закончилась Светлая седмица, будем еще и еще раз задумываться о смысле нашей земной жизни как времени, которое нам отпущено Богом для того, чтобы мы подготовились к жизни вечной и уже здесь, на этой земле, узрели духовным взором воскресшего Бога и Спасителя, чтобы, подобно Фоме, мы отбросили все сомнения, все колебания и исповедали Его словами: «Господь мой и Бог мой!» – всем сердцем и всею душой.