Read the book: «Секс в аквамариновых тонах. Сборник эротических рассказов»
Голубая лагуна
Прыгни в море.
Почувствуй соль на губах.
Видишь тот остров?
Просто плыви – там твоя гавань
Михаил поставил чемодан, достал ключ и открыл дверь своей квартиры. Из кухни вышла Белка и уставилась на красный чемодан на колесиках.
– Ты уезжаешь?!
– Да, надоел мне этот Мухосранск.
– В командировку? Квалификацию повысить? Будут тебя учить, как из Машунек лишнюю трешку вытрясти?
– Нет. Проветриться надо. В отпуске еще ни разу не был.
– Ах провееетриться ему надо! И с кем? Я тебя и тут быстренько проветрю – видишь, какой у меня вентилятор, – девушка повертела сковородкой, которую держала в правой руке.
– Да не дури, Белка. Видишь, чемодан какой большой.
– И что – пирожков тебе туда напечь?
– Сама залазь.
– Так ты меня с собой берешь?!
– Ну а как же, глупая ты какая.
– Правда?! А куда мы поедем? В «Лесные озера»?
– Не, не хочу никаких озер: пиявки всякие – присосутся тебе к заднице, что ты будешь делать.
– А я больше никаких баз отдыха у нас и не знаю.
– Нуууу… то ж у вас.
– Мишка, ну перестань меня томить. Пока я еще добрая.
– А ты бы куда хотела?
– Куда?
– Да. Вот если б тебе фея… или старик Хоттабыч… сказали: Куда ты хочешь, Белка.
– Я бы им сказала… даже не знаю…
– Ну это же фея… золотая рыбка… любой каприз.
– Я хочу… я хочу… а на море можно?
– Можно.
– Ты что, серьезно, Мишка? Или издеваешься над бедной девочкой?
Михаил достал из заднего кармана туристический буклет и протянул девушке: песчаный пляж, пальмы и сине-зеленое море, сверху была надпись «Голубая лагуна». Белка оторопело посмотрела на фотографии, покрутила буклет и понюхала его, потом подняла глаза.
– Так это правда?!!! Мишка! Ну скажи!
– Меня повысили.
– И кем ты теперь работаешь?
– Стариком Хоттабычем. И феей с золотой рыбкой в пакете.
Белка с грохотом уронила сковородку, бросила буклет и прыгнула на Михаила, обхватив его руками за шею и обвив ногами его талию. Она целовала его, куда попадали губы: в нос, в глаз, кусала за ухо, потом ухватила за оба и стала трясти.
– Белка! Отпусти, ты что, блин, задушишь!
– Мишка!
– Что?
– Пошли.
– Да еще ж не собрались.
– Потом. Я хочу сейчас.
– Та не – у меня чемоданное настроение.
– Так ты не хочешь, подлец?!
– Белка, ну подожди, ну что ты такая буйная… сначала сковородка… теперь… а что ж ты на острове делать будешь.
– На острове?! А как мы туда доедем?
– Вот, дурында ты какая – доедем. На самолете полетим.
– На самолете?! Так у нас же аэродрома нет!
– Ну в Москве есть. Туда на поезде, потом на самолете.
– Так мы в Москву поедем?!
– Да мы в Голубую лагуну полетим – нужна тебе эта Москва драная. Понимаешь – на остров! В Индийском океане!
– В океане?! Я щас умру!!!
Белка опустила ноги на пол и стала быстро расстегивать ремень на джинсах Михаила, он со вздохом остановил ее.
– Ну погоди, ну потом, успеешь еще, Бельчонок. Я тебе обещаю. Я же тебя никогда не обманывал. Еще заплатить надо. И собраться. Давай домой за паспортом. Вот тебе денежка – крем надо купить от солнца… шляпу… давай.
Девушка развернулась и рванула из квартиры. Михаил сел в кресло, достал из сумки квадратик бумаги, ручку и стал записывать – что еще надо сделать, что купить. Минут через пятнадцать в квартиру ворвалась Белка с паспортом в руке, в три прыжка оказалась у кресла и опустилась на колени, тяжело дыша.
– Мишка.
– Да.
– А мама сказала, что в самолетах террористы бывают всякие.
– Ну… бывают.
– Я боюсь.
– Что в плен заберут?
– Не, ну плен… ты меня вызволишь. А если они нас совсем убьют.
– Да я их первый ушпокаю нараз.
– Мишка.
– Что.
– А ты не можешь сначала меня первую ушпокать – прям сейчас.
Девушка засунула руки ему под футболку, вонзила в грудь свои когтики и грызнула за ширинку.
– Ооох… ну Белка… и откуда ты такая взялась на мою голову.
– Какая?
– Буйнючая.
– Тебе не нравится?
– Ну нравится. Но я никак не могу привыкнуть.
– К чему.
– К тому, что ты моя. И что завтра опять будешь моя. Я все время боюсь…
– Меня?
– Нет. Я боюсь, что вот проснулся я… как в «Дне сурка»: опять прыщ на лбу, я – Мишка Дуридомов, ты – Бэла Бурлакова, мы иногда встречаемся у подъезда, говорим друг другу привет… А потом ты уходишь в свою больницу.
– Мишка.
– Что.
– Теперь тут моя больница. Я старшая медсестра. Очень строгая. Снимай штаны – будем делать процедуры.
Михаил подтянул девушку повыше, поймал ее губы своими, приник к ним, ощутил ответное движение, но не поддался искушению, оторвал Белку от себя и вскочил с кресла.
– Все! Не успею заплатить, а ты – шляпу купить. Завтра уезжаем!
***
Вечером Михаил остановился у своего подъезда, присел на скамейку, закурил и достал из сумки папку турагентства: ваучеры, билеты, страховки, памятки – все было на месте. В сумке лежали блок сигарет, запасная зажигалка, новые очки Ray Ban, швейцарский раскладной нож и три шоколадки «Корона». Он достал смартфон, хотел зайти ВК, потом плюнул и пошел домой.
Дома он еще в холле услышал какое-то шуршание, прошел сразу в комнату и остолбенел. По всему полу были разбросаны пакеты, коробки и коробочки, тюбики с кремом и зубной пастой. Посередине комнаты стоял открытый красный чемодан, в нем сидела Белка, откинувшись назад и опираясь на локти. На ней была шляпа, темные очки и маечка с пальмами, задранная до пупа. Больше ничего не было. Ноги были раздвинуты на ширину чемодана.
– Белка!
– Дааа, дорогой, – томным голосом ответила девушка.
– Ты что – сдурела совсем?!
– Нууу… у меня… чемоданное настроение.
– Ну па…, – он дернул ремень на джинсах, – га…, – сдвинул зиппер, – …ди!
Михаил подскочил к чемодану, опустился на колени, взял девушку за икры и потянул на себя и вверх – ноги упали ему на плечи, шляпа сдвинулась вперед, Белка успела только ойкнуть.
– Бу… дут… те… бе… тер… ро… рис… ты!
– Ой Ми… иш… ка… род… нень… кий… по… жа… лей… бед… нуууую… де… воч… ку… ууу!
– Щас! – он сбросил с себя ноги и перевернул девушку лицом вниз, бедра поднял вверх, отбросил шляпу и прикрыл крышку чемодана.
– Как… те… бе… та… кие… про… це… ду… ры… Те… перь… я… док… тор… а ты… ми… сис… тра, – он звонко шлепнул ее по попке и открыл крышку – Белка дернулась вперед, но он удержал ее за бедра, двинул еще несколько раз, пока она не разогнула ноги, упала на живот и не закрутила педали, потом вырвалась и скрутилась внутри чемодана, зажав руки между ног.
Они лежали на диване совсем обессиленные, уже успокоившиеся, но еще мокрые.
– Мишка.
– Да.
– Я и не знала, что ты такой доктор.
– Какой.
– Ортопед.
– Это еще что за хрен такой.
– Это когда в тебе все сжимается, ты вся такая… скованная… что ходить не можешь. А он… берет тебя в свои руки… всю тебя чувствует… и вертит, и крутит…
– И что.
– И ты расслабляешься. И можешь двигаться. Ходить. И прыгать! – девушка внезапно вскочила, оседлала Михаила и стала прыгать у него на животе.
– Бе… бе… бел… ка! Сле… слезь… с меня!
– Ага! Так ты не хочешь!
– Хах… хоххх… чу!
– А вот мы щас проверим!
***
Боинг добежал до конца взлетно-посадочной полосы Шереметьево и резко взмыл вверх. Белка сидела в кресле с крепко зажмуренными глазами, откинув голову и вцепившись руками в подлокотники, Михаил гладил ее запястье.
– Уже?
– Да. Открывай глаза.
– Все в низ живота ухнуло.
– Сдвинь ноги.
– Уши заложило.
– Глотни.
– Что глотнуть?
– Просто глотни. Горлом.
– Аааа… а я подумала…
– Да погоди ты думать. На, конфету посмокчи – пройдет.
– «Мишка северный»?
– Почему северный?
– Так объявили – за бортом минус сорок.
– А ты теплая.
– Фуххх… попустило.
– Ну вот, а ты боялась.
– А долго еще?
– Ну ты что – мы же только вылетели. Сейчас будем пить и есть, потом спать.
– А мы ж ничего с собой не взяли.
– Да все тут есть. Ты просто представь, что мы дома, лежим на диване…
– Ага, на диване. Так ты сейчас приставать ко мне начнешь – при всех.
– Ну не, сейчас не начну.
– Так ты уже не хочешь? – прошептала девушка ему в ухо.
– Белка, ну тебе как будто перчинку в задницу кто засунул.
– Не знаю, Мишка. Ты как сказал про остров, я сразу представила Голубую лагуну…
– И хорошо.
– Да. Мне до сих пор хорошо. Везде. Ты меня так классно полечил. А где наш чемодан?
– В багажном отсеке. Ты что, опять в чемодане хочешь?
– Не знаю, Мишка. Я не знаю, чего я хочу. Я просто хочу. Все время. Это ты виноват. Я раньше такой не была.
– Ты перчинку-то вынь, а. Самолет все же.
– Так это ты мне ее и вставил. Ты какой-то другой стал, Мишка. Раньше был Дуридом – дуридомский. И за что я тебя полюбила.
– А сейчас?
– А сейчас ты все время меня удивляешь, я все время от тебя чего-то жду… Я сначала пугаюсь… как вчера, когда ты закрыл крышку.
– А потом?
– А потом ты открыл… и я как из клетки выпорхнула. Чуть не улетела. Хорошо, что ты меня удержал. Мне еще так никогда не было. Будто ты меня прямо на лету…
– Ты моя птица райская.
– Почему райская?
– Красивая. Трепетная. Нежная. Буйная. С хвостиком. Где еще таким жить.
– Ты правда так думаешь, Мишка?
– Конечно. Разве я тебя когда-нибудь обманывал.
– Нет.
– Ну вот. Будешь теперь птица – на райском острове.
– Ты знаешь что, Мишка.
– Что.
– Мне с тобой и дома как в раю.
– Так разворачиваем самолет?
– Нееет! Я в море хочу прыгнуть.
– Ладно. Тогда летим дальше.
По проходу двигалась стюардесса, толкая перед собой тележку с напитками.
– Желаете аперитив перед ужином?
– Мишка, а это что?
– Ну, винчик всякий. Хочешь?
– А шампанское есть?
– Конечно.
– Мне тогда шампанского, икры, банан и шоколадку.
– Девушка, ужин будет через пятнадцать минут.
– Шампанское два раза.
– За золотую рыбку!
– За райскую птицу.
– Ой, пузырьки через нос вышли! А можно еще?
– Пожалуйста.
– Мишка.
– Да.
– А мы с тобой еще никогда шампанское не пили.
– Все когда-нибудь бывает в первый раз.
– Вкусное!!! Дай, я тебя поцелую.
Михаил приготовился чмокнуть девушку, был пойман за шею и ощутил движение ее языка у себя во рту и бунт в джинсах.
– Бееелка! Ужин пропустим.
За ужином все вызывало восхищение Белки: откидной столик и коробочки с едой, упакованные приборы и пакетики с солью и перцем. Она деловито все разложила, развернула масло, намазала булочку, понюхала кекс.
– Мишка, а что это за красные горошинки в корзинке?
– Ну ты ж заказывала икру. Забирай и мою.
– А банана нет.
– Соскучилась? Будут тебе бананы. Еще часов шесть, и у тебя будут бананы прямо на пальме.
– На пааальме? А как я их достану?
– Я тебе достану – сколько захочешь.
– Я захочу много!
– Будет тебе много. В прошлый раз тебе было мало?
– Ну ты, Мишка, еще всему самолету расскажи, что ты со мной делал.
– Ну тебе же понравилось.
– Ну понравилось. Так это же сииик-рет! Ты же никому не говорил?
– Дааа, буду я делиться богатством – лучше сам буду тайно владеть.
– Это ты про какое богатство?
– Про тебя.
– Правда?
– Ну конечно.
– Слушай, Мишка, а где мы будем спать?
– Да здесь и будем – кресла раскладываются.
– Прямо при всех?! Нууу… это неудобно как-то… Ты, конечно, ко многому меня приучил… но ты же знаешь… что я могу утворить.
– Да я знаю… ты уж потерпи немного.
Подошла стюардесса.
– Желаете пледы на ночь?
– Дааа. Мы желаем! – светским тоном сообщила Белка.
– Два?
– Нееет, мы под одним спим.
Михаил дернул девушку за руку и сделал страшные глаза.
– Два, пожалуйста.
– Держите. В карманчике на спинке кресла вы можете найти маску для глаз.
– Маску? А наруч… эээ нааа… надо ее возвращать?
– Нет. Они одноразовые.
– Вот спасибо.
– Приятных снов.
Белка быстро достала черную маску, повертела, натянула на голову и откинулась на спинку кресла, вытянув ноги.
– Мишка.
– Да.
– Я прям… вся… я так себя чувствую…
– Как.
– Как Анжелика… перед султаном…
– Слушай, Анжелика. В гареме сегодня профилактика. Укрывайся и спи.
Белка подняла маску на лоб.
– Вот ты какой, Мишка, все-таки. Давай я тебя укрою.
Она закутала его в плед, подоткнула со всех сторон, долго толклась коленями по его бедрам, случайно попадая в интересное место, падала на воздушных ямах грудью ему в лицо, в конце концов чмокнула его в нос и угомонилась. Михаил стал набирать ноздрями воздух, выпуская его через рот, надувая живот, представляя море и повторяя свою старую мантру: «Ты просто пальма на пиратском острове – и все у тебя хорошо».
Ветерок дул с моря, Михаил лежал на кушетке под шелковым навесом, рядом сидела Анжелика в прозрачных шароварах, рыжие волосы ее были забраны в хвост.
– Чем я могу ублажить тебя, мой султан, мой светлейший?
– Ты знаешь, Энджи, что-то сегодня я устал: парад янычаров, заседание совета, визирю пришлось голову отрубить. Давай так… по-быстренькому.
– Слушаю и повинуюсь, мой повелитель.
Михаил закрыл глаза, было темно, спокойно, прохладно, только в паху ритмично пульсировал жаркий гейзер.
– Вот, умничка, хорошо, продолжай… ай! Да не зубами, блин! Мягче… вот… крепче! Вот! Вооот…
Михаил резко поднял маску и посмотрел вниз: плед внизу шевелился, – он его сдвинул к коленям и увидел физиономию Белки.
– Ну как? – шепотом спросила она.
Он потянул ее вверх и усадил к себе на колени, обнял и стал тихонько покачивать, целуя в шею.
– Ты знаешь, что тебя таможня не пропустит?
– Почему это?!
– Потому что ты просто бомба какая-то.
– Так тебе понравилось?
– Я уснул, и мне приснилось, что я султан, а Анжелика… мне…
– Так ты мне во сне изменял, подлец!
– Вот ты глупышка моя родная.
– Чего это?
– Так это ты и была – Анжелика.
– Ааа… так бы сразу и сказал.
– Так я и говорю – садись теперь ты.
– Ну, Мишка, я не могу.
– Не хочешь?
– Дуридом ты стоеросовый!
– А что тогда?
– Да я так хочу, что взорвусь просто… как бомба.
– Ну… пошли пройдемся.
– Далеко?
– Нет. В кабину уединения.
– Ты что! Я еще ни разу…
– Да ничего. Там стерильно – операции можно делать.
– А ты будешь доктор?
– Нет. Я буду пилот.
– А я стюардесса?!
– Ну а кто еще.
– Класс! Я в детстве мечтала…
– Все ясно с тобой – ты еще с детства… развратница.
– Палучишь ты у меня! И не посмотрю, что ты султан.
– Сковородкой?
– Та не – ты еще умрешь, а я что буду делать одна. На острове.
– Ну… пираты приедут.
– И из кустов выпрыгнут? На бедную девочку?
– И привяжут ее к пальме. И будут мучить. За разные места.
– За какие?
– А ты за какие хочешь.
– Нууу…
– За это?
– Ну Мишка!
– Или за это?
– Ну перестань!
– Ладно. Тогда я спать.
– Я тебе щас дам – спать!
– Тогда пошли?
– Пошли.
***
Они стояли под крышей аэропорта Абу-Даби уже минут десять, не двигаясь: космический дизайн здания, зелень, буйство красок набросились на них так, что Белка забыла закрыть рот.
– Мишка, – сказала она, наконец, сглотнув.
– А?
– Это уже остров?
– С чего ты взяла?
– У них тут все в пальмах.
– Ну в пальмах. Аравия. Тысяча и одна ночь.
Полтора часа до нужного рейса Михаил таскался за Белкой по магазинчикам, вздыхал, но молчал.
– Ой, Миш, смотри какие бусики!
Фраза «папуасы примут тебя за свою» застревала у него в горле, когда он видел восторг в глазах девушки, и он покупал ей бусики, браслеты, клипсы, зеркальца и прочую дребедень, понимая, что все это сделано для туземцев из Мухосранска, – но кто измерит количество счастья от двадцати четырех каратов Картье и этих «сокровищ» Али-Бабы, кто скажет, что лучше.
Счастье в больших дозах утомляет, и, загрузившись в новый Боинг, который оказался вдвое меньше, они уселись на креслах у запасного выхода, распихали пакунки и вытянули ноги.
– А мы опять будем шампанское пить?
– Нет, Бельчонок, осталось часа два лететь. Давай отдохнем. Закрывай глаза. Поспи.
– Просто поспать?
– Просто поспи.
– А ты к стюардессам рванешь.
– Ну что ты, моя хорошая.
– А что ты будешь делать?
– Я буду тебя охранять.
– Правда?
– Разве я тебя когда обманывал?
– Нет.
– Ну вот.
Сраженная железной логикой девушка успокоилась, закрыла глаза и ровно задышала. Михаил достал смартфон, воткнул наушники, подумал, что послушать – буйного ничего не хотелось – он выбрал новый Pink Floyd и тоже прикрыл веки. Какая… прекрасная музыка… как хорошо… спокойно…
Разбудил его хлопок слева – он открыл глаза и через спящую Белку глянул в иллюминатор: из мотора рвался дым вперемежку с искрами. Самолет загудел по-другому, стал заваливаться на левый бок и снижаться. Михаил на автомате пошарил рукой под сиденьем, вытащил спасательный жилет и стал надевать его на девушку, та сонно отбивалась.
– Ну я не хочу…
– Давай, Бельчонок, давай, маленькая, надевай быстрей.
– Ну я не люблю оранжевое…
Он умудрился застегнуть на ней жилет, так и не разбудив полностью, надел свой и перекинул через плечо ремень своей сумки. Самолет плавно снижался, внизу был океан, уже можно было разглядеть волны. По проходу в хвост простучала каблуками стюардесса. Михаил выдернул наушники и зачем-то проверил сообщения – новых не было. Он поднял глаза и посмотрел на дверь кабины пилота – она была приоткрыта. Внезапно перед ней возник человек в длинном белом одеянии и чалме, в левой руке у него была какая-то продолговатая дрянь с проводами – он поднял ее над головой и загалдел по-арабски. Белка открыла глаза.
– Миш, а че это у него на голове полотенце. У них тут и баня есть?
Араб закончил свой галдеж аллах-акбаром и потянулся правой рукой к устройству. Михаил схватил телефон за угол и метнул вперед, тот просвистел как бумеранг и врубился краем арабу в лоб – последователь пророка Магомета рухнул в кабину пилота, – самолет нырнул влево и вниз. Белку вынесло из кресла и бросило на запасной люк, она схватилась руками за ручку. Из кабины пилота было слышно вперемешку fuck you с аллах-акбаром, самолет дернулся вправо, и Михаил как при замедленной съемке увидел, как ручка запасного выхода под тяжестью девушки опускается, люк выпадает вниз и Белку выносит поток воздуха. Эх, мать… Он прыгнул к люку, ухватился руками за края, оттолкнулся и нырнул головой вниз.
***
Михаил пошевелил губами – песок скрипел на зубах, открыл глаза и увидел тот же песок: он лежал на животе. Попробовал – голова поворачивается: это был пляж. Подтянул руки, оперся на них и приподнялся. А Белка?! Справа над морем склонилась пальма. Слева метрах в десяти от него на спине лежала девушка в оранжевом спасательном жилете: руки и ноги ее были широко раскинуты, она не шевелилась. Михаил поднялся на четвереньки и пополз к ней. Он приложил ухо к груди и стал вслушиваться, но слышал только шум прибоя. Тогда он приподнялся и стал резкими толчками давить ладонями на грудь девушки, вспомнив по фильмам про массаж сердца.
– Мишка… ну мы только приехали… а ты меня уже щупаешь…
Он повалился на правый бок рядом с девушкой и стал левой рукой убирать песчинки и мокрые пряди с ее лица.
– Белка.
– А?
– Ну мы с тобой приехали. По полной программе.
– На остров?
– На остров.
– А бананы где?
– На пальме, где ж им быть.
– Я голодная.
– Шоколадку хочешь?
– Издеваешься над бедной девочкой.
Михаил открыл свою сумку, порылся и достал шоколадку «Корона».
– Мишка.
– Да.
– Какой ты у меня хороший.
– А ты у меня какая дурында.
– Почему это.
– Хватаешься за что попало… руками.
– За что это?
– За то.
– Неее, я за то больше не буду хвататься.
– Да уж я надеюсь.
– Я лучше за это буду хвататься.
– Белка.
– Дааа?
– Раздевайся.
– Ужеее?!
– Пойдем в море. Раз уж мы на острове.
– В Голубой лагуне?
– Да.
– Пойдем!
Бухта полумесяцем раскинулась перед ними: белая пена прибоя растворялась и переходила в волнующуюся аквамариновую зелень, которая превращалась в голубизну и заканчивалась густым сапфиром; вода была кристально-прозрачной, было в ней что-то притягивающее, манящее, обещающее негу и ласку. Дальше было небо, пронзительно-синее, с вереницей облаков на горизонте.
Они бросились в воду, ныряли, плавали, наслаждаясь ощущением мягкой воды на коже, легкостью движения, светом над головой; всю усталость забрало море, дало новые силы, волны подталкивали их друг к другу, прикосновения в воде были совсем другими, волновали по-новому. На губах была соль, соль была везде, вкус любви был другой; они пробовали друг друга, узнавали заново, это наполняло их чистой, ничем не замутненной радостью. Все тревоги и страхи были смыты живой влагой моря – оно дало им новый дом, который не хотелось покидать, обещало им новую жизнь, которой они раньше не знали.
Они вынырнули невдалеке друг от друга почти одновременно.
– Мишка!
– Оу!
– А догони меня!
– Золотую рыбку?
– Ага.
– А желание?
– Да ты не догонишь!
Не дожидаясь ответа, Белка поплыла к берегу, надеясь на свои длиннющие ноги. Михаил засек курс, опустил голову в воду и мощным кролем двинулся за ней – до берега было метров пятьдесят. Девушка плыла судорожно, неровно, оглядываясь, собираясь первой добраться до песка и убежать в зеленую чащу. Недалеко от берега Михаил увидел в воде мелькающие белые пятки и поймал правую, стал на песок, перевернул Белку на спину – она молотила руками по воде, брызгая ему в лицо, пыталась вырваться, но не очень сильно, подчинялась его рукам, которые неуклонно подтягивали яхту к причалу, заводили в док и, наконец, пришвартовали у него на бедрах, насадив на волнолом. Девушка держалась за него ногами, откинувшись на спину, руками поддерживая равновесие и ритм движения; волосы ее расплылись короной вокруг головы, соски стреляли в небо.
– Погоди, рыбка, не спеши.
– Мишка.
– А?
– А ты какое желание задумал?
– Ну… задумал.
– Скажи честно – ты хотел меня накормить?
– Я хочу, чтобы ты всегда была моей.
– Правда?!
– Да.
Белка отпустила ноги, перевернулась, подплыла к нему и крепко обхватила руками за шею, обвив ногами его ноги. Он обнял ее за спину.
– Мишка.
– Что.
– Ты меня любишь?
– Ну конечно. Я же говорил.
– Скажи еще.
– Я люблю тебя. Люблю Белкой. Люблю лошадкой. Кошкой. Птицей. И рыбкой.
– Мишка.
– Да.
– Сделай, что ты дома хотел.
– Что.
– Ну не спрашивай! А то передумаю.
Михаил опустил правую руку по спине девушки вниз и добрался до запретного места, – она сжалась и поднялась на бедрах, потом опустилась.
– Ну давай. Потихоньку. Чуть-чуть.
Михаил закрыл рот девушки своими губами, прижал ее к себе левой рукой, а правой опять дотронулся. Она дернулась, но совсем немного. Белка крепко держала его за шею, бедра ее охватывали его талию, волны ритмично поднимали ее и опускали. Михаил левую руку положил ей на живот и опустил вниз – теперь он трогал ее спереди и сзади и был у нее внутри.
– Ух и стыдно как!
– Но приятно?
– Не спрашивай! А то еще стыднее!
Михаил убрал руки.
– Ну слезай. Иди поплавай. А то еще умрешь от стыда.
– Ну Мишка! Ну ты что! Ну давай!
– Так тебе понравилось?
– Ну ты, подлец, сам же знаешь!
– А ты скажи.
– Ну понравилось! А от того что стыдно – еще больше нравится.
– Везде нравится? И там?
– Ну скотина ты! Везде! Давай!
– Давай, рыбка, ложись на животик и плыви.
– А ты что будешь делать.
– А я буду делать.
– Куда.
– Туда.
– Ну я боюсь.
– Я понемножку. Если не понравится – я тебя отпущу.
– Правда?
– Ну я тебя когда обманывал?
– Нет.
– Ну плыви.
Белка опустила руки и упала спиной на воду, перевернулась и оглянулась назад. Михаил поймал ее за лодыжки, подтянул к себе и развел ноги.
– Это вторая серия, Белка.
– Ааах! – девушка гребла руками по-собачьи, фонтаном выпуская попадавшую в рот воду. Михаил перевел правую руку под ее живот и ниже, а левой достал до груди – двигаться ему почти не нужно было – море двигало их обоих, в нужном ритме, трогая во всех местах сразу, подталкивая к берегу. Белка достала руками до дна, опустилась на локти, Михаил уперся коленями в песок, вернул руки на бедра девушки, потянул ее на себя, почувствовал, как волна откатывается с берега назад, уходит, обнажая все их тайны, потом с новой силой бьет ему в спину, – он упал, накрыв собой девушку, впечатав ее в мокрый песок, скатился с нее на бок и отпустил, оставшись лежать на спине в пене прибоя. Белка тоже перевернулась на спину, потом на правый бок, и обняла его рукой за шею, забросив на него левую ногу.
– Мишка.
– Оу.
– Ну что ты со мной сделал, противный ты пиратище.
– Ну сделал немножко.
– Опять надругался над бедной девочкой. Во всех местах.
– Но местам же было приятно.
– Не говори так!
– Почему.
– Ну это же неприлично, Мишка.
– Так тут же нет никого. Перед кем тебе стесняться, если тебе было приятно.
– Правда. А перед собой?
– Тебе что – мама не велела так делать?
– Ну палучишь ты у меня щас.
– Зато ты теперь навсегда моя.
– Почему это.
– Ну как ты теперь уйдешь, если я про тебя такое знаю.
– А я и не собиралась.
– Будешь меня холить и лелеять.
– Да нужен ты мне триста лет – я только холку и лелейку буду любить.
– А кто тебя кормить будет.
– Ох и есть хочется!
– Хочешь бананов?
– Ужасно хочу!
– Туда?
– И где моя сковородка.
– Ну признайся.
– Никада!
– Ладно. Давай мы тебя привяжем к пальме, и я пойду за бананами.
– Зачем это еще меня привязывать.
– Ну пираты всегда так делают. Ты забыла?
– Да. Точно.
– Так ты согласна?
– Мишка.
– Да.
– Какое волшебное море.
– Так тебе тут нравится?
– Умереть не жить.
– И ты согласна тут жить?
– Знаешь что, Мишка.
– Что.
– Я на все согласна. Делай со мной что захочешь. Только накорми меня. Пока я не умерла с голоду.
– Ну идем к пальме.
– Идем, мой любимый пиратище.
***
Будильник играл свою бодренькую мелодию, пока Белка не ткнула в него пальцем.
– Мишка…
– У?
– Знаешь, что мне приснилось?
– Что.
– Что мы с тобой были в Голубой лагуне.
– И как там было.
– Обалденно было. Полжизни.
– А что там было обалденно.
– Ну… мы с тобой плавали… голышом.
– Только плавали?
– Не, ну не только…
– Как в кино?
– Да. Во второй серии.
– Так я тебя привязал?
– Ну Мишка!
– Нет?
– Ну ты такое со мной вытворял, что до сих пор стыдно.
– Но ты согласилась.
– Да. Сама не знаю, почему.
– Может, ты этого и хотела?
– Я даже себе не могу в этом признаться.
– А сон тебе понравился?
– Да!
– Ну и не признавайся.
– И не дождешься!
– А чем там все кончилось?
– Ты пошел ловить рыбу. А я смотрела на море…
– И что.
– А там появился парус…
– А ты зажгла сигнальный костер?
– Нет.
– А корабль?
– Он уплыл.
– Так что ж ты… не зажгла.
– Ну что-что. Какой ты у меня Дуридом все-таки.
– Какой.
– Любимый.
– Так ты меня любишь?
– Да.
– Так что ж ты молчала! А ну ложись на живот!
– Ага! А ты опять надругаешься!
– Конечно. А ты разве не хочешь?
– Ну хочу, Мишутка. Только ты никому не говори.
– Ладно. Разве я тебя когда обманывал?
– Нет.
– Ну вот. Давай.
– Ну… давай.
***
