Read the book: «Поколение выродков»

Font:

Написание плохой книги требует столько же труда, сколько и хорошей.
Автор также искренне вкладывает в неё свою душу.
Олдос Хаксли

Иллюстратор Марина Шатуленко

Корректор Роман Григорьев

ISBN 978-5-4485-7842-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Сижу на стуле посреди большой, ярко освещенной сцены. Напротив, в зрительном зале – десятки людей, смотрят на меня изучающе, словно я какой-то диковинный музейный экспонат. Рядом, сложив руки за спиной, расхаживает высокий седовласый мужчина профессорского вида.

– А скажи-ка нам, кто у вас сейчас министр иностранных дел? – обращается он ко мне.

Неожиданный вопрос ставит меня в тупик, и я стыдливо опускаю глаза.

– Эээ… Нуу… Я не помню…

По залу прокатывается приглушенный смех, местами перерастающий в откровенный хохот.

– Не помнишь или не знаешь?

«Профессор» говорит мягким, чуть ли не отеческим тоном, но в его голосе явно слышится ирония.

Чувствуя неодолимое желание провалиться сквозь землю, я тем не менее решаюсь еще раз посмотреть на сидящих в зале людей и ловлю на себе взгляд симпатичного бородатого парня, который тут же отворачивается, делая вид, будто жутко занят разговором с сидящей рядом девушкой.

Да уж, провалиться сквозь землю было бы сейчас очень кстати… Однако, едва я успеваю подумать о том, что надо будет обязательно загуглить имя этого самого министра, как пространство вокруг меня начинает в прямом смысле куда-то уплывать, становясь крохотной, слабо пульсирующей вдалеке точкой. Я погружаюсь в темноту, а следом доносится уже едва различимый голос старика: «Знайте, дорогие мои, что главное отличие человека от обезьяны – в способности эволюционировать, постигать что-то новое, находить ответы на вопросы…»

Глава I. Кеша

Меня тошнит от вас от всех!
Простите, слишком откровенно?!
Ах Астахова

Пытаюсь открыть глаза. Получается не сразу. В ушах звенит, голова словно чугунная. Резко приподнявшись, тут же падаю обратно на подушку. Никто не напомнит мне, сколько раз я зарекалась пить пиво после вина? Вопрос, конечно, риторический.

Да ещё этот странный сон… Приснится же такое. Впрочем, надо действительно загуглить, кто там у нас министр иностранных дел. Вот только бы найти телефон… Стоп. А я ведь явно не дома…

Оглядевшись по сторонам, понимаю, что нахожусь в квартире у моей закадычной подруги Светки. Ну да, точно. Вчера мы устроили очередную тусу или, как это модно сейчас называть – вписку. А другими словами – пьянку с кучей непонятных людей.

Одного такого непонятного персонажа я обнаруживаю спящим на соседнем диване – какой-то полуголый парень, который вдруг ни с того ни с сего начинает раскатисто храпеть. Кстати, догадываюсь, с кем он провел ночь…

Да, по правде говоря, целомудрием и вообще порядочностью моя лучшая подруга не отличается, однако дружим мы еще со школы, где учились в одном классе, а это, знаете ли, святое.

Самой Светки в комнате нет, но по доносящемуся с кухни запаху сигарет я определяю, что хозяйка вчерашней вписки уже вовсю бодрствует. Заставляю себя встать и плетусь к ней. Подруга сидит за кухонным столом, скрываясь в густых клубах дыма.

– Свет, а ты случаем не знаешь, кто у нас министр иностранных дел?

– Мать, ты о чем? Не отрезвела еще?

Ну, другого ответа я и не ожидала.

– Ладно, проехали. А как зовут нашего героя-любовника?

– Да хрен его… – Светка смачно рыгает. – Какая разница, по-моему, он не очень, хотя точно не помню. Слушай, посмотри в холодильнике, пивас остался?

Лезу в холодильник, отодвигая от него светкиного кота Микса. Толстый кастрированный шотландец с полными вселенской печали глазами вызывает жалость у каждого, кто бывает в этой квартире… Помимо пива, нахожу кусок недоеденной селедки и скармливаю его пушистому наглецу, одновременно протягивая подруге спасительный напиток. Светка с удовольствием отпивает и вновь отрыгивает. Брр… Вот чего я никак не пойму – так это когда девушки ведут себя как мужики, тем более, как быдло-мужики. Мне кажется, девушки должны оставаться девушками даже в отсутствии мужчин.

Наливаю кофе и с кружкой в руках забираюсь на стул, по привычке поджав ноги под себя.

– Я седня выходная, – с радостью докладываю подруге. – Чем займемся? Может, в басик?

– Не, мне нельзя. Одно из противопоказаний после аборта, – говорит Светка абсолютно спокойным и будничным голосом, словно речь идет о какой-то незначительной мелочи.

– Аборта??? – от неожиданности я аж поперхнулась кофе. – Ты делала аборт???

Бедный Микс, испугавшись, стремительно прячется под стол.

– И че? – лениво протягивает Светка, широко зевая. – Не первый и, вполне возможно, не последний.

– Подожди, но если тебе нельзя в бассейн, разве тебе можно… Ну… – я киваю в сторону комнаты, где по-прежнему храпит тот полуголый парень без имени.

– Ой, Кех, не нуди…

Кеха – это, кстати, я. Точнее – Кеша. Еще точнее – Иннокентия. А уж если совсем точно – такого женского имени в природе вообще не существует. Просто мои родители, отдыхая в 93-ем году в каком-то подмосковном санатории, познакомились с Иннокентием Смоктуновским – величайшим, как они мне говорили, актером своего времени. Мама тогда как раз была беременна мной (к слову, еще не будучи расписанной с папой, так что по сути я – дитя греха), и родители, видимо, находясь под впечатлением от знакомства с актером, решили назвать меня в честь него. Хотя в свидетельстве о рождении и в паспорте я записана как Инна.

Такая вот история.

Пока мы со Светкой продолжаем – я с помощью кофе, она с помощью пива – отходить от вчерашнего, наконец просыпается наш безымянный герой. Зайдя на кухню, он смотрит на нас так, будто впервые видит (похоже, он даже не уверен, с кем из нас спал), и вместо какого-либо приветствия спрашивает, какой здесь адрес, чтобы вызвать такси. После чего быстро собирается и сваливает. Мда, странный товарищ… Хотя мне-то, в принципе, без разницы. Светкин грех, не мой.

Однажды я читала книгу, в которой описывалось, как девушка, находящаяся в коме после падения с балкона, путешествует по какому-то мрачному потустороннему миру и сталкивается с различными проявлениями смертных грехов. Подробностей я уже особо не помню, но один момент все же врезался в память: когда героиня оказалась в самом настоящем аду, там ей наглядно показали суть прелюбодеяния. Она увидела, как ее маленькая фигурка спаривается с другими фигурками – всеми мужчинами, что были у нее в течение жизни. А так как мужчин было много, фигурка эта походила на какое-то страшное многотельное существо. Жуткое, в общем, зрелище…

Вот и представьте, на что бы походила фигурка Светки, ведь сколько у нее было мужиков, я даже и не скажу. Однажды, когда мы ночевали вместе, она начала их считать, но я уснула примерно на номере сто. А ведь Светке, как и мне, всего 23. Я, конечно, тоже не сказать, что чиста как слеза младенца, но парней у меня было всего двое. Правда, и моя фигурка выглядела бы… ну, как минимум необычно…

– Кех, ты снова?

Ага, снова… Как часто я слышу этот вопрос… Меня постоянно упрекают в том, что я надолго выпадаю из реальности и летаю где-то в облаках. Хотя не вижу здесь ничего преступного. По-моему, если мне всегда есть о чем поразмышлять, значит, я – глубокий и вдумчивый человек. Разве это плохо?

Впрочем, на сейчас размышлений хватит. Пора двигать.

– Ладно, Свет, я тоже домой. Дела.

Накинув куртку и почесав за ухом выбежавшего проводить меня Микса, я ухожу.

Дела у меня, кстати, самые что ни на есть важные. И раз уж поход в бассейн с подругой накрылся, откладывать их дальше смысла нет.

В общем, я решила покончить жизнь самоубийством. Да, да, вы не ослышались… Именно самоубийством. Причина, спросите вы? А почему обязательно должна быть причина? Безответная любовь, прогоревший бизнес, травля среди сверстников? Я вас умоляю… Я тупо жить не хочу. Лишняя я здесь…

Как уже говорила, мне 23. Не красавица. Моя жизнь – бесконечный день сурка. Работаю кассиром в «Пятерочке», продаю еду и бухло людям, которые вечно чем-то недовольны. Когда нет смены, иду к Светке, пью пиво или что покрепче, иногда даже курю, а заодно слушаю философские рассуждения о бренности человеческого бытия от очередного подругиного хахаля. Самоубийство – не выход, скажете вы. Нужно что-то изменить в своей жизни. Херня. Могла бы, изменила. А так… Просто как-то все не сложилось. Причем с самого детства… Школа – на тройки, техникум со средним специальным образованием и апогей всего этого – «Пятерочка». Как же достало… Не хочу так жить. И не буду. Даже придумала, что должно быть написано на моем памятнике на кладбище (о чем предусмотрительно написала в предсмертной записке родителям):

«Летает ангел безработный
над гробом с девушкой внутри.
Она была его работой…
Но на нее он опоздал…»

Круто, да? Мне тоже нравится. Люди будут останавливаться, печалиться, увидев даты 15.04.1994 – 16.09.2017. Такая молодая… Она же пожить не успела… Ох, нет. Пожить я успела сполна…

Вообще не думаю, что есть определенный возраст разочарования в жизни. И дети, особенно подростки, бывает, разочаровываются, и взрослые. Или взять меня: вроде давно не ребенок, но пока еще и не взрослая – а тоже разочаровалась.

Ой, в своих мечтаниях о собственной безвременной кончине я совсем забыла о главном – суицидников же не хоронят на кладбище, только за оградой. Ну да ладно, в конце концов, это от меня уже не зависит. Зато зависит другое – каким именно способом покинуть сей опостылевший мир? Задавшись этим вопросом, я поняла, что прыгать с крыши, топиться, резать вены и тому подобное я не хочу, все-таки неплохо было бы лежать в гробу красивой. В итоге на помощь мне пришла недавно прочитанная книга Паоло Коэльо «Вероника решает умереть». Там главная героиня, чтобы уйти из жизни, выпивает пачку снотворного. Я решила сделать также. Засну и больше не проснусь. А если вдруг все же проснусь… Значит, есть еще незавершенные дела на этой земле. Такая вот, мать ее, русская рулетка…

Кстати, две пачки снотворного как раз лежат у меня в тумбочке. На той неделе навещала бабулю и предусмотрительно стырила их из ее аптечки. Будто знала, что пригодятся…