Второй шанс для первой любви

– На самом деле, сейчас ошибки исправляет ворд, а вычитку делает редактор. А эти три в первом предложении оставляю специально для своего редактора, – делаю паузу и смотрю на Влада. – Чтобы она мне позвонила, когда начнет читать, и Светлана знает, что эти три ошибки для нее персонально, и все равно каждый раз звонит. У нас сие действие сложилось в определенный ритуал, без соблюдения которого нам обоим кажется, что роман не удастся! Но тебя интересовал вопрос, почему я ушла из маркетинга и начала писать, так?

– В общем, да.

– В школе я писала рассказы и стихи для стенгазеты. Многим нравились! Но вот за сочинения была твердая три. Мой учитель по русскому языку считал так же, как и ты, что человек, который допускает ошибки в словах, не может и писать путные рассказы, тогда я и бросила совсем! Окончила ВУЗ и стала маркетологом, высокооплачиваемым, кстати, маркетологом. Могу продать черту ладан, но вот только мне это кроме денег ничего не приносило! Было все, кроме желания жить и просыпаться по утрам, – замолкаю, делаю шумный вдох, тяжело говорить, это я никому и никогда не рассказывала. Как на исповеди! Но продолжаю:

– А три года назад я бросила все, уволилась и переехала, родители, друзья – никто не понимал, что происходит. Всем казалось, что я сошла с ума и мне пора в дурку: бросить престижную работу, продать квартиру и переехать в тьмутаракань. Им было не понять. Родители, понятно, волновались, а мне первый раз за много лет захотелось просыпаться по утрам не потому, что надо, а я так захотела! Первые полгода я никому не звонила, пытаясь понять, как так получилось и с чего все началось. Единственное, что спасало в тот промежуток – это тихий шепот клавиатуры, когда на экране появляются мысли в виде слов. Уже позже появился блог с рассказами, они нравились людям, их читали, я видела это по рейтингам! А вот писать романы начала в тот момент, когда поняла, что ошибка любая, будь то в тексте или в совершенных действиях, – это всего лишь знак препинания, без которого не понять смысла как текста, так и жизни! Мне с детства пытались родители везде подстелить соломки, чтобы Машенька не столкнулась с неприятностями! Учили опираться на чужой опыт и не совершать ошибки! За них ругали, ставили двойки, но там, в далеком детстве, ни один из учителей так и не объяснил, что понять, чего мы хотим на самом деле, можно только одним способом: делая ошибки, – и я их делаю до сих пор и буду делать! Чужой опыт так навечно останется чужим – это как ходить в стоптанных чужих ботинках, вроде бы они точно такие же, как твои, но мне в них дискомфортно! Если честно, глубоко все равно, что скажут другие, я пишу не для них, пишу для себя! – перевожу взгляд с Влада на большую люстру, которая переливается всеми красками на солнце, и продолжаю:

– Но если кому-то нравится моё творчество, они могут почитать, а если нет – пусть идут лесом, я потеряла слишком много времени, поверив одному человеку, который в принципе из себя ничего не представлял, но считал, что имеет права судить о таланте и способностях другого человека из пары ошибок. Так часто бывает, когда смотрят поверхностно.

– Согласен, – говорит Влад,– и рад, что нашла себе занятие по душе, – у него приходит сообщение на телефон, – твоя машина здесь, и номер готов, Маша, что-то нужно из нее взять?

– Да, в багажнике сумка, и она мне очень пригодится.

Он быстро набирает сообщение и говорит:

– Ее отнесут, что будешь на десерт? Есть твой любимый тирамису с вишней.

– Мне, конечно, приятно! Но ты помнишь все, что я люблю?

– Я больше чем уверен, что ты тоже помнишь многое из того нашего совместного прошлого, – говорит он, откидываясь на спинку кресла, и продолжает:

– Да и как можно забыть?

– Да, ты прав, я тоже помню. Но десерт не хочу, я хочу отдохнуть.

– Идем, я тебя провожу, – говорит он, вставая и помогая мне.

Мы выходим из ресторана и направляемся к лифту, едем молча, останавливаемся на третьем этаже. Створки открываются, и я вижу коридор в стиле лофт: высокие арки окон, витиеватая кованая люстра, свисающая с потолка, темный ламинат, гармонирующий с красной кирпичной кладкой.

Влад понимающе смотрит на меня и продолжает:

– Маша, это помещение смотрится инородно, если сравнивать со всем отелем в целом, но роскошь барокко хороша для привлечения внимания постояльцев, в ней хорошо фотографироваться, а лично меня привлекает простота и функциональность. Жить постоянно в окружение всего сверкающего и блестящего не могу. Здесь создан мне привычный мир.

– Понимаю.

– Нам сюда, – показывает на высокую старинную дверь, находящуюся напротив окон. Витиеватая ручка и узоры на ней, сделанные когда-то искусным мастером, – все говорит о том, что эта дверь старше нас двоих.

Нажимаю на ручку, дверь послушно и бесшумно открывается, и я понимаю, что номер не просто так назвали белым: в нем все светлых оттенков, начиная от пола и заканчивая потолком. Одна и та же кирпичная кладка, только выбеленная, светлый ламинат на полу, уютный диванчик и находящийся перед ним журнальный столик, на котором расположилась ваза с белыми лилиями, моими любимыми, кстати. Прохожу во вторую комнату и вижу большую кровать, укрытую, словно белым облаком, прозрачным балдахином, играющим, наверное, больше декоративную роль, чем функциональную, а на небольшом подиуме – изящную ванну с ножками и высокой спинкой, созданной для удобства, расположенную у такого же большого арочного окна, а в нем только вековые сосны и голубое небо.

Влад бесшумно подходит, обнимая со спины, спрашивает:

– Тебе нравится?

А я слышу биение его сердца, растворяясь в его руках.

Влад бесшумно подходит и обнимает со спины, спрашивает:

– Тебе нравится?

А я слышу биение его сердца, растворяясь в его руках.

– Да, – отвечаю я.

Обнимает еще сильнее, будто боится, что сейчас испарюсь, но я здесь. Мысли в моей голове скачут, как бешенные белки по деревьям. Сама не могу решиться, а он обещал дать мне время.

Кладу голову на его плечо, ловлю взгляд, мысленно решив, что да, действительно нужно дать второй шанс, слишком притягателен Влад для меня, и находится слишком близко, чтобы я сказала нет, вдох – выдох… И в этот момент звонит телефон Влада. Нажимает клавишу, чтобы принять вызов, и отстраняется от меня. Вижу, как меняется лицо, глаза смотрят вниз, и он сосредоточенно потирает переносицу. Он всегда так делал, когда разговор был неприятный. Продолжает слушать, что говорит абонент на другой стороне провода, затем отвечает ему, что скоро будет… “Занавес!” – думаю про себя, ну кто придумал эти телефоны – первые и величайшие разрушители романтики!

– Мне нужно идти. Тебе еще что-нибудь нужно? – сухо спрашивает он, как будто не обнимал меня две минуты назад.

А мне хочется сказать, что мне нужен он здесь и сейчас, но я говорю:

– Нет, спасибо.

– Если что-то будет нужно – у входа телефон, клавиша один – это ресепшн, Алина сделает все, что ты попросишь. Ключи от машины и вещи на столике.

– Спасибо, – повторяю я, словно болванчик.

А он разворачивается и выходит, вот теперь точно занавес! И на что я, дура, рассчитывала! Подхожу ближе к кровати, скидываю кроссовки и падаю на нее, а слезы просто катятся из глаз водопадом… Все мысли из головы испаряются… А я проваливаюсь в сон, очень короткий и беспокойный.

Попадаю в тот день, когда мы расстались, как наблюдатель со стороны. Это было за два дня до моего дня рождения, 11 августа. Влад зашел за мной, на улице лил дождь, барабаня по крыше.

– Котенок, ты почему еще не собралась! – сказал тогда он, пытаясь обнять меня.

Я увернулась.

– Я никуда не пойду.

– Почему? – удивленно спросил он.

– Нам нужно расстаться.

– Почему? – еще больше удивился Влад.

– Тебе нужна другая девушка.

Тогда он ничего не сказал, развернулся и ушел. Через два дня курьер вручил мне огромный букет лилий и конверт, в котором были открытка и короткая записка: “К твоему дню рождения я готовился заранее, до того, как ты решила, что мне нужна другая девушка”.

А еще через две пришел сам, взъерошенный и немного помятый, и задал один-единственный вопрос: “Ты не передумала?” – и я ответила: “Нет”.

До сегодняшнего дня я его больше не видела. Соц. сети не в счет! Открываю глаза, пытаюсь сфокусироваться в пространстве и понять, сколько прошло времени и где я нахожусь.

Да это был не сон и все, что произошло сегодня днем, было на самом деле.

Встаю с кровати, включаю воду в ванной и иду искать свои вещи. Нахожу их на столике, как и сказал Влад. Из раздумий меня выдергивает телефонный звонок. “Не мой”, – мелькает у меня мысль. Иду на звук. У входа на комоде, как он и говорил, стоит трубка, принимаю вызов.

– Добрый вечер, Мария Владимировна, это Алина, я хотела уточнить, нужно ли вам что-нибудь и будете ли вы ужинать.

– Добрый вечер, Алина! Спасибо, мне ничего не нужно и ужинать я не буду. – отвечаю ей и отключаю телефон.

Беру сумку с вещами и иду в спальню, ванна почти заполнена. Замечаю дверь, и да, это еще один санузел, но уже привычный – с большой душевой кабиной. Открываю стеклянный ящик над раковиной, на полочках стоит не совсем стандартный набор для ванных отеля! “Охо-хо!” – вырывается неосознанно. Мысленно благодарю хозяина, то есть Влада, перебираю с десяток различных тюбиков, баночек и нахожу то, что искала.

Захватываю пару полотенец, направляюсь к уже почти заполненной ванне, выключаю воду, развожу найденную ароматическую соль, раздеваюсь и погружаюсь в обжигающую до приятного пощипывания кожу воду. Одно маленькое желание на сегодня сбылось, нужно уметь радоваться малому, но мечтать о большем, так всегда повторяла мама. За окном все тот же лес, только небо начинает загораться красным заревом солнца, напоминая, что день постепенно идет к концу.

Глава 4

Влад.

И вот она, моя маленькая и такая хрупкая девочка, стоит и любуется на сосны. Этот номер я создавал для нее, зная точно, что ей понравится. Только даже не мог подумать, что когда-нибудь это случится и она будет здесь. Подхожу ближе, обнимаю, зарываюсь лицом в ее волосы, вдыхаю их аромат и до сих пор не могу поверить, что она действительно здесь. Спрашиваю, нравится ли ей, и она отвечает: “Да”.

А я только и могу, что сжать ее в своих объятиях покрепче. Знаю, что не навсегда! Знаю, что не будет моей! Но хоть на миг почувствовать ее снова рядом, и вот ее голова на моем плече. Она всегда так делала, когда хотела что-то сказать. Смотрю в глаза, а там непонятное мне сомнение. Если бы только все зависело от меня! Но один раз я ее уже потерял и больше не хочу. Дам ей столько времени, сколько потребуется.

Телефон вырывает меня из момента, которым я мог бы наслаждаться вечность! Звонит прораб, который руководит реставрацией старинной усадьбы. Работы начались менее недели назад, а именно этот человек не имеет привычки звонить просто так. Значит, что-то срочное?! Беру телефон:

– Владислав Андреевич, мы разрыли… и тут обнаружили… в общем – это совсем не телефонный разговор, вы могли бы сейчас приехать? Я не знаю, что с этим делать, и работа встала!

– Хорошо, сейчас буду, – отвечаю я и заканчиваю разговор. Настроение быстро падает, но мне надо ехать. Спрашиваю, нужно ли еще что-то Маше. На ее лице проскальзывает тень сомнения, но оно быстро исчезает. “Нет!” – раньше она не так быстро прятала эмоции за безразличием. Сейчас научилась, и меня это злит. Что должно было случится с ней, или она совсем разучилась доверять? Сам виноват.

Одного ее слова, жеста, намека было достаточно, чтобы я остался… И послал все к чертям.

Но она не сказала ни-че-го. Выхожу из номера, в голове один вопрос: “Почему с ней так сложно? Большинство девушек – это открытая книга. И с ними все просто. Здесь – каждый раз неприступная скала, но была бы Маша так же любима, если бы с ней было просто? Нет, я не люблю простых решений!” – отвечаю сам себе на поставленный вопрос.

Значит, будем искать варианты. Когда-то мне уже удалось ее покорить, может не все потеряно. Улыбаюсь своему решению. И выхожу из отеля, попутно давая распоряжения.

Через тридцать минут подъезжаю к усадьбе. Двухэтажное здание с колоннами давным-давно было олицетворением величия одного местного помещика восемнадцатого века! Потом здесь была управа в годы войны и сельсовет при СССР. Сейчас все это величие досталось мне. Не совсем бесплатно, конечно, но само здание хорошо сохранилось – это показало обследование перед покупкой. От внутреннего убранства практически ничего не осталось, за исключением того, что стащить просто невозможно – а это лепнина на потолке. Каркас здания был добротно построен, а все остальное – дело техники, как сказал на тот момент мой прораб, и вот он встречает меня у входа с практически белым лицом.

– Владислав Андреевич, еще раз здравствуйте, – говорит прораб, протягивая мне для приветствия руку. Этот мужчина, как говорил мой отец, старой выделки и надежный, как скала. Мы работали с ним не первый год, случаи были всякие. Но я впервые вижу его таким растерянным, значит, должно было произойти что-то, выходящее за пределы его зоны ответственности.

– Здравствуйте, Петр Сергеевич, что случилось? – отвечаю я на его рукопожатие.

– У меня две новости, – говорит он и замолкает.

– Какие – хорошие или плохие? – теряя терпение, спрашиваю я.

– Я не знаю, – отвечает прораб, – идемте, я вам лучше покажу. Ведет меня за здание вниз по тропинке, там, где сегодня должны были начать рыть пруд. Спускаюсь в котлован глубиной около двух метров, а там расчищенное старинное надгробие, не похожее на славянское, с вилообразными крестами.

– Приплыли, – говорю вслух, а послушный мозг начинает выстраивать цепочки, что будет, если сейчас вызвать археологов. Неизвестно, сколько это может продлиться, но и пруд на костях строить нельзя. Нужно проконсультироваться с юристами и археологами, но не придавать пока это огласке.

– Петр Сергеевич, мне нужно время, – говорю прорабу, – чтобы принять решение. Яму пока прикройте пленкой, штормовое предупреждение на сегодня было, а экскаваторщика отпустите, только доплатите, чтобы он тоже молчал, – прораб понимающе кивает.

– С одним решили, что еще?

– Это тоже можно я лучше покажу, – возвращаемся к усадьбе с другой стороны, и я вижу около нее подкоп.

– Вы решили откопать фундамент, – интересуюсь я у мужчины.

– Если бы, – отвечает он, тяжело вздыхая, – когда скосили лишнюю траву, у стены просела земля и показалась верхняя часть арки. У меня студент работает, на архитектора учится, любопытный такой, – с иронией в голосе говорит он. – Решил посмотреть, зачем в старину на фундаментах арки делали.

– Посмотрел? – уточняю я у него.

– Когда я пришел его проверить, косилку слышно не было, он уже вручную почти метр откопал. Там окно, на плане не было даже подвала, ну я тогда сразу вам и позвонил.

– А студент где? – спрашиваю я у прораба.

– Да вон сидит обиженный, – показывает на молодого парня, сидевшего под деревом. – Я его еле вытащил из ямы, брыкался, говорил дальше буду копать. А ежели это все рухнет, что я его матери потом скажу! Племяш это мой, – немного стесняясь, проговорил прораб. – Я его подсобным рабочим взял: траву скосить, мусор вынести.

– Выпиши студенту премию!

– За что? – удивился прораб.

– За внимательность. Так что же получается, есть окно, раскопанное примерно на половину, плюс под ним должно быть еще пространство, правильно я думаю, Петр Сергеевич?

– Владислав Андреевич, скорее всего у здания есть еще один, а может и не один этаж. Мы можем закрыть и сделать так, как с вами договаривались изначально, не выходя за пределы сметы.

– А можем, – продолжаю я за него, – не отпускать экскаваторщика, раскопать этот холм, который, как оказывается, в общем-то и не холм, и посмотреть, что там внизу.

– Да, – кивает мне прораб, – но вот только никто не знает, сколько веков это здание простояло в закопанном состоянии и выстоит ли оно вообще после раскопки.

Отхожу в сторону от дома, прораб следует за мной. Привожу мысли в порядок и принимаю единственно правильное решение для себя. Озвучиваю его мужчине.

– Петр Сергеевич, пусть лучше оно рухнет, чем я буду жить и каждый раз думать, что в реальности находится под ним.

Прораб согласно кивает, но вот только мы не знаем, что еще зарыто по периметру. Спускаюсь с холма, на котором стоит усадьба, и продолжаю мысль:

– Могут быть как хозяйственные постройки, так и, например, фонтан, статуи или забор, так что экскаватором копать нельзя! Закройте ваш подкоп, чтобы вода внутрь не просочилась, и оставьте кого-то в виде охраны.

– Хорошо, Владислав Андреевич, – говорит прораб, – но получается, сейчас работа встанет?

– Да, отпусти ребят в оплачиваемый выходной. Завтра утром я всех жду с новыми силами, – говорю я, прощаюсь с прорабом и сажусь в машину.

Выезжаю на дорогу и набираю Стаса – моего лучшего друга и по совместительству адвоката. Трубку поднимает мгновенно, складывается ощущение, что он ждал звонка.

– Привет, дружище, никак ты по мне соскучился, – говорит друг и, не давая вставить и слово, продолжает, – думал, что в ближайшие пару недель тебя не увижу, не услышу.

– С чего ты это взял? – спрашиваю у него.

– Разведка донесла! – шутливо отвечает друг.

– И как зовут разведку? – интересуюсь я сам, прокручивая в голове имена тех, кто мог ему рассказать об этом.

– Не кипятись! Я вас видел сегодня, идущими в старом городе вместе, поэтому и предположил, что мы тебя потеряем! Уж больно вид у тебя счастливый был. Давно таким я тебя не видел, но если ты мне звонишь, мои надежды не оправдались! И разговор так ни к чему и не привел. Мне жаль! (Естественно, Стас был по большей части в курсе всего, что произошло за одним исключением: Стас не знает, почему мы расстались. Он уехал отдыхать, а когда вернулся, я и Маша были не вместе, и ему досталась почетная миссия вытаскивать меня из разбитого состояния). – Ну, говори, что случилось! – нетерпеливо спрашивает Стас.

– Тут такое дело, в общем, ты помнишь, я купил усадьбу?

– Как такое забыть!

– Сегодня начали рыть пруд и наткнулись на могильные плиты под двухметровым слоем земли, плиты старинные, похожие на те, что видели в Турции в прошлом году, помнишь?

– С вилочковыми крестами?

– Да, – подтверждаю я его догадку, – вот меня интересует – по закону какими должны быть мои действия? Я понимаю, что если есть надгробия, то там и кости есть.

– Я тебя понял. Не готов сразу ответить, мне нужно время.

– Это не все, – говорю я.

Стас смеется.

– Еще ты нашел сундук мертвеца с дукатами*?

– Нет, сундуку я сейчас бы порадовался! – копирую тон друга, передразнивая, – строители раскопали одну сторону дома, и там оказалось окно и, по-видимому, еще один полноценный этаж, на плане его нет. У дома даже подвала нет! Понимаешь? Вопрос: как потом это все узаконить и внести в план?

– По этому поводу не беспокойся, этот объект, насколько я помню, не является культурным наследием.

– Нет, – говорю я.

– Тогда это моя работа, не бери в голову, – замолкает Стас и продолжает воодушевленным тоном. – Там же большая возвышенность, на которой дом стоит!

– Да, – подтверждаю я его догадку.

– Это сколько всего там может быть скрыто!

– Будем надеяться, что только приятное. Стас, я могу на тебя рассчитывать по первому вопросу?

– Да, конечно, ночь, видимо, будет долгой, – тяжело вздыхает Стас, – завтра утром набери меня.

– Ок, спасибо, – отвечаю другу, отключаюсь и набираю Карину, мою помощницу.

– Карина, добрый вечер!

– Добрый, Владислав Андреевич, – отвечает помощница.

– Мне нужен георадар завтра к девяти утра в усадьбу.

– Хм, хорошо найду.

– Отпишись, как найдешь.

– Ок, – говорит Карина и отключается.

А я тем временем подъезжаю к отелю.

*Дука́т (итал. ducato, от лат. ducātus – герцогство) – устаревшая денежная единица большинства европейских государств.

Захожу в отель, уточняю у Алины про Машу, – никуда не выходила и не звонила, – странно, меня не было чуть больше двух часов, ей и вправду ничего не потребовалось? Благодарю девушку, уже собираюсь уходить, но прошу, чтобы она ее набрала! К телефону долго никто не подходит, гудки в трубке тянуться мучительно медленно, и все-таки она принимает вызов.

– Добрый вечер, Мария Владимировна, это Алина, я просто хотела уточнить, нужно ли вам что-нибудь и будете ли вы ужинать.

– Добрый вечер, Алина, спасибо, мне ничего не нужно, и ужинать я не буду, – отвечает ей Маша и завершает вызов.

Девушка понимающе смотрит на меня.

– Я… что-нибудь еще могу для вас сделать, Владислав Андреевич? – спрашивает Алина.

Отрицательно мотаю головой и иду в спортзал сбрасывать нервное напряжение сегодняшнего безумного дня. Стандартная программа, отработанная годами, помогает не думать о том, какое упражнение будет следующим, а просто делать. В голову сами собой лезут картинки того, как могла сложиться наша жизнь с Машей, если бы я тогда не торопился. Час в тренажерке за этими мыслями и тренировкой пролетел незаметно.

Иду в душ, холодная вода помогает остудить голову и тело, мышцы приятно ноют от нагрузок. Переодеваюсь, хорошо иметь свою персональную раздевалку в спортзале, где всегда есть сменная одежда. Проходя через ресепшен, уточняю у Алины об активности Маши, она отрицательно кивает головой, вызываю лифт и еду на свой этаж.

Так мучительно знать, что она сейчас здесь, буквально в паре метров от меня, но к ней невозможно прикоснуться… не врываться же в номер! Лифт мелодично звякает, сообщая о том, что я приехал на нужный этаж.

Выхожу и направляюсь в свой номер, последние два года он заменяет мне жилье. И если Маша сейчас находится в белом, то этот отделан так же – в стиле лофт, но в темных оттенках.

Сажусь на диван, обтянутый черной кожей, беру с журнального столика лэптоп, открываю, на автомате перебираю почту. Приходит оповещение, что на канале Маши появилась новая статья, перехожу по ссылке. За последние годы я читал все, что она писала, пытаясь хоть как-то ее понять, но безрезультатно. В этот момент страничка Маши загружается, и я погружаюсь в чтение.

Десять минут спустя, новая глава ее очередного романа прочитана. Откидываюсь на спинку дивана и откладываю лэптоп. В голову приходит мысль. Если публикация вышла 20 минут назад… значит, она не спит. Хотя может это запланированная публикация или, скорее всего, ее опубликовала помощница.

В этот момент лифт в очередной раз звякнул, подскакиваю с дивана и практически бегу в холл. Но створки его закрылись до того, как я открыл дверь, и он покатился вниз. Поздняя мысль посещает голову, что это была Маша! Больше просто некому. Но куда она направилась? Циферблат показывает, что лифт доехал до первого этажа, нажимаю несколько раз на клавишу, как будто от этого приедет быстрее, но ничего не могу с собой поделать, и через пару минут, мелодично открываются створки. Оказывается, он ходит так медленно, или для меня минуты тянутся, словно часы.

Я внизу, спрашиваю у Алины взглядом, где Маша, она показывает на выход, иду быстрым шагом к двери, выхожу на улицу, а она как будто испарилась. Спрашиваю у секьюрити, куда делась девушка, что сейчас вышла, он отрицательно пожимает плечами, мол, девушку видел, куда пошла – не обратил внимание…

И куда же она могла испариться? Выхода с территории всего два. Включаю логику: первый мне виден сейчас, дорога пустая и машина стоит, припаркованная на месте, значит, уехать Маша не могла… Второй находится за отелем и ведет в парк. Сегодня днем мы расстались в старом городе, машину ей пригонял Сергей, значит, она сюда пришла пешком. Шла, скорее всего, именно оттуда и знает о его существовании. Спускаюсь по лестнице, обхожу здание, направляясь в сторону парка.

А в голове дурной вопрос: “Может, и не стоит идти?” Если бы Маша хотела со мной поговорить, зашла бы, она наверняка слышала, что я приехал, но даже если не слышала, могла спросить у Алины. Но она пошла одна. Может, ей хочется побыть одной? Бесит меня ситуация, когда решение зависит от кого-то еще. Даже если это моя любимая девочка.

Поднимаюсь по извилистой дорожке, еще один поворот. У озера вижу ее, сидит на берегу, ко мне спиной, в позе лотоса, видимо, занятия йогой и медитации по-прежнему присутствуют в ее жизни. Раньше Маша говорила, что медитация помогает ей успокоить мысли и принять правильное решение. Достаю телефон из кармана, перевожу его в авиарежим, имеет он дурное свойство – звонить в самый неподходящий момент. Стараясь не шуметь, сажусь на пригорке, метрах в пятидесяти от нее.

Никогда не понимал, как человек может так долго сидеть в одной позе, еще и с ровной, как стрела, спиной. Когда мы были вместе, я пару раз наблюдал, как Маша медитирует – тридцать, сорок минут без движения и ни одной эмоции, кроме улыбки на лице. Обычно у нее очень живая мимика, а в момент медитации как будто жизнь в ней замирала, а глаза были закрыты. Да, точно. Поднимаюсь и прохожу по кругу, сажусь на противоположной стороне озера. Так и есть, в ушах наушники, а глаза прикрыты, на лице безмятежная улыбка. Но у меня появилась возможность ее внимательно разглядеть. Практически не изменилась, светло-русые волосы с рыжинкой, ни одного намека на морщинки, такое ощущение, что ее держали в холодильнике последние десять лет. Немного стала худее, но это я отметил еще днем, когда обнимал ее.

– И долго ты будешь нагло разглядывать? – слышу ее голос. Не знаю, что ответить, в горле пересохло. – Такое ощущение, что скоро во мне появится дырка приличного размера, – продолжает она.

Молча встаю и направляюсь к Маше, меня обнаружили. Не вижу смысла быть от нее на расстоянии, все равно надо поговорить, решить уже что-то.

Подхожу, сажусь рядом.

– Влад, ты так и будешь молчать? – спрашивает меня Маша.

– Я не знаю, что сказать, – говорю я не своим голосом.

– Ну тогда ничего и не говори, – с ноткой иронии в голосе передразнивает она меня. – Как прошел день? – переводит она тему на более безопасное поле для нас обоих. – Ты сегодня как-то быстро уехал, случилось что-то?

– Да, – отвечаю.

– Все решилось благополучно? – уточняет Маша.

– Пока не знаю, – говорю ей.

– Что-то серьезное, я могу чем-то помочь?

– Понимаешь… – и пересказываю ей все, что нашли сегодня строители на стройке.

– Здорово, а можно посмотреть?

– Можно конечно, только завтра утром.

– Хорошо, – соглашается она со мной, замолкает, смотрит на пруд, в котором плавает пара лебедей. Минут пять каждый из нас погружен в свои мысли. Прерываю тишину и спрашиваю:

– Маша, а ты когда-нибудь думала, как бы сложилась наша жизнь, если бы мы тогда не расстались?

– Много раз, – вздыхает и продолжает, – но мы расстались, и у каждого из нас сложилась своя жизнь, прошлого вернуть нельзя, я в этом уверена.

– Я не говорю про возврат прошлого, но можно построить совместное будущее! – отвечаю ей.

– И как оно будет выглядеть? – говорит, с интересом смотря на меня. – По твоему мнению!

Беру ее руку и подношу раскрытой ладошкой к своему лицу.

– Мы будем вместе.

– Это я, Влад, понимаю, как мы будем вместе? – замолкает и продолжает. – Понимаешь, для меня дом – это то место, где вытряхивается очередной чемодан после поездки и собирается новый, девяносто процентов своей жизни я могу быть где угодно, только не там. У тебя же наоборот – все стабильно и понятно. Ты себе усадьбу реставрируется и пруд роешь. Значит, планируешь жить там постоянно. И как ты представляешь нашу с тобой совместную жизнь?

– Маша, можно нескромный вопрос?

– Спрашивай.

– А от кого ты постоянно бежишь, новые города, страны, и всегда одна, тебе это не надоело? Может, стоит как-то остановиться и подумать, чего тебе действительно хочется?

Маша вопросительно смотрит, как будто я только открыл, что вода мокрая, и отвечает.

– Влад, это будет звучать немного дико, но мне действительно этого хочется, нравится жить в таком темпе.

Перебиваю ее.

– А может, ты просто бежишь от одиночества, окружая себя постоянно новыми людьми и впечатлениями?

– А может, я себе просто в один прекрасный момент разрешила жить так, как хочется мне, а не всем вокруг?

– Хорошо, – делаю глубокий вдох и продолжаю, – ты знаешь, что я чувствую к тебе. Так было десять лет назад, так и осталось. И у меня к тебе только одно предложение – быть моей женой, но принимая во внимание твою скорость перемещение по миру, – делаю еще один глубокий вдох, – давай место, где ты меняешь свой чемодан, пока будет в этом городе! Подожду! Рано или поздно тебе должен надоесть твой текущий образ жизни. – озвучиваю свое предложение, а в голове молотом отстукивает: “Только не говори нет, не отказывайся сразу”. Пока она не успела ничего сказать, подхватываю ее, перетаскиваю к себе на колени. Вопросительно смотрит, а я чувствую ее теплое дыхание на своем лице. Мозг отключается, приближаюсь к ее губам и получаю долгожданный и нежный поцелуй. Котенок не сопротивляется, только усаживается поудобнее, зарывая свои пальцы в моих волосах.

И если вы что-то знаете про закон подлости, выглядит он именно так: на самом интересном месте начинается не просто дождь, а ливень, но, может быть, и были этому какие-то предвестники увеличения ветра и первые капли, но мы их не заметили, как оставили без внимания и сам дождь.

До отеля дошли, когда солнце село окончательно, мокрые от дождя и с улыбками на лицах. Если есть что-то в этом мире, что могло бы нам помешать быть вместе, то это точно не этот дождь.

Дальше был обжигающий душ и такая же горячая ночь.

А ощущение, что и не было этих десяти лет разлуки, постоянно присутствовало. Она все так же сопит на моем плече, а ее волосы раскиданы по всей подушке. “Неужели человеку действительно так мало надо, чтобы быть счастливым?” – думал я в ту ночь, гладя Машу по спине. Но все хорошее имеет свойство заканчиваться, закончилась и эта ночь.