Read the book: «Иголки и кружева»
Глава 1. Мерки
Аделина сидела в своём кресле. Элегантном, удобном, полностью подходящем по виду и декору хозяйке. Тёмная мягкая обивка сочеталась с сиреневыми нитями, которыми были прошиты подлокотники и высокая спинка. А деревянные ножки, хоть и казались изящными, отличались удивительной устойчивостью.
– Итак, – мягко, но властно сказала владелица швейной мастерской. – Твой первый рабочий день подошёл к концу. Что скажешь?
Ту, к которой Аделина обращалась, звали Софи. Это была невысокая девушка с серо-зелёными глазами и тёмными волосами, убранными в простую причёску. На фоне Аделины, ведущей беседу в своём идеально сшитом черном кружевном платье, Софи и вовсе казалась невидимкой. Серое платье украшали разве что пуговицы и аккуратный воротничок.
Софи сидела на краешке гостевого кресла, словно боясь откинуться назад, и заметно нервничала. Ей не хотелось разозлить свою новую начальницу. И пусть Аделина была совсем не стара. Софи она казалась кем-то, кого стоит уважительно побаиваться, кем-то, кто обладает силой и могуществом.
– Всё… Всё хорошо, – скромно ответила девушка, едва подняла взгляд и тут же вновь уставилась в пол. Смотреть в голубые глаза Аделины было не так-то легко.
Аделина оглядела свою новую подчинённую. Та была, разумеется, слишком бедна, чтобы позволить себе дорогой наряд, но, что печальнее, Софи была слишком неуверенной в себе, и это сказывалось на всём её поведении. Очевидно, платье, которое было надето на Софи, она сшила себе сама. И, хотя ткань была дешёвой, талант к шитью чувствовался. И этот факт был второй причиной, по которой Софи попала на работу в мастерскую.
– Ты всем довольна? – спросила хозяйка ателье.
– Да, госпожа.
– Зови меня Аделина.
– Да, Аделина…
– Так-то лучше…
Больше Аделина ничего не сказала.
– А что… – с настороженностью начала Софи. – Я что-то сделала не так? Вы хотите меня уволить?
– Что ты, – успокоила её Аделина. – Конечно, нет. Об увольнении речи нет. Тебе ещё нужно многому научиться, но ты очень старательная и аккуратная. У тебя всё получится. Однако нам нужно кое-что обсудить…
Софи стала выглядеть ещё более напряжённо. Её пальцы сцепились так, что кожа на них побледнела.
– Что обсудить? – спросила Софи.
Аделина расслаблено откинулась назад. Если она и чувствовала напряжение, то ничем его не выдавала.
– Я приняла тебя на работу, зная, что твоя репутация далеко не такая чистая, – заговорила владелица мастерской. – О тебе ходит много историй. Но я не делаю поспешных выводов. Иногда истории – это не правда, а всего лишь слухи. А мне нужна правда. Поэтому я хочу, чтобы ты рассказала мне о том, что привело тебя к увольнению с прошлого места работы.
Софи грустно усмехнулась.
– Насколько я понимаю, – продолжила спокойно Аделина. – Ты была горничной в поместье. Верно?
– Верно, – Софи, может, и не хотела говорить, но догадывалась, что выбора у неё нет. Говорить придётся. Она чуть помедлила и начала. – Я родилась на землях, принадлежащих графу. И провела там всё детство, никогда не выезжала за их пределы. Когда я достигла совершеннолетия, меня взяли работать в большой дом… Там как раз требовалась горничная.
Здесь она осеклась.
– И что случилось с тобой в большом доме? – спросила Аделина.
Софи ничего не ответила. Она судорожно оглядела помещение в поисках чего-то, что помогло бы ей всё-таки сменить тему.
– Мне нужна полная откровенность, – Аделина говорила, не повышая голоса, но при этом беспощадно. – Я взяла тебя на работу, несмотря ни на что. И сейчас я отвечаю за тебя. Мне нужно знать всё.
Софи продолжала молчать.
– Вот, – Аделина поставила перед девушкой бокал, открыла ящик своего стола и достала оттуда бутылку. Пара движений длинных тонких пальцев, и пробки больше не было. Надпись на бутылке стёрлась, но похоже, это было вино. Аделина налила его в бокал, не скупясь. – Выпей. Говорить станет легче.
Софи вздохнула, взяла бокал, поднесла к губам и сделала несколько глотков. Ей и правда стало легче. Язык развязался практически сам собой.
– Сначала всё было хорошо, – заговорила Софи. Больше она не делала пауз. – Я неплохо справлялась с обязанностями, никогда ни с кем не вступала в конфликт. Знаете ведь… Горничные, как и все остальные слуги, должны быть незаметны… Я делала своё дело и… И думала, что так будет и дальше…
Но однажды утром я убиралась в спальне графа и графини. Тогда всё и началось.
Я пришла как обычно. Знала, что в это время они всегда где-то ещё. У них был чёткий распорядок дня, графиня ненавидела его нарушать. И все в доме придерживались графика вместе с хозяевами. Злить графиню не хотелось никому.
Мне тоже не хотелось, и я делала всё возможное, чтобы не оказаться под горячей рукой. Графине нравилось, когда я выполняла свои обязанности так, чтобы меня не было даже видно. Меня это тоже устраивало. Я старалась избегать встречи с хозяевами. Иногда даже думала, что в их глазах комнаты, наверное, сами себя убирают…
Только в тот день граф появился в спальне неожиданно. Я только успела начать уборку, едва закончила заправлять постель.
– Прошу прощения, господин, – сказала я и тут же поклонилась. – Я не знала, что Вы придёте. Я немедленно уйду и вернусь позже.
И я отправилась к двери, стараясь не смотреть на графа. Мне в самом деле думалось, что сейчас я уйду и вернусь позже. Но граф так и не прошёл в спальню. Остался стоять возле двери.
Я не знала, как мне обойти его. Он не оставлял мне ни шанса пройти, загородил собой выход. Тогда я и почувствовала неладное. Могла бы и раньше, но я не очень догадливая…
Я помню, как услышала щелчок ключа. Граф запер дверь на замок, положил ключ к себе в карман и как-то странно посмотрел на меня.
Мне стало страшно. Я никак не могла понять, что происходит.
– Останься, – попросил или, скорее, приказал граф.
Он всегда был строг, но в этот раз его голос прозвучал как-то особенно холодно. Я хотела возразить, что не смею мешать, но не успела и слова сказать. Граф подошёл ко мне. Я даже не успела заметить его шагов. Раз… И он рядом. Я замерла на месте.
Граф помолчал несколько секунд, а потом провёл пальцами по моему лицу. Получилось совсем не нежно.
– Ты хорошенькая, – снова заговорил граф, рассматривая меня.
Помню, как мне тогда померещилось, что у меня земля уходит из-под ног, но я ничего не ответила.
Граф опустил руку, сначала на моё плечо, потом провёл вниз по моей руке и вдруг схватил меня за запястье. Я вздрогнула от неожиданности. И от боли. Схватил он крепко.
– Если захочешь закричать, то кричи, но не слишком громко. А то другая прислуга услышит.
Если бы он решил меня ударить, то для меня это, наверное, стало лучшим вариантом. Но у него были другие намерения. И я их, наконец, поняла. Первой мыслью была мысль о том, что мне надо бежать. Но куда? Дверь заперта, из окна прыгать высоко. Впрочем, может, и стоило.
В любом случае добежать до окна я бы не успела. Через несколько мгновений граф повалил меня на кровать лицом вниз. Я попыталась сопротивляться, но граф был сильнее. Чем сильнее я старалась освободиться, тем болезненнее были его ответы.
К тому же я была… не знаю, как это называется. Я была не в себе. Это и страхом не назвать. Это что-то гораздо большее. Я была на кровати, которую обычно заправляла после графа и его жены. И вот я сама на ней, а граф позади и уже расправляется с низом моего платья, чтобы ничего не мешало.
Он не церемонился. Действовал быстро и грубо.
– Не надо… – попросила я, когда почувствовала его прикосновения на своих бёдрах.
– Надо, – отрезал граф и схватил меня за волосы. – А будешь об этом болтать, тебе же хуже. Жизнь возненавидишь, это я тебе обещаю.
А я уже ненавидела жизнь. Когда граф… приступил к тому, зачем пришёл, я вскрикнула ещё раз. Тогда он навалился на меня, закрыл мне рот рукой и продолжил. Я даже дышала с трудом. Мне было тяжело физически и морально.
Не знаю, сколько прошло времени. Мне показалось, что целая вечность. Когда всё было кончено, граф встал и принялся одеваться.
Я этого не видела. Только слышала. Не могла заставить себя поднять на него взгляд и просто лежала лицом вниз.
– Не забудь закончить уборку, – сказал граф так, будто ничего не случилось. – И кровать поправь первым делом. Графиня терпеть не может, когда кровать плохо застелена. Чтобы ни единой складки, ни единой неровности.
Я услышала, как он пошёл к двери, и решилась привстать. На пару секунд я встретилась с графом взглядом. Он выглядел пугающе спокойно, с присущей ему властностью.
– И себя приведи в порядок, – приказал он перед тем, как выйти из спальни. – Нечего тут лежать в таком виде. Мне не нужны служанки, похожие на оборванок. Знаешь, что бывает с такими? И что бывает с теми, кто слишком много разговаривает, когда следует молчать?
– Что? – с испугом спросила я.
– Их начинают презирать. Им никто не верит, даже самые родные люди. А ещё такие люди теряют работу и единственную возможность заработать на кусок хлеба. И их жизнь превращается в сущий ад.
– Достаточно, – прервала рассказ Аделина.
– Правда? – Софи вынырнула из собственных воспоминаний и принялась озираться по сторонам, будто всё это время не помнила, где находится. – Но это ещё не конец истории… Можно сказать, только самое начало.
– Я знаю, – сообщила Аделина.
– Вы… не хотите слушать дальше?
Софи собралась с мыслями и посмотрела на хозяйку мастерской.
– Не всё сразу, – ответила та. – Ты расскажешь мне всё до конца, когда придёт время. А сейчас… Слишком много эмоций для тебя. Поэтому на сегодня достаточно.
Она не ошибалась. Губы Софи подрагивали, взгляд то начинал судорожно бегать, то фокусировался на одной точке, в которой ничего в общем-то и не было.
– Но… – Софи по-прежнему колебалась. – Вы говорили, что у меня испорчена репутация. А я ещё даже не дошла до этой части. С репутацией…
– Ты хочешь продолжить говорить?
Аделина посмотрела на Софи выразительно. Правда, что именно скрывалось за этой выразительностью, Софи никогда в жизни не смогла бы угадать.
– Нет… – ответила гостья кабинета. – Не хочу. Мне неприятно всё это вспоминать. Как будто заново всё переживаю. И, если честно, я удивлена, что уже рассказала всё то, что рассказала. Обычно я о таком не говорю… Не знаю, что на меня нашло сегодня.
– Это всё вино.
– Правда? – изумилась Софи и бросила взгляд на бокал, в котором не осталось ни капли и который теперь просто стоял на столе.
– Правда, – сказала Аделина и тут же добавила. – Почти. Ко всему прочему тебе нужно было выговориться. Возможно, ты сама так не считаешь. Однако ты долго копила в себе переживания. Некоторым из них нужно было вырваться наружу. А остальными поделишься, когда справишься с этими.
– Хорошо… – Софи немного подумала, взвесила услышанное. – Значит, я остаюсь работать в вашей мастерской?
– Остаёшься, – пожала плечами Аделина. – Если ты готова учиться и совершенствовать свои умения. Тебе предстоит многому научиться.
– Я готова, – Софи не колебалась ни секунды. – И я буду прилагать все усилия. И не только потому, что мне больше некуда идти. А ещё и потому, что мне нравится ваша мастерская. И мне нравится шить. Мне кажется, это настоящее искусство.
– Так и есть, – Аделина знала, о чём говорила. – Люди могут сколько угодно говорить, что главное то, что внутри, в душе. Может, так оно и есть. Но нет смысла отрицать тот факт, что люди любят выглядеть хорошо. Через одежду они имеют больше шансов показать, кто они, не обнажая душу.
– Вы очень красивая, – тихо заметила Софи. – И ваши наряды великолепны. Сразу видно, что Вы сильная женщина, которая уверена в себе и которой есть, что дать миру.
– Это лесть? – усмехнулась Аделина.
– Нет. Просто мнение…
– В таком случае – спасибо.
Аделина встала и направилась к окну.
Её кабинет не отличался светлыми тонами. Зато отличался изяществом. Окно, дверь, каждый предмет мебели, каждая ваза с цветами, каждая картина на стене и каждая книга на полке – всё было на своём месте. Дерево и обивка сочетались друг с другом в идеальной пропорции. Свечи мягко освещали помещение. Во всей этой обстановке холодная красота Аделины смотрелась удивительно гармонично.
– Подойди сюда, – хозяйка мастерской позвала Софи к себе.
Та послушно встала и тоже подошла к окну, встав напротив Аделины. Она непроизвольно повторила даже позу своей новой хозяйки. А та прислонилась к раме и устремила взгляд за пределы кабинета.
– Что ты видишь? – спросила Аделина.
– Что? – не поняла Софи, но тут же спохватилась. – Что я вижу? Я… Я вижу улицу, дома напротив, свет в них, а ещё прохожих. Вон тот джентльмен в бордовом камзоле, кажется, идёт домой. Да… Так и есть… Дом у него удивительный. Наверное, очень старый. Такие высокие окна и такие интересные перила на крыльце.
