Посмотрев на окружающие меня стены, я на пару секунд повторила у себя в голове события последнего времени. Здесь началась моя новая жизнь, и здесь же она приостановится. Всё наготове, и я, в том числе. Меня больше ничего не держит здесь, и я знаю только одно место, где меня примут, и может даже ждут.

Каждая моя частица хочет выйти из этих старинных дверей, и полететь как птица, или ползать как улитка. Сейчас я не могла привередничать. Да и выбора у меня не то что бы много. Меня ожидала многодневная поездка на автобусе. Я бы могла выбрать обычный поезд, но я не хочу торопиться. Это единственная возможность побыть наедине с собой, и может быть, понять, как жить дальше.

Встав перед дверью, она открылась под моими руками, и я вышла на улицу. В меня начались биться лучи пробивающегося солнца из-под облаков, и мир вокруг меня начал двигаться. Люди шли по своим делам, птицы пели, машины ехали, а я шагала. Словно как в прошлом, я следила за своими шагами, но не забывала о том, что меня окружает. Я разглядывала рекламные стенды, смотрела на животных, прогуливающихся с хозяевами, а иногда и без. Они были чем-то похожи на меня. Такие же одинокие, ищущие безопасности. Только одно но, я не была собакой.

Я прошла уже несколько улиц, и дошла до ближайшей автобусной остановки. В поисках расписания, я обошла её всю, и нашла сбоку. Мой должен был приехать через примерно час. Я не собиралась всё это время просто стоять и, сев на лавку, задумалась. А как сильно этот город отличается от моего? Застройка похожа, люди такие же, погода тоже. Но чего-то всё равно не хватало. Я в этом городе, но он не во мне. В нём нет моей жизни, он лишь ее мимолётный промежуток, который при окончании мною забудется. Я хотела бы многое вычеркнуть из своей жизни. Но сейчас я делаю более важную вещь. Я пишу новые строчки, выходящие за основной сюжет. Вернувшись, у меня будет тот самый шанс изменить что-то. Оставить после себя не поле боя, а поле пшеницы. Перед многими мне нужно извиниться, перед одним признаться, а перед третьим стать сильным. Имена уже не имеют роли. Диллан может быть Дилом, Билли тем парнем, а Элея той девушкой из переписки. Но я связана со всеми ими, и мне нужно выяснить, а связаны ли они со мной. За такое время всё могло измениться, и больше всего мне страшно за людей, которых я так и не успел узнать. Билли я знаю очень давно, а Элею и не надо знать долго, чтобы понимать. Но Дил, я не узнала его, а лишь вкусила. Как свежее яблоко, ты откусываешь кусочек, чтобы попробовать, и тогда из него во всю течёт природный сок. Его сок лишь впился мне в зубы и рецепторы, но увяз при первой же слюне.

Рядом со мной села пожилая дама и, поставив усердно чем-то забитый пакет себе на колени, она начала смотреть, но я не знала куда. Её глаза были в одной точке, но пытаясь понять куда же она смотрит, я ненароком чувствовала на себе её пристальный взгляд, и сама отводила его в сторону. Она всё также сидела, иногда меняя положение рук, ног, и лишь единожды изменила направление глаз. Опять-таки поворачивая свою голову, чтобы не быть замеченной, передо мной встало солнце. Все облака отошли в сторону, открывая маленькое окно, точь-в-точь как солнце. Из-за его проницательного света, я чихнула, и тем привлёк внимание дамы с пакетом. Она спокойно посмотрела на меня, точнее прямо в глаза, и улыбнувшись морщинистым лицом, сказала – Будьте здоровы.

Я всегда воспринимала эти слова как должное, и простую формальность, но то, как она сказала это, не ударило мне в душу, а напечатало у меня в голове эти слова. Я улыбнулась ей в ответ, и отвела взгляд на уже приближающийся автобус. Он не был моим. Когда он остановился, она встала, и также смотря в никуда, запрыгнула на платформу.

Никогда не понимала наручные часы, если можно узнать время на телефоне. И каждые пять минут я проверяла время, и выключив телефон, забывала его, и так раз за разом. Время было таким медленным, но я не могла больше думать. Мысли одновременно заполняли меня всего, но давно уже перелились в другое русло. Я чувствовала покачивания автобуса, когда он проезжал камни, или лежачих полицейских, и просто смотрела в окно. Вид всегда изменялся, каждую секунду. Мне этого не хватало. Это даёт вспомнить что мир разнообразен, и меняться он может так быстро, но плавно.

Сколько я уже сижу? Я не считала, да и не хотела знать. Когда ты узнаешь сколько, ты начинаешь считать, и тем самым боятся приближения конца. И я боялась, хотя не знала чего именно. Рядом сидящие посетители выглядели нормально, и погода тоже была на высоте. Только я была где-то посередине, и всё, что я могла, это надейся на то, что возвращение поднимет меня вверх, или же толкнёт в пропасть. Один раз я была в библиотеке, и мне на глаза попала книга «Над пропастью во ржи». Я много о ней слышала, но никогда не приступала к ней. Но большинство мнений которые мне доводилось слышать, слонялись к тому что это книга о бунтарстве, и попытке изменить старый устрой. Порушила ли я старый устрой? Не думаю, они не были для меня жизнью, они были тюрьмой, а я просто сбежала с неё, в попытке исправить то, из-за чего меня туда посадили.

Прошло не меньше трёх часов, как автобус приехал к конечной, и мне пришлось выйти. Теперь, следующий приедет примерно через час. На улице уже было холодновато, это было заметно по моим красным щекам, и тогда мне приглянулась закусочная, с типичным для этих мест названием, «У Петси». Зайдя, мне в нос сразу ударил запах яичниц, и крепкого кофе. Было немного безлюдно, за исключением нескольких дальнобойщиков, больших и бородатых мужчин. Как только я села за стойку на один из табуретов прямиком из прошлого века, ко мне прилетела женщина средних лет, с рыжими волосами, которые ещё не успели обесцветиться, и потерять свой бьющийся в глаза цвет.

– Чем могу помочь, юноша? – сказала она, своим мягким, но немного хриплым голоском. Пахло от неё духами, запах которых был мне очень знаком, но неведома откуда.

– Можно меню, пожалуйста?

Она протянула мне его, и я начала изучать его. В моем носу всё также был запах пудры, перемешанный с жаренной едой, и лёгкими духами.

– Я буду блины с подливкой, и стакан воды.

– Хорошо.

Оставалось ждать, и я начала рассматривать потолок. Он был где-то чистым, с пятнами, цвета черного, и серого. И во мне что-то щёлкнуло. Я так часто рассматривала их в жизни, что могу сказать с каким воспоминанием связан тот или иной потолок. На той самой вечеринке, я смотрела на потолок кухни, думая о том, какой же он красивый, даже не представляя, что это будет мой последний потолок, в котором я видела изгибы бетона и узоры. Последний, в котором я видела просто красоту, а не печаль и в какой-то степени боль. Они всегда окружают меня и, рано или поздно, произойди со мной что – угодно, я приду снова к ним, а они всё также будут ждать меня сверху.

Прозвенел гудок с кухни, и заказ принесли. Я взяла вилку, и начала ковырять недавно испечённые блины, окуная их в светлую и сладкую жидкость. Закончив, я вернула приборы и тарелку, но продолжала сидеть. Моя голова облокотилась на руку, и я так же как и в автобусе смотрела на ночное поле через окно. Иногда мой взгляд останавливался на новых гостях, на старых, и пару раз на знакомом запахе духов.

– Извините, но мы случайно не знакомы?

– Не думаю дружище, и если ты начала, то, что ты делаешь в такой глуши одна ночью?

– Долгая история, да и не важная.

Немного помолчав она продолжила, – Ты видела нашу вывеску?

– Ну да, «У Петси», а что?

– В один вечер, шестнадцать лет назад, одна девушка зашла сюда через ту дверь – она указала на вход – и сделала заказ, расплакалась, на два табурета налево от тебя. Тогда к ней подошла пожилая женщина, и спросила почему она плачет. Той девушкой была Я, а старушкой – Петси. И теперь я всё ещё здесь. Так что, просто скажи, что ты тут делаешь?

– После смерти моих родителей, меня взяла под опекунство тётя, и отправила в пансионат, и сейчас я сбежала оттуда, и направляюсь в свой родной город, чтобы закончить то, что оставила там.

– И что ты сделаешь, если сможешь доехать?

– Надо многое сделать, и ещё больше сказать. Но все эти слова не должны быть отрепетированы, они должны идти из души, и даже если в порыве я скажу что-то не то, это будет ещё лучше. Я так давно держу в себе то, что разъедает не только меня, но и мою жизнь. Хотя я давно потеряла её, и лишь то, что я сейчас делаю способно, как электрический разряд, заставить мою жизнь снова биться.

Она пристально посмотрела на меня и, понимающе наклонив голову, сказала, – Полегчало?

– Немного, спасибо.

На улице стало ещё прохладнее, и луна снова заполонила пространство наверху. Трава покачивалась от стороны в сторону, а деревья могуче стояли, пока дорогу перед ними освещали слабосветящиеся фонари, установленные в эту глушь давным-давно. Мой желудок был полон, в отличие от автобуса. Людей было ещё меньше чем в закусочной, и выбор места была как никогда большим. Я села посередине, и пейзажи от туда были умиротворёнными. Мы тронулись, и я начала следить за светом, то появляющимся, то также резко уходящим. Фонари в здешних краях были мягко говоря плохи. Но люди были лучше, так мне казалось. Мы уже выехали из прошлого штата, и может это странно, но люди везде чувствуются по-разному. Климат сильно меняет людей, а даже если он один и тот же, люди меняют других людей. Природа и общество во многом соприкасаются.

У меня в голове промелькнули воспоминания, но теперь, всё было слито в одно целое. Я не могла выделить что-то одно, и зациклиться на этом, наоборот, они были мимолетны, и не успев обдумать одно, появлялось иное. Тут я впервые учусь кататься на велосипеде, и мой отец подбадривает меня, уже тут я говорю своё первое нецензурное слово, тут я победила на школьном конкурсе, а после всего этого, я целую какого-то парня, и беру трубку домашнего телефона, на который уже так давно никто не звонил.

Следующая остановка и не думала виднеться в дали. Дорога всё также вела меня, и хоть я знала куда, я не знала как. Это напомнило мне Билли, но он не нашёл ответ на свой вопрос. Или, быть может, нашёл, но я это пропустила.

В автобусе было очень тихо, и только движение шин нарушало эту тишину. Водитель выглядел уставшим, не только от своей многочасовой работы, но и от жизни в целом. Впереди и за мной никто не сидел, что радовало меня. Я чувствовала себя безопаснее в глуши, едя на дряхлом автобусе, чем в специализированном учебном заведении, за баснословные деньги. И это не было чем-то удивительным. Тут меня никто не держал, и не заставлял думать. Моя собственная голова наконец-то была свободна, и не держалась в узах деревянных больших комнат, соединяющихся такими же дверьми. Не только люди играют в этом роль, но и то, где ты сам находишься. Даже в тюрьме может быть прекрасно, только я была в тюрьме не нарушив закона. Может, если бы я была виновата в том, что попала в такую ситуацию, мне было бы легче перенести всё это. Имею в виду, я бы стыдила себя, и ни на секунду не задумывалась бы о побеге. Но я не виновата. Точнее, я виновата в том, что не ценила то, что у меня было, и я ужасна в этом плане, но какую расплату я должна за это получить? Только душевные муки, и страдания, но я не была причастна к тому, что потеряла их. Я любила своих родителей, точно так же как и другие дети, и я всё тот же ребёнок. Когда я плачу, я жду маму, которая медленно зайдёт в комнату, и поцелует в щёку, а когда я не уверена в себе, я жду отца, который скажет мне не сдаваться. И я сделаю всё, что он мне скажет, но теперь такое невозможно. Их нет рядом, и когда они ушли от меня, я не была рядом с ними, и всё, что я могу сейчас, это сидеть в этом автобусе, сожалеть о прошлом, и мечтать о будущем, исполнение которого, может или спасти меня, или вернуть в училище Сент-Роме. И мои мечты были очень просты. Я хочу лишь выяснить все ссоры, и разобраться в своей настоящей жизни. И может быть, именно тогда я осознаю, что ещё не всё потеряно.

Газировка для двоих

Я забралась на гору, высоту которой трудно было вычислить, но воздух был разряжен, и я пыталась дышать не так часто. Осмотревшись, я не увидела ничего кроме бескрайних полей, и вершин гор, усыпанных снежной шапкой. Вдруг, откуда не возьмись, из за кустов слева меня, выбежал наибелейший зайчик и, оставив маленькие следы, убежал вниз по склону горы. Он бежал так скоро, что я быстро потеряла его из виду. Сделав сильный вдох, я повернулась, и решив посмотреть в небо, меня встретило восходящее солнце, и горело оно на всю силу. Приглядевшись, я увидела, что снег начал таять в считанные секунду. И после нескольких моих морганий, передо мной были чистые луга, с цветами, но среди них больше всего выделялась лаванда. Её было так много, что если прыгнуть в её заросли, можно было плавать как в бассейне. Солнце озарило, и растопило снег, накопившийся здесь на очень долго время.

Я начала слышать мужской голос.

– Конечная, просыпайтесь уже! – передо мной был кондуктор, пытавшийся разбудить меня.

Пробормотав ему в полусон извинения, я вышла. Остановка была самой обычной, и находилась она в пригороде какого-то города. Я запрокинула свою сумку обратно на плечо, и поняла, что нужно отдохнуть. Торопиться не к чему. Хоть и моё отсутствие уже заметили, они не знаю, где я сейчас, и куда направляюсь. Спать в автобусах опасно, поэтому единственное, что пришло мне в голову был хостел. Один день заночую там, а дальше продолжу путь.

Шаг за шагом я изучала улицы, в поисках. Был полдень, и людей предостаточно. Последний раз я ела вчера, так что, увидев передвижной киоск с хот-догами, я ускорилась.

– Здравствуйте, можно один, с кетчупом.

– Что-то выпить?

– Давайте газировку.

Мои обе руки были заняты, как и ноги, глаза и мозг. Давно я не чувствовала такого единения. Кажется, я просто гуляю по неизвестному мне городу, с хот-догом в руках, но это и есть жизнь, которой мне так не хватало. Чистый воздух, со звуками бурлящей газировки давали мне знак, что я жива. Почему я не всегда помню это? Иногда у меня есть мысли по важнее этой, или я так думаю в тот момент, и они забивают всё пространство для такого рода вещей. Когда я в рутине, я не пытаюсь выкарабкаться из неё, наоборот, я сильнее и сильнее отчуждаюсь от всего вокруг, и падаю в неё головой. Но сейчас, моя голова поднята вверх, к небу и облакам, а главное, к солнцу. Мои сны часто дают мне стимул к жизни, или, наоборот, она его даёт.

Поискав на интернет картах, я нашла то, что нужно. Средний по качеству, но дешёвый хостел, на одну ночь. По фотографиям он выглядел приемлемо, да я была согласна и на это. Идти до него пешком где-то пятнадцать минут, и за это время я успела задать ещё вопросов, на которые отвечала сама. Я не подмечала этого, но зачастую в последнее время я в силах не только задавать вопросы, но и отвечать на них. Быть и спрашивающим, и отвечающим, играть на двух сторонах. Были моменты, когда моя гармония в этом плане была такой же, но они мимолётны, а теперь это продолжается, и длиться достаточно долго. Я разыгрывала партию в карты, сразу за две стороны.

Но мои планы ушли на второй план, когда я увидела неоновую вывеску, которая привлекла моё внимание. На ней было написано «Зелёная устрица», и свет, который она излучала, освещал вход, и двух людей в затворке, около него.

Эти двое вцепились друг в друга, и не разнимались. Они были как будто одним целым, но по тому, как выглядели это место, можно было догадаться, что они малознакомы. В таких местах такое часто происходит, таковы люди, к счастью, или, к сожалению. И именно тогда я задумалась, а может стоит зайти? В моём городе таких заведений

Интересно, почему сюда ходят? Может по той же причине, что и я, ради капли свободы, и безопасности. Но что они ищут? Ведь свободу они получают, но, а что дальше. Не знаю. Кто-то закручивает роман на одну ночь, а другие напиваются, а третьи и то и другое. А кто я? Скорее всего нулевая.

Мои глаза отвыкли к солнечному свету, и мне понадобилось несколько минут, чтобы снова начать воспринимать не радужные свечение, а желтовато-оранжевое, вперемешку с серыми зданиями, и синим небом. Посмотрев на время, я решила наконец отправиться к хостелу. Погода оставалась такой же, и мне было комфортно. Я давно не чувствовала это, всегда было то, что мешает, или же заботит. Всё хорошо, и должно становится лишь лучше. У меня есть все шансы изменить всю свою жизнь, и я должна взять этот шанс, потому что он единственный. Возвращение поможет мне понять не только других, но и саму себя. Отрезав от себя целый мир, часть меня тоже попала под нож. И мне надо по кусочкам и осколкам собрать себя там.

– Здравствуйте, можно номер на ночь?

– Да, конечно.

Моих денег, предположительно, хватит ещё на несколько дней пути, и столько же после, но если уменьшить траты, то на дольше.

Комнатка была очень маленькой, но приемлемой. Я не ожидала ничего такого, главное, что за соседней стеной не слышны стоны и крики, это уже что-то. На столе лежала моя сумка и, раздевшись до белья, я легла спать. Я так давно не спала вот так, в кровати, одна. Но меня это очень радует, и то, что я одна это временно.

Занавески были закрыты, окно тоже и, обернувшись в одеяло, я приняла удобную позу, и заснула также быстро, как и заяц, убежавший от меня на горе.

Холодок

Очнувшись, я легла на спину, и начала рассматривать потолок. Он был самый обычный, без узоров, белый, но это делало его в моих глазах особенным. В наше время не надо быть уникальным, или же красивым, надо быть собой, так же как и этот потолок, на который устремлены мои глаза, и который без излишней красоты заставляет меня думать о красоте.

Мой автобус уже скоро приедет, так что я встала с кровати и через силу оделась. В комнате было тепло и, даже без одежды, я не чувствовала мурашек. В последнее время я чувствую только хорошее, и даже плохое для меня ощущается как приятное. Холодный ветерок, прохлада, жара, запахи, сигналящие машины – всё вызывает во мне что-то хорошее, а не обратное. И я не знаю почему, моя чувствительность увеличилась, вместе с моим счастьем, хотя много вероятно, что это продлится недолго.

Выйдя из хостела, с сумкой на плечах, я направилась к остановке. До неё было где-то пятнадцать минут, так что я успела проснуться с помощью легкого ветра и воды, спрятанной в одном из карманов моей сумки. Я слышала себя, и управляла собой. Я снова шагала, и моя уверенность преобразовалась в лёгкость, с которой мои пятки касаются асфальта. Я замечала мелочи, которые видела и раньше, но теперь они имеют другое значение для меня.

Почему? Даже не знаю. Я просто меняюсь, и это происходит очень быстро, и мне неведомо, что скрывается за следующим поворотом моих мыслей. Иногда я думаю просто так, без цели и её выполнения, но изредка, среди всего этого пробивается какая-то идея, и я зацикливаюсь. Это как цветок, его стебель является одним целым, тем, что идёт вверх, как моя идея, бессмысленные мысли это маленькие ростки, растущие из стебля, а цветок над всем этим – это выполненная цель. Большинство моих цветков лишены лепестков, или же они бесцветны. А у некоторых, они просто отрезаны.

Осмотревшись, я нашла пару свободных мест в конце автобуса, и села поближе к окну, место рядом со мной было не занято. Мы двинулись, я спустя несколько остановок, ко мне подсел парень. На вид ему было лет семнадцать. Он был невзрачным, и не привлекал к себе много внимания. Я мало смотрела на него, лишь редко поворачивая голову, и ловля его в том же положении, что и в прошлый раз. Не зная, что рассматривать, людей за окном или его, я выбрала его. Он был интереснее, хоть и на первый взгляд казался ничем эдаким. Он продолжал сидеть, и порой смотреть по сторонам. Напоминал он мне сразу нескольких людей, в нём были черты и Дила, и Билла, и до этого, мне было трудно представить одного человека с похожими чертами. Пах он тоже ничем, ни духов, ни пота, ничего. Но всё-таки что-то от него исходило и наполняло воздух. Но это скорее был не запах и не звук, а большее.

Это нельзя было почувствовать вербально, и не вдохнуть. Автобус остановился, но он всё также не уходил, и не двигался. Люди выходили, заходили, а он всё также сидел, иногда дышал. Через кофту, плотно осевшую на его туловище, было заметно заполнение его легких автобусным воздухом, вперемешку с тем, что вышло из лёгких других пассажиров.

Ещё одна остановка, новые люди, а он там же. Я думала о том, кто он, почему он здесь, и мой мозг придумывал десятки версий, в большинстве своём либо слишком обыденных, либо фантастических. Но меня это не беспокоило, наоборот, воодушевляло. Мне нравилось думать о ком-то загадочном. Моя голова забита планами, надеждами, мечтами, и вот такими встречами. Мимолетными, быстрыми, но запоминающимися. Я не теряю этих людей, и они меня, мы просто встречаемся, а в том, что мы больше не увидим друг друга, никто и не сомневается. Мы не сказали друг другу ни слова, но вместе доехали до конечной, и когда я вышла уже на тёмную и мрачную улицу какого-то городка, автобус развернулся, вместе с ним.

Это был маленький город, максимум с десяток улиц, центром, и высокой мэрией с колокольней на башне. Уличные фонари светили, хоть и не сильно. Нужный мне автобус приедет теперь только завтра, и мне надо придумать как мне переждать эту ночь.

Но перед этим я решила прогуляться по городу, всё-таки это путешествие. Улицы были пусты, машин было мало, а мрака много. Каждая щелочка в бетоне, в стенах зданий, были в нем, и исключениями из правил были редко встречающиеся столбы, и окна квартир, где всё ещё не спят. Спать я не хотела, и мои ноги были готовы к долгому блужданию по ночному городу, под названием, как я увидела на большом деревянном стенде при въезде, – «Тернфилд».

Волосы на моих ногах чувствовали холодок. Мои тонкие штаны пропускали ветер и метались от стороны в сторону. Пахло городом, но не так сильно как в мегаполисах. Иногда я замедляла шаг, и останавливалась, дабы осмотреть здания, которые, на удивление, были продуманны и красивы. Тут я вспомнила о том, что ещё меня успокаивает. Вязание. У меня есть спицы и нитки в сумке, ведь я так и не довязала. Это один из моих цветков без лепестков и пестика. Прогуливаясь, мне под ноги то и дело попадались маленькие камушки, и я стряхивала их из своих ботинок.

Прошло некоторое время. Я услышала чьи-то шаги, голос, и звуки разбившегося стекла. Это меня сильно удивило, потому что таких звуков здесь я ещё не встречала. Привыкнув к редким машинам, я забыла, что бывают и другие звуки. Всё, казалось, слилось в одно целое, и белый не отличался от чёрного. Решение было сразу принято мною, и я пошла в переулок, между двумя, средними по размерам, домами. Пройдя между ними, я увидела несколько пожарных лестниц, переполненных мусорных баков, и тот же голос со смехом и тресканием стекла. Пройдя ещё глубже, темнота окружала меня, и лишь некоторые неведомые источники света виднелись передо мной, и в нескольких метрах от себя я увидела человека с битой в руках и бочкой, на и под которой было множество осколков. Мы встретились глазами, и я, не думая больше ни о чём, побежала.

Но дальше всё было не так, как могло бы показаться, потому что продолжения у этого не было. Я убежала, и больше никогда не видела того человека и не была в том переулке. Не знаю, что было бы, если я всё-таки бы встретила его, но это не важно. Во время моего пути много что произошло, но всё это осталось в тех нескольких днях моих скитаний. Ни что из того, что тогда случилось, не появлялось дальше в моей жизни, но даже так, это было самое важное путешествие за все годы. Я могла обойти и сделать очень много чего ещё, но не была обязана. Думаю в этом и был смысл, и я упивалась этим, свободой, приправленной целью. И цель была реализуема, хоть и не очень продумана. Говорят, после смерти у человека есть 40 дней чтобы уже призраком решить оставшиеся людские проблемы, но я должна сделать это живой, и не за такое время. Трудно ли это было? Да, но и хорошо. После всего того, что я прошла, я стала не сильнее, не мудрее, и не слабее, а осознаннее. Я осознала, что на мне целая жизнь, с завихрениями, поворотами, крючками и минами. Иногда я взрываюсь, иногда меня подсекает леска и я лечу вверх. Почему всё так? Кто знает.