Чугунный мост

© ООО «Книгократия», 2020

© Марина Брутян, текст, 2020

Пролог

Москва, 2016 год

Я вчера ходила на блошиный рынок.

– Опять?

– На этот раз по-настоящему.

– Понятно, а то я уже запуталась, где ты о сне, а где о реальной жизни говоришь.

– Смотри. Красивое зеркальце? Видишь, раскрывается и гравировка есть на обратной стороне.

– П.Р 1955 г. К. Это даже стариной не назовёшь.

– Да, но это зеркало с историей.

– О, ты уже с зеркалами разговариваешь?

– Маша, не передёргивай. Прежние его владельцы погибли.

– И ты собираешься отыскать их потомков…

– Не знаю пока.

– Что не знаешь?

– Не знаю, где искать.

– Господи! Ты сходишь с ума.

– Может, но совсем чуть-чуть, – сказала Элла, брюнетка с длинными прямыми волосами, а потом громко высморкалась. Её подруга демонстративно заткнула уши.

– Провокатор. – сказала Мария и рассмеялась.

– А ты не поддавайся, – ответила ей Элла и обе девушки начали громко смеяться, не обращая внимания на других посетителей кафе.

Элла собиралась спать, и уже лёжа в кровати ещё раз внимательно рассматривала зеркальце. Покрутила его в руках, потом положила под подушку и уснула.

Ереван 2016 год

В спальне стояло большое зеркало овальной формы. В красивой деревянной резной раме. Сзади были выгравированы инициалы и год: П.Р. 1955 «К»… остальные буквы были нечитабельны. Бабушка Седа говорила, что это зеркало с историей. По рассказам бабушки в 1987–1988 годах, в разгар событий (унёсших жизни десятков тысяч людей и раскидавших ещё тысячи по всему свету), её племянница из Баку умудрилась вывезти с собой не только своё имущество, но и соседское. Привезла всё что смогла в Ереван, и уже на месте искала хозяев или их родственников. Зеркало тоже было вывезено из Баку, но адресата у него не было, поэтому и осталось в доме у Эллы. Бабушка Седа говорила, что оно необычное и очень не любила смотреться в него.

– Бабушка, неужели тётя Айна не знает чьё оно?

– Если бы Айна знала обо всех вещах, которые она привезла, то до сих пор сидела бы и рассказывала, – пошутила бабушка. – Она говорила, что зеркало подарили её соседям. Мастер с женой погибли, умерли и её соседи. Только сын соседский жив, но уехал в Саратов. Сын мастера живёт в Ереване, но его найти не удалось.

– А сейчас? Сейчас почему не ищете? Может у этого человека нет больше никакой памяти об отце, может ему это зеркало нужно.

– Я тебе сказала то, что знаю, – проворчала бабушка и кряхтя встала с дивана. – Делай с этим что хочешь.

– Нет, так легко ты от меня не избавишься. Ты ведь сама сказала, что зеркало с необычное. Тут есть какая-то тайна.

– Сказала. И что? Вижу, ты уже начала разгадывать. Вот сама и занимайся этим, только меня не вмешивай. Я свои загадки уже разгадала. Хватит с меня.

Элла подошла к зеркалу, внимательно осмотрела все завитушки на нём, но ничего не нашла. Вдруг её отражение показалось ей каким-то чужим. Кто-то другой смотрел на неё. Мужчина. Его большие голубые глаза смотрели на неё. Губы не шевелились, но она отчётливо слышала, что он сказал. «Ты найдёшь меня», – и только она хотела испугаться, как вдруг проснулась.

Сон – это тоже самое, что и зеркало. Как в зеркале мы можем увидеть самые мелкие детали, так и во сне к нам приходит то, чего мы не замечаем в реальной жизни. Или не хотим замечать.

Учёные уверены, что нет людей, которые бы не видели снов. Просто большинство людей не запоминают их и им кажется, что сны им не снятся. И очень многие не умеют и не хотят их понимать. Элла не была такой. Она часто запоминала свои сны, но иногда даже теряла ощущение реальности. Забывала, во сне ли произошло то или иное событие, или в реальной жизни. Это забавляло её друзей. Но бывало, что всё доходило до абсурда, потому что не поддавалось объяснению.

Эта история началась со сна.

Глава 1

Москва. Июль 2019 года

В то утро Элла проснулась со странным ощущением невыполненной миссии. Сделала глоток воды из бутылки, которая предусмотрительно всегда стояла возле кровати и потихоньку начала вспоминать свой сон.

Это была среда, 31 июля. Отпуск в самом разгаре. Она возвращалась с утренней прогулки. Шла по набережной в сторону дома. По правую руку была река. Было очень ветрено, и Элла поправляла волосы, которые то и дело падают ей на лицо или, повинуясь ветру, сменившему курс, сбиваются на бок. Когда она в очередной раз сделала движение рукой чтобы убрать длинные прямые волосы с лица, перед ней как из-под земли выросла пожилая женщина. Да, Элла вспомнила, что женщина что-то сжимала в руках, книгу или блокнот.

Элла от неожиданности сделала шаг назад, пытаясь обойти женщину, продолжить путь. Но та удержала её за руку.

– Погоди дочка, не убегай. Мне есть что тебе сказать.

– Хорошо, говорите, но я спешу.

– Я болею. Я очень больна, – она посмотрела куда-то сквозь девушку помолчала секунду и продолжила. – Очень прошу, когда меня не станет, позаботься о моём сыне.

Потом она резко отпустила руку Эллы и быстрым шагом начала удаляться.

– Подождите, куда вы убегаете? Вы не сказали, кто ваш сын? Как я его найду?

– Лаура я, – крикнула женщина, – Лаура Бабаян.

Таинственная женщина исчезла очень быстро, но второпях выронила из рук предмет, который так заботливо сжимала. Дальше Элла ничего не помнила, потому что именно на этом эпизоде проснулась.

Кто-то другой на месте Эллы посмеялся бы и забыл. Но только не она. Она слишком большое значение придавала снам. И самое меньшее, что она могла сделать в данном случае – это найти реальную Лауру Бабаян или её сына.

Первым делом нужно было кому-то рассказать об увиденном. Во-первых, чтобы не забыть сон, а во-вторых, есть шанс, что разговор мог вывести её на нужную тропу в поисках пожилой женщины. А ещё в процессе рассказа часто всплывают детали, которые ранее были приглушены основным событием. Поскольку уже более трёх лет, с самого развода, Элла жила одна, разговаривала она по утрам только с одним человеком. Артём Карапетян, лучший друг Эллы на все случаи жизни. С ним и плакать можно и пить, говорила о нём Элла. В одном только она его всегда упрекала, что до сих пор не нашёл себе достойную пару. Артём был тоже в разводе, но в отличии от Эллы – у него был сын. «Я найду тебе твою единственную», – говорила она ему, и они оба смеялись, потому что у самой Эллы дела на любовном поприще шли далеко не гладко.

Элла сняла телефон с зарядки, убедилась, что батарея готова к долгому разговору и нажала на зелёную иконку с телефонной трубкой под номером абонента.

– Артёмка, привет родной, как ты?

– Привет, дорогая. Я нормально, как сама?

– Тоже ничего. Слушай, мне такой странный сон приснился…

– И почему я не удивлён? – нарочито растягивая слова сказал он. – Рассказывай, я к этому уже привык.

– Нет, это другое. Сон действительно странный. Понимаешь, тётка пожилая, говорит, что больна и что я должна позаботиться о её сыне. Зовут её Лаура Бабаян и на вид ей лет 70, может чуть больше. Значит, сыну должно быть не больше 50-ти. Как по-твоему, есть ли среди наших знакомых такая женщина с пятидесятилетним сыном, который нуждается в моей поддержке?

– Есть, я! Я этот мужчина, которому нужна твоя помощь, – он рассмеялся, но потом продолжил. – Озадачила ты меня с утра, деточка. Бабаян. Бабаян. Знаю одну Бабаян, но она Роксана, хе-хе. Не подойдёт?

– Нет, не подойдёт. Вряд ли ко мне стали бы ходить советские певицы, да и с какой целью им захаживать?

– Тогда не знаю… О, есть ещё сестра депутата Бабаяна, бывшая жена дяди Рафика – профессора Рубиняна. Она в девичестве Бабаян и сын у неё есть. Да что я тебе рассказываю, ты и сама знаешь его, я про Марка говорю, одноклассника моего, Марка Рубиняна.

– Ооо, Марк! Ну конечно, знаю его. Химик-художник.

Конечно же, она знала Марка, но Артёму совсем необязательно было знать, насколько хорошо она его знала.

– А других вариантов у тебя нет?

– Нет, больше никто на ум не приходит. И ты на полном серьёзе сейчас ищешь Лауру Бабаян? – прозвучал насмешливый вопрос Артёма.

– А как зовут его маму? – как бы не слыша его, продолжала она, – Я понимаю, что несу бред, по крайней мере знаю, что так выглядит со стороны, но ведь эта женщина не просто так приходила ко мне.

– Честно? Не знаю, как зовут. Но может ты слишком много смысла вкладываешь в этот сон. У тебя бывали сны и поинтереснее. Ладно, я бегу. Потом наберу. На связи.

– Пока.

Действительно, Артём был прав. У Эллы бывали сны и поинтереснее. Например, как – то она увидела во сне, как её знакомый, заядлый холостяк, расхаживает по морскому берегу, мочит ноги в воде, а потом ему навстречу бежит маленькая девочка. Он берёт её на руки, оборачивается к Элле и говорит: «Знакомься, это моя дочь». Когда Элла рассказала об увиденном, Гарик, так звали её друга, рассмеялся, сказав, что этого никогда не будет. Зато спустя два месяца он сам позвонил ей.

– Ванга! Нет, Кашпировский! Как ты вообще умудрилась?

– Не поняла, Гарь, что случилось?

– Да сон твой, чёрт бы его побрал. В общем, моя подруга беременна, и, кажется, я очень хочу стать папой.

А было и так, что Элла не пыталась расшифровывать свои сны, но очень ждала следующей ночи, чтобы увидеть продолжение замечательной истории. Снов своих она не записывала, но рассказывала всем знакомым. Бывало, даже они сами ждали продолжения истории, начавшейся в одном из снов.

На этот раз было немного по-другому. После разговора с Артёмом Элла осталась одна со своей странной целью во что бы то ни стало найти женщину и помочь её сыну. Надо было с чего-то начинать, поэтому она налила себе кружку кофе и погрузилась в Facebook. B любой ситуации, когда не знаешь, с чего начать, надо обратиться к Цукербергу, считала она. Ввела в поисковую строку два слова: Лаура Бабаян.

Всего 7 результатов, и ни один из них не подходил ни по возрасту, ни по географии. «Цукер на этот раз не помог», – подумала она. Наверное, искать иголку в стоге сена было бы легче. Но чем отчётливее Элла понимала, что эта задача невыполнима, тем больше хотелось ей решить её.

От поисков в интернете её оторвал телефонный звонок.

– Алло, Машка? Привет!

– Ну, привет. Значит, если я не позвоню, ты даже не вспомнишь, да, подруга?

– Прости, хорошо, что ты позвонила. Давай повидаемся.

– С удовольствием, Эл. Тут недалеко новый «Даблби» открыли, то есть, получается кофе-машина пока ещё чистая и кофе будет без привкуса. Что скажешь?

– Прекрасно, давай в полвторого?

– Пойдёт!

– Хорошо. Буду выходить-наберу.

Когда девушки встретились на углу Озерковского переулка и направлялись в сторону новооткрытой кофейни, мимо них неторопливым шагом прошла женщина, которая довольно громко разговаривала по телефону. Элла уловила обрывок разговора.

– Ей очень плохо. Сломала шейку бедра. Лежит, не может встать. Жаль её, совсем одна…

Элла обернулась вслед уходящей женщине, потом посмотрела на подругу и сказала:

– Теперь я уверена, я должна найти тётю Лауру и помочь ей.

– Кто такая тётя Лаура? Опять сон?

– В общем, слушай.

И девушка рассказала всё в мельчайших подробностях, и ещё добавила разговор с Артёмом и свои неудачные поиски в Facebook и разочарование Цукербергом.

Маша отпила глоток капучино, слизала пену с верхней губы, и сказала:

– Послушай. Но ведь действительно, есть вероятность, что это мать Марка?

– Цукерберга?

– Да нет же, Рубиняна. Смотри, сам он учёный, а поэтому и без денег, без стабильного заработка. То есть, в принципе, он нуждается в помощи и в первую очередь финансовой. Фамилия его матери совпадает.

– Да, но мы не уверены в имени!

– О чём ты говоришь, люди в завтрашнем дне не уверены, а ты мелочишься из-за имени, – пошутила Мария. – Имя можно уточнить.

– Нет. Не хочу, чтобы я как-то была замешана в этом. Не хочу, чтобы он знал, что я интересуюсь хоть чем-то, связанным с ним.

– А мне кажется, ему плевать. Да и тебе должно быть всё равно, что он думает. Или же… я чего-то не знаю?

– Нет, нет. Ничего такого нет. Просто понимаешь, большинство людей ведь как думают? Вот если ты кем-то интересуешься, значит ты что-то от него хочешь. А я ведь не хочу. Ну, то есть хочу помочь. А если человек не просит помощи, значит твоя помощь будет расценена как навязанная и может быть отвергнута. И в конце концов, не скажу же я, привет Марк, твоя мать приходила ко мне во сне, но я не уверена, что она твоя мать, и просила тебе помочь, но я не уверена, что тебе, и кстати, как зовут твою маму?

– И поэтому ты хочешь оставаться инкогнито.

– Да, чтобы не выглядеть дурой.

– А сейчас как ты выглядишь, ты думала об этом?

– Думала, и в этом вся трагедия, – она расхохоталась. – Тем более мне нужно остаться инкогнито.

– В любом случае, поиски женщины из сна – это, мягко говоря, несерьёзно. Но в случае с Марком остаться инкогнито будет очень легко, поверь. Он не будет никуда влезать и что-то выяснять.

– То есть, мы уже, получается, решили, что Лаура Бабаян его мать, и что её сын – это Марк?

– Получается, так. Если учесть, что сон – это намёк и методом исключения вышли на них, значит это они.

– И кого же мы исключили? Мы же, кажется, сразу приняли вариант, что это мать Марка.

– Ну, мы исключили Роксану Бабаян. Или ты допускаешь, что родственница советской певицы или она сама пришла к тебе просить помощи для своего сына. Кстати. У неё есть сын? И ещё исключили Марка Цукерберга, или может ты на него думаешь?

– Ладно, хорошо. Теперь главное не нарушить последовательность действий. Нам нужно, в первую очередь, уточнить имя тёти Лауры, потом узнать, болеет ли она, и выяснить, насколько плачевно состояние Марка и в чём он конкретно нуждается. И ещё, она в руках что-то сжимала, книгу или блокнот какой-то, потом уронила. Что-то очень знакомое было в том, что она держала в руках… Что же это было?

Это был вопрос, не предполагающий ответа. Маша допила капучино, провела пальцем по краям чашки. Она о чём-то думала, что-то пыталась вспомнить.

– Я тебя поняла. Я с Анной Арушиной поговорю. Помнишь прошлогоднюю конференцию химиков? Ты тогда улетела в Ереван, а Марк с коллегой в Москве были неделю. Он, кажется, тогда ночевал у Нюши. Не уверена, конечно, было ли у них что-то, но… ой, прости, я не хотела тебя задеть.

Элла неудачно пыталась скрыть смущение и дискомфорт.

– Да всё в порядке. Как будто я его не знаю.

Девушки вышли из кафе и ещё некоторое время оживлённо обсуждали предстоящие планы. Потом они разошлись. Маша готовилась к разговору с Анной Арушиной, с которой встретится до отъезда к матери в Саратов, а Элла погрузилась в мысли, которые она периодически от себя отгоняла.

Глава 2

Ереван. Июль 2019 года

Марк в трусах сидел на кровати, перебирал пальцами струны на гитаре и отбивал такт, шлёпая босой ногой об пол. Это была аккуратная, чистая, с виду совсем не холостяцкая квартира. В его комнате пахло теплотой. Нет, это не было связано с жаркой погодой, которая никак не хотела уступать место прохладе даже по утрам. Теплота исходила от созданного им уюта. Марка жара не раздражала. Его вообще мало что раздражало. А если случалось такое, то он старался отстраняться от раздражителя: если это человек или общество, то не находиться в их компании. Если же раздражителя не удавалось избежать, Марк воспринимал это как данность и старался жить с этим. Ему никогда не было скучно с самим собой. Наоборот, ему часто было скучно с кем-то. Но один он оставался не часто, получается, скучать ему приходилось чаще. Жизнь его была настолько насыщенной, что не каждый справился бы с таким пёстрым грузом. С одной стороны, богемная тусовка, куда он, будучи химиком, попал лишь потому, что умел хорошо рисовать и красиво петь под гитару. С другой – развод личный и развод родителей. В общем, рос он, как принято сейчас говорить, имея перед глазами модель несчастливого, а в последствии и распавшегося брака, что и повторил потом в своей зрелой жизни.

С отцом он не дружил, можно сказать он совсем не знал его. Часто в мыслях обвинял его в том, что тот не научил его быть отцом. Поэтому и сын Марка рос без отца. С матерью Марк тоже не дружил. Он её одновременно и боялся, и она была ему в тягость, её присутствие рядом напрягало его. Поэтому он рано женился, рано развёлся, а потом долго, вот уже почти до пятидесяти лет периодически вступал в бесперспективные связи и с той же периодичностью разрывал их.

Он был красив. У него были светло-карие, почти зелёные глаза, пухлые губы и обаятельная улыбка. С годами он становился ещё красивее. Как актёр, который со временем становится интереснее и глубже. Он обладал неповторимой харизмой и притягивал окружающих своим интеллектом.

Он отложил гитару, подошёл к столу, взял с него одну из книг. Это была «В Сырах». С книгой в руках он уселся на кухне, заварил себе кофе и стал читать с момента, где остановился. У него в запасе ещё несколько часов. Сегодня он пойдёт в мастерскую друга, который нашёл для него подработку – будут вместе расписывать стены в новостроящемся хостеле. А рисовать он умел хорошо. Если дела пойдут как было задумано, инвестор не передумает, а подрядчики не решат увеличить свои доходы за счёт сокращения выплат работникам – то Марку удастся заработать некоторую сумму, чтобы зимой не думать о том, из каких средств он будет оплачивать коммуналку и чем питаться.

Отец, мать, бабушка и сам Марк – каждый жил в отдельной квартире. Мать на пенсии, отец-тоже, хоть и ведёт два курса в Университете. Бабушка— само собой, давно пенсионерка. Есть, правда, дядя – депутат. По всей видимости, матери и сестре он помогает. Но Марку приходится самому заботиться о себе. А отсутствие стабильного заработка приводит к тому, что он накапливает крупные долги по коммунальным платежам и не только, а бывает, что и голодает. Поэтому предложение Саши взять на себя часть дизайна интерьера хостела он принял с радостью. С Сашей они познакомились давно. И никто из них точно не помнит, когда и при каких обстоятельствах. Саша – еврей по отцу – не любил своё имя, которое ему дали при рождении – Натан. Поэтому называл сам себя Сашей. И другим представлялся – Саша Левин.

Дочитав пару страниц одного из томов автобиографического повествования Эдуарда Лимонова, он улыбнулся фразе:

«Мы выпили дешёвого вина за то, что мы за любой кипиш, кроме голодовки. Дешёвое вино было у меня дома. Потому что денег у меня никогда не бывает много, а вино я люблю».

Потом натянул мятые брюки из тонкой ткани, надел тёмно-серую футболку, взял рюкзак и вышел из дому.

Марка многие считали интровертом и даже социопатом, однако вокруг него всегда было много людей. Больше было тех, кто хотел воспользоваться или уже воспользовался его умом, смекалкой и знаниями. В конце девяностых на всю страну и за её пределами прогремело имя молодого учёного из Армении, который представил свою концепцию альтернативной энергетики. Григор Закарян обещал, что вскоре чистая вода вместо выхлопных газов автомобилей не будет казаться чем-то фантастическим. Сейчас уже есть автомобили, работающие на водородном топливе. Но большие и опасные баллоны с водородом снижают рентабельность самого автомобиля. Помимо того они опасны, и никто не хочет быть взорванным вместе со своим авто из-за малейшего повреждения баллона. Закарян предложил формулу выработки водорода прямо в двигателе: топливо и кислород благодаря специальному катализатору будут прямо в двигателе образовывать водород. Главное тут – именно катализатор, который был создан с применением нанотехнологий. И сейчас ведутся работы по совершенствованию этого нового вещества – катализатора.

Григор – молодой успешный учёный, однокурсник Марка Рубиняна, его друг. Когда Марк выдвинул идею создания водорода прямо в двигателе, Григор охотно её поддержал, но потом пошёл дальше. Он стал рассказывать о ней на всех собраниях, встречах, семинарах и конференциях. А красиво говорить он умел. Спустя год или два Григор уже считался единоличным автором идеи.

Марка обижало не присвоение его идеи своим другом, а то, что этот друг перестал с ним общаться. То есть они и сейчас общаются, но на определённом расстоянии.

Наверное, с этого дня Марк выдрессировал в себе способность больше никогда не сближаться с человеком до такой степени, чтобы позволить себе потом разочароваться в нём, или чтобы разлука с этим человеком как-то отразилась на нём самом.

С другой стороны, он очень любил жизнь. Он любил её и считал великим даром, данным человеку. И если случилось такое чудо и тебе дали жизнь, то ты должен, ты обязан её прожить. Ты не имеешь права пренебрегать всеми предупреждениями или бросать дело на самотёк. Одним словом, если вдруг случилось так, что ты заболел, ты не имеешь права смиряться с болезнью.

Вот так он любил жизнь, не доверял людям, и ждал появления в своей жизнь человека, который бы не раздражал его, и с которым ему не было бы скучно. Ждал, а потом вдруг вторил словам Лимонова: «Сука я. И грустно мне, что я сука и никого уже не люблю. И не оправдание это, что любил. Курю и думаю упорно: «Сука, сука, точно, что сука»…

– Марк! Ты как раз вовремя. Я только что сварил кофе. Покурим? – сказал Саша, увидев стоящего в дверях Марка.

– Слушай, я хочу бросить курить, но как только выхожу из дому и оказываюсь в компании курящего, так сразу тянет опять взять сигарету.

– Понял, своих нет. На, покури мои, – сказал Саша и протянул Марку пачку Kent 4. – Через полчаса отправимся на площадку. Заказчик будет там, он эскизы принесёт.

– Знаю я их эскизы, – сказал Марк и глубоко затянулся. Потом с наслаждением выпустил дым и продолжил, – Показывают какие-то непонятные наброски, а потом руками и ногами пытаются объяснить, чего на самом деле хотят. А в большинстве случаев и объяснить толком не могут, потому что сами не знают, чего хотят.

– Точно! Помнишь тех, что приехали заказывать яблоки из пенопласта. Хотели яблоки, а по эскизам выходила самая настоящая жопа, – рассмеялся Саша Левин, и из его рта повалил дым. Он стал похож на доброго улыбающегося дракона.

– Ага, причём жопа была срисована с того худого парня, – захлёбываясь от смеха сказал Марк. Теперь они оба были похожи на весёлый паровоз, который чем больше разгонялся, тем больше выпускал из трубы дым.

Друзья допили кофе, поставили чашки на маленький круглый столик грязно-золотистого цвета с потрескавшейся разноцветной столешницей, и вышли из мастерской в приподнятом настроении.

31 июля 2019 года. Была жуткая жара. Асфальт плавился под ногами и создавалось впечатление, что ты идёшь по какой-то жиже. Навстречу шёл мужчина, весь в чёрном. Он ступал, широко расставляя ноги и каждый новый шаг ему давался с большим трудом, его ноги утопали. Казалось, что он увязает и вот-вот исчезнет под толстым слоем битума. Поравнявшись с Марком и Сашей, мужчина сплюнул на землю. Плевок пошипел секунды две и исчез.

Жара была невыносимая. Единственная надежда, что в помещении, где придётся работать друзьям, одни голые стены. Есть шанс, что можно будет переждать дневной апокалипсис. Интуиция им подсказывала, что жарких дней будет ещё очень много. И надо было как-то спасаться. Эта перспектива ещё больше настроила Марка на то, чтобы во что бы то ни стало взяться за работу, даже если финансовые условия не очень-то его и устроят.