Read the book: «Порог ясности», page 2

Мне кажется, что этой городской даме будет сложно ужиться с мыслью, что здесь нет телефонов и связи. И что-то мне подсказывает, что она для изучения выберет 20 век, чтобы быть как можно ближе к настоящему.

– Ребята, сейчас мы пойдем до вашего первого поселения, оно находится в нескольких километрах отсюда, просьба не разбредаться, чтобы мы не тратили время зря.

– А вещи?

– Я третий раз повторяю, что они вам сейчас не понадобятся. Идем.

Мы, сбившись по кучкам знакомых, медленно потопали за предводительницей. Начал моросить дождик. Идти было крайне неприятно, мало того, что ноги никак не могли привыкнуть к необычной обуви, так еще дорога была проселочная, местами размыта, где-то стояла вода. Я маневрировала, прыгая с одной кочки на другую, чтобы не свалиться в эту жижу и не замазать всю выданную одежду, которую постирать, походу, будет особо негде.

– Как раньше люди жили, зонтиков не было, накидок от дождя вроде бы тоже, что они в плохую погоду из дома не выходили? – подошел к нам Миша.

– Мокли, а потом сушились или все на них высыхало.

– Мда, и обуви подходящей особо не было.

Разговор замолк и больше не возобновлялся. Какая-то тоска подступала, может быть, из-за этой мороси, а может быть, из-за странного непонятного чувства отсутствия контакта с внешним миром. Прошло всего несколько часов, а мне уже казалось, что мы – отшельники, которых забросили куда-то далеко ради эксперимента.

Мы зашли в лес, повеяло сосновой смолой, мне полегчало. Я вдохнула как можно глубже, чтобы этот воздух остался со мной подольше. Тропинки здесь были уже суше, но из-за высоких деревьев солнце совсем скрылось, мы вошли во тьму.

Я проснулась от того, что кто-то тихонько плакал, стараясь не разбудить остальных. Нехотя встав, я пошла и зажгла лучину от еще тлевших бревнышек в печи. Тонкий лучик света выдернул часть дома из темноты, я пошла на звук.

Переступая через тела спящих, я дошла до места. Уткнувшись в сено, лежала девушка, ее тело вздрагивало. Я присела рядом и перевернула ее. Лицо Алены было заплакано, она его закрывала руками, стараясь успокоиться.

– Что случилось? – шепотом произнесла я.

– Я.. Я., – попыталась она что-то выдавить из себя.

Кто-то зашевелился рядом. Причмокнув пару разу, перевернулся на другой бок.

– Давай выйдем.

Я помогла ей подняться, накинула платок, и мы прошли к двери. Протяжный скрип, и мы оказались на улице.

– Извини, салфеток дать не могу, – как бы чувствуя вину, произнесла я и задула лучину.

– Ничего, – Алена утерла глаза рукавом.

– Так что же такое?

– Не знаю, устала, наверное, тяжело здесь.

– А кто ж спорит, – вздохнула я.

– Все так непривычно. Когда дома для себя кушать готовишь, достаточно просто повернуть зажигатель у плиты и достать продукты из холодильника, в крайнем случае, сходить в магазин через дорогу. А тут…

Она взглянула на небо. Я тоже подняла глаза. Звезды сияли ярко, наконец-то их стало видно. За эти несколько дней, которые мы провели здесь, чистое небо было всего пару часов, и то потом его затянуло, и снова пошел моросящий дождь.

– Надо растопить печь, причем сделать это не так просто, пойти в погреб, посмотреть, что есть. А там не особо разгуляешься. Приготовить на кучу народа еды, которая в свою очередь не самая вкусная. Нет сладкого, нет того, что мы привыкли есть каждый день. Ребята едят и винят тебя в том, что там нет каких-то добавок, наполнителей, приправ, а я в чем виновата? Не было у наших предков всего этого, а мальчики не понимают, как же хочется их заставить приготовить все это.

Помыть что-то. Просто так краник не откроешь, и вода оттуда не потечет. Ты руки опускаешь в эту ледяную воду, у тебя их уже сводит. Как же хочется переодеться в чистую пижаму и лечь к себе в теплую кровать под одеяло, но ты спишь чуть ли не на полу, на соломе. Романтика. Но хочется уюта и тепла, а не прижиматься к печке, чтобы согреть хоть один бок. А ведь утром надо встать и встать рано, чтобы пойти в хлев, чтобы убраться там. Не представляю, как люди могли с этими животными зимой в одном помещении спать. А после снова готовка, уборка и множество дел, которые отнимают силы, время, но, по сути, не приносят никакого результата. Вся твоя жизнь уходит на обеспечение себя пищей и кровом. Где саморазвитие, где досуг?

Я обняла девушку, да, не так просто нам дались эти дни. Было много работы, нам много показывали, как, что делается. Меня поражало то, как жили люди в те времена. А ведь мы не прониклись этим бытом и на десятую долю. У нас явно очень упрощенная версия, а мы уже ноем, жалуясь, что нам так плохо живется.

– Ален, ты представляешь, мы уже дотерпели до сегодняшнего дня, мы уже молодцы. Сколько человек уехало вчера, позавчера, сколько народу не выдержало того, что у нас с тобой уже позади. Это уже круто, что не сдаемся. Сидеть дома в нормальных условиях – это слишком просто, зато потом, когда ты приедешь обратно в Москву, представляешь, ты будешь с гордостью вспоминать, каково это все было. Как мы учились готовить, колоть дрова, помогали мальчикам в их работе, доили скот, ухаживали за ним. Тем более, что сейчас уже будет проще, остались 19-20 век, там более знакомая обстановка. Будет проще, – как бы уверяя саму себя, повторила я. – Окунуться в прошлое, побывать здесь в реальности, а не смотреть просто фильмы про это. По-моему, это стоит таких усилий.

Нас накрыла тишина. Тяжело ли мне? Да. Но было сложнее. Хочу ли я уехать? Нет. Сейчас начинается самое интересное – то, к чему я стремилась, то, чего я так ждала. Если я сейчас не выдержу, то смысл в дальнейшем обучении уже отпадет. Сейчас только имитация, дальше будет труднее, кто знает, что нас ждет, нужно уже сегодня быть готовым ко всему.

– Прохладно стало, пойдем в дом, – тихонько сказала Алена.

– Идем.

Вновь скрип, и дверь закрылась.

Сквозь сон я услышала звонкий крик петуха, начавшееся шебуршание рядом, но так хотелось подумать, что это сон, что сейчас еще ночь и не надо вставать, куда-то идти, что-то делать.

– Подъем! – раздался голос Дениса, отпирающего дверь и вносившего холод в наше укромное жилище. – Вот это лентяи, я понимаю. Если бы так вставали крестьяне, то они точно не выжили и померли от голода, не успев нас родить. После еще одного крика петуха, все должны быть на улице.

Это уже было реальное указание, сон как рукой сняло. Я села на соломе, потянулась и поняла, что мои волосы просто в жутком кошмаре от того, что с ними сейчас происходит, поэтому я быстро нашла гребенку и постаралась ей расчесаться, однако, это оказалось весьма трудно сделать с моими кучеряшками, но я и это одолела. Заплетя наскоро косу, я накинула платок. Раньше девушки вообще могли, наверное, не расчесываться, все равно не видно.

– Алена, Алена, – позвала я девушку, которая все еще мирно спала. – Вставай, уже Денис заходил, ругался, что мы – лежебоки и не хотим трудиться. Давай, сейчас уже будет легче. Мы должны, да просто обязаны дойти до конца.

Она протерла глаза, в волосах виднелись стебельки сена.

– Да, сейчас иду.

Выпив воды и съев что-то по дороге из остатков вчерашнего, мы выбежали на улицу, не желая выполнять дополнительные задания за опоздание.

– Быстрее, все на утреннюю сходку.

– Скорее, – кричали ото всюду, то ли кураторы, то ли уже сами первокурсники, подгоняя остальных.

Девочки выбегали, завязывая платки и накидывая что-то сверху, мальчики подпоясывались на ходу. Все помятые, не выспавшиеся, они сбивались в кучки.

– Давайте поторопимся, – вновь сказала своим властным голосом София, она была всегда собрана, всегда знала, что будет дальше и идеально руководила происходящим. У нас почти не было организационных заминок. – У нас очень мало времени. Думаю, что многие ждали этот момент. Мы переступаем границу между очередными веками, на данный момент мы захватим с вами конец 18 века – начало 20 века. В это время начинаются кардинальные изменения в деревнях, люди стали лучше жить, если, конечно, сравнивать с прошедшим. Появляются некоторые изобретения, упрощающее существование. Также начинается урбанизация, а значит это в некотором роде касается деревни, отголоски городов здесь также встречаются, хотя бы то, что зимой многие уходят на заработки на заводы.

Эти жилища нам уже не подходят, – по толпе пронесся радостный вздох, – я думаю, что вы все видели разницу между этими домами и теми, куда вас изначально привез автобус. Там уже больше окна, печи почти перестали топить по-черному. Бани находятся на улице. Повторюсь, что мы берем среднее состояние крестьян в то время. Конечно, многое зависело от региона поселения, зажиточности и так далее, но в среднем, в деревне стало лучше.

Я почувствовала, что меня кто-то сзади обнял, обернувшись, я увидела Вову. Видно, он заметил, что я вся дрожу, ну, уж очень холодно, особенно в утренние часы стоять на улице. А там была печка… Я дотянулась до Алены и тоже ее приобняла. Этому последовали и оставшиеся мальчики нашей группы, так мы и продолжили слушать. Нам стало немножечко теплее.

– Поэтому сейчас все продукты, а также вещи, которые вы считаете, что вам позже могут пригодиться, вы берете с собой. Грузите их на телеги, кладете в мешки. Не забудьте прежде, чем запрягать лошадей, их покормить, а то они не довезут у вас ничего. Весь скот вы также забираете с собой. Если вы посчитали, что вам это не надо, ваше право, не берите. Делаем все максимально оперативно, ваши кураторы к вам после подойдут и скажут, что делать дальше. Все, можно расходиться.

Денис подошел к нашей «капусте», посмотрев на наши усталые, заспанные лица, но довольные, что нам стало теплее, спросил:

– Вы без меня справитесь с погрузкой?

– Да, думаю, что это не так сложно, – отозвался Вова, – я правильно понимаю, что мы это делаем с другой командой вместе?

– Правильно, у вас, в общем-то, имущество одно на всех и есть, что-то личное, что вам дали, можете положить к себе в мешки. Мой совет – забирать все, даже если вам будет крайне лениво это паковать и потом тащить.

– Денис, нам выдадут что-нибудь еще потеплее? – уже я подала голос.

– Да, только вечером, сейчас вам только весу это прибавит, все равно двигаться будете. Все, идите, я скоро к вам подойду.

Мы нехотя все расцепились и побрели к дому. Тут уже хозяйничали другие ребята, собираясь в обратный путь. Вова с Костей отправились кормить скот и запрягать лошадей, Кирилл тоже отмазался от уборки, якобы там надо очень много всего грузить, и ушел за всеми во двор. А мы с Аленой и другими девочками принялись за сборку еды. Оставив часть вчерашнего хлеба вместе с водой на столе, мы пошли разбираться с мешками зерна.

– Мы их сами не вытащим, надо мальчиков звать, а то их там чересчур много собралось в хлеву. Я более чем уверена, что они никого не доили и кур не проверяли. Ален, ты можешь сгонять к ним, посмотреть, чем они там безумно важным занимаются? – попросила я одногруппницу.

– Да, конечно, – она схватила берестяную фляжку и выбежала.

– Из ведра туда перелей сразу, – крикнула я вдогонку.

– Я так и хотела, – отозвалась она.

Я не знаю, сколько прошло времени, я просто теряюсь теперь в нем, так как часы, конечно, у меня тоже забрали, но, вероятно, часа полтора – два. Мы сели за стол, немного перекусить, как зашел Денис.

– О, вот это трапеза. Я тоже хочу.

– Присаживайся, – протягивала я ему уже кусок хлеба, – молоко будешь?

– Нет, спасибо, я только хлебушек укушу, вам советую тоже уже поторапливаться. Скоро уходим. Все погрузили?

– Да, не так уж много всего и оказалось. Корову с козой так погоним, уже хворостину приготовили.

– А где Вера? – дожевывая, спросила девушка про свою кураторшу.

– Часть наставников уже ушла, поэтому я с вами пока остался. Доели? Все, выходим.

Мы встали из-за стола, собрав всю немногочисленную посуду и вышли. Я обернулась и окинула взглядом это незатейливое убранство дома, незаметно помахав ему рукой. Чувствую, что я еще сюда вернусь.

От росы лапти мгновенно намокли, но идти было гораздо теплее, чем просто сидеть, поэтому я вызвалась погонять хворостиной скот. Продвигались мы крайне медленно, постоянно кто-то то отставал, то чья-то курица сбежит, то коза решит, что ей пора на волю. В общем, путь, который мы тогда проделали меньше, чем за час, сейчас растянулся на часа два. Вскоре и Алена замерзла просто сидеть и попросила поменяться.

Я улеглась внутрь телеги, накрылась каким-то мешком из рогожки, и так, покачиваясь, смотря на небо и думая о том, скучают ли родители и Никита, незаметно для себя заснула.

Колокольный звон раздавался по нашему небольшому поселению, он проникал в каждый дом и будил каждого человека.

Я открыла глаза. Что происходит, откуда здесь колокола? Только вчера… Я не успела додумать, мои мысли высказал вслух парень из другой команды.

– Что такое? Нам же сказали, что мы сегодня будем досеивать озимые и доразбираться с орудиями труда. Что за звук?

– Мне кажется, что это призыв к тому, чтобы мы быстрее вышли из домов, что-то намечается, – спрыгивая с печки, сказала я.

Быстро надев лапти, завязав платок и надев душегрейку, я выбежала на улицу, за мной последовали все остальные. Здесь творилось полное столпотворение. Все бегали, как угорелые, выкрикивая что-то, до нас пока не долетела ни одна фраза, поэтому мы никак не могли понять, почему так меняются лица, посвященных в суть происходящего.

– Свергнем власть!

– Долой старый режим!

Дошел до нас заветный смысл наступившей суматохи.

Революция, прошептала я и бросилась к возвышению, где уже собирались люди.

Запахнувшись получше, я пробралась в первые ряды, чтобы слышать, что же говорит человек, который яростно размахивал руками с разгоряченным лицом.

– Мы не обязаны больше это терпеть. Унижение. Голод. Такие условия жизни. Долой царскую власть! Мы с вами сможем построить иное государство, где не будет богачей и бедняков, а все будут равны, каждый сможет получать заслуженную долю и жить, не боясь за своих детей и близких.

Сзади раздавались крики одобрения. Ребята вокруг меня, еще не до конца проснувшиеся, старались влиться в процесс, они тихонько переминались с ноги на ногу и кивали головами.

– Так вот, товарищи. Партия просит у вас поддержки. Цари уйдут в прошлое, и наступит новая счастливая жизнь.

На этих словах уже множество рук взмыло вверх с отчаянными возгласами, согласными на содействие.

– За мной, товарищи!

И толпа ринулась вперед, вслед за убегающим человеком. Свист. Еще свист. Я пригнулась. Никто снова не мог понять, что происходит. Мы упали ничком на землю. Кто-то сзади вскрикнул. Что?

– Сейчас у вас есть 5 минут, чтобы переодеться. Все необходимое у вас уже в домах. Кто будет медлить, уйдем без него. Разошлись! – повелительный голос привел нас в действие.

Какая-то девушка сидела и растирала ногу, рядом с ней уже столпился народ.

– Сейчас пройдет, бегом переодеваться, она догонит, – услышала я на ходу.

Мы вбежали обратно в дом. Одежда лежала на лавках подписанная.

– Революция прошла. Первая мировая, – заметил Костя. Рассматривая форму красноармейца.

– Что сейчас будет? – немного со страхом спросила Алена, уже снимая надоевший ей сарафан.

– Не знаю, там что-то со Стасей случилось, видела? Но вроде сказали, что скоро пройдет.

– Нет, не видела, надо будет потом с ней поговорить.

– Да, но в данный момент не до этого. Юбка? – я была крайне удивлена. – Юбка в военное время. О, ужас. Как в этом вообще можно что-то делать?

– А ты еще не привыкла к сарафану? – с усмешкой заметила одногруппница.

– Сарафан хотя бы длинный, а это короче. Ладно, потом разберемся. Я готова, бежим.

Мы вновь выбежали на улицу.

– Скорее, оружие раздают, – пронесся кто-то рядом.

– Какое оружие? – встрепенулась Алена.

– Видно, что нам сейчас придется стрелять или….

Мы подоспели вовремя, рассказывали правила пользования этим всем.

– Это не просто пейнтбол или лазертаг. При попадании некоторое время будет чувствоваться боль, как на реальном поле сражения. За это время фельдшеры должны будут вытаскивать раненых. Не успели, он может умереть (в нашем случае выйти из игры на совсем). После того, как его вылечили, он может дальше идти стрелять. Цель – захватить вон тот рубеж, за которым расположился противник. Желающие медики подойдите к Савелию, все остальные за мной.

В группе оставшихся были и Алена, и Костя, и кто-то еще. Они решили, что полезнее будут в тылу. Остальные бегом направились к полю неподалеку, где мы учились пахать землю. Как же я сейчас завидовала мальчикам в штанах, может быть, они сжалятся и девушкам тоже что-нибудь нормальное выдадут?

– В то время женщины еще не принимали участие в боевых действиях, но мы сделали исключение. Вы будете наравне с парнями, кто не готов к подобному, то лучше сразу пойти в фельдшеры.

Еще пара человек ушло назад.

– Отлично, теперь можем начинать. Девочки, пока я рассказываю, быстро переоденьте штаны, в этом вы бегать точно не будете. Сейчас вам необходимо будет занять вон те семь домов, которые стоят на пригорке. Задача – в каждом верхнем окне вывесить флаг, – нам протянули семь флагштоков. – Это будет означать, что дом полностью очищен и никого там нет. За оружием подойти к ближайшей избе.

Народ потянулся туда, я краем глаза видела, как те же правила, но явно иначе и более подробно объясняли врачам. Интересно, их хватит на такую ораву? Лучше вообще не попадать под пули.

– Следующий!

Мне всунули в руки винтовку? И я сразу опустилась вниз от такой тяжести.

– Отходим. Отходим, – кричали выдающие оружие ребята в форме.

Я поймала Вову за рукав.

– Стой, давай разделим всех на 7-8 групп, чтобы можно было сразу охватить все избы, и при этом одна группа была в запасе.

– Давай, управление одной возьмешь на себя?

– Ну, могу попробовать.

– Без ну, попробуешь, я думаю, что ты справишься, – уже серьезным голосом произнес он. – Построились! – громко крикнул парень.

Началась суматоха, все пытались найти себе место, прошло несколько минут прежде чем появилось что-то похожее на линию.

Вова вышел вперед и с некоторым раздражением смотрел на все это действие. Обычно веселый, все знающий парень, во время ответственных моментов превращался в серьезного человека, который отключался от каких-то прежних занятий и целиком погружался в задачу, чтобы ее выполнить. Сейчас, по всей видимости, он чувствовал, что командовать всем придется ему, поэтому и был крайне недоволен сложившейся обстановкой.

– Быстрее, – крикнул он. – Ребят, замолчите, пожалуйста.

Толпа, образовавшая линию, начала замолкать.

– Вы понимаете, что это проверка, проверка нас? Что это не просто игра, где мы можем проиграть и сказать, что мы за сам процесс, здесь необходимо выиграть, чтобы перейти дальше. Нет возврата, нет остановки, только движение вперед. Просто подумайте, что сейчас это лишь симуляция настоящих боевых действий. Что было бы с нами в первые минуты боя, если происходила бы такая же расхлябанность. Давайте соберемся все вместе и выполним поставленную перед нами задачу с наименьшими потерями. Для этого надо слушать сейчас меня, а не говорить в это время с подружкой, – обратился он к кому-то вдали. – Для проведения подобных маневров нужен один человек, который будет командовать. Есть возражения против меня? – Владимир осмотрел всех, руки поднято не было. Он убедился в этом и продолжил. – Тогда давайте условимся, что все, что я говорю, выполняется, не нужно оспаривать мои приказы, иначе мы будем переходить в никчемные дискуссии. Сразу извиняюсь за возможную грубость. Все поняли задачу и то, как пользоваться оружием? – Кивки голов отобразили ответ остальных. – Хорошо, тогда мое предложение – разделиться на 8 групп, 7 нападают, одна в запасе, готовая в любой момент. И также выходит по 7-8 человек в группе вместе с командиром. Желающие командовать выйдите сюда, Настя, ты тоже подойди.

Я немного робко вышла к нему, вслед за мной потянулись другие.

– Так, вас шестеро, значит, еще двоих я назначу сам, – Вова назвал пару имен, те вышли вперед. – Хорошо, теперь по очереди, как стоите, наберите себе людей в отряды, должно быть примерно одинаковое количество парней и девушек. Настя.

– Я тебя услышала.

– Отлично.

Меня порадовало, что, наконец, в этом возрасте ребята уже не поднимают руки и не бегут вперед, чтобы их выбрали быстрее, все равно это оказывается абсолютно бесполезно. Поэтому мы довольно быстро распределились, не без некоторых споров, конечно.

– Командиры, подойдите ко мне, – как четко все же стал отдавать он приказы.

Я с парнями подошла к Вове.

– Есть бумажка у кого-нибудь?

Ему протянули лист с карандашом.

– Ого, замечательно, – удивился он, не ожидая, что его просьба найдет отклик. – Как вы видите, дома располагаются таким образом. Четыре в первой линии, три позади них за огородами, соответственно, к ним будет пробраться несколько сложнее. Я предлагаю такой план: две группы заходят с флангов, еще одна пытается пробраться через тыл и в нужный момент поможет нам оттуда. Еще четыре берут себе по дому, направляя огонь именно в это место, не отвлекаясь на других. Последняя группа пока остается со мной.

– Я с правого, там залечь можно хорошо. Давай ты нам дашь какой-нибудь звуковой сигнал, когда нужно идти на помощь, а то так мы не разглядим, что с домами происходит.

– Да, согласен. Миш, ты слева.

– Принято.

– Смотрите, основные команды, которые можно использовать, – Вова быстро продемонстрировал пару движений руками, все остальные кивнули, а я удивилась, откуда он это мог знать. – Фланги и тыл, вам необходимо подобраться как можно ближе к домам, но при этом сделать так, чтобы вас не заметили, вытаскивать вас оттуда будет очень сложно. Все ясно?

– Да.

– Хорошо, тогда идите к своим отрядам, я пока расскажу, как поступить тем, кто идет прямо на дома. Да, Насть, имей ввиду, что возможна в лесу также засада.

Я кивнула и побежала к своим, чтобы передать все.

– Выдвигаемся, – скомандовал начальник, первые пошли.

Мы разбежались в разные стороны. Моя неплохо замаскированная команда скрылась в чаще.

– Расстояние два метра друг от друга. Смотрите по сторонам и под ноги, не исключено, что они выставили дозорных.

Немного шелестя листьями и ветками, мы пробирались дальше, все больше настораживаясь по мере приближения к избам.

Раздались какие-то крики сзади. «Началось», – подумала я и подняла ладонь вверх. Все присели, насторожившись и начав вслушиваться в окружающие звуки.

Мне кажется, что стоит немного подождать пока начнется основной маневр с захватом передних домов, поэтому есть время выдохнуть. Я также тихо присела на листву, успев быстро оглядеть всю группу. У одной девушки был довольно испуганный взгляд, но также было заметно, что она сильно старается совладать с эмоциями и не показывать этого. Мальчики были напряжены и вглядывались вдаль, где через деревья просвечивала одна из стен нужного нам дома.

Так мы просидели минут пять. Крики утихли. Видимо, это было что-то неожиданное и еще не нападение. Шорох слева. Никто даже головы не повернул, слишком большая концентрация на другую позицию. Еще раз. Я все же заметила и краем глаза увидела, как ветка осины покачивается вверх-вниз, а листья с нее вдруг начали опадать с еще большей скоростью.

– Ч-ч-ч, – прошипела отрывисто я и перешла в стойку готовность на колено, при этом показав другим, как необходимо расположиться. Теперь два человека смотрели вперед и по флангам. Я сидела почти по середине.

Шуршание затихло. Я немного успокоилась, подумав, что, наверное, мне показалось. Ослабила хват оружия и перестала пристально всматриваться в сторону предполагаемого противника.

Что-то просвистело.

– Спереди! – крикнула группа с фронта.

– Огонь! – спохватилась я, но обстрел уже начался.

Какая-то суматоха, непонимание, что происходит. Я вижу лица в редкой листве, но не могу определить, кто это конкретно.

– Ложись, – еще раз отдала я приказ.

Сидя – мы просто прекрасная мишень. Я уперла приклад в плечо и стала отыскивать цель. Спокойно, не спеша, точнее, как получалось. Патронов не так уж и много, и их надо беречь.

– Есть, – крикнул кто-то спереди.

Замечательно. Осталось разделаться еще с парочкой. Винтовки были крайне непривычны и неудобны. О прицелах можно было только мечтать, поэтому приходилось довольствоваться каким-то своим седьмым чувством, чтобы хоть как-то выбрать вектор направления.

– Нас обходят слева!

Я выстрелила пару раз, показалось, что пуля достигла цели. Какой-то визг. Я обернулась, девчонка резко поднялась без какой-либо команды или причины, но тут же упала назад, схватившись за плечо. Зачем она это сделала? Одиночный выстрел. Последний противник с тыла убит. Наступила тишина, от которой мы за эти пару минут успели отвыкнуть. И лишь однокурсница скрипела зубами, уткнувшись лицом в землю. Представляю, как ей сейчас больно, а ведь это даже не настоящие.

Я оставила одного дозорного, остальных подозвала ближе к себе и пострадавшей. Я перевернула ее на спину и вытерла глаза.

– Все. Все нормально, – постаралась утешить ее, – убери руку.

Она повиновалась.

– У тебя будет максимум синяк, но сейчас действительно неприятно. Зачем ты встала?

– Я испугалась, – пробормотала она.

– Уф-ф-ф, – только и смогла выдавить я. – Надо теперь понять, что с тобой делать. В любом случае надо на восстановление. Только вот каким образом тебя туда отправить?

Одну ее нельзя оставлять здесь, чтобы она дожидалась фельдшеров, и одну послать в лагерь тоже.

– С тобой пойдет Максим. Справишься?

– Да, конечно.

– Давай так, ты ее отводишь, потом возвращаешься к нам, мы пока исследуем местность, но будем где-то поблизости. Все. Пошли.

Минута и ребята скрылись за деревьями.

– Так. У нас есть немного времени обсудить. Как вы считаете, что сейчас было не так и вообще какие эмоции?

– Напали они незаметно, я даже не слышал, – сказал мальчик в очках.

– Да, были шорохи, но я подумал, что это просто ветер.

– Стоит нам у них поучиться так передвигаться, – улыбнулась я. – Что еще?

– С тыла надо закрываться, а то если они изначально нас обойдут, то хоть лежи, хоть не лежи, нас всех сразу перестреляют.

– Верно. А еще надо слушать приказы, чтобы не было вот такой ситуации, когда просто захотелось встать и все. В итоге, нам здесь минут десять еще сидеть. Давайте займем круговую оборону и пока что отдохнем, – заключила я и уселась, смотря в тыл. Остальные последовали моему примеру, согласно изначальным позициям.

Я окунулась куда-то глубоко в себя. Выстрелов и криков слышно не было, и мой мозг начал незаметно отключаться от внешнего мира. В голове пробегали картинки того, что было здесь за эту почти неделю, как нам было порой тяжело, но мы справлялись, как мы ссорились, но потом мирились, потому что без этого мы бы ничего не достигли. Где-то уже совсем близко виделся дом, где ждут родители и Соня, где Никита заходит за мной перед прогулкой, а после мы медленно идем по бульварам. Глаза были открыты, но на них была пелена, на которой и отображалось все это действо.

Из-под спины ушла опора, я еле успела поставить руку. Винтовка ударилась о колено, и я вновь почувствовала холодную твердую землю и мокрый осенний воздух.

Послышались шорохи опавшей листвы, к нам подбежал запыхавшийся Максим.

– Отвел, – отозвался он на мой вопросительный взгляд, – сказали, что минут через 20 сможет вернуться. Я ей сказал, чтобы прикреплялась к другой группе, если нас не сможет найти.

– Хорошо.

Все встали и начали разминаться, чтобы как-то унять дрожь от долгого сидения на земле.

– Через минуту выдвигаемся. Подойдем ближе к домам, чтобы они хорошо проглядывали через деревья и уже дождемся сигнала.

Вот оно. Я отчетливо увидела ребят, которые первыми побежали на передние дома. Началась стрельба. Из окон, которые использовались как бойницы, выглядывали другие люди. Прямо на бегу было видно, как в кого-то попадали: те присаживались и какое-то время отсиживались, стараясь унять боль.

– Смотри, с правого фланга побежали, – прокомментировал кто-то из моих.

– Да, а вон там видно, как в нашем доме сидят. 1, 2, 3… около 6.

– Так, ребят, подбираемся осторожно. Нас сейчас меньше и нет смысла бежать напролом, тем более что обороняющиеся смотрят в другую сторону. Ясно?

Парни кивнули.

– Насть, мне тут бинт дали. Сказали, что если что-то несерьезное, то можно перемотать и дальше играть.

– Хорошо, тогда давай он будет пока что у тебя. Все. Пошли.

Мы так привыкли к кроссовкам и берцам, что выполнять что-то, да и просто ходить в сапогах, было вообще неудобно, фуражка все время норовила скатиться на глаза и закрыть окончательно весь обзор видимости, а собранная на плече шинель создавала дополнительную тяжесть и ограниченность в движениях. Фух, хорошо хоть все обмундирование на нас не повесили, иначе даже с места бы не сдвинулись.

Максимально стараясь не создавать шума, мы двигались в направлении нашего объекта. Шаг, еще шаг. Осталось каких-то 20-30 метров, и вот он дом – наша цель. Я вновь подняла руку. Все присели. Рука вниз. Легли. Жестами определила последовательность и направление, кто, куда идет. Надеюсь, что ребята не затупят и сделают все правильно. Мое место – за задней стеной дома, я направилась туда, чуть ли не скользя по давно сброшенным деревьями листьям.

– Сзади!

Донесся до меня крик обороны. «Попались», – промелькнуло у меня в голове.

– Бежим! – успела крикнуть я всем и рванула к своей позиции. Взгляды всех шести-семи людей обратились на нас, они вскинули винтовки и начали целиться. Пули пролетали где-то совсем рядом: около уха, вот еще бы немного влево, и попало бы в ногу. Я почти на месте! Боль разлилась по моему телу. «Достало все-таки». Я невольно сжала кисть левой руки. Прыжок. И я уже за укрытием, сюда уже никто не попадет.

Я тяжело выдохнула и осела на землю, на секунду зажмурив глаза. А в голове пронеслись те самые кадры однолетней давности, когда мы играли в пейнтбол, было жарко, ужасно неприятные ощущения от шариков и те самые еще не совсем знакомые глаза Никиты, которые сейчас очень далеко. Можно ли в действительности назвать игрой то, что происходит сейчас здесь? Отнюдь. Похоже больше на суровую реальность.

– Насть, ты как?

– Жива, – процедила я, с неохотой открывая глаза.

– Это радует, – отозвался Максим, – давай я тебе перевяжу, и мы продолжим наступление, а то они скоро и сюда доберутся.

– Да, давай. Не думала, что это настолько больней пейнтбола, ощущение, что руку выбили.

– Представляю. Вполне объяснимо, почему та девушка себя так повела.

– Это мы после обсудим, – сказала я, протягивая кисть. – Я пока что пару минут не буду винтовку поднимать, а то она еще и тяжелая жутко, постараюсь быть полезной без стрельбы.