Read the book: «Сделка»

От автора:

Дорогие друзья!

Я начинаю поглавную выкладку книги «Сделка». Это однотомник, без серии.

Откуда появилась Сделка?

Как часто бывает – я не нашла книгу, которую хотела прочитать. Хотелось что-то о русской глубинке, атмосферу лета и леса, таинственный заброшенный дом, загадки и обязательно романтику. В итоге я поняла, что надо написать самой. Так будет именно то, что мне хочется)

Итак, чего можно ждать в «Сделке»?

Немного альтернативной истории, немного магии, страшных тайн и загадок, горсть приключений, нотки шаманизма и фольклорных мотивов. Еще – лета, таежных просторов и несомненно – любви.

Чего здесь НЕ ждать. Глобальных и масштабных замесов, битв за мировое господство, ломки и становления характера сквозь года и прочих длительных преображений.

Кому хочется больше визуала: на моих страницах ВК или в телеграм-канале @ms_libri можно посмотреть ролик-трейлер, созданный специально для «Сделки». Там же можно обсуждать главы по мере их выхода и писать спойлеры.

Друзья, я всегда очень рада вашим словам и поддержке во время написания книги, спасибо за ваши отзывы и добрые эмоции! Буду рада, если вы напишите мне несколько слов!

Опечатки черновика я чищу во время написания, а после завершения делаю финальное редактирование.

И напоследок:

Внимание! Перед вами художественное произведение в жанре фэнтези, написанное для развлечения автора и читателей.

Несмотря на то, что многие имена, названия мест, статусы и определения взяты из реальных архивных данных и карт, это произведение ни в коем случае не может считаться достоверной исторической хроникой.

Все персонажи, имена и события являются плодом воображения автора, а все совпадения лишь случайность.

***

Пролог

– Простите, что я должен сделать?

От ярости в голосе своего гостя стряпчий слегка поежился. Он окинул стоящего посреди кабинета молодого мужчину неприязненным взглядом. Нищий, как дворовый кот, а все гордец! Этот взгляд прошелся по носкам давно не новой, но чистой обуви. Неужели граф нашел медяк на чистильщика? Столицу который день заливает холодный и совсем не летний дождь, а у этого чистые туфли! Сразу видно, что готовился к визиту. На что, интересно, он надеялся? На ссуду? Вот глупец…

Почему-то облик гостя изрядно раздражал стряпчего, и он снова окинул того взглядом. Поднялся по штанам из дешевого сукна, но все равно выгодно подчёркивающим длинные мужские ноги и крепкие бедра. Дошёл до некогда бархатного, а теперь просто лысого жилета и белой рубашки, выглядывающей из его горловины. Отметил тяжелый и давно не модный плащ, который гость так и не снял. Плащ! Когда вся столица давно носит изящные рединготы! И не преминул отметить, что шелкового шейного платка, положенного любому дворянину, у гостя не было. Как не было карманных часов, булавки, запонок и даже приличной шляпы. Голова гостя оставалась непокрытой – какое непотребство— и с темных волос падали дождевые капли – прямо на дорогой бежевый ковер.

Хотя что можно взять с обнищавшего провинциала, пусть и наделенного по какой-то нелепой прихоти судьбы наследным титулом.

Единственное, чем все еще мог похвастаться гость, – это тяжелый родовой перстень из темного серебра. На нем скалился черный волк – символ утраченного могущества. И стряпчий с усмешкой подумал, что этому зверю тоже пора захлопнуть раззявленную пасть, – ему давно обломали клыки. Но потом взгляд стряпчего достиг лица мужчины и напоролся на темно-зеленые глаза. Могущества и силы у семьи Волковских давно не было, а все туда же, хорохорятся! И все же усмешка вмиг слетела с тонких губ стряпчего. Он даже едва не перекрестился, уж очень тяжелым оказался взгляд гостя. С трудом сдержался. И на всякий случай шагнул за преграду в виде дубового стола. Оружия у визитёра не было, но судя по его виду и биографии, обнищавший граф Дмитрий Волковский вполне мог свернуть шею стряпчего и голыми руками! Потому что ему уже нечего терять. И даже если потом наглеца отправят на виселицу, это станет слабым утешением для стряпчего со сломанной шеей.

Поэтому хозяин помпезного кабинета на одной из центральных улиц Петербурга придержал усмешку и указал на кресло. Снова.

–Ваше сиятельство, прошу вас, присядьте. И выслушайте меня спокойно.

– Я уже услышал достаточно! – Красивое лицо гостя исказилось от едва сдерживаемой злости. – Что вы мне предлагаете? И за кого меня принимаете?

– Вероятно, это прозвучало не совсем… мм… этично…

– Не этично? – процедил темноволосый мужчина и сделал шаг к стряпчему, стала заметна легкая хромота. Которая, однако, не мешала гостю двигаться весьма быстро. Стряпчий испуганно вжался в спинку кресла и подумал, не позвать ли охрану. Но тогда сделка точно сорвется… А заключить ее нужно непременно.

Не подозревая о моральных мучениях хозяина кабинета, граф шагнул еще ближе.

– Вы хотите, чтобы я соблазнил какую-то девицу! Вы перепутали меня, графа Дмитрия Волковского, с продажной девкой, которая торгует своим телом? И это вы называете – не этично, господин Канчеев?

Стряпчий глянул на разъярённое благородие с нескрываемым испугом и поднял ладони в успокаивающем жесте. Но гость лишь зыркал злыми зелеными глазами, не желая успокаиваться.

– Я объясню… – пробормотал делец, проклиная и этот день, и сделку, и самого графа, застывшего посреди его прекрасного кабинета.

– Позвольте откланяться! – рявкнул гость, разворачиваясь к двери.

Стряпчий нервно вытер со лба испарину. Как бы ни желал он распрощаться с недружелюбным визитером, но сделать этого не мог. Не раньше, чем они заключат сделку.

– Прежде чем вы уйдете, позвольте напомнить о вашем брате, ваша светлость. Том самом брате, который сейчас гниет в долговой яме в ожидании приговора. Вы знаете, каким он будет.

Безупречные пальцы гостя, достойные рук прославленного музыканта, но со сбитыми в кровь костяшками и шрамами, недостойными дворянина, сжались на дверной ручке, угрожая ее выломать. Широкая спина напряглась под истертым нарядом. Но, к удовольствию стряпчего, Волковский так и не открыл эту дверь. Лишь оглянулся через плечо. Как зверь, попавший в капкан.

И в эту минуту стряпчий понял, что победил.

– Давайте оставим ненужные церемонии и поговорим начистоту, ваше сиятельство. Вашего младшего брата, единственного родственника, через три дня отправят на рудники, – негромко добавил он. – Семейное поместье Волковских будет продано, как и оставшиеся земли. За сущие гроши, заметьте, потому что эти развалины и этот кусок земли, находящийся на рогах у дьявола, никому не нужны. Даже ваш фамильный перстень отдадут в казну государства, потому что старый, почти развалившийся дом и клочок горного перевала не смогут погасить ваши многочисленные долги. Вас лишат титула, от которого давно осталось одно лишь название, написанное на потрепанном родовом стяге. Род Волковских перестанет существовать. А для вас закроются двери всех приличных домов. Впрочем, о чем я! Они уже давно для вас закрыты, не так ли? Все знают о вашем бедственном положении, сударь. У вас нет денег, нет прислуги, нет власти. Нет родственников, способных помочь. Вы разорены. А ваш брат Константин – преступник. Он совершил ошибку и попытался вернуть часть семейного состояния за карточным столом. Ужасное решение! Глупое. Ему не повезло. Очень сильно не повезло. Он не только проигрался в пух и прах, но и ввязался в драку с Владимиром Вяземским. Единственным сыном и наследником рода Вяземских. Вы ведь понимаете, что это значит, ваше сиятельство? Благодаря вашему брату, у наследника древнего и очень, очень влиятельного рода куча ушибов, сломан нос и ребра. Его отец требует для вашего брата десять лет каторги. Вы можете его спасти, выплатив дому Вяземских компенсацию в размере десяти тысяч.

Спина молчащего графа стала похожа на столетний камень. Казалось – тронь, и от сковавшего молодого мужчины напряжения по спине пойдут трещины.

– Но у вас нет денег, – почти нежно произнес стряпчий. – Лишь огромные, огромные долги. И ни один банк не даст вам заем. Вам просто нечего предложить взамен. И у вас уже нет времени. Ни на что. А значит, ваш брат отправится на рудники. А вы… Что станете делать вы, последний граф рода Волковских? Рода, которого вот-вот не станет? Насколько я помню, на стяге вашего дома написаны слова предка: «Семья – превыше всего». Что сказал бы основатель вашего родового древа, узнай, к чему пришли его потомки?

Гость резко обернулся, сжимая кулаки.

– А что бы он сказал, узнай, что его потомок стал продажной девкой и торгует телом? – угрюмо бросил граф.

Стряпчий замахал руками. Потом незаметно вытер об штаны вспотевшие ладони и тряхнул колокольчик, чтобы немного успокоиться. Через минуту на столе появился поднос с исходящим ароматным паром чайником, чашками и тарелкой с крошечными миндальными печеньями.

Правда, на угощение граф Волковский даже не взглянул. Он по-прежнему смотрел исподлобья. На высокий лоб падали пряди волнистых темных волос. Дружелюбия или хотя бы принятия в глазах не было. Но, несмотря на волчий взгляд, потрепанную одежду и искаженные яростью черты, Дмитрий Волковский оставался просто убийственно привлекательным. Создатель щедро одарил потомков этого рода. И это тоже изрядно раздражало стряпчего. Но вместе с привлекательностью Дмитрию досталась такая же исключительная гордость его семьи.

Вернее – гордыня, щедро сдобренная семейным высокомерием!

По правде, подобные качества ловкий стряпчий считал на редкость глупыми, но сейчас они были ему на руку. Будь граф не таким дураком, давно окрутил бы какую-нибудь богатенькую вдовушку! И за ее счет поправил свое бедственное положение. Господин Канчеев знал, что даже такого – нищего и полуголодного графа – готовы приласкать дамочки! Да что там! Сплетники болтали, что сама княгиня Ольга уже который год сохнет по гордецу Волковскому и даже уговорила отца закрыть глаза на его бедственное положение и дать одобрение на брак. Вот только сам граф вовсе не желал войти в известное семейство. От Ольги – весьма привлекательной, кстати, чурался как от чумы, а ее обществу предпочитал одиночество, а то и вовсе – военные походы, на которых зарабатывал не чем-нибудь, а сражениями и кровью. Болтали, что в юные годы граф и вовсе служил наемником – отвратительно.

Удивительно, но эта часть графской биографии не только не отпугивала женский пол, а делала притязания еще активнее.

И еще больше злила стряпчего.

Что ж. Тем приятнее будет сбить с высокородного голодранца спесь, отправляя на подобное задание!

Стряпчий даже едва удерживал свое желание потереть ручонки и гаденько усмехнуться, глядя в темно-зеленые глаза графа.

Но, несмотря на подлые мысли, господин Канчеев благоразумно изобразил на лице что-то, напоминающее сочувствие. С такими, как Дмитрий Волковский, лучше держать свои усмешки в узде. Ведь этот проклятый нищий граф может и в глаз двинуть!

Но именно из-за своей внешности Волковский и стоял сейчас в этом роскошном кабинете. Внешности, родословной, образования и вопиюще бедственного положения, которое не позволяет ему просто развернуться и уйти.

Стряпчий изобразил на своем кислом лице улыбку.

– Ну зачем вы так, ваше сиятельство. В конце концов, вы мужчина. О ваших успехах среди дам ходят легенды.

– Легенды обычно врут, – сквозь зубы процедил граф.

– Но зерно истины в них присутствует, не так ли? – подмигнул стряпчий. – Говорят, что нет женщины, способной перед вами устоять. Отнеситесь к этому проще. Всего лишь… забава. Всего лишь еще одна девушка, которая не устоит перед вашим… обаянием.

Граф по-прежнему смотрел волком. Соблазнять кого-то на таких условиях не казалось ему забавным.

– Я буду говорить предельно откровенно, ваше сиятельство. Я предлагаю вам выход, – как можно дружелюбнее произнес стряпчий. – Выход, который можно назвать божественной милостью. О нашей сделке никто и никогда не узнает. Ваш брат окажется на свободе, а ваш долг будет погашен. Разве это не то, чего вы хотите? Сохраните род и спасете брата. Начнете новую жизнь. Кстати, мне доложили, что Константин Волковский сильно кашляет, похоже, у вашего родственника слабые легкие. На рудниках он не протянет и месяца.

– Довольно. – Гость сказал негромко, но стряпчему захотелось сбежать из собственного кабинета.

Но не зря он считался самым пронырливым и как следствие – самым высокооплачиваемым дельцом всей столицы! Затолкав поглубже страх, господин Канчеев сумел улыбнуться. Ведь они оба – и хозяин кабинета, и его гость, знали, что битва графа проиграна. Создатель покинул род Волковских и все, на что теперь способен его потомок, – это лишь беспомощно сжимать кулаки да сверкать глазами. Бесполезные и жалкие умения!

Дмитрий сцепил пальцы с ободранными костяшками в замок.

– Чего вы хотите?

Стряпчий выдохнул. Кажется, дело пошло на лад!

– Как я уже сказал, вам необходимо… мм… совратить девицу.

– Она стара как этот мир?

– Ей девятнадцать.

– Значит, страшна как бездна?

– Признаться, я никогда ее не видел, – откашлялся стряпчий. – Но она молода и совершенно здорова. Думаю, это немаловажно.

– Она дочь дворянина, которую надо скомпрометировать?

– Круглая сирота. Эта девушка – невинное и наивное создание. Она всю жизнь прожила в глуши и почти не видела мужчин. Тем более таких, как вы… Вам не составит труда очаровать эту девицу. Думаю, вы сумеете сделать это за несколько дней, но у вас будет целый месяц. Все довольно просто, ваше сиятельство.

– И в чем подвох?

Волковский нахмурился. Чутье вопило, что подвох все-таки есть. Но в чем он заключается? И зачем вообще соблазнять никому не ведомую девицу, живущую у дьявола на рогах? Что за странная сделка?

Но понятно, что ответов он не получит.

Господин Канчеев вздохнул.

– Считайте это особым заказом, ваше сиятельство. Особым и секретным.

Стряпчий быстрым взглядом окинул гостя и поежился. Как бы самому не загреметь на эшафот за эту проклятую сделку… Но выбора все равно не было. Ни у него, ни у графа.

– И где живет эта несчастная жертва? – процедил гость.

– В закрытом пансионате. Вы сыграете роль нового преподавателя, ваше сиятельство. Ну и в процессе… соблазните девицу.

– Где находится пансионат?

Стряпчий снова вздохнул. На этом моменте уже почти клюнувшая рыбка могла снова сорваться с крючка.

– Ближайший городок – Йеск.

– Тайга? Надеюсь, этот пансионат не построили поблизости от Кургана?

Стряпчий не стал делать вид, что не понял вопроса.

– Слышали о Таежном Кургане? – кисло осведомился он. Мало кто из петербургских хлыщей хоть что-то знает о землях, лежащих столь далеко от столицы.

– Доводилось. Так пансионат там?

– Не то чтобы поблизости… В тех краях. Тайга большая, ваша светлость. Так вы согласны?

Граф Волковский моргнул. Всмотрелся в неприятное длинноносое лицо стряпчего, ожидая, что тот вот-вот рассмеется. Да, шутка оказалась совсем не смешной, но кто знает этих дельцов? Может, у них такое поганое чувство юмора?

Но стряпчий жевал свои тонкие губы и молчал. И смотрел скорбно, показывая, что все это отнюдь не розыгрыш.

Глава 1

Очередной наемный экипаж остановился у черта на рогах. В дороге я пребывал уже вторую неделю и порядком устал от бесконечной тряски, грязи, бессонницы и дурных предчувствий. Самый длинный участок пути – от столицы до Енисейской губернии – я преодолел в купе поезда, и это была самая приятная часть поездки. Но за Тобольск поезд не шел и пришлось искать другой транспорт. Сначала даже повезло, до самого Яра удалось прокатиться на рычащем и изрядно воняющем соляркой автомобиле, но за рекой дорога резко закончилась и дальше пришлось ловить то скрипучие брички, а то и вовсе – телеги с сеном.

И вот, спустя почти две недели, я наконец оказался в тайге – крае диком, бесконечном и практически безлюдном. Со всех сторон поднимался вековой лес. Огромные дубы, исполинские сосны, гигантские голубые ели окружали экипаж и пугали двух смирных лошадок и возницу.

Здесь, в тайге, оказалось неожиданно тепло. Еще в Тобольске местные болтали, что нынешнее лето выдалось удивительно жарким, а потом поднимали брови, добавляя шепотом: не к добру. Чем им не угодили ясные деньки, я не знал и поначалу был даже рад согреться. Столица с ее проливными дождями осталась далеко позади. Как и хоть немного крупные города. Да что там, даже крошечных деревень уже не встречалось. Только лес, лес и лес.

Я скрипнул зубами, в очередной раз выглянув из окна без стекла и снова увидев лишь деревья, смыкающиеся над головой сплошным зеленым шатром. Землю укрывали густые заросли мхов и лишайников. Картина не менялась уже несколько часов, и я снова заподозрил, что мы заблудились. Мысль возвращалась снова и снова навязчивым эхом и заставляла ругаться, проклиная и этот лес, и тот день, когда я переступил порог роскошного кабинета на Петроградской стороне. Но тут же в голове возник образ Кости – худого, грязного и отчаянно кашляющего от гнилого воздуха долговой ямы. Когда я видел брата в последний раз, тот уже был отмыт и накормлен, сидел на продавленном диване гостевого дома и, кажется, не слышал, о чем толкует ему единственный родственник. Он лишь тряс головой и твердил, что не понимает, как все это случилось. «Дим, я сам не знаю, как ударил этого проклятого Вяземского… я не хотел его бить. Дим, ты мне веришь?!»

Я на это лишь до хруста стискивал зубы. Какая теперь разница, хотел или нет? Костя родился, когда мне уже исполнилось семь, и я всегда воспринимал брата как неразумного ребенка. Порой мне казалось, что разница между нами – не года, а десятилетия. И все же я готов был на все, чтобы его защитить.

Говорить о том, что именно я для этого должен сделать, конечно, не стал. Да и не смог бы – дал родовую клятву и поставил семейный оттиск на соответствующей бумаге.

Так что я просто поручил брата заботам старого Тимофея, поглядывающего на меня с изрядной подозрительностью. Таинственное путешествие, в которое я собрался, старику не нравилось. Видать, чуял, что дело пахнет навозом. Но молчал, не пытаясь меня отговорить или узнать подробности. Лишь пообещал запереть Костю в чулане до моего возвращения, чтобы брат не наделал новых глупостей. Впрочем, ближайшее время тому будет не до подвигов. Недели в долговой яме и сырые петербургские подвалы сделали свое дело – Костя то и дело заходился в нехорошем кашле.

Жаль, что я не могу даже отплатить старику за преданность, Тимофей давно работает за похлебку и крышу над головой. Я в очередной раз скрипнул зубами, думая об этом. И вновь на миг вернулся в день отъезда.

– Я приеду через месяц, – сказал брату, собирая скудный багаж. Брать было особо нечего. Из ценного только фамильные револьверы и запас патронов. – Постарайся не наделать новых глупостей. Комнаты оплачены, и я оставлю Тимофею немного денег… Прожить хватит.

– А ты куда? – очнулся брат.

Но в ответ я лишь щелкнул замком потрепанного саквояжа, глянул на брата и застывшего скорбной тенью камердинера и вышел за дверь. Внизу уже ждала бричка, которая довезет до железнодорожной станции. Дорогу мне оплатили, ведь даже этого я не могу себе позволить. Еще одна подачка-пощечина.

Но даже не будь клятвы, я все равно не стал бы рассказывать. Ничего. Тем более брату.

Никому.

По правде, все это время: пока я забирал Костю из казематов, пока вез его в гостевой дом и ждал вердикта лекаря, пока давал указания камердинеру и собирал вещи, я пытался не думать о том, что мне предстоит. И что меня попросту купили.

А вот теперь, в наемном экипаже, оплаченном чужими деньгами, самое время об этом задуматься. Я с презрением усмехнулся. С презрением к самому себе. Купили, но я ведь мог отказаться. Сохранить честь и гордость, не делать того, что обрисовал стряпчий. И обречь род на забвение, а брата – на смерть. Жизнь или гордость, что важнее? Не в моем положении думать о гордости.

Но все же от мысли, что придется уложить на лопатки какое-то страшилище… Да еще и делать вид, что влюблен и счастлив… хотелось заорать и двинуть кулаком в деревянное нутро экипажа. Я и двинул – пару раз, так что возница остановился и с беспокойством сунул в окошко встревоженное лицо. Я махнул рукой, показывая, что все в порядке. Хотя другой на моем месте лишь пожал бы плечами и сказал: всего-то? Соблазнить невинную девицу? Подумаешь!

Но дело не в девице и не в ее невинности. Дело в родовой чести. Волковские не продавались. Никогда и никому.

Раньше…

Я закрыл глаза и попытался представить, как выглядит проклятая жертва. Наверняка страшная, толстая и глупая. Может, ее лицо и тело покрыто рытвинами или шрамами, раз девчонку прячут в такой глуши? Или она здорова телом, но слаба разумом? Слабоумное страшилище?

Меня передернуло от неприглядной картины. Ясно, что ничего хорошего ждать не стоит. Лучше, наоборот, готовиться к худшему. Настраивать себя, так сказать, на неприятное зрелище. Если бы дед узнал, до чего докатился последний граф из великого рода… он бы лично пристрелил меня, как паршивую овцу. Хотя зачем тратить свинец? Дед вполне мог придушить меня голыми руками! При нем род Волковских еще обладал могуществом и властью. А потом все пошло крахом. Отец обладал семейной привлекательностью, но не обладал практичностью. Он слишком любил женщин, вино и азартные игры. Первое и второе отвечало отцу взаимностью. Моя матушка, увы, оказалась слишком слаба – и волей, и здоровьем, и не смогла перечить отцу. Она покинула этот мир, едва я появился на свет. Новая супруга отца, моя мачеха, родила Костю, оставила его на попечение нянек и уехала с отцом в столицу – танцевать на балах и тратить деньги, которых становилось все меньше. Неудачные торговые сделки, глупые выходки, карты и дуэли разорили родителя и рано свели его в могилу. Нам с братом достались одни лишь долги, заброшенное поместье на краю горного перевала и бесчисленные кредиторы, которые явились, не успело остыть тело отца. Некогда великий род пришел в упадок.

В шестнадцать мне пришлось покинуть юнкерское училище, в котором я обучался, и начать применять полученные знания на практике, записавшись в рекруты. Мне повезло – начавшаяся война увеличила потребность империи в военных, а мне удалось не только выжить в многочисленных сражениях, но даже поправить бедственное семейное положение, выплатить долги отца и определить брата в столичное училище.

Одна война закончилась полной победой империи, началась другая. Уже сильно немолодого, но удивительного крепкого императора Алексея Первого за глаза прозвали Неодолимым – за удивительную везучесть и успехи в завоеваниях. Монарх активно расширял границы государства, да столь успешно, что вызывал сильные опасения со стороны соседей. Как и его отец, Алексей обладал невероятным военным талантом, совершенно провальные на первый взгляд походы заканчивались для него не крахом, а новыми победами. В последние годы Алексей все же успокоился, и активные военные походы сменились небольшими вылазками и торговыми сделками, тоже вполне удачными и исправно пополняющими казну государства. Два его наследника – старший Михаил и младший Николай, – говорят, не пошли по стопам отца и военной службе предпочитали балы и театры.

Я надеялся и дальше проводить жизнь в военных походах, но мне не повезло. В сражении на чужой южной земле пуля вспорола мне бедренную мышцу, едва не перебив артерию и не отправив к предкам. С поля боя меня вытащили уже без сознания, но успели довезти до военного госпиталя. Да и ногу удалось сохранить. Почти три месяца провалявшись на койке, я вышел, хромая, и отправился в запас.

Полученных выплат хватило на квартиру в Петербурге и оплату академии – для меня, я решил завершить обучение, – и для обеспечения Кости.

Мне казалось, что я справился и сумел пусть не разбогатеть, но упрочить семейное положение. Строил планы на будущее, в котором образование имело главенствующее значение.

А потом из училища, где обучался брат, донеслись первые дурные весточки. Увы, Костя оказался куда больше похож на отца, чем на меня или деда, и уже в семнадцать начал исправно доставлять неприятности. Пока я военной службой пытался поправить семейное положение, брат связался с дурной компанией. Дошло до того, что его выгнали из училища, он наделал новых долгов и глупостей. Дуэли, кабаки, распутные женщины и покер – брат взрослел, но совершенно не желал умнеть. Он был катастрофически не приспособлен к жизни, и мои уроки – порой кулаками, не помогали. Гнилая ветка рода Волковских продолжала отравлять все дерево.

Увы, как ни злил меня непутевый брат, я понимал, что другого у меня нет и не будет.

Заработанных денег хватило на то, чтобы вытащить Костю из долгов, но увы, то были лишь первые ласточки. Дальше становилось лишь хуже. Я не мог оставить брата без должного присмотра, а деньги, казавшиеся мне немалыми, таяли с ужасающей скоростью.

А потом все стало совсем плохо. Костя пересчитал ребра Вяземскому и угодил в казематы.

Я потряс головой, возвращаясь мыслями к предстоящему заданию.

Кто и зачем решил «осчастливить» девушку, я, конечно, не узнал. Стряпчий дал четкие, но довольно скупые указания. Девушку зовут Катерина. Ей исполнилось девятнадцать лет – вполне взрослая, и до конца лета ей следует познать радости плотской любви. Со мной. При этом согласиться на близость должна добровольно и с радостью. Никакого применения силы. Последнее проклятый стряпчий подчеркнул несколько раз, заставив меня снова сжать кулаки. Да за кого он меня принимает?

Ответ подсказала посрамленная гордость. За того, кто продал родовую честь и себя – со всеми потрохами! Того, кто из графа и дворянина превратился в…

Я решил не додумывать, в кого именно превратился. Эти мысли изводили меня всю дорогу. И к тому моменту, как мы достигли озерного края, неведомую Катерину я уже ненавидел всей душой, ведь она была причиной того, что я потерял честь. Словно это не я ее, а она меня собирается обесчестить!

Я потер покрасневшие и сухие глаза – в них словно песка насыпали.

И попытался подумать о предстоящем, отбросив эмоции.

О девице мне сообщили катастрофически мало. Ни того, как она выглядит, ни причин, зачем и кому все это вообще понадобилось. У меня сложилось впечатление, что и сам стряпчий знает не больше моего. На все мои вопросы он лишь разводил руками. И озвучивал главное: у меня будет лишь месяц, чтобы сделать то, что нужно. А если я провалю задание, и девица откажется разделить со мной постельные радости… Брат вернется в долговую яму, а сумма долга – и без того неподъёмная – увеличится в два раза. Останется только достать фамильные револьверы и застрелиться.