Романтикам семидесятых посвящается

© Михаил Вешников, 2018

ISBN 978-5-4490-7838-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Вот уже который год отставной полковник Илья Иванович Белых безвыездно живет на даче в ближайшем Подмосковье. Нынешнее положение его полностью устраивает. Вместе с женой Марией Олеговной они успешно справляются с необременительным хозяйством, домашние хлопоты им в удовольствие. В теплое время года жизнь более насыщенна. На десяти сотках работы достаточно, а непоседливая супруга всегда найдет занятие на участке и себе, и мужу. Зимой же, если не учитывать походы за продуктами на близлежащий рынок и лыжные прогулки, большая часть времени проводится в доме.

Частенько зимними вечерами мы с Ильей Ивановичем сидим у камина. Тихо потрескивают дрова, тепло приятно обволакивает вытянутые ноги, остальное тело согревают небольшие глотки марочного французского коньяка, а по комнате витают клубы ароматного табачного дыма. Просто идиллия, по-другому не скажешь.

В такие минуты Илья Иванович все чаще предается воспоминаниям, как бы заново проживает свою бурную, насыщенную событиями и очень необычную для обывателя жизнь. Мария Олеговна, ко всему уже привыкшая, старается не докучать мужу, но иногда бросает укоризненные взгляды на его покрасневшее от коньяка лицо. Однако сказать, что это обстоятельство ее сильно тревожит, нельзя. Илья Иванович лишнего себе не позволяет, возможно еще и потому, что не хочет огорчать супругу.

С этой семьей я начал общаться примерно с год назад, когда поселился рядом в доставшемся мне в наследство вполне приличном для проживания небольшом, но уютном доме. Все произошло быстро и непринужденно. Илья Иванович был весьма разговорчивым и приятным собеседником. К тому же его возраст и нахлынувшие воспоминания породили необходимость выговориться, так как всю свою сознательную жизнь ему приходилось больше молчать и действовать, чем говорить. Из наших первых с ним разговоров я понял, что он был человеком интересной и, если можно так сказать, таинственной судьбы. Это было связано с его работой, которая при всем ее разнообразии часто была сопряжена с большим умственным и физическим напряжением, стрессами и риском для жизни.

В последнее время мы встречаемся чаще, чем прежде. Илья Иванович становится откровеннее и откровеннее, и, в конце концов, я решаюсь предложить ему заняться написанием истории его жизни. Из-за скромности решение основному герою будущего повествования дается нелегко, но в конечном итоге и на определенных условиях он соглашается. По его настоянию мы изменим некоторые имена и географические названия, но в основу книги положим реальные страницы жизни Ильи Ивановича и его товарищей.

Поколение семидесятых годов прошлого века принято называть «романтиками». Герой нашего рассказа принадлежит к этой категории молодых людей, на долю которых выпало много интересных и значимых для всей страны событий. Настоящей «визиткой» того времени как части всей прошедшей советской эпохи стали ударные комсомольские стройки. И сколько же было их, комсомольских строек, целинных земель, сколько городов и объектов было построено, благодаря энтузиазму и самоотверженному труду молодых сердец! – Дальний Восток, Крайний Север, Сибирь, Южная и Центральная части территории Советского Союза, Байкало-Амурская магистраль (БАМ), Камский автомобильный завод (КАМАЗ), Саяно-Шушенская ГЭС, нефтяные и газовые месторождения и многие другие, всех не перечислить.

В начале книги изображен памятник романтикам семидесятых. Установлен он в административном центре Ямало-Ненецкого округа, в Салехарде, в честь молодых парней и девушек, приехавших покорять Крайний Север. Эта стела является памятником романтизму молодого поколения того времени, олицетворением духовного порыва всей нашей молодежи, которая самоотверженно трудилась на грандиозных стройках нашей страны, осуществляла амбициозные по своим замыслам и масштабам проекты, выполняла интернациональный долг за рубежом, в том числе и с оружием в руках на африканском континенте.

В чем же заключалось выполнение интернационального долга? Вот как это описывает в своей книге «Мы свой долг выполнили» военный переводчик, работавший в Анголе, Сергей Коломнин.

«Советские военнослужащие направлялись в разные страны для оказания помощи дружественным СССР режимам и национально-освободительным движениям в строительстве их вооруженных сил, отражении агрессии извне, а во многих случаях и борьбе с внутренней оппозицией. Сегодня мало кто представляет масштабы советского вовлечения в тайные войны. В 70—80-х годах ХХ века наши военные советники и специалисты активно работали в армиях сорока стран мира, причем половина этих государств приходилась на Африку. С их помощью буквально на пустом месте были созданы современные сухопутные силы, авиация и флот.

О том, что советские военные находились в Африке, долгое время было не принято говорить. Больше того, 99% граждан СССР не знали о том, что в далекой Анголе, Мозамбике, Ливии, Эфиопии был советский военный контингент. Конечно, доносились слухи, но к ним, неподтвержденным официальной информацией со страниц газеты «Правда», относились сдержанно, как к байкам и домыслам.

Солдаты и офицеры, исполнявшие свой интернациональный долг, были как будто несуществующими, им не давали орденов и медалей, об их подвигах не писала советская пресса. Их словно не было для официальной статистики. В военных билетах участников африканских войн, как правило, не было никаких записей о командировках на африканский континент, а просто стоял неприметный штампик с номером части, за которым скрывалось 10-е управление Генштаба СССР. Зачастую им приходилось жить в полевых условиях, в палатках и землянках, постоянно испытывать серьезные бытовые неудобства: нехватку воды, отсутствие электричества, полноценного питания и должного медицинского обеспечения. Непривычные климатические условия: жара, низкая или наоборот высокая влажность, обилие опасных для здоровья насекомых и пресмыкающихся, распространение непривычных или даже неизвестных советским медикам болезней.

Но главная особенность заключалась в существовании формального запрета на участие в боевых действиях. Обуславливался он, прежде всего, возможностью захвата в плен наших военных. Советское руководство понимало, что в условиях «холодной войны» любой плененный советский офицер или солдат – это эффективное оружие в идеологической борьбе противника. И вновь приезжающим всегда говорили: «Нас здесь нет!».

Но они там были, романтики семидесятых, и свой долг выполнили!

Юноши, девушки семидесятых

Мы не судили о людях предвзято,

Дружбу за доллары не покупали,

Слабостям, прихотям не потакали.

Мы не мечтали о царских хоромах,

Строили БАМ и свои космодромы,

Жили по совести, пусть небогато,

В силу народную верили свято.

Яму не «для» и не «под» не копали,

Свечками Господа не подкупали,

Верой и правдой Отчизне служили,

А говорят: мы неправильно жили…».

Татьяна Кайгородова

«Были когда-то и мы рысаками»

Стихи. ру

Глава 1

Представьте себе типичный городок районного масштаба, которых было множество в Советском Союзе в семидесятые годы ХХ века. Население – десять тысяч, в основном люди старшего и престарелого возраста. Невзирая на регулярный отток молодежи в крупные города, количество жителей десятилетиями не менялось, благодаря такому же постоянному притоку из близлежащих деревень.

Это время сейчас принято называть «брежневским застоем», а еще точнее, его «расцветом». Тихая, размеренная, без больших потрясений жизнь устраивала всех. Красков (назовем его так) располагался в очень живописном месте, со всех сторон его окружали небольшие леса, в некогда широкой, но уже заросшей камышом реке водилась какая-никакая рыба, и при желании всегда можно было найти удобное для купания место. В городе функционировали несколько заводов местного значения, предприятия строительного и сельскохозяйственного профиля, культурно-просветительские заведения. «Застой» как-то особо не ощущался. Рабочих мест хватало для всех, заработки по местным меркам были приемлемыми, и люди на свое бытие не жаловались. Некоторое время даже существовал самодеятельный театр, но со временем энтузиастов становилось все меньше, и в конце концов инициатива сошла на нет.

Однако, если сказать, что все было хорошо, это было бы не совсем верно. В большей степени сказанное относилось к состоявшимся красковчанам и в меньшей мере к молодежи. Продолжить учебу в городке после окончания средней школы можно было только в двух профессионально-технических училищах. В эти учебные заведения после восьмого, а то и после десятого класса шли те представители молодого поколения, которые по тем или иным причинам не представляли себя в качестве будущих студентов и все свои планы связывали с родным городом.

У значительной же части молодежи, которая стремилась продолжать учиться, эти «храмы науки» популярностью не пользовались. Ее интересы и география были самыми разными. Каждый выбирал себе науку по вкусу, и от этого зависело, куда ехать учиться. Во времена Союза в любом вузе страны можно было встретить представителей разных национальностей. Особенно это отмечалось в приграничных по нынешним меркам территориях.

Показательным был в то время Харьковский государственный университет имени Горького. Большинство студентов там были русские и украинцы. Кого было больше, трудно сказать. Расположенный практически на границе двух советских республик, Харьков являлся значительным культурным и научным центром всей страны. В городе, включая несколько военных училищ, было двадцать два вуза. Выбирай – не хочу. И поскольку Красков располагался от Харькова менее чем в ста километрах, понятно почему многие красковчане ехали туда учиться.

И вот в такое время в этом городке родился и прожил неполные 17 лет Илья Белых. Мать работала бухгалтером, а отец руководил небольшим предприятием. Родители очень трепетно относились к своему единственному ребенку и большое внимание уделяли его воспитанию. Это во многом способствовало формированию у молодого парня устойчивого стремления к познанию окружающего мира и непреходящего желания всесторонне развиваться.

С возрастом интересы менялись, но тяга к знаниям оставалась неизменной. Илья много читал с раннего возраста, и к окончанию школы ему были хорошо известны имена и произведения многих отечественных и зарубежных писателей. Однако это совсем не означало, что он был каким-то особенным и резко выделялся среди своих сверстников. «Улица» оказывала свое влияние, и Илья, как и многие другие, был ему подвержен. Одним словом, обычный парень, с интересом к жизни, с хорошим для своего возраста общеобразовательным уровнем, с развитым чувством юмора, со всеми своими достоинствами и недостатками.

Отличником Илья не был, но выпускные оценки ожидались хорошими. Следует сказать, что в тот период при поступлении в вуз учитывался средний балл школьного аттестата, который у Ильи был выше среднего, однако оценка самим Ильей своих знаний свидетельствовала о том, что путь в технический вуз для него практически был закрыт. Шансы сдать на нужную оценку экзамен по математике или физике были ничтожными. Поэтому, перелистывая справочник для поступающих в вузы, Илья с особым вниманием изучал, где и какие экзамены нужно сдавать. Так и попал на объявление Харьковского госуниверситета, откуда узнал о существовании на факультете иностранных языков отделения переводчиков. Английский, сочинение, русский (или украинский) язык и литература устно, история – это были именно те предметы, которые давали шансы на поступление. Постепенно эта идея укреплялась, в фантазиях начали появляться мысли о зарубежных странах, интересная переводческая работа и в конце концов решение было принято.

Теперь предстояло за 1—2 месяца хотя бы повторить всю школьную программу по этим предметам. Понимая, что первым и основным экзаменом будет английский язык, Илья обратился за помощью к своей учительнице и получил ожидаемое согласие. Мало кто в то время в Краскове стремился продолжать учебу в языковом вузе, и его решение польстило Нине Петровне, которая с явным удовольствием начала с ним заниматься, причем и бесплатно. К тому же язык давался парню легко, он даже начал самостоятельно читать адаптированные книги.

А вот остальные предметы пришлось «поднимать» самому. Несколько успокаивало парня одно немаловажное обстоятельство. В будущем году восемнадцать лет исполнялось Илье только осенью, и до призыва в Советскую Армию у него было целых две попытки поступить в вуз, и таким образом появлялась возможность «увернуться» от срочной военной службы. Знал бы он в то время, какую роль в его жизни сыграет армия!

Глава 2

Те, кому посчастливилось пожить студенческой жизнью, наверняка помнят начало учебного года. В сквере, прилегающем к зданию Alma mater, стайками собираются студенты, то и дело раздаются радостные восклицания, звучит громкий смех – это приветствуют друг друга старшекурсники, радующиеся встрече со своими друзьями после летней разлуки. Как всегда, в сторонке стоят отдельными кучками первокурсники, ведут себя более сдержанно, периодически бросая уважительные взгляды в сторону своих старших собратьев.

Группа, в которой учился Илья, была представлена ребятами из разных регионов Украины и России. Сдружились быстро, чему в значительной мере способствовало пребывание в колхозе на уборке урожая. Собственно, с сентябрьской поездки в одно из близлежащих хозяйств и начинался учебный год. Первокурсники отправлялись туда в полном составе, а старшекурсники в большинстве своем летом работали в студенческих строительных отрядах (ССО), а в сентябре отдыхали. Эта форма организации трудовой деятельности учащейся молодежи в семидесятые годы была очень популярной. Вот как о ней написано в Википедии:

«Всесоюзный студенческий строительный отряд – это программа ЦК ВЛКСМ (Центральный комитет Всесоюзного ленинского коммунистического союза молодежи) для студентов высших, средне-специальных и начальных учебных заведений, формировавшая временные трудовые коллективы для добровольной работы в свободное от учебы время (как правило, на летних каникулах) на различных объектах народного хозяйства СССР. Они направлялись, прежде всего, на объекты, относящиеся к ударным комсомольским стройкам.

Стройотряды ставили целью не только прямой заработок, но в первую очередь воспитание студентов в духе творческого коллективизма и уважительного отношения к труду. На них возлагались задачи по формированию высоких нравственных качеств и чувства патриотизма. Они рассматривались как важный институт социально-трудовой адаптации учащейся молодежи. Их деятельности сопутствовал проработанный церемониал; важную психологическую роль играли специальная стройотрядовская форма и символика. Так, перед тем, как приступить к возложенным на них обязанностям, на церемонии трудового сезона отрядам выдавали специальные паспорта-разрешения на работу. Романтика их бойцов дала культурам народов СССР огромное количество образцов стройотрядовской лирики – песен, стихов и пр.»

По разным оценкам, в семидесятые годы студенты работали на 30—35 тысячах объектов. Отдельного упоминания заслуживают БАМ (Байкало-Амурская магистраль, Саяно-Шушенская ГЭС, Курская АЭС, КАМАЗ (Камский автомобильный завод), стройки Приморья и Крайнего Севера, Восточный порт Находка, в том числе нефтяные промыслы Тюмени, газопровод Уренгой—Помары—Ужгород и другие грандиозные всесоюзные стройки промышленного и гражданского назначения.

За время учебы Илья поработал в двух стройотрядах – после второго и третьего курсов. Первой была поездка на Крайний Север. Готовиться к ней начали заранее. Кроме личных вещей необходимо было везти с собой продукты на два месяца, матрацы, простыни, одеяла, кухонную утварь. Для ССО обычно выделялись дополнительные поезда, в которые размещали возможно большее число стройотрядовцев, поэтому некоторым бойцам приходилось ехать на верхней (третьей) полке. Из-за неудобства спальными местами менялись через сутки.

Дорога до конечного пункта Лабытнанги занимала более трех суток. Поезда отправлялись вне железнодорожного графика и на некоторых станциях долго простаивали в ожидании встречного состава. Однако никого это не смущало. Ехали весело, с песнями, любовались мелькающими за окнами незнакомыми доселе пейзажами. Интересно было услышать настоящий вологодский говор, посмотреть на Урал, воочию увидеть описанные многими писателями горы. Ближе к Лабытнангам все были поражены необычным зрелищем. Справа по ходу поезда как огромный шар, практически по земле, катилось солнце. Объяснение этому явлению из памяти улетучилось, но забыть его просто невозможно.

На вокзале в Лабытнангах в ожидании дальнейших указаний расположились в стороне от перрона недалеко от автодороги. Через некоторое время на ней появились два грузовика. В их кузовах были закреплены высокие металлические клетки, в которых находились заключенные. Что это именно они, стало ясно, когда увидели возле заднего борта двух бойцов с автоматами и сторожевыми собаками. Как выяснилось потом, в Лабытках (так местные жители между собой называли свой город), находилась тюрьма, в которой содержались осужденные на длительные сроки люди. И таким образом их возили на работы. Но дело не в этом. Проезжая мимо студентов, кто-то из заключенных произнес знаковую фразу.

– Привет, романтики!

Кто знает, возможно, эти люди, по принуждению оказавшиеся на Севере, в свое время и нарекли так молодежь, приехавшую осваивать дальний край.

В Лабытнангах провели более двух суток. Ночевали на разложенных на полу в местном доме культуры матрацах, питались всухомятку. Этот поселок, а ныне город с населением около 35 тысяч жителей, был своего рода перевалочной базой для продвижения дальше. В нашем случае – в Надым – поселок, который предстояло обустраивать, и где было всего два или три пятиэтажных общежития и множество балков (деревянные домики на полозьях).

Жили в палатках по двадцать человек, работали по 12 часов в сутки без выходных. Было нелегко учиться замешивать раствор, класть кладку, таскать кирпичи, работать с отбойным молотком, разгружать грузовики с бревнами. Иногда от усталости не могли сразу добраться до палаток, а добравшись – моментально засыпали. Бывало и без ужина. Периодически донимали комары и гнус. Но никто не унывал, ни один из бойцов не попытался уехать досрочно. Особенно «увлекательным» стало путешествие на барже по Обской губе – так добирались обратно до Лабытнанг по окончании всех работ.

Заканчивалась третья декада августа, уже пролетали «белые мухи» – первый снег. В кузовах грузовиков приехали на пристань. С удивлением увидели на барже гору веток, несколько бочек и дрова. Из веток начали делать настилы, на которых предполагалось время от времени спать. Дрова и бочки предназначались для разведения костров. В противном случае можно было серьезно заболеть. Тем не менее, сейчас Илья Иванович с удовольствием вспоминает проведенные дни в Лабытках. Особенно полярную ночь с северным сиянием, которую видел первый и последний раз в своей жизни.

Он также с гордостью говорит о том, что сейчас Надым – это один из красивейших городов Крайнего Севера с особенным архитектурным обликом и развитой инфраструктурой. За 40 лет Надым был успешно построен «с нуля», появились не только дома, но и школы, спортивные комплексы, дом культуры, поликлиника, церковь. И стоит в нем памятник «Надымским строителям», к которым где-то в глубине души Илья Иванович и сам себя причисляет.

Глава 3

Очередной учебный год пролетел быстро, и снова подходило время летних каникул. А в стране начиналось строительство магистрального газопровода Уренгой – Помары – Ужгород. Предназначался он для поставок природного газа с месторождений севера Западной Сибири в республики СССР, а также в страны Центральной и Восточной Европы. Илье и товарищам предстояло прорубить в тайге просеку длиной 10 километров и шириной 100 метров, подготовить к отправке древесину и уложить лежневку под автодорогу.

На этот раз Илья был зачислен в так называемые «квартирьеры». Они должны были обустроить лагерь для основной части стройотряда. Вместе с Ильей в этой группе поехали несколько одногруппников, в том числе и Кирилл Сычов, с которым ему доведется в будущем провести почти два года вдалеке от Родины и в очень непростых условиях.

С пересадкой в Москве долетели до Тюмени, затем через Сургут на вертолете добрались до станции Когалымская (ныне город Когалым с населением более 60 тысяч человек). В ожидании перелета непосредственно на рабочее место в тайгу пришлось провести ночь под открытым небом. Накомарники получить не успели, поэтому нормально выспаться смогли не все. Но те, кому это удалось, утром не могли широко открыть глаза – все лицо опухло от укусов. На скорую руку перекусив, получили две бензопилы «Дружба» и одну «Урал», топоры, гвозди и другие материалы. К группе подключили профессионального вальщика, который должен был очистить место для вертолетной площадки и остаться со студентами валить лес.

Высадились возле палаточного лагеря геологов. К месту, где предполагалось разместиться, пришлось идти километров пять. Потом еще несколько раз ходили туда—обратно, так как невозможно было забрать весь груз за один раз. К обустройству лагеря приступили сразу же. Времени было мало, поэтому работали по 14—15 часов в сутки. Труд был изнурительным, а столько комаров Илья в жизни еще никогда не видел. Накомарники помогали мало, приходилось использовать различные средства, вплоть до дегтя, от чего кожа на лицах грубела и шелушилась.

Стало немного легче, когда прорубили километра два просеки – появился разгоняющий комаров ветерок, но в конце рабочего дня начинал донимать гнус. Казалось, что к этой напасти никогда не привыкнуть. Но уже через месяц пребывания в тайге после работы можно было услышать звук гитары и песни. Звучали знакомые мелодии и слова, известные на всю страну. Многие сочинялись прямо на месте, а запомнившиеся строчки слышны были еще потом и в университете. Самой популярной в то время была песня известного поэта и барда, побывавшего в нескольких геологических экспедициях, Юрия Кукина «За туманом». В ней были такие строчки:

 
А я еду, а я еду за туманом,
За мечтами и за запахом тайги.
 

Работа на лесоповале всегда считалась тяжелой и опасной. Это на первый взгляд все просто – была бы сила. Казалось, что стоит свалить высокую сосну? – Подпилил, толкнул – и порядок. На самом деле – это не просто умение, а почти ремесло. Не один студент получил тяжелые травмы, были и смертельные случаи. Об этом рассказывали, об этом все были предупреждены, и поэтому, когда возникла необходимость еще в одном вальщике, мало кто соглашался взяться за это дело без предшествующей подготовки.

Согласился Илья и проработал в этом качестве почти месяц. Поначалу он пожалел об этом, но отступать было не в его правилах. Да сразу не все и получалось. Тем не менее, лес он продолжал валить до последнего дерева и таким образом приобрел навыки еще одной профессии. Работа была проделана немалая. Ребят распирала гордость, когда они летели над трассой в Сургут, и сердца наполняло чувство глубокого удовлетворения проделанным и участием еще в одной грандиозной ударной стройке.