Read the book: «Убийство хирурга»

Какофония

Было ли это на самом деле? А может это просто плоды бурного или больного воображения? Неизвестно. Ничего неизвестно. Ведь если мы чего-то не знаем или не понимаем – это вовсе не значит, что так не может быть. Смешно. Очень смешно. Прямо какофония какая-то получается. Наверно вы все-таки правы – это вымысел. Кстати. Если уже на то пошло, то вся наша жизнь – это чей-то вымысел. Поспорьте со мной, если захотите, конечно. Что? Нечего сказать?

* * *

– Живите, люди! Я возьму все на себя. Опять не верите. Разве нельзя взять на себя болезни и грехи близких тебе людей?

Опять я разговариваю сам с собой. Хорошо, что меня никто не слышит. Вы видите перед собой беспомощного старика, который с трудом передвигается, всем недоволен. Вечно неряшлив и не ухожен. Что вы знаете о его жизни?

Как же вы надо мной насмехаетесь, пихая в рот эту мерзкую соленую дрянь, которую вы ласково называете «кашкой». А потом, брезгуя прикоснуться, быстро кидаете меня на вонючую постель, которую вам лень поменять. Я же все равно ее испачкаю. Вы с ненавистью снимаете резиновые перчатки и злобно швыряете их в мусорное ведро. Потом моете, моете свои руки, сохраняя все тоже брезгливое выражение на ваших лицах.

А я могу разговаривать с вами только мысленно. Еще я могу немного писать левой рукой. Я там, в кармане рубашки написал записку, только рубашку мне давно не меняли и записку так никто и не нашел. Но это ничего. Все равно, рано или поздно вы ее прочтете. Что мне это даст? Не знаю. Может она сможет что-то вам объяснить.

* * *

70-е годы

Тело известного фарцовщика по кличке Пончик было найдено в подземном переходе. На нем было много гематом. Голова пробита. Видимо перед смертью Пончику досталось по полной программе. Били тяжелым предметом.

Рядом с телом лежала сумка, опухшая от количества дефицитных товаров. Деньги тоже оказались на месте. Версия с ограблением отпадала сама по себе.

Оперативная группа, прибывшая на место преступления, констатировала смерть от удара в висок тяжелым предметом. Как версия рассматривался молоток. Следователь Борис Грибоедов, недовольно поморщившись, сказал своему помощнику Виктору, обладателю редкой фамилии Петров:

– Поздравляю тебя с очередным висячком. Черт возьми! Ни одной улики и деньги на месте.

Вернувшись с места происшествия в отдел, они подняли все имеющиеся в наличии материалы по несчастному Пончику. Дело было настолько банальным и скучным, что Виктор предложил выпить по чашке крепкого чая, для поднятия стимула к работе. Он достал из небольшого шкафчика две чашки и заварку. Вытащил откуда-то из глубины шкафчика припрятанные сушки.

Тем временем следователь Грибоедов читал вслух дело Пончика. Тот привлекался за фарцовку три раза, два раза получал условно и один раз все-таки отмотал в колонии положенный срок. Что было интересным: выйдя на свободу, Пончик опять занимался фарцовкой и торговал валютой. Он был женат, имел одну дочь. После его отсидки жена от него ушла, забрав девочку с собой. Затем они переехали в деревню к родственникам. Связи с бывшей семьей у Пончика не было.

Закончив читать, Грибоедов разочарованно протянул:

– Следачок, следачок, получи свой висячок.

Через год дело Пончика изрядно поправившись от ненужных бумаг тихо улеглось на полке в архиве. Хоронить его приехала какая-то дальняя родственница, или просто знакомая. Пончик был детдомовским.

* * *

В конце 90-х дело Пончика вдруг всплыло опять, в связи с серией похожих друг на друга убийств. Теперь убивали мужчин средних лет. Убивали чем-то тяжелым. Били по голове, потом потерявших сознание видимо просто избивали то ли ногами, то ли еще чем-то. Общим было то, что ни денег, ни ценных вещей не забирали. Так же, как и в деле Пончика никаких улик, позволяющих хоть за что-то зацепиться не было.

Серия этих новых убийств опять же попала к следователю Грибоедову. К этому моменту ему до пенсии оставался всего лишь год. Ознакомившись с материалами убийств, он вдруг вспомнил о Пончике. Не поленившись, Грибоедов пошел в архив и среди пыльных папок нашел так и нераскрытое дело Пончика.

Последовали долгие дни и ночи изучения и сравнения убийств. Интуиция почему-то упорно подсказывала Грибоедову, что убийства, несмотря на разницу почти в 25 лет каким-то образом связаны между собой. Интуиция – дело хорошее, но нужны были факты, улики и доказательства. Их пока или уже не было.

Как всегда, они с Виктором засиживались до ночи, пытаясь прокрутить еще и еще раз все возможные варианты. Убийца не оставлял после себя никаких следов. По одной из версий криминалистов убийца был небольшого роста, так как бил в висок. Этого оказалось недостаточно, чтобы сдвинуться с мертвой точки. Опрошенные родные и близкие пострадавших также ничего членораздельного рассказать не смогли. Грибоедов уже был и сам не рад, что согласился взять эту серию убийств.

В очередной раз, засидевшись допоздна, он позвонил жене. Она долго не отвечала, а когда, наконец, ответила, Грибоедову показалось, что она чем-то сильно возбуждена.