Read the book: «Про косильщика лужаек»
4 ноября 2003 года.
После работы с остановки двадцатого трамвая я шла мимо мечети. В туманном небе светила луна. Осень и рано темнеет. Там наверху, на зеленой вышке пел иммам. Сверху, наверное, так хорошо смотреть на парк и окрестные улицы и сила грусти придает особую мелодичность его голосу.
Мне вспомнилось, как в Кабуле солдаты нараспев молились "Алла-а-а-а", подъезды, заросшие плющом, жара, горы на горизонте и беспечность детства.
10 ноября 2003 года.
Утро. Тревога, тревога, тревога. Отдел ценных бумаг. Банк. Банк – коробка, закрытое пространство. Пластиковые перегородки, электрические лампы тусклого "дневного" света, хотя от дневного солнечного света в них так же мало, как во мне от космонавта. Тесные комнаты, серая мебель, нудная работа. Мне страшно и душно здесь.
День. Тревога утихла. Жду окончания рабочего дня.
Недавно в нашем отделе говорили о Москве. Я вспомнила, как в детстве ездили в Москву на машине. Когда уезжаешь куда-то далеко, в душе растет чувство радости. Как будто что-то новое навсегда по-хорошему изменит жизнь.
Ближе к Ульяновску вдоль дороги начинаются хвойные леса и на привале хочется выйти и погулять, забрести куда-нибудь далеко-далеко в сосновый бор и лечь на спину. Смотреть в бескрайнее голубое небо, видеть высокие сосны, слушать шум ветра и представлять себя сосной, свободной и счастливой как в «Башне птиц» у Олега Корабельникова. В лесу всегда становится лучше. Воздух соснового бора – крепкий, бодрящий и радостный. Когда вдыхаешь его, как-будто не только легкие, но и голова очищается, а с ней потихоньку и душа. Становится все меньше и меньше мыслей, и больше и больше чего-то большого, вечного и мудрого, с чем нам нужно когда-нибудь соединиться и откуда мы пришли в этот мир. Все личное и мелкое отступает на задний план. Напряженный бег мыслей останавливается. Замученная совесть молчит. Наступает самое лучшее из состояний. Благодать.
