Read the book: «И Москва замолчала», page 6

7

День начался резко и неожиданно – от громкого звука с улицы. Под окном моего дома раскинулась одна из главных дорог нашего мегаполиса, поэтому к шуму города я привык, но в то утро случилось действительно что-то экстраординарное. Ещё плохо соображая, я кинулся на балкон, дабы увидеть первую аварию за сегодня. Искореженный металл, некогда бывший автомобилем, дымился на обочине, к нему уже спешили редкие прохожие. Я тоже решил не отсиживаться в комфортной бетонной коробке, а посему уже через несколько минут стоял в толпе зевак рядом с дымящимся автомобилем. Многие шептались, кто-то снимал на происходящее на телефон, другие строчили бесконечные сообщения, никто даже не попытался подобраться к помятому автомобилю.

Подойдя чуть ближе, я стал прислушиваться к диалогам толпы:

– Машину расстреляли. Водитель погиб на месте – проговорил солидный мужчина с большой плешью.

– А стрелял-то кто? – спросила женщина с уродливой зеленой сумочкой.

–Да кто ж его знает? – отвечал мужчина, пожимая плечами. – Может вообще из окна палили.

–А если и по нам зарядят?! – внезапно спохватился молодой парнишка.

Но рассуждения людей прервали хлопки-выстрелы, раздавшиеся с другой стороны дороги. В одну секунду все эти мужчины и женщины, господа и дамы, превратились в сплошную массу и, давя друг друга, помчались прочь, не разбирая дороги. Кто-то падал, и, если не поднимался в ту же секунду, то тут же попадал под ноги бегущих сзади. Поднялся дикий крик, вопили мужчины и женщины, старики и подростки. И крики эти шли со всех сторон, абсолютно дезориентируя и приводя в животный ужас.

Откуда-то сзади, заглушая звуки толпы, послышались новые выстрелы. Где-то закричал человек, какие-то люди из толпы падали на землю, не то пораженные пулей, не то укрываясь от стрельбы. Проверять времени не было, ведь я и сам стал животным в этот момент. Всего лишь существом, борющемся за своё существование… Но тогда я про это не думал, я лишь мчался вперед, удирая от таинственной, неведомой опасности, безусловно несущей лишь смерть.

Я забежал в один из дворов, но царство анархии шло по пятам не давая передышки. И крики раненных, умирающих и просто безумно испуганных людей были гимном этого царства. Дворы сменяли друг друга, дома мельтешили перед глазами, все вокруг кружилось безумным калейдоскопом…

В конце концов я вновь оказался у родного шестнадцатиэтажного дома. Запыхавшийся, уставший и безумно измученный пережитым кошмаром. До подъезда оставалось всего ничего, но я не решался идти прямо по тротуару, а предпочитал пробираться по кустам. Возможно, именно эта осторожность и спасла меня. Ведь пока я переводил дух, из-за угла показался незнакомый мужчина лет сорока. В руках у него была охотничья винтовка и он, озираясь по сторонам, подобно настоящему охотнику, пробирался через городские джунгли. К счастью, меня он не заметил, зато Игоря – моего соседа-инвалида-почему-то сидящего прямо тут, у подъезда, приметил сразу. Особо не размышляя, мужик вскинул ружье, целясь в человека в коляске. Дикая ярость наполнило моё уставшее тело, и в пару прыжков я оказался рядом. Совершенно не думая, что творю, я ударил снизу по стволу оружия. Дуло двустволки поднялось, и в следующее мгновение прогремел выстрел. Я повалился на колени, не то оглушенный звуком, не то от пережитых эмоций. Незнакомец резко обернулся со злобой глядя на меня.

– Ты что творишь? – попытался я воззвать к его разуму. – Это же…

Закончить фразу мне не удалось. Что-то пробубнив сквозь зубы, охотник переломил ружье и уже начал вставлять патроны в оружие, очевидно, теперь желая пристрелить меня. Рывком поднявшись, я кинулся к Игорю, слыша, как за спиной клацает перезаряжаемое оружие.

Адреналин прибавлял сил, и я без особых усилий смог затащить коляску с человеком на ней в подъезд. Напоследок удивившись, что меня до сих пор не настигла пуля. Уже заходя в подъезд, я обернулся и с ужасом заметил, что мужчина, который минуту назад чуть не пристрелил моего соседа, уже сам лежит на земле. Его тело без жалости запинывали двое незнакомцев.

Через пару минут мы оказались с Игорем у меня дома. Не знаю зачем, но я потащил его на балкон, где следил за хаосом, царящем на улицах. Я обнимал этого человека, и вздрагивал от каждого выстрела, раздававшегося где-то там, внизу. И казалось, что нет больше никого в этом мире, что лишь наша маленькая компания сохраняла ту самую человечность, которую пыталась нам насадить цивилизация. Очевидно, неудачно…

Стемнело. Улица затихла, не было больше ни криков, ни выстрелов. Никто больше не расхаживал с оружием по бетонным артериям города, а если и ходил, то незаконно и такими уже занималась полиция. Под утро на дорогах показались вереницы поливальных машин и эвакуаторов, которые отмыли и прибрали город в кратчайшие сроки. Наступал понедельник, жизнь снова возвращалась в привычное русло. Снова заспешили вереницы людей в свои офисы и на заводы, на учебу и в магазины. Снова все эти толпы стали людьми, личностями, верящими в гуманизм. Будто и не было вчерашнего помешательства.

Я осторожно, стараясь не шуметь и не привлекать лишнего внимания, вернул коляску с Игорем к дверям его квартиры. Нажал на кнопку звонка и быстро скрылся. Не мог я больше смотреть в лицо Ларисы, не было в ней ничего человеческого…

После этого я вернулся домой, включил телевизор. Радостный ведущий, сидящий в светлой телевизионной студии, рассказывал про достижения Дня открытых убийств. Шли нескончаемые репортажи, где радостные жители из всех уголков страны с упоением рассказывали, как провели этот день, как с комфортом и совсем без страха прятались дома, или как делали то, что в любое другое время было запрещено. Потом шли данные статистики, мнения экспертов и снова слова, слова, слова…

Я как заворожённый слушал все это, не веря в то, насколько мир может изменить всего за один день. Совершенно разбитый я нажал на красную кнопку на пульте и Москва замолчала…