Read the book: «Училка и криминальный авторитет»
1
Так страшно мне ещё никогда не было. Сердце бьётся где-то в горле, в пальцах дрожь, на ладонях холодных пот. Кажется, вот-вот чувств лишусь.
– Развяжите меня немедленно! Эй! – я ёрзаю, пытаясь высвободить связанные за спиной запястья, но липкий скотч, которым мне их обмотали, не поддаётся ни в какую. – Вы меня слышите?!
Душный мешок на голове не даёт нормально вдохнуть кислород, что особенно ужасно, когда накрывает паника.
– Замолчи уже! Раскудахталась, курица! – с моей головы сдёргивают злосчастный мешок, и я хотя бы вижу происходящее. Ну как вижу… тем глазом, с которого не съехали, перекосившись, мои очки. Вторым слегка мутновато.
А происходящее, мягко говоря, не радует.
– Что вам от меня нужно?… – пищу, притихая. Идея возмущаться громко уже как-то не прельщает.
Передо мною двое мужчин. Один высокий, одетый в брюки и белоснежную рубашку. Статный и весьма красивый. Думаю, ему и сорока нет. Лет тридцать пять, не больше. Он выглядит серьёзным, даже скорее хмурым и недовольным.
Второй – невысокий коренастый мужик лет сорока пяти. Лысый и в кожаной куртке.
– Отлично, – качает головой устало высокий, – теперь она ещё и увидела нас. Сергей, вот я вроде бы чётко сказал: найди моему сыну репетитора. А ты кого мне притащил?
– Так это… – лысый чешет затылок, глядя сконфуженно. – Вот же… училка. Возле школы взял. Это ж вроде одно и то же, да, босс? Что училка, что этот ваш… репетитор.
– Ты придурок, Сергей? – высокий сжимает переносицу пальцами.
– Да я откуда знал, Аким Максимыч! Я ж как лучше хотел! Вот слово пацана вам даю – как лучше!
– Ты со своим словом пацана завязывай! Времена уже не те, не девяностые ваши. Я, если бы знал, что вместе с делами отец передаст таких придурков, как ты, бригадиром бы на завод пошёл лучше!
Я молча слушаю их перепалку, переводя взгляд с одного на другого, и вспоминаю, как прекрасно начался сегодня мой день.
Утром я выпила своё любимое какао с корицей, наблюдая в окно, как падает лёгкий снежок. На работу шла не спеша, наслаждаясь солнечным зимним днём. Мороз был не сильный, ветра не было – красота!
В школе день проходил легко и весело. Я объявила оценки моему любимому четвёртому “Б”, а потом мы провели весёлый классный час на новогоднюю тему. Вдоволь насмеялись. Родительский комитет довёл до слёз тёплыми словами и подарил чайник. Спасибо им большое! Мой-то как раз начал подтекать.
После обеда у нас было торжественное совещание, директор всех поздравила, профком обеспечил поздравление шампанским и бутербродами, и нас всех с Богом отпустили на новогодние праздники, напомнив, что первого-второго января нужно обязательно посетить неблагополучные семьи.
Мы с девчонками вышли вместе. Вот только я обнаружила, что забыла флешку с рабочей программой на третью четверть, а в праздники как раз хотела поработать. Всё равно брат не сможет приехать, у них там в университете в общежитии тоже праздник намечается.
Сказала девочкам меня не ждать, нам только половину пути вместе идти. А как вышла, уже и стемнеть успело. Едва за ворота успела завернуть, как на голову мне надели мешок, руки связали, затолкали в багажник машины и куда-то увезли.
И вот я здесь…
– Репетиторов на Абито сейчас ищут, молодые люди, – я попыталась чуть повести носом, чтобы очки встали ровнее, но удалось не особенно. – А не похищают. Немедленно отвезите меня туда, где взяли!
И будто только сейчас они вспомнили обо мне. Мужчины повернули головы и внимательно посмотрели.
– И что нам теперь с ней делать, а? – покачав головой, спрашивает главный. – Она-то нас видела.
– Да что, босс… – пожимает плечами лысый. – Что и положено в таких случаях.
Он делает движение большим пальцем, чуть приподняв его в направлении горла, а у меня кровь стынет от страха. Вот-вот зубы застучат. Да они уже, собственно, стучат.
– Не надо, – вжимаю голову в плечи. – Лучше обратно отвезите. Я никому не скажу. Честное слово.
Уж не знаю, имеет ли для бандитов, коими эти двое являются, вообще смысл это выражение. Может, надо было сказать “слово пацана”?
– Ну это вряд ли, – сводит хмуро брови который Аким Максимович. – Обратно ты точно не поедешь.
2
– Вы не имеете права держать меня против воли! – адреналин притупил страх и чувство самосохранения, которые настоятельно советовали мне помолчать. – Это запрещено законом, вообще-то. Меня искать будут! Ой…
Главный кивает лысому, и тот подходит ко мне, держа в руках нож. Я зажмуриваюсь, задержав дыхание, от леденящего ужаса, когда он наклоняется ко мне. Сердце буквально выскакивает из груди, лупит на полную катушку, качая адреналин по венам.
Но лысый только перерезает скотч, а потом грубо дёргает меня за плечо, поставив на ноги. Я тут же отшатываюсь от него, отхожу на шаг. Растираю свои бедные запястья, затёкшие во время вынужденного положения. Синяки, наверное, останутся. Но, кажется, это моя не самая большая проблема сейчас.
– Как вас зовут? – повелительным тоном спрашивает главный и окатывает меня своим тяжёлый взглядом, от которого морозом кожу пробирает.
– Олеся Станиславовна, – наконец мои руки свободны и я могу поправить очки.
– Аким Максимович. Очень приятно, – представляется и кивает главный, протягивая мне руку.
Вот так наглость!
Похитили меня, мешок на голову надели, держали со связанными руками, убить угрожали! А теперь руку мне протягивает для приветствия. Светский приём ещё пусть устроит.
– Не очень, – складываю руки на груди и смотрю на него исподлобья.
Вот вроде бы с виду такой представительный мужчина. Умный – по глазам видно. Взгляд острый, жёсткий, такой долго не выдержать. Но ведь умный же! И бандит…
– Я прошу прощения за своего помощника, – терпеливо отвечает он, но видно, что терпение его не шибко с запасом. – Он не адаптировался к новым реалиям, к сожалению.
– Меня это не сильно успокаивает, уж простите, – перебиваю его. Так, конечно, делать некрасиво, но и ситуация красоты не требует так-то. – Я вам сказала уже, господа бандиты, я хочу домой!
У этого Акима Максимовича в кармане звонит телефон. Не в первый раз, кстати. Он жутко раздражается, когда видит абонента на экране, и сбрасывает.
– В общем, Олеся Станиславовна, – его тон меняется на куда менее мягкий. – Ты какой предмет преподаёшь?
Его переход на “ты” мне совершенно не нравится, но я вдруг осекаюсь, решив не спорить с ним. Потому что, когда он снова убирает телефон, за поясом его пиджака я замечаю рукоятку пистолета. Это остужает мой пыл до градуса сильно минус, напоминая, что передо мною не шкодливый школьник.
– Начальные классы, – незаметно сглатываю.
– Отлично. Мне подходит. Сергей покажет вам вашу комнату, – снова переходит на вы. – Располагайтесь.
– В каком смысле? Я…
– Пап, это кто?
И я, и главный оборачиваемся. В дверном проёме стоит невысокий мальчишка лет семи-восьми. Темноволосый, в пижаме и с роботом в руках. Его сходство с отцом сразу же бросается в глаза. Только у мальчика цвет глаз другой. У отца они тёмно-карие, почти чёрные, а у мальчика ярко-зелёные.
– Это Олеся Станиславовна, – отвечает сыну Аким Максимович, и я замечаю, как меняется тембр его голоса. Жёсткие металлические нотки пропадают, сменяясь на бархатную теплоту. – Твоя учительница.
Меня он даже не спросил, согласна я или нет. Но при мальчике я, конечно, спорить не буду. Он-то здесь причём, что отец его такие методы использует?
– Я Костя, – мальчик подходит ближе, прижав робота к груди. Смотрит с недоверием, но и искорки любопытства можно заметить во взгляде. – Вы не старая.
– Спасибо, – улыбнуться выходит само собой. – Очень приятно познакомиться, Костя.
– Все мои учительницы были старыми и от них нехорошо пахло. А от вас пахнет приятно, – он чуть наклоняется и тянет носом.
Вот уж, в пику отцу своему, кто умеет заходить с комплиментов. Пусть и таких топорных. Но ему простительно – он ребёнок.
А вот вопрос, куда делись все его упомянутые “учительницы” остаётся открыт.
– И за это тоже спасибо, Костя.
– Ладно, я пошёл, – пожимает плечами мальчишка и убегает, резко стартанув с места.
– Ну, вы увидели фронт работ, так сказать, – замечает Аким Максимович. – В общем, мне нужно уехать. Когда вернусь, предположительно завтра вечером, обсудим сроки, оплату и прочее.
– Аким Максимович, – говорю настолько твёрдо, насколько мне позволяет смелость, памятуя, что у него под полой пиджака пистолет. – Я не останусь. У меня работа, ученики. Я…
– Вы остаётесь. Этот факт мы больше не обсуждаем, – отрезает жёстко, а потом поворачивается к лысому. – Сергей, проводи нашу гостью к Амине, она определит ей комнату.
На этом Аким Максимович разворачивается и уходит, оставив меня наедине с этим жутким типом.
– Ну пошли, репетиторша, – кивает лысый на дверь, а я отступаю от него на пару шагов. От греха подальше, как говорится. – Провожу тебя. А будешь рыпаться, снова свяжу и мешок на голову надену.
– Да иду, иду, – поджимаю губы и следую за ним. Всё равно сейчас у меня другого выбора нет.
3
Я следую за лысым из небольшой комнаты, в которой мы находились, в более просторную гостиную. Точнее, назвать её просторной – всё равно, что обозвать Петергоф обычным музеем. Она просто огромна. И невероятно шикарна. Я такие видела только по телеку в сериалах. Куда уж моей гостиной в пятнадцать квадратов в двушке.
А в такой потеряться можно…
Серый пол, светлые стены, стильная светлая мебель. Огромная плазма – размером, наверное, как в небольшом кинозале. Справа широкая лестница на второй этаж, а слева… я просто обомлела, когда увидела. Левая стена полностью из стекла, а за ней большой бассейн, окаймлённый мраморными ступенями. И кажется, будто ступени эта идут прямой из гостиной, если бы не само стекло стены.
На улице уже стемнело, и вокруг бассейна горят фонари, украшенные новогодними разноцветными огоньками. От воды самого бассейна, если присмотреться, стелится едва заметный пар. Неужели с подогревом?
– Под ноги смотри, – пырхает на меня лысый, когда я, засмотревшись на бассейн, спотыкаюсь через пуфик и едва не падаю.
– Это вы внимательно на задания руководства смотрите! – отвечаю ему гордо, поправив пальцем очки, сползшие из-за столкновения с неожиданным препятствием.
– Тихо, репетиторша, – оборачивается и смотрит грозно. – А то я те ща посмотрю, епт.
– О Господи, – закатываю глаза. Ну и… быдло. Слово даже само омерзительное, а уж Сергей этот и подавно. – Ведите уже давайте куда там нужно.
А ещё в гостиной стоит огромная, под самый потолок, наряженная новогодняя ёлка. Всё игрушки в одном стиле – белые, красные и золотистые, огни переливаются так, будто стекают, а потом вдруг меняют своё мерцание и то медленно угасают, то снова вспыхивают. Засмотреться можно.
Но я уже вот засмотрелась на бассейн…
Мы проходим под лестницей и сворачиваем в большую просторную кухню. Невероятную просто. Напичканную всякой разной модной техникой, как в рекламе Ксяоми.
– Рената Рустамовна, – зовёт Сергей, и мне даже кажется, что голос его звучит иначе как-то. Мягче, что ли.
– Иду, – то ли из кладовой, то ли из другой комнаты, в кухню входит невысокая полноватая женщина лет пятидесяти. Ухоженная, ещё достаточно красивая и свежая. На ней строгое тёмно-зелёное платье до середины голени, волосы убраны в низкий пучок. – Сергей?
Она смотрит сначала на него, потом мажет взглядом по мне. Так сразу и не понять, о чём думает.
– Тут это… новая училка Константина Акимыча.
Вау, я даже брови вскидываю, когда Сергей величает мальчишку за глаза по имени отчеству. Уж надеюсь, мне не придётся делать этого.
Хотя, стоп. Я вообще не собираюсь становиться его учителем! У меня вон целый класс через две недели с каникул вернётся. Через полгода началку заканчивают, ВПР писать, их после оливье и конфет с мандаринами заново обучать придётся, чтобы не опозорили.
– Босс сказал к вам привести и сдать, а вы там уже определите, где там что ей…
– Хорошо, – женщина кивает и снова переводит взгляд на меня, уже более заинтересованный. – Я Рената Рустамовна – управляющая. Приятно познакомиться.
– Олеся Станиславовна, – киваю я, снова по привычке поправив очки. – Извините, а можно стакан воды? Пить хочется.
Да, столько всего произошло, что заставило понервничать, что горло моё пересохло и саднит. Оно и так к концу четверти обычно уже фальшивит, а после классных мероприятий, во время которых приходится периодически повышать голос, чтобы привести в порядок дисциплину, уж тем более.
– Конечно, – кивает Рената Рустамовна. – Кулер сзади вас. Ужин уже прошёл, но если вы голодны, я сейчас дам распоряжение и его вам организуют.
Тут что, целый полк прислуги, что ли?
– Нет, спасибо, – качаю головой отрицательно. После того, как меня связали и похитили, кусок в горло точно не полезет. Я в стрессовые моменты есть совсем не могу.
– Сергей, спасибо, – она кивает лысому, но тот уходить не спешит. Топчется на месте, будто сказать что-то хочет, но не решается.
Этот и не решается? Да ладно!
– Это… Рената Рустамовна, я вот ту книжку прочитал, что вы давали…
Вау! Он ещё и читает! Сейчас окажется, что он бывший советский интеллигент-диссидент.
– Уголовный кодекс ещё не помешало бы почитать, – бормочу негромко.
– Чё? – оборачивается лысый, кривится мне и снова смотрит на Ренату Рустамовну, только уже куда более покладисто.
Может, он в неё влюблён? Вот точно влюблён же!
– Сергей, это замечательно, – кивает она, и её губы трогает лёгкая улыбка. – Завтра я принесу вам вторую часть. Мой сын обожает Гарри Поттера, у него все книги есть.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться вслух. Лысый читает Гарри Поттера – вот оно что! Интересно, он вообще может выговорить “аллохомора”? Это слово куда длиннее “чё” или “ёпт”.
– Пасиба. Ну я тогда пошёл.
– До свидания, – кивает ему управляющая, и он, наконец, уходит.
– А где ваши вещи? – спрашивает Рената Рустамовна, снова переключившись на меня.
– Их нет, – пожимаю плечами, предпочитая умолчать, как сюда попала.
– Ну ладно. Пойдёмте за мной.
Делать нечего – иду. Вряд ли имеет смысл тут же бросаться к двери и пытаться сбежать, я ведь понятия не имею, где я. Да и, уверена, что у такого дома и охраны полно. Надо же добро награбленное защищать кому-то. А то, что всё это добыто нечестным путём, я уверена. На одного только подручного посмотреть… брр.
Мы проходим через один коридор, потом второй, а затем поднимаемся по лестнице на второй этаж. Более простой, не такой шикарной, как та, что ведёт из гостиной, но тоже красивой. На стенах картины и фонарики. Под самым потолком разноцветные огоньки – новогоднее украшение.
– Сколько лет мальчику? – спрашиваю, чтобы заполнить паузу, пока следую за Ренатой Рустамовной.
– Почти восемь.
– Он ходит в школу?
– Нет. Аким Максимович предпочитает домашнее обучение.
– А его мать? Она что по этому поводу думает?
Мы останавливаемся в широком коридоре с несколькими одинаковыми дверями. Управляющая оборачивается ко мне, смотрит внимательно, изучающе. Отвечает не сразу, её тон меняется, но мне сложно уловить по нему её настроение.
– Аким Максимович воспитывает сына один. У мальчика нет матери.
– Понятно, – киваю я, призадумавшись.
Я ещё ничего толком ничего не знаю об этой семье, но уже того, что узнала и увидела, становится достаточно, чтобы понять, что ребёнок этот несчастен. Матери нет, отец-бандит, сменяющиеся гувернантки, холодная вышколенная прислуга, грубые неотёсанные подручные отца… Огромный дом, где бедному ребёнку попросту одиноко.
Но… может, я и не права. Может, мальчик просто избалован. Хотя, второе совершенно не исключает первое. И даже может усугублять.
Уж что-что, а детские души читать мне не привыкать.
– Вот ваша комната, – управляющая останавливается у одной из одинаковых белых дверей. – Располагайтесь, Олеся Станиславовна. Завтра жду на завтрак в восемь, там с остальным персоналом вас и познакомлю.
Остальным персоналом. Вот так я с учителя начальных классом вдруг стала персоналом какого-то богатенького бандюка.
Но что поделать. Рвать на себе волосы я не собираюсь. Тем более после пережитого очень хочется спать. Утро, как говорится, вечера мудренее.
4
Уснула я вчера, будто лампочка погасла. Даже не ожидала такого от себя. Вообще, со сном у меня проблем особых нет, но чтобы в незнакомом месте да после пережитого…
Я сажусь на постели и осматриваюсь. За окном ярко светит солнце, прям в окно бьёт. А небо такое голубое-голубое.
Комната у меня небольшая. Но это если по меркам этого огроменного дома. А так даже чуть больше моей спальни в квартире. Кровать, встроенный шкаф, письменный стол и кресло, тумбочка небольшая, напротив кровати небольшой диванчик. Всё в нейтральных бежево-молочных тонах.
Но я тут задерживаться не собираюсь. Сегодня поговорю с этим Акимом Максимовичем, попытаюсь призвать к адекватности. Мальчика, конечно, жалко, он мне понравился, но так просто ведь всё не делается. Если сильно захочет, то пусть лысый этот его ко мне на занятия возит. В чём проблема-то?
В первое мгновение теряюсь между двумя дверьми, которые ведут из комнаты.
В какую я вчера вошла?
За первой обнаруживаю уборную с унитазом и душевой кабиной. Так, отлично, мне сюда и нужно в первую очередь.
Умываюсь и чищу зубы одноразовой щёткой, упаковку которых обнаруживаю в шкафчике за зеркалом. Принимаю душ и надеваю снова свою не сильно свежую одежду. Не особенно приятно, но а куда деваться? Другой-то нет.
Едва успеваю надеть очки снова и свернуть волосы в высокий пучок, как в дверь стучат.
Приоткрываю дверь и осторожно выглядываю в щелку.
– Привет, – машет мне высокая темноволосая девушка.
– Здравствуйте, – открываю дверь шире.
– Я Амина, – она улыбается и вообще создаёт впечатление очень активного и весёлого человека. – Старшая горничная. Ты Олеся? Учительница Кости?
Хочется поправить её на “Олеся Станиславовна”, но я сдерживаюсь. Просто привычка сразу называть своё имя и отчество, выработанная профессией учителя. И так по жизни получается, что вне работы я мало с кем общаюсь, а с девчонками-коллегами мы часто по привычке друг друга по батюшке и зовём.
– Вас тут там много, что даже есть старшая? – удивлённо спрашиваю я, а потом, опомнившись, что веду себя некрасиво, отвечаю: – Да, меня зовут Олеся. По поводу остального ещё будем разговаривать с отцом мальчика.
– Конечно, нас много, – снова улыбается девушка. – Ты же видела, какой тут домище. Думаешь, одна горничная справится? Нас трое человек. Ещё есть дворник, садовник, кухарка, куча охраны. Ну и наша управляющая Рената Рустамовна, с ней ты вроде бы вчера познакомилась.
– Да, мы вчера были представлены друг другу.
– В общем это… Спускайся на завтрак, а потом я всё тебе тут расскажу.
Надеюсь, мне не понадобится всё то, что она расскажет. А вот по поводу завтрака я очень даже не прочь. Это я сразу после стресса есть не хочу, а вот чуть погодя только и давай. Тут как раз и желудок напоминает о себе громким урчанием.
– Амина, ты меня подожди, пожалуйста, а то я не запутаюсь и приду не туда.
– Меня уже Рената Рустамовна дважды звала. Ты сейчас по лестнице спускайся и направо, там и выйдешь в кухню. Там на столе справа увидишь мармиты с едой для персонала, бери, что захочешь.
Ого, у них тут ещё и шведский стол. Что-то мне даже представить становится страшно, насколько же богат этот бандюган.
– Хорошо. Спасибо, – киваю Амине и прощаюсь.
Возвращаюсь к зеркалу и переплетаю скрученный наскоро пучок. А потом выхожу из комнаты и иду в направлении, указанном Аминой. Спускаюсь по лестнице на первый этаж и поворачиваю направо.
Однако, кухни я тут не обнаруживаю.
– Хм… – осматриваюсь, пытаясь понять, где же мне свернуть надо было. Вроде бы сразу за лестницей направо я и свернула.
Возвращаюсь к лестнице. Всё верно. Но кухни тут нет. Есть с одной стороны широкий коридор, обшитый деревянными панелями, с другой стена, состоящая из огромных окон от высоченного потолка до самого пола. За стеной виден двор. Дорожки вычищены и подметены, а небольшие ёлочки и аккуратно остриженные кустики перед ними припорошены свежим пушистым снегом.
Вчера по пути на кухню я видела стеклянную стену и за нею бассейн. А тут сад. Значит, это другая сторона дома, и я, скорее всего, спустилась со второго этажа по какой-то другой лестнице, а не по той, где вчера провела меня Рената Рустамовна.
– И куда теперь? – бормочу себе под нос.
Иду дальше вдоль по коридору, заворачиваю за угол. Тут он расширяется в широкое фойе. Небольшой диван, высокие живые цветы в больших горшках, небольшая плазма напротив дивана.
Интересно, её тут кто-то вообще смотрит? Или так, для вида, часть дизайна. От избытка, как говорится.
Я вот на свой телевизор новый несколько месяцев деньги откладывала.
Замечаю, что в этом фойе есть две двери, и одна из них немного приоткрыта. Решаю заглянуть, но не из любопытства, а в надежде встретить хоть кого-то, чтобы узнать, как добраться до кухни.
Но едва я подхожу к двери, то чуть не получаю ею в лоб, потому что она как раз распахивается. И я тут же столбенею, потому что на пороге оказывается сам хозяин дома. И он… почти голый.
