Read the book: «Дама непреклонного возраста»
Глава 1
Шалости быка-маньяка
Все дороги ведут в ресторан. По крайней мере Зинаиду Корытскую, молодую особу сорока с лишним лет, которая не один год проработала официанткой. Правда, недавно ее изгнали с места работы – новый директор не вынес высокого профессионализма Зинаиды, ее зычного голоса и яркой мужественной красоты. Ну да она и сама с ним не стала бы работать. Плешивый индюк! Набрал молоденьких клуш, а работать они так, как Зинаида, ха-ха! никогда не научатся. Как бы там ни было, Корытская бросила директора вместе с рестораном на произвол их безрадостной судьбы и теперь подыскивала работу. Конечно же, в ресторане, потому что больше она ничего не умела. Поэтому сейчас она и сидела со своей всеведущей подружкой Нюрочкой Тюриной в кафе «Французская лягушка», обряженная в ярко-красное платье с блестками, и терпеливо пыталась настроить ту на нужную волну. Нюрочка с волны все время соскакивала, на тему безработицы говорить не желала, а все время щебетала про своих многочисленных поклонников и одержимо жевала курицу. К слову сказать, Тюрина Нюра любила себя баловать, и единственное, чего у нее никогда не водилось, так это мужа. Этим и объяснялся ее речевой энурез по поводу поклонников.
– Нюр, немедленно брось курицу! Нам с этой порцией еще весь вечер сидеть, думай давай, куда мне устроиться? – толкала Зинаида подругу в бок. – Вспомни, у тебя же полгорода знакомых! Не может быть, чтобы кому-нибудь не пригодилась мудрая официантка за щедрую плату!
Нюрка старательно пыталась наколоть на вилку куриную шею, но скользкий продукт никак не подцеплялся, а от тычков Зинаиды и вовсе в конце концов выскочил из тарелки. Это выглядело крайне неэстетично, оттого Нюрка разозлилась:
– Ой, Зинк! Какая из тебя официантка? Не сходи с ума! У тебя же ни кожи, ни рожи, прости господи… Ой, Зин, я в хорошем смысле этого слова, – поняла, что зарвалась, подруга и тут же, забыв про курицу, защебетала: – Ну, ты же не девочка, чтобы перед клиентами титьки на подносе носить… Кста-а-ати! Я тебе не рассказывала про своего Шурика? Нет? Сейчас сражу насмерть. Это отпа-а-ад! Представь – такой весь из себя красивый, высшее образование, а вот так передо мной на колени упал и говорит: «Коварная! Зачем вы мне лгали, что вам тридцать? Вам еще нет двадцати! Сожгите меня своей любовью! Сожгите!» Представь!
– Так может, он уже старенький, в крематорий просился? – думая о своем, ляпнула Зинаида.
– Ты чо, совсем?! – обиженно выпучилась Нюрка. – Он только из армии пришел! Еще даже лысый весь, обрасти не успел, у него по всей спине наколки армейские: «Хлеба и напильник!» Знаешь, какой горячий!
Зинаида была настолько обеспокоена своими проблемами, что нарушила святое правило: все, что говорила подруга, требовалось принимать всерьез, восхищенно ахать, хвататься за щеки, завистливо щурить глаза и не предавать ни малейшему сомнению. Лучше всего ненадолго отправиться в обморок от удивления, потому что, только «сразив насмерть», Нюрка могла выслушать других и даже иногда помогала по мере возможностей. А возможности у Тюриной были богатые. Когда-то, в молодые годы, она вместе с Зинаидой работала в ресторане, но вовремя перескочила в валютный ресторан. В период издевательства над рублем, то есть стремительного взлета доллара, Тюрина немало повертелась: где-то чем-то торганула, где-то что-то вложила и теперь давно уже считалась очень состоятельной дамой. Правда, как было уже сказано, незамужней. Отчего-то никакие деньги не могли приклеить к Тюриной мужиков больше, чем на два дня. Отсюда и появлялись восторженные байки про Шуриков (Юриков, Вадиков, Толиков и пр.), которые упрямо не хотели давать сорокапятилетней шалунье «больше двадцати». Слушать байки необходимо было с раскрытым ртом. Однако сегодня Зинаида поступила не по-товарищески – вероломно нарушила правила игры. Ее счастье, что она вовремя спохватилась:
– Подожди-ка, Нюра! Что ты говоришь? Лысый? С наколками? Тогда это непременно дипломат какой-нибудь, уж поверь мне, – догадалась округлить глаза Зинаида. – Или даже нет, не дипломат. Нефтяной магнат! Они все стригутся налысо, чтобы ум просвечивал. Честно тебе говорю, по телевизору рассказывали, к нам какого-то магната в город наводнением занесло… И что, так прямо на коленях и ползал? Ну, еще бы! Понимал, паразит, что у тебя квартира в центре города! А цветами не обсыпал? А замуж звал? А ты что?
Нюрка успокоилась – Зинаида в очередной раз была сломлена красотой подруги, поэтому можно было расслабиться. Она забыла про тарелку с курицей, вытянула ноги в хорошеньких замшевых сапожках, блеснула перстеньком и затянулась сигареткой:
– Ой, ну конечно же обсыпал, и замуж звал, и в ресторан водил… Кстати, а что ты там про работу спрашивала? Не можешь устроиться, что ли? Официанткой, что ли, опять собралась? И не надоело тебе на чаевые жить?
Зинаида фыркнула:
– Нет, ну ты молодец! А на что жить-то? У меня же нет залежей в банке. И директором меня никто не приглашает. – Она возмущенно поправила на груди платье, чтобы посильнее сияло, и надула губы. – Даже официанткой не берут, говорят – возраст. Прошу же, нажми на своих знакомых!
– Ой, да на кого там жать… – брыкнув ножкой, отмахнулась Нюрка. – Все уже отжаты на сто рядов… Хотя…
И вот в тот самый миг, когда Тюрина уже созрела для дружеской поддержки, к столику к дамам нетвердой походкой подрулил неизвестный субъект. Субъект был мужского полу, благородного пенсионного возраста, в ярко-зеленом клетчатом пиджаке и с темными очками на сизом носу. Вероятно, его притянул к столу блеск Зининого платья.
– Деву-шки! – качнулся субъект и грохнулся на свободный стул. – П-позвольте вам от… отпустить комплимент! Вот вам! – Он ткнул острым пальцем прямо в сияющую грудь Зинаиды.
– Ой, шли бы вы, честное слово, с комплиментами… – шибанула его по рукам Зинаида и снова уставилась на подругу. – Нюр, ну кому ты там позвонить хотела? Вот так надо, так надо…
Субъект в зеленом бурно вознегодовал от такого невнимания. Он щелкнул пальцами и заверещал на весь небольшой зальчик «Французской лягушки»:
– Человек! Челове-е-к! Про… попрошу ваше фирменное блюдо! Французскую лягушку! Девоч-чки, не суетитесь, все за мой счет!
«Девочки» вытаращили глаза, а незваный гость вальяжно вынул из клетчатого кармана новенький толстенький бумажник и уткнулся в него черными очками.
– Нюр, ну чего ты в этого глухаря вперилась? Давай звони, людям нужны официанты, у тебя же есть мобильник, – опомнилась Зинаида и снова прицепилась к подруге. – Я бы прямо завтра устраиваться и начала.
Но Тюрина уже забыла про все мобильники на свете, в ее глазах отчетливо горело: «Внимание, мужчина! Ничей!» Вернее, глаза у нее сделались игривыми, лукавыми и, как пишется в газетах, многообещающими. Она просто обливала неожиданного кавалера своими чарами и обаянием. Однако кавалер так увлекся собственным бумажником, что на некоторое время забыл, с кем находится.
– Манька, стервь! Опять по карманам лазила?! – буйно вскрикнул он, треснул по столу кулаком и снова обнаружил незнакомых дам. – Де-вочки-и-и! Эт вы по… вызову, что ль? Обсс… крх… обсс… обосс… Обсслужить… – Затем долгожитель бормотнул что-то еще и вдруг выдал: – Ах! Обслужить меня несложно… сам обслужива… юсь, гад!
Зинаида собралась было прямо за шкирку выкинуть ухажера из-за столика, но Нюрка неожиданно клюнула ей в ухо и зашептала:
– Ты это, Зин… ты бы шла домой, а? Времени уже черт-те сколько, а тебе ведь еще добираться! Иди давай, ну!
– А… а как же работа? – вытаращилась на нее Зинаида.
– Ну, чего работа, чего работа? – зашипела Нюрка, запихивая в сумку подруги недоеденную курицу прямо вместе с тарелкой. – Ты мне сказала, я подумаю. Я же не буду сейчас, из ресторана звонить, записную книжку надо полистать. Ну, иди давай… Вот ведь не сдвинешь ее! Еще в платье этом, как стоп-сигнал прям… Так вы говорите, что я мечта всей вашей жизни? – уже вглядывалась Нюрка сквозь темные очки престарелого ловеласа. – Не спа-а-ать, не спать за столом! На даму смотреть!
Зинаида все же не решалась оставить подругу одну в кафе, тем более с таким подозрительным господином.
– А… а этого куда? – снова влезла она в медовую беседу Нюрки и кивнула на мужчину. – Может, охрану вызвать?
Нюрка сделала страшные глаза и зашипела еще ожесточеннее:
– Ты чо, больная?! Он тебе мешает, что ли?! Ты не слышала – человек лягушку заказал. Могу я себе позволить съесть жабу на пару с приятным мужчиной? Ну чо ты сидишь, я не понимаю! Иди, говорят же тебе!
Зинаида глубоко вздохнула и поднялась. Она хотела испепелить подругу презрительным взглядом, однако та на нее уже не смотрела, а снова заглядывала в очи пенсионера и бессовестно царапала ноготком его узловатые пальцы: «Нет уж, вы не засыпайте, вы хотели сказать комплиме-е-ент! Повторяйте: ваши глаза, Нюрочка, как изумруды…» Можно было только надеяться, что Нюрка и в самом деле полистает дома записную книжку.
Зинаида звучно фыркнула, ее благополучно никто не заметил, и ей только и оставалось, что гордо пройти в гардероб за курткой.
На улице угасало бабье лето. Дни еще стояли теплые, но ночи уже пугали холодом. Однако куртку надевать не хотелось. Не из-за жары, конечно, а просто потому, что серая толстая курточка слабо гармонировала с длинным и узким платьем, которое при свете фонарей сверкало как-то особенно крикливо и вызывающе.
– А, – махнула рукой Зинаида. – Поймаю машину, а там уже и куртку надену.
Она вышла на середину дороги и изящно, точно балерина в «Лебедином озере», выгнула руку коромыслом. В этой «лебединой» позе она простояла добрых двадцать минут – машин не наблюдалось. Еще не было и полуночи, им бы ездить да ездить, но автомобили сегодня как вымерли.
– И потянуло меня в эту «Лягушку»! Надо было в центре что-нибудь выбрать… Вот всегда так: выпадет какая-нибудь деталька из мозгов, мелочь не продумаешь, а потом мучаешься…
Зинаида лукавила. Она как раз наоборот тщательно продумывала эту мелочь, и богом забытое кафе было выбрано исключительно как самое дешевое в городе. Здесь всегда была приятная музыка, очень неплохая кухня, даже и правда лягушек готовили, но находилось заведение на самой окраине города, вдалеке от дороги – с одной стороны к «Лягушке» подступал старый парк, а с другой догнивали цеха заброшенного комбината. Добираться сюда было делом непростым, легче было прийти пешком из ближайшей деревни, нежели завернуть из города на ужин. Зинаиду это не слишком пугало – у Нюрки был свой автомобиль. Напиваться подруга не любила, вывезла бы из захолустья после ужина. А вот как вышло!
Корытская решила в последний раз махнуть рукой и уже вернуться в кафе, как на дорогу откуда-то из придорожного откоса выплыло темное, бесформенное нечто – большая шевелящаяся тень. Зине поначалу показалось даже, что какой-то горе-водила толкает под зад своего железного друга до ближайшего автосервиса. Только немного позже, когда странная тень совсем приблизилась, женщина поняла: на нее двигалась заблудившаяся группа крупного рогатого скота – две молоденькие упитанные коровки и матерый здоровенный бык.
Зинаида крайне редко общалась с мясо-молочным скотом, поэтому решила на животных внимания не обращать. Она вот так и стояла – переступая ногами на высоких каблуках и плавно изгибая руку. Даже голову в сторону отвернула, дабы молодые телочки не подумали, что она может позариться на их мужчину. Группа подошла еще ближе, и тут произошло непонятное: бык вдруг пригнул голову к земле, страшно взревел и, набирая скорость, кинулся на голосующую Зинаиду.
Первое, что додумалась сделать Зина, это скинуть туфли. А потом думать было уже некогда. Инстинкт самосохранения швырнул ее в сторону от дороги, и она понеслась в темень, высоко задрав узкое платье и работая ногами, будто олимпийский спринтер. Бык не отставал. Уж неизвестно, чем его так взбесила скромная персона Зинаиды Корытской, но он явно твердо решил даму догнать, растерзать и изничтожить. И женщина смутно догадывалась о его желаниях. Она лихо мелькала между деревьев и кустов, прибавляла скорость и вроде бы даже совсем оторвалась от погони, но тут земля круто ушла вниз, Зинаида покатилась под горку, долбанулась головой о толстый ствол какой-то коряги, глухо вякнула и затихла.
Она даже не успела как следует потерять сознание, просто упала и какое-то время не двигалась, только часто, прерывисто дышала. Ступни болели так, будто она проходила практику у йога и плясала на раскаленных гвоздях, о блестящем платье можно было забыть, но, главное, от удара раскалывалась голова, и даже ныть от боли не было сил. На миг ей показалось, что быка уже нет, – так тихо было в ночном мраке. Только где-то далеко-далеко слышался звук невидимого вертолета, да в ушах гудело от непривычной физкультуры. Зинаида размякла. Тут ей вдруг отчетливо замычали прямо в ухо, и что-то холодное ткнулось в ногу.
– Мама-а-а-а! – завизжала Зинаида и поджала ноги к груди.
Бык маячил где-то вдалеке, направлялся к брошенным подружкам, а возле ног Зинаиды копошилась какая-то черная куча тряпья. Куча вытянула откуда-то руку и пыталась ухватиться за ногу Зинаиды, у нее даже остался грязный след.
– Ой-й-й-й! Боже мой, это еще что?! – отскочила от кучи женщина.
Куча снова заворочалась и издала страшный звук.
– Вот только не надо мычать, – поспешно предупредила Зинаида. – Сейчас тот крупный рогатый вернется, подумает, что я знакомого быка пригнала на разборку… Тогда мне тут и конец. Кто ты? Кто мычит-то?!
Куча не шевелилась, и Зинаида отважилась подойти ближе.
В скупом свете луны она разглядела странное существо. Скорее всего, это был человек, потому что имел две руки, две ноги, голову и даже туловище. И все эти руки-ноги были щедро измазаны грязью. Да, это был человек, но мужчина или женщина… Судя по платью, все же женщина. Платье было вызывающе коротким, с целой гирляндой рваных тряпочек, воланов и черных кружев, отчего и смотрелось кучей. Оно было напялено поверх джинсов, а вот те были мужскими. И все же… Голые руки, на спине топорщится что-то вроде горба, а большая нелепая грудь опустилась вниз, чуть не до живота… А вот голова явно принадлежала молодому парню – короткая, рваная стрижка, черты лица… Но черты лица трудно было разглядеть, так уродливо оно было раскрашено – огромный черный клоунский рот уходил к шее, все вокруг глаз черное, а изо рта… Господи! Да это кровь! И раны! На руках, на ногах…
– М-м-м-м… – снова застонал ворох тряпья.
– Ты кто? – побледнела Зинаида. – Ты как здесь? Кто тебя? Слушай! Тебя же к врачу надо! Ты полежи, я сейчас в кафе сбегаю, «Скорую», милицию…
– …амой…
– Что ты говоришь? – наклонилась Зинаида ближе.
– Ххх, – тяжко выдохнул человек, с трудом облизал страшные губы и постарался четко произнести: – Домой. Никуда… нельзя. Домой.
Видимо, на большее у человека сил не хватило, потому что он откинулся и даже, кажется, прекратил дышать.
– Эй, ты чего? – тихо позвала неизвестного Зинаида.
Тот не отвечал. Он как-то весь обмяк и теперь вовсе не подавал признаков жизни.
– Эй, дружок! – испугалась Зина. – Ты чего это, откинуться тут решил? Ну, молодец, хорошо придумал! А я, значит, здесь одна буду, с покойником! Куда тебя домой-то? Адрес скажи! Нет, ну куда я тебя поволоку-то? Эй, парень! Девушка! Как тебя? Куда тащить-то?
Она уже чуть не плакала. Что-то подсказывало ей, что вот эта куча прямо здесь, на ее руках, сейчас переходит в мир иной.
– Да ты что? – затормошила она кучу. – Хочешь, чтобы меня по милициям затаскали? Я потом как объясню, отчего у меня такое платье рваное? Ну-ка, просыпайся!
Просыпаться несчастный не торопился. Зинаида трясла бедолагу, как грушу, пыталась поднять… Все было напрасно.
– Ну ладно, ладно… Сейчас я тебя тут оставлю, а сама позвоню в милицию. Полежи?
Она чувствовала себя почти преступницей – вот так убежать, бросить погибающего человека… Но что делать? Она одна его точно не дотащит. Сейчас она положит ему удобно голову, платьице одернет…
Неожиданно рука натолкнулась на маленькую коробочку. Телефон! В кармане джинсов оказался сотовый телефон!
– Вот это другое дело, – радостно передохнула Зинаида, разглядывая гладкий аппаратик.
У нее такой тоже был, пока в автобусе из кармана не вытащили. Ну, не совсем такой, и все же… Она принялась нажимать кнопки, и наконец на экране высветилась «записная книжка».
– Так… Какой-то Паша, Валентина Петровна… Ага, вот и то, что нужно, – «дом»!
Уже через секунду она кричала в трубку невидимой женщине:
– Я не знаю, кто это! Я просто нашла человека в парке…
– Вадик! Сынок, ты где? Куда пропал? – не давала вставить слово женщина. – Вадик, это ты?!
– Я не знаю! – уже злилась Зинаида. – Я не знаю, Вадик это или нет! Я вам говорю: нашла человека, у него в кармане был телефон, и вот звоню!
– Где? Где этот человек? Где вы? – истошно кричала женщина из телефона.
– Успокойтесь. Записывайте, мы находимся… Нет, вы нас так не найдете. Вот что, подъезжайте к кафе «Французская лягушка» и медленно езжайте вдоль парка. Я вас буду ждать на дороге. Только поторопитесь!
Вероятно, женщина поняла, что кричать не время, потому что совершенно четко произнесла:
– Встречайте меня через двадцать минут. Не бросайте его, я сейчас буду.
И в трубке послышались гудки.
– Так значит, тебя, похоже, Вадиком зовут… Эх, черт, куртку я свою куда-то подевала, тебя бы укрыть сейчас…
Куртку Зина и в самом деле бросила еще тогда, когда неслась от быка. И о чем думала? Голова совсем не работала, можно же было прибежать в кафе, вытянуть Нюрку и пусть бы она довезла парня до больницы… Зинаида посмотрела на свое ободранное платье и вздохнула. Пожалуй, теперь бы в «Лягушку» ее не пустили.
Женщина на темной «девятке» уже через пятнадцать минут затормозила возле окоченевшей Зинаиды.
– Где он? – выскочила она из машины.
– Пойдемте, я вас проведу, я его… Слушайте, – подпрыгивала от холода и вдруг затормозила Зинаида. – А вы не… Татьяна! Боева, ты, что ли?!
Татьяну Боеву Зинаида Корытская знала весьма неплохо. Правда, не видела ее уже лет пятнадцать… Да нет, семнадцать, наверное. Женщина взглянула на Зинаиду и мотнула головой:
– Я. Привет, Зина. Где Вадька?
Неизвестно отчего, Зинаида страшно обрадовалась, засуетилась, стала хватать Татьяну за руки и разъяснять подробности:
– Представляешь! Я тут в «Лягушке» была… Да мы с Нюркой вместе! Слушай, она сейчас та-а-акая… м-да… А потом… короче, на меня накинулся бык… а я как давай убегать, а потом споткнулась, а меня за ногу кто-то хвать… А я… Вот он. Твой, что ли?
Они уже подошли к человеку. Теперь он перевернулся на спину, и луна ясно освещало страшно разукрашенное лицо.
– Вадик! – крикнула Татьяна и замолчала, только глаза сощурила и прикусила губу.
Парень приоткрыл глаза.
– Тань! Ну, чего ты столбом встала? – толкнула знакомую Зинаида. – Парня в больницу везти надо, а ты как замороженная!
Татьяна швыркнула носом, содрала платье с паренька, вместе с нарядом отвалились и горб, и огромная грудь, а вместо этого обернула Вадика в свою замшевую куртку.
– Зин, он не дойдет, помоги, а? Только подожди, я машину прямо сюда подгоню.
Парня осторожно уложили на заднее сиденье, и Татьяна кивнула:
– Садись, до города доброшу, а там уж извини, в больницу надо.
– Да-да, я понимаю… – взгромоздилась Зинаида рядом с водителем. – Я там уж сама как-нибудь…
Зинаида и не помнила потом, как добралась до дома. Кажется, довез какой-то вусмерть пьяный лихач, но после того, что ей за этот вечер пришлось пережить, поездка с ним была не самым тяжким испытанием.
Несмотря на поздний час, окна в ее доме горели теплым светом, хозяйку ждали.
– Зинаида Ивановна, – встретила ее молоденькая соседка Юля прямо у порога. – Я Мурзика кормила, а он все равно плачет и плачет. Думаю, его надо с киской познакомить. Может, объявление в газету дать? Знаете, я читала, столько кисок себя предлагают… Ой, у вас такой вид… вы так всклочены… – Девчонка мгновенно сделалась траурно-торжественной. – Я полагаю, у вас серьезные жизненные перемены. Мне ничего не надо рассказывать, я все вижу, как рентген. Вас изнасиловали!
Зинаида чуть не наступила на любимого кота от Юлькиных выводов.
– Юля! – свекольно зарделась она. – Сколько тебе раз говорить – даже не надейся! Да кто б решился? Это я…
– Понимаю! Тогда, значит, вы немного напились и буянили. А где ваша куртка? Ага! Вы ею дрались! – не мигая, продолжала догадываться девчонка. – Уважаю!
– Да я…
– Не надо оправдываться! В вашем возрасте такое поведение – это супер! – тряхнула гладкими волнами прически Юлька и добавила: – Я бы на такое никогда не отважилась. А я борщ сварила, непременно угощайтесь! Прямо сейчас же и за стол!
– Подожди, Юля. Я немножко в себя приду и вместе угостимся…
Зинаида подхватила халат и нырнула в ванную. Под теплыми струями она постаралась успокоиться и о происшествии не думать. Правда, появилось неуютное чувство: а вдруг парень не выживет, и Татьяна, хоть и давняя знакомая, подумает про Зинаиду черт-те что? Кажется, она не поверила в рассказ про быка. Хотя, нет, Татьяна поверит. Она именно такой человек, который верит чему угодно. Зинаида вспомнила Боеву и невольно улыбнулась.
В первый раз судьба свела их еще десятилетними девчонками, в пионерском лагере. Каждое лето мама Зиночки писала в профком заявление, и ее дочка отправлялась в летний лагерь со звучным названием «Пламя». Правда, какой-то негодяй вместо одной буквы краской написал на вывеске другую и получилось название «Племя», но на отдых это не влияло. Там же набиралась здоровья и верткая девчушка с огромными глазами – Танечка Боева. Энергия из Танечки извергалась вулканом, она была доверчива и готова отдать последнюю карамельку другу, за что ее и любили в отряде. Однако еще выше взлетел авторитет Боевой, когда в лагере объявили конкурс всех отрядов на лучшую театральную постановку. Конечно же, все ребята активно захотели стать артистами, и только Таня взяла на себя еще и функции режиссера. Наивные пионервожатые, видя, что Боева перекинула свою прыть в мирное русло, даже не совались в палату, где теперь постоянно собирались актеры и репетировали одну им известную постановку.
– Ой, не лезьте вы к ним, – отгоняли они остальных ребят от палаты. – Они готовятся к конкурсу! Будут честь нашего отряда защищать, не мешайте!
И им не мешали. Театрализованное представление решили показать в родительский день. Именно тогда, при полном собрании трепетных мам, благочестивых бабушек и растерянных отцов, грянул гром.
Нет, когда выступали первые отряды и весело скакали «Колобками», «Репками» и «Козой с семерыми козлятами», взрослые прикладывали к глазам платочки от умиления. Но когда подошла очередь их пятого отряда, произошла неприятная неожиданность.
На самодельную сцену вышла Танечка Боева, в белой форменной рубашечке и с галстуком, и звонко объявила:
– Постановка пятого отряда. Отрывок из произведения классика «Яма». О тяжелой доле проституток на русской земле.
Дальше Зинаида никогда не любила вспоминать. Она вовсе не виновата, что ей досталась видная роль. Между прочим, Боева себе вообще главную роль взяла. Да им и выступить-то толком не дали. На этом лагерно-оздоровительный сезон закончился для нее, еще для пары-тройки ребят, для Танюши Боевой, а также для пионервожатых и директора лагеря. Больше Зина в «Племя» не ездила.
Вторично с Боевой они встретились уже в ресторане «Летающая тарелка», когда им обоим катило к тридцати. И Зина, и Таня были молодыми замужними женщинами, воспитывали ребятишек, а в свободное время искали модные сапожки или вздыхали о вельветовых джинсах «Вранглер», как все тогда говорили. Зинаида только устроилась, а Боева уже месяц работала официанткой. Они подружились и, может быть, стали бы близкими подругами, если бы… Сойтись ближе они просто не успели.
В один из праздничных вечеров банкет для своих сослуживцев заказала супруга директора ресторана – Ирина Дмитриевна. Ирина Дмитриевна была молода, капризна, зверски хороша собой и работала стюардессой. Своим скромным экипажем они и решили отметить праздник. Естественно, мужья и жены до стола допущены не были. Директор «Летающей тарелки» Игорь Семеныч свою персону жене тоже навязывать не стал, но персонал предупредил, чтобы супругу с сотоварищи обслужили по высшему классу. По высшему классу обслуживала Татьяна. Праздник шел по накатанному сценарию – сыто, пьяненько и весело. К Ирине то и дело приклеивались тощие сотрудники, вероятно, пилоты. Они тыкались слюнявыми губами ей в шею и смачно всхрапывали. Ирина игриво дергала плечиками, наглецов не отгоняла, зато каждый раз, честно тараща глаза, обращалась к официантке Татьяне:
– Ой, эти летуны такие шалуны, право слово! Все шуточки и шуточки, хи-хи! Но мы ведь с вами знаем, нам совсем не надо об этом говорить Игорю Семенычу, мужчины ничего не понимают в юморе. Будем немногословны.
Когда она в двадцать пятый раз притянула Боеву к себе и защебетала ей в ухо про немногословность, замотанная Татьяна отмахнулась:
– Ой, да тискайтесь вы сколько угодно! Когда сам Игорь Семеныч гуляет, тут у всех баб лифчики трещат! Детей дарит направо и налево! Чего бояться-то?
На следующий день Игорь Семенович лишился семейного очага, а Татьяна Боева, автоматически, места работы. Ну, не везло человеку, хоть плачь! А что поделать, если карма такая? После Зинаида слышала, что Боева развелась и осталась одна с сыном, а потом женщины как-то перестали интересоваться друг другом. И вот тебе на! Такая встреча! С сыном Татьяны произошло несчастье, а Зинаида совсем случайно на него свалилась…
Нет, надо было непременно успокоиться. Зинаида вышла из ванной, подхватила кота, который сразу же старательно принялся урчать, и прошла в свою комнату. Расстелившись на диване, она ворчливо выговаривала Мурзику:
– И как же, Мурзон, тебе не совестно? Ты на Юльку посмотри! Кисок ему по объявлению! Ох, не слышит этого Степанида Егоровна… Забыл, как недавно жил?
Недавно, всего месяца три назад, все было по-другому. В коммуналке, где сейчас хозяйничала Зинаида, проживали тогда три семьи: Степанида Егоровна, скандальная женщина в возрасте, со своей сорокалетней дочуркой Любочкой, затем Федул Арнольдович, липовый научный работник, да она, Зинаида. Тогда ее никто не приглашал к столу и не ждал с борщами, а даже напротив – всякий из соседей старался стянуть из ее холодильника кусок пожирнее. Но дружбы это не портило, а уж что они вместе пережили… Такое происшествие тогда стряслось, страшно вспомнить, но зато все закончилось благополучно. Любочка вышла замуж и уехала в деревню, Степанида Егоровна немедленно собрала вещички и потряслась вслед за молодыми, дабы проследить, как идет строительство коттеджа. Коттедж строить так еще никто и не надумал, но пожилая женщина успокоила молодых – она-де не торопится, подождет в деревне, на молочке и сметанке. А вскоре Федул Арнольдович загремел по уголовному делу, и в его комнату Зинаида впустила квартирантов – Юлю с мужем Игорем, молодую семью. Сама же Зинаида в ходе событий обрела преданного сердечного друга – Игнатия Олеговича, между прочим, отличного хирурга, хоть и по фамилии Плюх. Правда, ни он, ни сама Зинаида ни за что бы не сознались, что испытывают друг к другу привязанность. Зинаида всегда объясняла свои наклонности тем, что «врачи – такие непредсказуемые люди, никогда не узнаешь, от чего тебя лечить надумают, хочется хоть одного изучить опытным путем». Плюх же изъяснялся проще: «Все время больные да больные… Хочется эдакой здоровой, крепкой непосредственности! Пусть даже глупости, но хочется!» Их отношения были валкими и шаткими, и неизвестно, до чего бы доразвивались, если бы Плюха не вызвали на какой-то важный симпозиум в Мюнхене. Что там будет после его возвращения, Зинаида боялась загадывать, но на всякий случай подыскивала себе работу. Нет, у нее, конечно, имелась родная дочь Настенька с мужем Сашей, ребята любили мать и заботились о ней, как могли, но Зинаиде как-то не хотелось жить исключительно их заботами, душа просила воли и независимости.
Кот заворочался и стал тыкаться в волосы хозяйки. Но, видимо, что-то его насторожило, потому что котяра демонстративно начал чихать прямо в лицо Зинаиде.
– Ну уж, знаешь, милый! – обиделась та и сбросила наглеца на пол. – Запах тебе не нравится? Да, я валялась в парке, под деревьями, в грязи. Но я уже помылась. А знаешь, что я пережила? И вообще, если бы у парня не оказалось телефона, я бы вообще до Татьяны не дозвонилась, и неизвестно, чем бы все закончилось!
Кот принципиально пялился в стену.
– А, ты не знаешь, кто такая Татьяна? – продолжала просвещать друга Зинаида. – Это моя знакомая. Мы, когда молодые были, в ресторане вместе работали – я, она, Нюрка Тюрина… Ну, ты же знаешь Нюрку! А Татьяна вместе с нами работала, официанткой. И вот это ее Вадик там в кустах оказался… Нет, а какова Нюрка! Вот сволочь! Ой, заткни уши, Мурзик. Бросила меня, вытолкала из ресторана, а всего навсего из-за какого-то старика. Прям, даже разговаривать с ней не хочется. Нет, завтра позвоню и все выскажу!
В дверь вежливо постучали:
– Зинаида Ивановна, борщ стынет.
– Юленька, – появилась в дверях Зинаида. – Времени уже три часа ночи. И чего тебе не спится, скажи мне?
Девчонка вытаращила хорошенькие глазки и тоном классной дамы проговорила:
– Какой же сон? У меня вон сколько журналов накопилось, а еще газет купила, вырезки сделала, все проработать нужно. Кстати, я и вам журнальчики приготовила. Там статейка такая есть, как заставить мужчину жениться…
– Юля, все завтра… – вымученно улыбнулась Зинаида и, даже не попробовав борщ, удалилась отдыхать.
Статейку Юлька притащила в семь утра.
– Зинаида Ивановна, – затарабанила она в дверь, – вам срочно нужно со статьей ознакомиться! Вдруг к вам какого мужчину занесет, а вы научно не подкованы? Зинаида Ивановна!
Зинаида высунула из приоткрытой двери заспанное лицо, выдернула из руки девчонки газету и зыркнула глазами:
– Юля! До десяти утра я не Зинаида Ивановна, а дракон! Еще раз постучишь – разорву!
Юлька испуганно поморгала глазами и убежала на кухню обиженно греметь кастрюлями. Но статейку Зинаида все-таки прочитала.
Ровно два дня она пыталась себя загрузить чем угодно, только бы отогнать неприятные мысли. На третий день ее терпение лопнуло, она подошла к телефону и набрала номер Нюрки Тюриной.
– Тюрина! – сразу ухватила она быка за рога. – Ты, конечно, о моем трудоустройстве и не вспомнила?
– Ой, а кто это? Не понимаю, кто со мной разговаривает? – загнусавила Нюрка, прекрасно понимая, кто ей звонит.
