Reviews of the book «На крыльце под барельефом», 11 reviews

Потрясающая книга! Я первый раз пишу здесь отзыв, в надежде, что его увидит автор и примет мою огромную благодарность, ну, и разумеется, чтобы рекомендовать книгу другим читателям. Книга захватывает с первых страниц, с выверенной сюжетной линией, приводящей к неожиданному, а может быть, и ожидаемому финалу. Очень точно описано время 70-х, это и моё детство, и мои школьные годы. Прямо погрузилась в эту книгу. Но самое главное - это, конечно, очень психологически точное описание героини (не хочется называть ее главной, но пусть будет так), ее пути, переживаний, метаний между свободой и безопасным бытом, истории ее семьи, раскрывающей сделанный ей выбор. И другие героини, их путь, из семьи, выбор каждой из них. Это книга о разных женщинах. Это книга о цене свободы. Это книга, от которой нельзя оторваться. Закончив читать последнюю главу, я сидела долго - долго, потрясенная финалом. А на следующий день села перечитывать опять. Чтобы вдуматься в каждое слово, уже зная сюжет, чтобы еще раз встретиться с героинями, полюбившиеся мне. От души рекомендую! И да, книга, хоть и о 70-х, но очень современная. Спасибо огромные автору!

Чтение « На крыльце под барельефом » — погружение в эпоху, казалось бы, ушедшую, вот только никуда не делись несправедливость, зависть, страх перед государством, смех как способ отстраниться, просто выжить. Но универсальны и борьба против одинаковости, борьба за собственное достоинство, не всегда оправданная надежда на то, что « там » будет лучше. А на каждого учителя-формалиста — как во времена борьбы с « пропагандой западного образа жизни и буржуазного индивидуалистического сознания », так и при « разговорах о важном » — всегда находились те, кто показывал своим примером, что такое сострадание, самозабвенно учил быть людьми, читать между строк и не дать себя одурачить.

Вместо « ламповой » романтизации советской жизни — её объёмное описание, без упрощений. Сочные артефакты, авторская ирония. Здесь нет манихейства: персонажи не делятся на хороших и плохих. Те, кто предают и делают жизнь других невыносимой — жертвы собственных семейных драм и бесчисленных унижений. Те, кем восторгаются коллеги и друзья, порой недостаточно чутки к самым близким.

Книга о выборе и его отсутствии для самих педагогов, которым никакая другая работа не заменит « детей с горящими глазами » и « особенную, тягуче-гулкую тишину внеурочных рекреаций ».

Автор рецензии: Александр Казакевич, журналист, переводчик.

70-е годы характеризуются относительной стабильностью в СССР. 

Но стабильность в стране и стабильность в душе- это разные вещи.

Эта книга о жизни одной Московской школы и ее «обитателей» в 70-е годы. 

Книга о сложном выборе, о человеческих судьбах, о любви к детям и к своей профессии. 

Очень приятный слог у автора, читала с удовольствием. Герои тоже прописаны отлично, абсолютно все вызывают эмоции. 

Но больше всего зацепили темы… прочитала давно, а к книге все еще мысленно возвращаюсь.

Никакого экшена тут нет, конечно. Просто уютная, немного грустная и очень правдивая история о жизни людей в те годы. 

Интересно будет тем, у кого была советская юность, а так же всем остальным узнать, как это было…

Обязательно почитайте ️

Чтение « На крыльце под барельефом » — погружение в эпоху, казалось бы, ушедшую, вот только никуда не делись несправедливость, зависть, страх перед государством, смех как способ отстраниться, просто выжить. Но универсальны и борьба против одинаковости, борьба за собственное достоинство, не всегда оправданная надежда на то, что « там » будет лучше. А на каждого учителя-формалиста — как во времена кампаний против « пропаганды западного образа жизни и буржуазного индивидуалистического сознания », так и при « разговорах о важном » — всегда находились те, кто показывал своим примером, что такое сострадание, самозабвенно учил быть людьми, читать между строк и не дать себя одурачить.

Вместо « ламповой » романтизации советской жизни — её объёмное описание, без упрощений. Сочные артефакты, авторская ирония. Здесь нет манихейства: персонажи не делятся на хороших и плохих. Те, кто предают и делают жизнь других невыносимой — жертвы собственных семейных драм и бесчисленных унижений. Те, кем восторгаются коллеги и друзья, порой недостаточно чутки к самым близким.

Книга о выборе и его отсутствии для самих педагогов, которым никакая другая работа не заменит « детей с горящими глазами » и « особенную, тягуче-гулкую тишину внеурочных рекреаций ».

Автор рецензии: Александр Казакевич, журналист, переводчик.

Вспомнил детство! Прекрасно написано, может жанрово не моё, но читал с большим интересом . Образы очень живые и точные! Книга заинтересует .

Очень правильная книга.Жаль,что есть учителя не любящие учеников и свою профессию,не видящих в детях будущее поколение.И очень жаль ,что таких учителей сейчас ещё больше.

Очень правильная книга.Жаль,что есть учителя не любящие учеников и свою профессию,не видящих в детях будущее поколение.И очень жаль ,что таких учителей сейчас ещё больше.

Книга Марины Хольмер "На крыльце под барельефом" - формально о советской школе конца 70-ых годов, а на деле гораздо шире: она и о человечности, и о умении подсиживать и идти по чужим головам, и об учителях с большой буквы, и об учителях в кавычках, и о работе-призвании, и о работе-трудовом долге, не только в рамках школы, о Системе и винтиках, которые она перемалывает, если не может вкрутить их в себя, и даже, в некотором смысле, о том самом искусстве "смотреть на мир сквозь пальцы, махнув на все рукой и пожав плечами".

Книга взрослая - во многих смыслах. Я думала, что главным персонажем будет ребенок или группа детей, но нет - главными персонажами являются, в основном, учителя. Основные ее вопросы связаны, конечно, по большей части со школой, но не только с ней, и не очень большая книга затрагивает и тему предательства, тему человеческих отношений - в коллективе ли учителей, между учителями и учениками, семейных и прочих, прочих, в том числе тему, как сказали бы сегодня, токсичных отношений, тему смерти самых близких, вечное "опоздал, не договорил", тему беспомощности, ничтожности маленького человека в жерновах Системы, тему понятливой расчетливости взрослых и в какой-то мере основанного на незнании бесстрашия детей, проблему чуткости и внимательности, вопросы психологии толпы и нагнетания страха, и советский еврейский вопрос и многое, многое другое.

Книга сложная, непростая из-за поднимаемых ей непростых, не всегда однозначных тем, с пронзительной кульминацией и с невероятной силы финальной сценой, которая буквально врезается в память и навсегда там остается. Несмотря на это, она читается на одном дыхании, и отрываешься от нее с большим трудом, и сквозь все повседневные дела неумолимо пробивается желание вернуться к чтению. Книга написана великолепным языком, с первых строк видишь изумительное владение автора словом, отличную игру слов, иронию, то скрытую между строк, то видимую невооруженным глазом, в каждом абзаце звучат определенные эмоции.

Установленные системой правила серо-коричневых цветов маскировали краски жизни, бьющиеся под толщей программных клише и передовичных типографских штампов. В едином порыве пионерского салюта взлетали руки на торжественных линейках… Классу к шестому ученики воспринимали эти сплачивающие мероприятия как привычную часть школьных будней.

Алкины подружки из их заводского «дома высокой культуры быта», как было написано на табличке у подъезда. … Бабули регулярно докладывали родителям о заметных их внимательному глазу проблемах отпрысков, которые порой проявлялись на свежем воздухе или в подъезде зимними вечерами чаще, чем в отдельных квартирах. Дом поистине можно было назвать «домом высокой культуры бдительности.

переход от детской, красногалстучной невинности к социалистической реальности

Любовь Васильевна задумчиво смотрела на мелькающие деревья, еще тонко-черные, на пустынные платформы, с которых торопливым шагом спускались пассажиры, стряхивая с себя московские пыль и суету. Потом город уже полностью отступил. Остались вдалеке новостройки с острыми балконными каркасами и подъемными кранами. В приоткрытое окно ввихривался удивительный свежий ветер, приносивший звуки лопающихся почек и упирающейся в неизбежном своем таянии последней черной льдины в низине у железнодорожного полотна.

Одна из главных героинь - Ирина Евгеньевна - учительница русского языка и литературы, при этом у нее крайне неловкая, запинающаяся речь с тучей слов-паразитов, основное из которых - "как бы" (а еще у нее кофе среднего рода!). Во-первых, сразу удивляешься, как может быть такая речь характерна для словесницы. Во-вторых, в книге Ирина Евгеньевна описана как очень робкая, боящаяся сделать что-то не так, и такая речь только подчеркивает это описание, это ее "как бы" словно уменьшает "настоящесть" событий, принижает их существенность. В-третьих - то, что до меня дошло не сразу, зато в какой-то момент вспыхнуло в голове озарением, - ее речь и поведение, болезненная замкнутость на правила, желание контролировать мир вокруг - хотя бы установлением разнообразнейших границ, условного "футляра" - напоминают чеховского человека в футляре с его знаменитым "как бы чего не вышло". И даже фамилии у них похожи: Беленкова и Беликов.

Ирина Евгеньевна во многом похожа на учительницу истории и по совместительству парторга Людмилу Петровну, классическую и шаблонную фигуру советского времени, слова и мысли которой пересыпаны штампами советских лозунгов, и то, что она свято в них верит, ее описание вызывают "смехуечки", как метко написано в самой книге.

Ее решимость дать бой чуждым советской жизни элементам достигла апогея. Она, парторг и советский учитель, больше не может терпеть безобразия. Она все всем расскажет и призовет на помощь партию. Так Людмила Петровна себе сделала вливание порции долга и служения великим идеалам, чтобы никакие ненужные эмоции, бессмысленно женские, не отвлекали ее от важного дела.

Ирина Евгеньевна тоже формалистка до кончиков ногтей, школа для нее - всего лишь работа, которую можно и нужно оставить за порогом дома, причем работа совершенно не творческая, шаблонная. Она не то что не любит учеников, они ее раздражают - если только они не построены по струнке, любое проявление характера, любое самое минимальное отклонение от программы следует немедленно пресекать.

По ее убеждению, любить чужих детей невозможно, разговор об этой любви — сплошное лицемерие, а быть преданной можно только своим близким, семье. Школа — это работа, а работа — это планы, порядок и зарплата. Смешивать разные жизненные векторы ей представлялось излишним и, что гораздо важнее, накладным с разных точек зрения — как временных, так и душевных. Иметь дело с предметом под названием «Литература» было проще, чем ждать, когда какого-нибудь Пьера или Рахметова полюбит тот или иной ученик. Собственно, зачем на чувства к вымышленным персонажам тратить свои душевные силы, она тоже не понимала.

Ирине Евгеньевне противоположны "девочки" - учительницы литературы и английского языка - яркие и интересные личности, которые словно ничего и никого не боятся, что, кстати, мне не совсем понятно в сложившейся обстановке, ведь они ответственны не только за себя. Ну да ладно, это можно списать на то, что они привыкли раньше так жить и не сталкивать с реально серьезными угрозами, направленными лично на них. Вот они - пример именно Учителей, тех, кто беззаветно любит учеников как своих детей, и тех, кого также беззаветно любят ученики, тех, для кого работа - не какая-то часть жизни, а и есть сама жизнь.

Им нужно — я понимаю, что вы это знаете, не хочу вас обидеть ни в коем случае — им нужно привить и на всю жизнь сохранить любовь к литературе, привычку держать в руках книгу. Мы с вами счастливые люди — мы учим их тому, что составляет часть, важную и удивительную часть любой полноценной жизни интеллигентного человека. Это не просто материал и программа. Ведь от нас зависит, будут ли они читать, какими вырастут, смогут ли критически относиться к тому, что их окружает…

Ирина Евгеньевна, как и чеховский человек в футляре, гонимая ужасом, пытается не подстроиться под окружающий мир, не исправить что-то в себе, а подстроить мир под себя, исправить реальность на комфортную, зажать всех в тисках формальных правил. Но в ней живет еще и зависть, и вот в ее голове появляются мысли о людях - в основном, коллегах, которыми она ранее восхищалась, - не на своем месте, и чем чаще возникают такие мысли, тем сильнее кажется, что это именно она находится не на своем месте. И вот эта серая мышка в чужой тени расчищает свое пространство, чтобы поставить на освободившееся место стены "футляра", и горе тем, с кем ей есть что делить.

Ситуация, кстати, весьма не редка и для нынешнего времени, и сегодня "серые мыши" из страха и зависти захватывают власть и выбивают из своего окружения таланты, способные их затмить, а потом кафедра, лаборатория и прочие структурные элементы разваливаются.

А еще я вспоминаю своих школьных учителей и думаю, как же мне невероятно, в большинстве случаев, повезло иметь дело с неравнодушными, потрясающими людьми, не растерявшими за долгие годы работы энтузиазма, а не с человекофункциями.

Также мне понравилось в книге потрясающе красивое описание природы - и очень контрастное по сравнению с человеческим, социальным, дурно пахнущем варевом, но, что, наверное, очень важно, с толикой надежды. И что интересно и о многом говорит - парторг и прочие персонажи-"функции" не замечают природы, а вот более приятные - обращают внимание на ее изменения, природа в их сознании противопоставляется этому вареву и иногда, пусть и ненадолго, побеждает его.

Не могу сказать, что в книге чувствуется дух времени, но только потому, что это время мне не знакомо, так-то в историю очень и очень верится, она цельная, хотя и выглядит со своими небольшими главками и повествованием то от одного лица, то от другого, то от третьего, как лоскутное одеяло, - это очень гармоничное одеяло в том плане, что все кусочки сплетаются воедино, просто смотришь на происходящее разными глазами, чуть расширяя обзор. Но что печальнее и страшнее - в книге все же чувствуется дух времени, только не советского, а уже нашего, нынешнего, стоит убрать слова-маркеры вроде "антисоветчины", «борьбы за мир во всем мире» (эти слова, кстати, снова в тренде), «акул капитализма» и прочего, то в сухом остатке - современность, в которой есть и агитации, и работа среди населения в целом и школьников в частности, и "позор эмигрантам-предателям Родины", и пунктик насчет инакомыслия, и доносы.

Ощущение трагедии, возникшее еще в начале книги, когда ее ничто не предвещало, кроме, собственно, духа времени, перекликается с нашим временем, и это делает книгу очень актуальной и злободневной.

Стих написала давно, но к этой книге он идеально подходит. Всё, что описано в книге - правда. У меня мать в школе работала, так что систему образования знаю изнутри. Моя мать была из "девочек", поэтому в одной школе надолго не задерживалась, её либо сразу сжирали, либо она сама уходила. Потом вообще стала в техникумах и колледжах работать, там творческие коллективы встречались и ученики более мотивированные.

В школах училки 2 типов бывают. Одни будто срок там всю жизнь отбывают. Школьную программу строго соблюдают, Но дальше программы мало что знают. Интересуют их только сплетни: Кто с кем живёт, кто оделся приметно. Сидят по углам и шипят, аки змеи, И с каждым днём становятся злее. Их не затащишь в театр и музей - Им важно только строить детей. Главное - чтоб была дисциплина, Чтоб ученики ходили строем чинно. Радует их школьная форма, Зорко следят, чтоб соблюдались нормы. Строго блюдут длину юбок и цвет волос. Если не по правилам - директору донос. Стучат постоянно, как юный барабанщик, И не считают такое поведение за гранью. Но есть в школах учителя другие - Яркие, свободные, мудрые, живые. Они очень любят свою работу, Много знают по предмету и не только. В свободное время они читают, Музеи, выставки, театры посещают. Сплетничать им некогда, они заняты всё время, Пустые разговоры для них - тяжкое бремя. Ученики к ним идут на урок, как на праздник, Ведь можно пошутить, и за шутку не накажут. Можно с учителем даже поспорить. К сожалению, таких людей очень мало в школе. Серые крысы захватили всю систему, От тех, кто цветной, избавляются мгновенно. А если ученики кого-то полюбили, То этого учителя они сровняют с пылью. И такие люди нашим детям Втирают о разумном, добром, вечном! Крысы всегда стремятся к власти, А у простых людей потом одни напасти

Вот и в этой книжке 2 мыши развалили хороший творческий коллектив. Жаль, не написали про их дальнейшую судьбу. Такие и в министры пролезут. Вообще Ирина Евгеньевна меня удивила. Вроде терпила по жизни, и вдруг такое желание власти. Какая-то противоречивая женщина. С одной стороны, простила свою сестру, которая её за человека не считала и даже на свадьбу не пригласила, с другой - жестоко отомстила "девочкам" фактически ни за что. Хотя моя мать тоже двойная была. В школе - яркий, творческий учитель, которого обожают ученики и некоторые коллеги, а дома - тиран, строящий мужа и бьющий дочь за четвёрки. С тех пор у меня стойкая аллергия на учителей и негативное отношение к профессии в целом

book_is_my_really «На крыльце под барельефом», М.Хольмер ️️️ Семья семьей, родные люди есть родные люди, но никакие обязательства не могут создать теплоту и любовь, если человек ими сам не обладает

Друзья мои, эта книга вышла такая уютная и атмосферная, что во время чтения в нее хотелось укутаться, как в тёплый плед. Очень красивый и образный слог, отлично прописанные характеры героев. Они становятся очень близки по ходу чтения: они вызывают эмоции, возмущают их поступки и поведение; за них хочется вступиться и помочь.

К героям прикипаешь всей душой️ Не смотря на все их недостатки, слабости характера и необдуманные поступки. Просто потому что это все их роднит с нами - простыми людьми, которые также могут совершать ошибки.

эта книга - о прошлом, о школе и ее жизни конца 70-х годов XX века, о жизни нашей страны в это совсем не простое время для всех.

Здесь есть место учителям и ученикам, любви и дружбе, ненависти и предательству, зависти и лживым доносам; здесь очень точно и наглядно показана зависимость от государственного аппарата, от тех, кто выше по должности. И от этого, увы, никуда не деться.

Ирина Евгеньевна - обычная провинциальная учительница, вместе с с мужем и дочкой переезжает в Москву. Ей посчастливилось устроиться в новомодную прогрессивную школу с английским уклоном - и теперь она мечтает стать своей в новом коллективе.

И это ох как непросто! Ей не даёт покоя ее прошлое, ее сестра , которая буквально душит Ирину…

Ее душа устала и промокла, как старое пальто, впитывающее капли холодного дождя

И таким образом мы знакомимся с жизнью и судьбами нескольких женщин. И каждая - поражает, удивляет и несёт в закулисье свои проблемы и трудности.

И за один год в рамках одной школы что только не происходит Раскрываются герои: учителя, дети, родители; раскрывается царящий строй и порядок. Всего год - а сколько же он значит! Сколько перемен может принести, боли и разочарования, новых свершений и открытий.

Уверена, будет очень интересно читателям, кто взрослел в 70-е: вспомнить и сравнить со своими впечатлениями; а нам, тем, кто не застал это время - знать, как это было.